Интервью

Деятели эпохи Смутного времени собрались в актовом зале. Гришка Отрепьев стоит на сцене, рядом с микрофонной стойкой. Борис Годунов о чем-то спорит с Ксений Годуновой. Рядом с Гришкой стоит Марина Мнишек. Полька с интересом листает модный журнал. На последнем ряду сидят непонятно откуда взявшиеся Павел Дыбенко вместе с Александрой Коллонтай. Дверь открывается. — Господа, к нам едет ревизор, — объявляет седой мужчина в мундире, недоуменно рассматривает собравшихся, устало говорит: — Тьфу ты, блин, опять ошибся. Дверь закрывается. — Ходят всякие, — ворчит Отрепьев со сцены. — Проходной двор какой-то. Здесь собрались очевидцы Смутного времени. А эти двое что тут забыли? — он указывает на целующихся Дыбенко с Коллонтай. — Молчи, контра недобитая, — огрызается матрос. — Вот именно, недобитая, — соглашается Годунов. Дверь снова открывается. В зал пытается войти Шуйский, но его держит за плечо Петр I. — Стой, стой, сукин сын. Плати налог, — требует император, указывая на бороду Шуйского. — Козел бородатый. — Прав не имеете, — пытается спорить боярин. — Ах, не имею, — злится Петр, вытаскивая топор. — Да я тебя изменника прямо здесь побрею. Идея побриться Шуйскому явно не нравится. Кое-как ему удается вырваться, вбежать в зал, но Петр Алексеевич сдаваться не желает. Отрепьев с восхищением смотрит на бегущую парочку. — А я до такого не додумался, — произносит он с сожалением. — Сволочь, монах оборзевший, — ругается убегающий от императора Василий. Деятели эпохи Смутного времени с интересом смотрят представление. Все кричат, аплодируют, бояре поддерживают Петра. — Стойте, Mein herz, остановитесь, — в зал бегает Меншиков. — Этому боярину бороду носить можно. Он до вашего мудрейшего правления жил. — Молчи, Алексашка, мне деньги нужны, — кричит император в азарте. — Анхен на подарок. К 8 марта. — Так сейчас август, — возражает Александр Данилович. — Успеете Монсихе подарок купить. — Не успею. Она хочет подарки за все 8 марта сразу. Иначе, говорит, к телу не допустит. Это, между прочим, угроза государственной безопасности. Ксения Годунова, заинтересованная разговором, неожиданно спрашивает: — А что так можно было? — Можно и даже нужно, милочка, — отвечает Александра Коллонтай. — Вы должны бороться за свои права. — Не фига, — возражает Отрепьев. — Тебя, царевна, мне подарили. Я твой законный хозяин. — Фу, — брезгливо сморщила носик Александра. — Снова низкие собственнические инстинкты. Противно. Речь Коллонтай перебивает разгневанный Борис Годунов, резко вскочивший со своего места с ножом в руке. Взгляд Бориса не сулит самозванцу ничего хорошего. — Что ты сказал, щенок? Повтори, — спрашивает он с фальшивой лаской в голосе. — Да так, ничего, — теряется Гришка, отходя на безопасное расстояние. — Все было добровольно, папаша. Ксения презрительно фыркает. — Ну да, после двух кубков коньяка, которые в меня влили силой, и фразы: « Bonjour, царевна. Я теперь твое начальство. Раздевайся». Все было добровольно. *** Спустя десять минут, народ успокаивается. Меншикову удается увести Петра I из зала, Годунов больше не пытается убить Отрепьева. Все ждут запаздывающего журналиста. Но журналист не появляется, зато приходят двое парнишек-подростков в брюках клеш, темных очках, ярких рубашках, цветных галстуках. — Хэллоу, чуваки и чувихи, — говорит один. Марина, с неохотой отрываясь от модного журнала, смотрит недоуменно на подростка, спрашивает: — Мальчик, ты кто? — Это Майк, мой фрэнд. А я Влади. Появляется Филарет с Сигизмундом III. — Федор Никитич, Майк — ваш сынок? — неуверенно спрашивает Ксения. — Увы, — вздыхает Филарет. — Мишенька, бедный мальчик, в кого превратили тебя, ироды. Как страной править будешь? — А я не буду править страной, — отвечает Михаил, он же Майк Романов. — Точно, — говорит Влади, он же королевич Владислав. — Мы в Штаты переедем. У нас любовь, в США однополые браки разрешены. — London is the capital of great Britain, — подтверждает Михаил. Филарет с Сигизмундом падают в обморок *** Через пять минут входит журналистка. Растрепанная румяная брюнетка с мечтательной улыбкой. С журналисткой мужчина в синем камзоле, кружевном жабо, с париком на голове. — Вы не взяли у меня интервью, — говорит он. — Джако, имейте совесть, — тихо шепчет журналистка. — Я брала у вас интервью и в ванной, и на диване, и в кровати. Такими темпами мне скоро книгу придется о вас писать. — Вот и прекрасно. Напишите книгу о приключениях Казановы в России. Пройдемте в мой кабинет. Парочка уходит. — Кажется, интервью, не будет, — замечает очевидный факт Дыбенко. — Сволочь буржуйская, отдельный кабинет у него. — Я, пожалуй, тоже возьму интервью. У Заруцкого, — решает Марина. Казацкий атаман выносит любовницу из актового зала на руках. За ними пофигистично наблюдает Лжедмитрий II. В руках у него бутылка дорогого коньяка. Отрепьев смотрит с завистью на удаляющегося Заруцкого. — Ну, тогда я тоже возьму интервью у Ксении. Ксения становится за спину отца. У Гришки охота брать интервью резко пропадает. Заметив растерянность самозванца, Михаил предлагает ему: — Бро, можешь у нас с Влади интервью взять. Лжедмитрий I, вспомнив прошлую монашескую жизнь, крестится. Беседа с героями эпохи Смутного времени откладывается на неопределенный срок.