***
Кенма Козуме нервничал. Он стоял за сценой и смотрел, как дощатый пол лижут отсветы прожекторов, слишком ярких на его непритязательный вкус. По правде говоря, его бы и за миллион никто в жизни не уговорил на подобную авантюру, но сволочь Куроо сумел всё-таки найти рычаги давления. «Бокуто будет отыгрывать Геральта» — Кенма запомнил на всю жизнь, когда он, услышав такую новость, заплевал сидящего напротив него Куроо молочным коктейлем. Его бросило в жар, ладони тогда сразу же вспотели, а щёки разрумянились. Косвенно он знал Бокуто уже несколько лет и все эти годы ощущал какой-то странный пожар в груди при упоминании его имени. Куроо гоготал как малолетка и шутил, что это просто любовь. Акааши укоризненно качал головой и говорил, что ему бы провериться у кардиолога на всякий случай. А сам Кенма думал, что он просто съехал с катушек, ведь как иначе можно понимать то, что его угораздило прикипеть к самому шумному, надоедливому и непостоянному парню из всех, кого он знал. И то лишь косвенно. Несколько раз они пересекались на университетских вечеринках, которые Кенма ненавидел. Он смотрел на него издалека, проливая на себя чёртов пунш, когда Бокуто наклонялся и все присутствующие могли видеть его выпяченную аппетитную задницу. Пару раз они даже сталкивались, обмениваясь быстрыми «Ой, прости», и всё, больше ничего. Куроо несколько раз предлагал познакомить его с ним, но всё как-то не срасталось, да и наличие у Бокуто девушки само по себе говорило о том, какого он может быть мнения о геях и отношениях такого рода, а мучить себя дружбой с натуралом — нет уж, увольте. Однако же столкнуться более основательно им всё-таки удалось. Прямо сейчас, на этом фестивале, куда Кенму занесло лихим ветром, имя которому Куроо-причина-всех-бед-Тетсуро, который всячески намекал на то, что это будет тот самый случай и не воспользоваться им ну просто идиотизм. Куроо знал о нездоровом интересе друга к этому сгустку энергичности и непоседливости, но при этом без спроса не лез, только подталкивал в нужном направлении, каким-то чудом сумев поселить в голове Кенмы мысль о косплее небезызвестной чародейки, как нельзя хорошо подходящей ему. И теперь Кенма жался к кулисам, нервно выкручивал пальцы и теребил янтарные бусы на шее, всё чаще возвращаясь к мысли о том, что хорошо бы ему свалить куда подальше, пока не стало слишком поздно. До его выхода оставалась ещё пара сольных дефиле, и напряжение ощутимо росло. — Волнуешься? Кенма обернулся на подкравшегося к нему Бокуто. Ведьмачий наряд ему и правда был к лицу, подчёркивал хорошую фигуру и спортивное телосложение. Кенма с плохо скрываемым восхищением рассматривал тонкое плетение маленьких металлических колечек кольчуги, тиснение и искусственные царапки на туго зашнурованных наручах. Страшно даже подумать, сколько денег он угрохал на всю эту красоту, и что самое главное — пару мечей. При первой встрече он еле сдержался, чтобы не попросить его показать их. Белобрысый парик, торчащий абы как после встречи с визжащими фанатами саги, чуть-чуть оплывший от жары в павильоне шрам, пересекающий глаз, надёжно держащаяся борода и кошачьи глаза — в нём всё было идеально. Кенма так хотел сказать это, но, наверное, по его лицу и так всё ясно. Бокуто смущённо отвёл взгляд, потянулся ближе и склонился к его уху, вновь повторив вопрос. Его губы обожгли дыханием, а приклеенная борода защекотала шею. Кенма оторопело моргнул, уставившись на него. Он так увлёкся разглядываниями, что потерял бдительность. — Нет, совсем нет, — соврал он, нервно поправляя парик. — А ты? Бокуто задумался, неопределённо пожал плечами и улыбнулся, ничуть не по-ведьмачьи, но зато от всей души. Его развлекало всё происходящее, и ему нравился он — невозможно было не заметить интереса в его взгляде, всё чаще падающем на искусно нарисованную грудь. Кенму от этого взгляда слегка потряхивало, а лёгкое возбуждение тупо давало под дых, выбивая из груди воздух. — Не-е-е, — протянул он. — Я люблю такие штуки. К тому же костюм собирал долго, самое время показать его во всей красе. Я же сразу после тебя, да? — Наверное, — неопределённо пожал он плечами. Его бросало в жар рядом с Бокуто, мысли путались, а колени подкашивались. Чёртово сердце… Кенма мысленно чертыхнулся — запишется он к доктору, как пить дать запишется, потому что всё это совсем не нормально. Послышался грохот аплодисментов, музыка закончилась, забубнил в микрофон ведущий, пропихивая какую-то шуточку по поводу чрезмерно короткой юбки предыдущей участницы. Кенма поднялся на нетвёрдые ноги, подобрал свой инвентарь, вставая на изготовку. Бокуто следил за каждым его движением и прежде, чем он ушёл, успел поймать его руку. — Удачи, — шепнул он почти неслышно. Бокуто снова склонил перед ним голову, поднёс его тонкие пальцы к губам, нежно коснувшись костяшек. Кенма прикусил губу и рассеяно кивнул, с неохотой отбирая руку. Он подхватил юбки, в которых откровенно путался, сцапал пои на тонких цепочках, дождался, когда назовут его имя, и медленно стал подниматься на сцену. Погасили прожектора, заиграла лёгкая музыка, в его руках вспыхнули голубым сиянием шарики, слетев с ладоней в удачный всплеск музыки. Кенма тяжело втянул воздух носом, опустил голову, дождался разлива нарастающей музыки и принялся крутить светящиеся шарики у себя над головой. Он, конечно, не раз тренировался с поями, но каждый раз был шанс зарядить самому себе в нос, что, кстати говоря, частенько выходило на тренировках. И если он сейчас облажается, то это вполне можно будет приравнять к смерти. Кенма сам себя приговорит, если выйдет так, что все окружающие смогут полюбоваться на то, как он засветит себе в глаз или лоб. Номер получился совсем коротким и оставалось ещё пару движений на считанные секунды выступления. Кенма мысленно взмолил всех богов о пощаде, сделал сложный взмах руками в восьмёрке, бешено завертев шарики «магической энергии» у себя над головой, вызывая восторженные вздохи публики. Заканчивая, он опустился на одно колено и сложил руки на часто вздымающейся груди. Музыка плавно затихла и зал взорвался аплодисментами. Чародейка поднялась на ноги и вежливо поклонилась, пряча за ладонями разрумянившиеся щёки, поспешив обратно за кулисы, где её уже поджидали. — Классное выступление. Ты была прекрасна! Кейра Мец обернулась на голос, тихо охнув, когда щеки коснулась пушистая борода и сухие обветренные губы ведьмака. Бокуто выпрямился и лукаво улыбнулся. — Спасибо, — растерянно пробормотал Кенма, прижав пальцы к пылающей после поцелуя щеке. — Ну, я пошёл, пожелай мне удачи, Кейра! — Бокуто закинул руку за спину, с выбивающим мурашки едва различимым металлическим звоном вытянув серебряный ведьмачий меч, покрытый огненными рунами. Кенма издал восхищённый вздох, запоздало отозвавшись пожеланием удачи. Зал уже завыл, приветствуя любимого героя. Зазвучала громкая знакомая уху музыка, Бокуто лихо улыбнулся аудитории и пошёл в разнос. Он крутился в пируэтах, выписывал перед собой мельницы, рубил воздух и невидимых чудовищ, танцуя в вольтах. Кенма любовался им, смотрел практически с открытым ртом, цепляясь пальцами за подол юбки. Сердце сошло с ума, кровь застучала в висках, и вопросов о причине такой реакции своего тела у него больше не осталось.***
— Ну, бро, дали мы с тобой маху, правда? — Шумно отхлёбывая пиво из высокого бокала, Бокуто весело хлопнул Куроо по плечу, да ещё и так сильно, что с его головы слетел кокетливый беретик с пером. — Дали-дали, — фыркнул Куроо в бокал с коктейлем. — Ты, вон, даже второе место смог урвать. — Да-а-а, хорош я был? — Он выпятил грудь с нацепленной на неё памятной нашивкой на булавке. — И первое смог бы взять, но у этого гада Саурона ещё и глаза светились, и дым шёл из-под доспеха — попробуй-ка такое переплюнь! Он бы ещё с собой башню с глазом притащил… Куроо поперхнулся, закашлявшись. Говорить о том, что чёртова башня всё-таки была, он не стал, зачем ему лишний раз расстраивать друга? Они сидели в гордом мужском одиночестве в самом углу клуба, где происходила праздничная вечеринка, пили и просто наслаждались вечером. В отличие от других участников, ни Куроо, ни Бокуто не стали переодеваться: до дома ехать слишком далеко, да и когда ещё удастся потанцевать в костюме развратного барда? А если на них кто-нибудь рискнёт наехать, то можно и в драку вступить, благо Бокуто неплох в фехтовании, а за спиной у него чуть ли не целая оружейня. — Кого ты всё высматриваешь? Бокуто быстро вжал голову в плечи и смешно округлил глаза. — Никого. — Правда? — сощурился Куроо. — А мне что-то подсказывает, что одну ведьмочку, вышвырнутую на болота козлом Радовидом. Бокуто фыркнул и повёл плечами. Что ж, его поймали с поличным, чего теперь увиливать? — Ну да, она мне понравилась, — признался он, небрежно пожимая плечами. — Настолько, что ты был бы не против попросить её покрутить твои шары? — пьяно усмехнулся Куроо, загоготав. Бокуто надулся и шумно отхлебнул пива. — Мне кажется, что она не из таких девушек. — О да, она очень необычная девушка, — смеясь в накладные усы, пропел Куроо. — Я бы даже сказал, что совсем не… Бокуто внезапно подскочил на ноги, вскинул руку, пальцем ткнув в сторону входа. Судя по его одухотворённой роже не сложно было догадаться, кого он там увидел. — Бро, — он состроил грустную мордашку, взглянув на Куроо. Тот развёл руками и звонко шлёпнул его по заднице. — Иди, — улыбнулся он. — Только потом не жалуйся. Последней фразы Бокуто не расслышал. Он на всех порах нёсся через зал, протискивался мимо танцующих и перед Кейрой Мец, всё ещё находящейся в образе, он предстал раскрасневшийся от выпитого и всклокоченный. Чародейка, увидев его, удивлённо округлила глаза, но тут же мягко улыбнулась. В её руках был тонкий бокал с какой-то розовой жидкостью, кажется, вином. Бокуто мысленно застонал: он слишком часто перепроходил эту игру и прекрасно знал, что следовало после встреч за бокалом вина. — Ты ведь говорила, что не ходишь на вечеринки, — нетерпеливо зашептал Бокуто, склоняясь к её уху, вставая почти вплотную — в клубе слишком шумно и слишком жарко. — Или нашлось что-то, что заставило тебя передумать? — Нашлось, — её губ коснулась улыбка. — Мне так и не удалось поздравить тебя с победой. — Не первое же место, — фыркнул Бокуто, втягивая носом чужой головокружительный запах. — Какая разница? Ты был лучше всех, — шепнул Кенма, смотря прямо в его глаза, всё ещё пытаемые цветными линзами. Он судорожно втянул спёртый душный воздух, когда рука Бокуто скользнула на его поясницу, осторожно подцепила и притянула ближе к себе. — Мои поз… Бокуто усмехнулся и склонился, целуя в губы. Кенма тихо охнул, с большим удивлением и охотой ответив на поцелуй. Кто-то заверещал сбоку от них, заставив отпрянуть друг от друга. Сквозь туман в голове они оба слышали что-то вроде обвинений в «не каноне», но что Кенме, что Бокуто было откровенно плевать. — Кажется, нам лучше продолжить в другом месте, — проворчал, шумно дыша, Бокуто. Он взял Кенму за руку, переплетя свои пальцы с его, потянул на себя, попутно выглядывая заветные дверцы, уводящие к уборным или подсобкам. Не лучшее, конечно, место для любви и поцелуев, но за неимением другого оставался только такой вариант. — Идём, найдём место получше. Кенма молча тащился за Бокуто, не веря тому, что происходит. Он поцеловал его! Сам! Это сон? Или, ха-ха, иллюзия? Он смотрел на его широкую спину, на покачивающийся хвостик седых волос, пару мечей в ножнах, на руку, крепко держащую его ладонь. Нет, это не сон и не иллюзия — это реальность, которая в самом конце, как всегда, утрёт нос ожиданиям, пнёт по больному и в один момент расставит всё на свои места. Затевать всё это было чертовски опасно и чревато последствиями, но в этот раз Кенма готов рискнуть, даже если после всего, что будет, Бокуто даст ему по морде за обман. Они ворвались в какую-то комнату, это не было похоже на туалет или кладовку, что само по себе хорошо. А ещё лучше то, что никого внутри не наблюдалось — это вообще уже какое-то волшебство. Бокуто отпустил его руку, отошёл на шаг назад, внимательно осмотрел с соломенной встрёпанной макушки до маленьких чёрных кед, торчащих из-под юбок и почему-то повеселивших его. Он широко улыбнулся и без предупреждения шагнул к нему, припадая к губам в быстром жадном поцелуе, отнимающим все силы и воздух. Кенма сдавался ему как темерцы, те что потрусливее, капитулировали Нильфгаарду — без пререканий, безмолвно, но с неугасаемым огнём в глазах. Правда в его случае пожарище скорее говорило о полыхающих в груди чувствах, чем о нежелании быть пленёнными, но это уже неинтересная полемика. Бокуто прижимался к нему всем телом, касался везде, где только мог, изучал, пробовал его на вкус, тёрся носом о его шею, бормотал какие-то комплименты, которых Кенма не слышал. Ему радостно было просто быть здесь с ним, повторять как заклинание напоминание о том, что это всё взаправду, пусть и ненадолго. Бокуто по-вампирьи припал к шее Кенмы, выжег метку длинного засоса, восхитительно расцветшего на белой коже. Кенма затрясся от возбуждения, вцепился в его плечи, чтобы удержаться в вертикальном положении хоть как-то. Бокуто почувствовал слабость партнёра и бережно придержал за поясницу, в очередной раз прижимая к себе. Щёки Кенмы вспыхнули, а глаза удивлённо округлились; Бокуто смущённо потупился. Он был возбуждён, да так, что в самый раз было ввернуть шуточку в духе Куро о третьем мече в штанах. Среагировать на это Кенма не успел, как и не успел понять, что ему делать: остановиться или продолжить. Бокуто, не дожидаясь разрешения, просунул ладонь в декольте, с некоторым разочарованием найдя пришпиленные к безрукавке изнутри подкладки-подушечки вместо девичьей груди. Он вскинул обиженный взгляд на Кенму, и тот был готов поклясться, что если потребуется, он прямо сейчас рухнет на колени и извинится перед ним за это жуткое разочарование. На какой-то миг он даже успел возненавидеть эти чёртовы накладные титьки, клятую иллюзию, на которую он потратил добрых три часа, рисуя так, чтобы было как по-настоящему. — Ничего, — вдруг шепнул Бокуто, заметив замешательство и тревогу на его лице. — Это ничего, так мне тоже нравится. Так даже больше. Он наклонился, прижался губами к ключицам, прикусывая и целуя их. Кенма напряжённо вздохнул и позволил растянуть верёвки на поясе, удерживающие полы безрукавки. Бокуто уставился на его часто вздымающуюся грудь, плоский живот и острые выступы рёбер. Кенма ждал, затравленно смотрел на него и ждал, когда он вытащит свой меч, — нет, не третий, — серебряный, и проткнёт его насквозь как какого-то допплера за обман и смену обличья. Кошачий взгляд скользнул по его лицу, Кенма напрягся — неужели ещё не догадался? Ладонь Бокуто плавно скользнула от шеи к соскам, дразня кожу грубоватыми прикосновениями шероховатых смозоленных о меч пальцев. Кенма вздрогнул, закусил губу и подавил жалостливый всхлип, выгибаясь до боли в позвоночнике, лишь бы быть ближе, лишь бы не разомкнуть искрящего контакта его изучающих пальцев с собственным телом. Бокуто что-то удовлетворённо промурлыкал, когда Кенма закинул ему руки на шею, пальцами вцепившись в седые ведьмачьи волосы на затылке, стиснув их в кулаке. Внутри него всё бурлило и кипело от желания, хотелось прямо сейчас взять это хрупкое создание в свои руки и стиснуть так, чтобы рёбра трещали, а потом овладеть полностью, сделать своим навсегда. Но до чего же было завораживающе следить за попытками управлять ситуацией: эти швыряющие молнии глаза, требовательные губы, цепкие пальцы и не по-девичьи сильные руки, буквально принуждающие его подчиняться и делать то, что хотела маленькая чародейка. Его втянули в очередной поцелуй, совсем не такой, как в начале, ещё более откровенный, с борьбой языков, неуклюжими касаниями зубов зубами из-за спешки, возбуждающими воображение и желание звуками и всё более смелыми прикосновениями к телам друг друга, сопровождающими поцелуй. — Сними, — простонал Кенма во влажные губы Бокуто, сумасшедше извиваясь, прижимаясь к нему и ластясь. Бокуто торопливо взялся отлеплять свою накладную растительность, жадно следя за тем, как маленькая чародейка облизывает губы, маняще-розовые от частых прикусываний и влажных поцелуев. Бокуто откинул в сторону комок бороды, растёр ладонью клей с лица, блеснул кошачьими глазами и бросился с новыми силами целовать и ласкать. Он вновь прижался, и Кенме пришлось немного повернуть бёдра в сторону, чтобы не выдать себя. У него и самого уже хорошо стояло, бельё под юбками неприятно намокло, до жути хотелось потереться пахом о ногу Бокуто, а ещё сильнее — попросить подрочить ему, но подобного провала допустить никак нельзя. Они ещё не закончили. Руки Бокуто с груди переместились на его бёдра, пышную юбку сзади, сжав через ткань ягодицы. Кенма застонал в его рот, прогнулся в пояснице, практически теряя здравый смысл. Он понимал, что становится опасно, он понимал, что может крупно влететь, когда Бокуто сообразит, что целуется не с девчонкой, но всё это казалось таким далёким, таким незначительным по сравнению с тем, что делали его руки, губы и язык. «Это проблемы будущего Кенмы», — решил Кенма и без капли стеснения запустил руку в штаны Бокуто. Кажется, такого не ожидал ни один из них: Бокуто на секунду замер, вздрогнул, ошарашено уставившись на свою прекрасную спутницу, теперь изрядно потрёпанную и со съехавшим набок париком; Кенма только через миг после того, как ощутил под тканью боксеров член Бокуто, понял, что он творит и с кем творит. Жёлтые кошачьи глаза, сверкающие в удобном полумраке комнаты, вопросительно уставились на него. — Продолжай, — хрипловато попросил он, задирая юбку до бедра. — Продолжай, только не доводи до конца. Я хочу тебя, и ты мне нравишься… Кенма низко застонал. Эти слова были для него лучше всего на свете. И были больнее, чем что-либо. Свободной рукой он расшнуровал брюки Бокуто, в очередной раз поразившись продуманности костюма, стянул их до бёдер, следом бельё. Плюнул на дрожащую ладонь и медленно, чтобы не сделать больно, провёл по его члену, чувствуя, как напрягается и мелко дрожит чужое тело, как течёт по нему удовольствие, в прямом смысле концентрируясь в его руках. Бокуто рвано вздохнул, порывисто привлёк его к себе, не оставляя места между ними. Он снова поцеловал, слишком соблазнительно постанывая в губы Кенмы при каждом новом движении его руки. Кенма не смог остановиться вовремя, да и не стал бы делать этого даже вопреки наказу, и Бокуто обильно спустил ему в кулак, запачкав юбки. — Чёрт, прости, — виновато поморщился он, осоловело оглядевшись в поисках чего-нибудь, чем можно вытереть испорченную одежду. — Я ведь просил, но… — Слишком велик был соблазн, — тоскливо улыбнулся Кенма. Бокуто улыбнулся ему в ответ, подцепил пальцем подбородок, притянул поближе, нежно целуя в уголок рта. Кенме захотелось взвыть. От тянущей боли в паху, от всей этой внезапно обрушившейся на него нежности, от Бокуто и его слов, от тайны, вдруг разросшейся до слоновьих размеров и придавившей его весом огромной туши. — Я… Пожалуй, я пойду. Бокуто оторопело похлопал глазами и сник, пропустив момент, когда разгорячённое тело скользнуло в сторону. — Это потому, что я так быстро? — он стрельнул глазами вниз, на свой пах. Кенме захотелось рассмеяться, щёлкнуть это недоразумение по лбу, прижать к нарисованной груди и лично пару-тройку раз убедить его в том, что он лучший человек на свете. — Я могу ещё раз, просто дай мне время. — Не нужно, — мягко перебил его Кенма. — Всё в порядке, ты молодец. Спасибо тебе, Бокуто. Правда, спасибо за всё это… — Не уходи, — попросил он. С такими грустными глазами, с выставленными напоказ прелестями, он выглядел нелепо и, как ни странно, мило, что ли? Хотя, вполне могло быть то, что это просто Кенма извращенец, раз считает милым подобные вещи. А может, он просто без памяти влюблён в это белобрысое чудовище, и всё, что с ним связано, дорого его сердцу. — Останься, я бы хотел с тобой… Ну… Поближе познакомиться, что ли? Может, сходим на свидание? Ты и правда мне нравишься. Я как только тебя увидел, решил, что в конце дня точно позову на свидание. — Я не… — Кенма растерянно хлопал глазами. Внутри него бились не на жизнь, а на смерть две противоборствующие силы. На штандартах одних красными буквами были выбиты строки его смертельного желания согласиться, притворяться столько, сколько угодно, лишь бы быть рядом. А на других пестрели лозунги в поддержку честности. На обмане ведь долго не протянешь, правда всплывёт всё равно. И если сейчас Бокуто не понял, что он парень, благодаря костюму, мешающим зрению линзам, лёгкому опьянению и застилающему глаза желанию, то это не значит, что все следующие разы будет точно так же. — Прости, не могу. — Ну хотя бы имя своё скажи, — взмолился он. — Пожалуйста. Кенма закусил губы, в один кошачий прыжок оказался рядом с ним, коснулся ладонями его лица, привстал на цыпочки и аккуратно прильнул к губам, оставляя прощальный поцелуй. — Кенма Козуме. — Он стащил с головы белобрысый парик, запястьем отер с груди поплывший грим, с шеи стянул красную бархотку, скрывавшую кадык. Бокуто хватило и секунды, чтобы всё понять, нервно потянуться к трусам и брюкам, быстро приводя одежду в порядок. Кенма кисло улыбнулся и тоскливо покивал — он знал, что так будет. — Извини, что не сказал. И ты мне тоже очень нравишься. И прежде, чем Бокуто смог что-то сказать ему в ответ, нырнул в тёмный провал двери, теряясь в всполохах нервного света цветомузыки клуба.***
— Бо, ну что ты такой угрюмый? Бокуто поднял глаза на Куроо, смерив его таким ледяным взглядом, что никаких закаливаний после такого не потребуется. — Почему ты мне не сказал? — тихо буркнул он. Куроо развёл руками. — А ты спрашивал? — парировал выпад он, кусая сразу почти половинку треугольника пиццы. Продолжил он уже с набитым ртом: — Нет. Ну вот и всё, хорош нудить. Я же говорил, чтобы ты потом мне не жаловался! Так что забей. Что было, то прошло. Ты его больше всё равно не увидишь, зуб даю. Бокуто посмотрел на друга и снова нахмурил брови. — Ага, не увижу… — шепнул он, подпирая кулаком подбородок. По правде говоря, всё что случилось в той комнате, неплохо так пошатнуло его веру в собственную стопроцентную гетеросексуальность. Случившее не казалось ему мерзким или ещё каким. Да, это было само по себе удивительно, но в то же время очень приятно. Он в самом деле был полностью очарован и словно приворожён. Кенма оказался волшебным, взаправду был чародеем. А то, как он отдавался ему, весь без остатка, как он начал волноваться, когда раскрылся секрет подставной груди — это было просто что-то. Актёрская игра — великая штука, но вот так отыграть страсть и желание вряд ли смог бы даже самый именитый актёр, Бокуто готов на это спорить. Наверное, он и правда ему нравился, и это было грустнее всего. Бокуто хотел встретиться с ним снова. Он даже спрашивал Куроо, где его найти, да что там — открыто шантажировал, но тот молчал и упрямо крутил головой. С каждым новым днём, снедаемый приятными воспоминаниями, Бокуто всё сильнее погружался в пучину тоски и депрессию. Сейчас помогло бы только чудо, ну или пресловутое ведьмачье чутьё, напрочь засбоившее в ту ночь на вечеринке. Бокуто тихо фыркнул, пустив пузыри в стаканчик с колой, лениво перевёл взгляд в сторону двери. Звякнул колокольчик, нашедший отклик в быстро-быстро забившемся сердце. — Вот это реально магия вне Хогвартса, — присвистнул Куроо, на всякий случай сползая на сидении. В этой ситуации он был кругом виноват, и за то, что подтолкнул друга детства к действиям развратного характера и обману, и за то, что не сказал Бокуто, что его новая зазноба вообще-то с членом. От экс-ведьмака на орехи он уже получил, не хватало ещё чтобы Кенма вцепился ему в волосы, сопровождая всё это змеиным шипением. — Ты это видишь? Бокуто рассеянно кивнул и для надёжности вцепился в край столешницы, отодвинув стакан с колой подальше от себя. Кенма уселся возле окна прямо в тёплый лучик солнца. Как оказалось, его настоящие волосы были примерно той же длины, что и белобрысый парик, разве что цвет немного отличался, был более ярким, тёплым и золотился на солнце. В своей одежде, без пышной ткани, он казался меньше. Из ворота растянутого свитера выглядывало одно острое плечо, в которое Бокуто был бы не прочь сейчас вцепиться зубами, а потом зацеловать место укуса. Он судорожно втянул носом воздух, не сумев удержать радостной улыбки. — Бро, — шепнул он. — Иди, — без слов понял Куроо, решительно покивав. — Только потом… — Знаю, — ещё шире улыбнулся Бокуто, сверкнув сумасшедшими глазами. — И не подумаю жаловаться. — Тогда вперёд, — благословив его недоеденным куском пиццы, улыбнулся Куроо. Бокуто пригладил торчащие в разные стороны волосы, поправил одежду и на полусогнутых поплёлся к тому месту, где сидел Кенма. Он заходил со спины, специально намереваясь подобраться незаметно и заглянуть ему за плечо. Как только он подошёл ближе, невольно умилившись заколочке с клубничкой, сдерживающей пряди падающей на глаза чёлки, Кенма вздрогнул, словно почувствовав чужое присутствие. — Новое платье? — Бокуто заглянул из-за плеча, всматриваясь в блокнот в руках Кенмы, где он рисовал что-то отдалённо напоминающее женский костюм. — Готовишься к следующему фестивалю? Лично мне больше понравился предыдущий вариант. Медленно-медленно Кенма повернул голову. Бокуто кровожадно оскалился. — Вот чёрт. Кенме хватило одного вёрткого движения, чтобы подхватить все свои вещи и рвануть по проходу прямо в сторону туалета. Коснуться дверной ручки и затаиться в спасительной комнатёнке он не успел. Бокуто оказался не менее проворным и смог догнать вовремя, вцепиться в его запястье и резко дёрнуть на себя. — Чего убегаешь? — теряя от волнения голос, практически просипел он, прижимая его к стене. Без грима, ниток бус и платья Кенма выглядел ничуть не хуже. — Раньше ты был более сговорчив. — Отпусти, — прохрипел Кенма, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Бокуто. Его трясло, колени подкашивались, из ослабевших пальцев выпал блокнот с зарисовками. Бокуто его поднял, сунул себе подмышку, всем своим видом будто бы говоря, что теперь у него есть заложник. — Ты думаешь, что после всего, что ты устроил, я просто так тебя отпущу, серьёзно? — искренне удивился он, наклоняясь чуть ближе. Голову снова закружил его запах, на этот раз не приправленный девичьими штучками, более острый и будоражащий, нахально взявшийся подкидывать воспоминания о том вечере в клубе. — Я же извинился, — попытался предпринять попытку выкрутиться Кенма. Он нерешительно поднял голову, вглядевшись в золотистые глаза Бокуто, изучающие его и пронизывающие насквозь. Невозможно было видеть его лицо — Кенма чувствовал, что начинает гореть и плавиться под его взглядом, от его присутствия. — Если бы одних извинений было достаточно, сэппуку бы не придумали, — фыркнул Бокуто. Он наклонился ещё ближе, пальцами взявшись за подбородок Кенмы, заставляя его взглянуть на него. — Эй, да посмотри же на меня. В замутнённом разуме всё же мелькнула запоздалая мысль, что его поняли неправильно. Да что там, он ведь его натурально запугал! Прижал к стене, требует с него всякое — безобразие, да и только. Бокуто мысленно обругал себя идиотом и попытался коснуться щеки Кенмы, немного его успокоить, но не успел. На него уставились два сверкающих глаза, источающие решительность. — Ну что? Хочешь ударить меня? — огрызнулся он. Прямо сейчас он готов был на всё, пусть делает с ним что угодно. — Бей давай. Я даже уворачиваться не стану — заслужил. Бокуто удивлённо выгнул брови, фыркнул и весело улыбнулся, закусывая нижнюю губу. Такой взъерошенный и раздражённый он был даже симпатичнее. — Дурак я, что ли? — тоскливо улыбнулся Бокуто и наклонился, осторожно целуя ошарашено хлопающего глазами Кенму. Указательным пальцем он заправил за его ухо выбившуюся прядку волос, всё-таки не удержавшись от того, чтобы провести кончиками пальцев по его щеке и ниже, по бархату шеи к выступающим из ворота свитера острым ключицам. Кенма крепко стиснул зубы, всеми силами пытаясь не выдать своего удовольствия и целой стаи мурашек, протоптавших дорожку по его позвоночнику от шеи к копчику. Бокуто склонил голову набок и смущённо шепнул: — К тому же, ты так и не согласился сходить на свидание со мной. — Что? — Свидание. Ты и я, — терпеливо пояснил Бокуто, вновь дотронувшись до него. Теперь жертвой стали кисти рук и, как завещал кудрявый Шерлок, самое время было прочитать чужой пульс — он просто зашкаливал. — Если ты захочешь, можем сходить в кино или зарубиться во что-нибудь дома. На твой выбор, но обязательно где-нибудь сперва поужинать, иначе какое свидание без ужина? Кенма воровато огляделся. Это шутка? Сейчас из горшка с фикусом выскочит Куроо с камерой и скажет, что это всё розыгрыш? Слишком уж нереальными были эти слова. — Но Куро сказал, что ты по девчонкам… — пробормотал Кенма. Улыбка сползла с лица Бокуто. Он опустил голову и пожал плечами. — Да, но… — он рассеянно почесал голову, сотворив какой-то кошмар со своими волосами. — Да, но мне ведь понравилось! И я понял, что хотел бы узнать тебя лучше, разобраться со всем этим. И если ты не против… Кенма готов поклясться, что совсем не против разреветься. Он тряхнул головой, выкидывая из неё весь этот бред, подцепил пальцем ворот футболки Бокуто, заставил его чуть-чуть нагнуться и притянул к себе. — До этого ты разрешения не спрашивал. Бокуто понял всё как надо. На периферии взгляда мелькнула какая-то тень, извинившаяся за то, что помешала. Кенма улыбнулся в его дурманящие губы, как никогда чувствуя себя сумасшедшим. Они отошли друг от друга, с трудом поборов желание спрятаться в местечко поукромнее и продолжить. — Так… — Бокуто широко улыбнулся и постарался выровнять сбитое дыхание. — Что насчёт свидания? Кенма задумался на секунду и решительно кивнул. — Игры и ужин для первого раза отлично подойдут.