Опоздал

ЛедиБаг была его верной напарницей. ЛедиБаг была недостижимым идеалом. Она была для него целым миром. Кот был уверен в этом. Прошел один, два... целых восемь лет с тех пор, как они ступили на тропу борьбы со злом, а его чувства лишь росли, приумножаясь с каждым днём. Он неоднократно признавался ей, а та в ответ переводила все в шутку. Не воспринимала всерьез. Чувства связывали юношу по рукам и ногам в попытке безжалостно задушить. Он это понимал, но так и не смог подавить их в себе. Для нее он – просто взбалмошный мальчишка с шальными глазами. Не более. И на сердце становится невыносимо больно и тоскливо.

***

И когда промозглой осенней ночью после очередного патруля Кот произнес заветное «люблю», он ждал, что девушка по традиции отмахнется, как бы мягко отталкивая его. А потом будет глупо хихикать, словно ничего не было. Это давало некую надежду, ведь она не отказывала, а значит, у него ещё есть шанс покорить ее сердце. – Ну, вот, ты опять за свое, – удрученно вздохнула Леди. Нуар ожидал немного другой реакции. – Миледи, что-то случилось? – он осторожно взял ее за руку, затянутую в красный спандекс. – Я тебя обидел? Девушка грустно улыбнулась. – Нет. Скорее я тебя... – Н-но... о чем ты? – непонимающе воскликнул парень. – Понимаешь... все изменилось, стало так сложно. Мы с тобой изменились. – и от этих слов ей самой стало очень грустно и тоскливо. Девушка понимала, к чему идёт этот разговор. Рано или поздно ей придется ответить. Больше не получится убегать и сворачивать с этой темы. Ужасно не хочется лгать и давать ложную надежду. Но брать на себя вину за разбитое сердце – слишком трудное испытание. Как же она устала от всего... – Мои чувства к тебе всегда будут неизменны, – Кот положил руки ей на плечи и хотел поцеловать напарницу в попытке донести свои слова, но внезапно хрупкая ладошка упёрлась ему в грудь. – Не надо, Котик, – ЛедиБаг потупила взгляд. – Но почему? Мы больше не дети, мы можем... – Не можем. Я не могу. Она старательно подбирает слова, пытаясь сгладить ситуацию. Тело сковывает непонятное волнение, ноги дрожат мелкой дрожью, а взор голубых глаз ищет, за что бы ухватиться. Только бы не смотреть на него. – Ты хочешь сказать... – шокирующая догадка пронзила его сознание. – Есть кто-то другой? – Прости... – ей не хотелось делать Нуару больно. – Но это же ничего ещё не значит, да? – в глазах напарника робко теплилась надежда. – Я смогу... – Кот, послушай...– взмолилась девушка. – Я докажу тебе... – настаивал напарник. – Только дай мне шанс, прошу! – Ты не понимаешь! – Леди резко отпрянула от него. – Чего? Скажи, чего я не понимаю? – мгновенно завелся парень. – Да я на все для тебя готов, только попроси! Что я ещё должен понять?! – Я вышла замуж, Кот. Ты опоздал. Больно. Мерзко. В глазах темно, а на сердце ураган чувств. Он опоздал. Не успел. И Леди больше не принадлежит ему. По его лицу медленно катились слезы. Соленые капли стекали до подбородка и падали на черепицу крыши. Одна, вторая, третья... Он уже сбился со счета. От осознания того, что все, о чем ему было дозволено лишь мечтать, принадлежит кому-то другому, хотелось в голос кричать от ярости и боли, раздирающей изнутри. – Леди... – голос вечно неунывающего Кота звучал глухо и надрывно. – Ты... ты счастлива? Ответа он ждал, словно приговора. – Когда ты плачешь – нет. И девушка шагнула ему навстречу. Теплое кольцо рук на шее. Легкое прикосновение мягких волос к щеке. Так много и одновременно мало... Его руки сжимают хрупкое тело в объятиях. – Мне страшно. – Почему? – ее шепот пробирает до мурашек. – Боюсь, что ты исчезнешь... – признался парень. – Не надо. Я никуда не уйду, все будет хорошо. – Я... – голос надломился, – я тебя... – Знаю, – ее руки нежно гладят светлые волосы. А ночь черным покрывалом висит над городом и будто созидательно наблюдает за защитниками Парижа. Ветер гонит с севера дождевые облака. Они сгущаются все сильнее, и вот первые капли падают на землю. Прижимая к себе девушку, словно величайшую драгоценность, Нуар зарыдал. И со слезами выходила вся боль, оставляя после себя лишь пустоту. А она была рядом и пыталась помочь ему, как могла. Конечно, объятия не смогут залечить сердечную рану, но оставить парня было выше ее сил. Когда слез больше не осталось, он мягко поцеловал ее в висок, отстранился и сказал: – Просто знай, что я люблю тебя. Прощай.. И растворился в чернильном мраке ночи. Холодный ветер пронизывал до костей, и даже волшебный костюм не спасал. Девушка зябко повела плечами и спрыгнула с крыши, раскручивая йо-йо в руке. Домой, домой, домой... На часах было уже давно за полночь. Город спал, умывшись ночным дождем. Тусклый свет уличных фонарей пытался пробиться в окна сквозь задернутые шторы. Тьма, сырость и холод. Маринетт осторожно проникла в квартиру через предусмотрительно открытое на кухне окно. – Тикки, выходи. Алая вспышка – и вот уже вместо смелой защитницы Парижа перед квами стоит уставшая донельзя девушка. Тикки, понимая ее состояние, не стала ничего говорить. Хозяйке и без того было нелегко. Тихонько пройдя в спальню, Маринетт замерла у кровати. Лука спал, свернувшись калачиком и обнимая подушку, принадлежащую жене. Он всегда так делал, когда любимой не было рядом. Стоило ей только прилечь, как молодой мужчина, будто кожей почувствовав ее присутствие, прижался к ней и сжал в объятиях. – Мари... – сонно прошептал он, нежно улыбаясь. – Все хорошо, я здесь, – супруга провела по его волосам, забранным в небрежный хвост и устало прикрыла глаза. Отрешенный взгляд Нуара вспыхнул в памяти... и тут же исчез. А сон окончательно сморил ее.