Команда «Юг»

      Катара не дышит. Пытается, жадно хватая иссохшими губами ледяной воздух, но горло душат невидимые руки, почти не позволяющие этого. Она чувствует широкие ладони, крепко держащие её тонкую шейку, оставляющие после себя синяки, вдавливающие любимый медальон с такой силой, что тот, кажется, трещит. Маг воды открывает глаза — искристый снег режет не до конца сфокусированный взгляд, и она пытается потереть их, как чувствует, что не командует собой.       Целительница не чувствует власти над своим телом, она лишь делает то, над чем ещё есть контроль — отчаянно-глупо моргает, стремясь увидеть хоть что-нибудь сквозь размытую рябь, а зрачки бегают, будто что-то отчаянно выискивают. Стоит закрыть очи на менее, чем секунду, а после открыть их, и девушка видит снег, прежде белый, задорно поблёскивающий на солнце, сейчас окрасившийся в ярко-багровый.       Внезапные резкие вскрики с разных сторон по очереди заставляют черные точки глазных яблок сузиться и забегать быстрее, настолько, что теперь Катара видит лишь смазанные изображения действительности. Голоса не прекращаются, превращаются в более и более отчетливые мольбы о помощи. Каждую секунду юный мастер, меняя направление взгляда, видит мёртвые тела всех, кого знала или видела когда-либо, а в прежде океански-глубоких радужках глаз теперь отражается кровавый бордо, цвет боли и страданий, ставший… привычным? Разум плавился: просьбы и крики отчаяния сводили с ума, пока всё, что могла делать целительница — это тщетно пытаться противиться сдерживающей её силе.       Звук сломанных костей нескончаемым хрустом рвал нежные уши, сопровождаясь последним плачем матерей, отцов, детей, воплями агонии, мольбами прекратить это мучение и просто прикончить их наконец — всё это девушка слышала в одну секунду со всех сторон, разными, но слившимися в грязный унисон голосами, отрывками осматривая рыхлый от впитанной крови снег, стремительно перебегая от одной картинки к другой, взглядом не задерживаясь и полсекунды на месте.       На фоне медленного сумасшествия, заглушая завывания умирающих, уже словно не людей, а раненых собак, начал отдаленно слышаться хриплый смех. Всё громче и громче, шума кооперировались, налегая на Катару — моление было громом, что бил по вискам в прямом смысле выворачивающей наизнанку виной — рвота смело подступала к глотке. Смех, всё стремительнее доходящий до свернувшихся в трубочку ушей, заставлял беглые глаза, как бы иронично не звучало, живее метаться в поисках этого звука, до тех пор, пока источник не был найден.       Она подняла свои почти пропавшие точки-зрачки вверх, на кучу тел, на которой гордо возвышался он. Он смеялся, все более ярко с каждым мгновением, дьявольскими раскатами вторя хрипам предсмертных страданий. Мужчина насмехался беспомощности мага воды, и, стоило той увидеть его безумное лицо, как Тенгфей вытянул вперед руку, держа вырванное глазное яблоко с непривычного золотистого цвета радужкой в ладони, резко сжимая его в кулаке, после чего крики вокруг мгновенно смолкли…       Почти пустую серую комнату огласил визг мага воды, вскочившей в холодном поту. Подле её места «покоя» тут же оказался кто-то, незамеченный даже боковым зрением, ведь целительницу волновало другое — то, что это был только сон…       Сбитое дыхание и не думало выравниваться, а океаны глаз выливались на раскрасневшиеся щеки. Торчащие пряди тяжелых от соли волос, некогда являвшиеся косичками, прилипали к мокрому от пота и слез беспокойному лицу. Самой Катаре казалось, что тот самый кровавый бордо прямо сейчас окрасил руки, и она не решалась взглянуть, продолжая упорно не фокусироваться ни на одном предмете, перебегая дикими испуганными зрачками по помещению: от угла к углу.       «Сон… Только сон…» — мысли мешались в голове, за которую южанка держалась руками, и эта каша застряла, похоже, где-то на уровне желудка — воспоминания цвета переспелой вишни не вызывали ничего, кроме рвотных позывов. Резкие вдохи и выдохи незамедлительно следовали друг за другом. Спокойствие не наступало, казалось, вечность. Она боялась даже моргать, ведь перед лицом снова оказывался…       — Кошмар? — молодой человек, стоящий у кровати девушки, прежде считающей себя мастером магии воды, сочувственно взглянул на неё, чутко протягивая руку, но не решился коснуться и плеча, чтобы привлечь внимание, боясь паники и без того встревоженной особы.       — Д-да… — маг отвечает спустя пол минуты, похоже, на автомате, и её трясущиеся длинные пальцы, словно оказались отделены от тела, тщетно пытаются расслабиться и выпустить из хватки копну темных волос, которую южанка судорожно сжимает, напрягаясь настолько, что руки дрожат лишь сильнее.       Стоящий подле юноша встревоженно сминает свои широкие, в какой-то степени по-мальчишески розовые губы, то поджимая, то слегка кусая их, несмело протягивая кисть вновь и, прикрывая глаза и выдыхая всё, что было в лёгких, невесомо касается обнаженного предплечья Катары, остро обжигая холодную, как рыбья чешуя кожу своими горячими пальцами.       Стоит почувствовать нежданное прикосновение, как застращенная девушка немедленно убирает тонкие руки от своей головы, обращая неприкаянный взгляд на юношу, в страхе отшатываясь, как и сам парень. Грудь сильной и волевой волшебницы, сейчас считавшей себя самой мелкой мышью на планете, резко поднимается и опускается от сорванного дыхания, и она глядит на незнакомца своими блестящими, по-звериному узкими зрачками, не моргая до тех пор, пока чёрные точки, наконец, не становятся размером с маленькую горошину, какими и должны быть.       Тогда южанка сама робко протягивает руку вперед, кончиками пальцев нерешительно касаясь плеча непонятно чего ожидающего, но не шевелящегося парня, и он буквально видит, как та тут же облегченно выдыхает, едва коснувшись ткани его тыквенной накидки, когда чувствует под рукой лёгкую, но немного грубую материю. Он… реален.       Ощущение действительности и приземлённости наконец-то показывается в прежде безумном взгляде, и дыхание незнакомки стремительно выравнивается.       Свободная, уже, что удивительно, не больная правая рука мастера касается собственного лица, потирая глаза, пока другая расслабляется и глухо падает на её колени. Маг воды прикрывает усталые веки, и чувствует, как своя же ладонь прилипает к мокрому лицу, тут же вытирая солёную влагу с тёмной и слегка грязной от размазанных слез щеки, а после рассматривает сырые длани. Безвольные глаза светлеют, и последняя капля растворяется в океанской глубине, отдаваясь размытой рябью.       — Как я… Как я выжила? — задаёт вопрос в лоб, переводя взгляд с ладоней на обеспокоенно ждущего юношу, измученно, но внимательно того осматривая, отчего тот опешил и слегка смутился.       — Воздушные кочевники нашли вас на берегу океана, у подножия гор, когда прогуливались — похоже, что вы попали в шторм… — Катара, поймав на себе обеспокоенный взгляд, отвела свой, невольно слишком эмоционально поджимая губы, и парню стало несколько неловко. — Вы…       — Катара, — ответила лишь спустя секунду, сухо и хрипловато, все ещё находясь в своей прострации, лишь частями слушая парня, хоть и сама задала вопрос. Девушка осматривала его, словно прямо сейчас навсегда потеряла так любимое ей чувство такта.       А в свою очередь юноша, стоящий подле её кровати, был, пускай и не в её вкусе, но, как минимум, симпатичным. Он имел худое, слегка округлое лицо с выразительной челюстью и острым подбородком, находящиеся под густыми темными бровями не слишком маленькие, но глубокие светлые серые глаза, в которых располагающе сверкало что-то, похожее на природную веселость, просачивающуюся сквозь искреннее волнение, и вытянутый, но недлинный плоский нос с незаметной горбинкой. На выбритой, похожей по форме на идеальное яйцо голове красовалась голубая стрела, что говорила о мастерстве этого мага, но ни она, ни даже четкие тени под острыми скулами не делали парня даже на йоту серьезнее, разве что красивее, а все то же ребячество придавали большие, слегка торчащие уши. Худое, как и лицо, тело было облачено в традиционный костюм магов воздуха с, возможно, индивидуальными отличиями, придуманными самим человеком, в чем маг была не до конца уверена — всех деталей культуры Катара не знала, да и не слишком-то пыталась разузнать. По-крайне мере, прежде…       — Вы, Катара, находитесь в Южном храме воздуха, и мы, воздушные кочевники, будем рады оказать всю возможную и необходимую помощь: физическую и, если понадобится, — пауза повисла на долю секунду, и парень выдохнул, прежде, чем продолжить, — духовную. Меня зовут Аанг, — молодой человек учтиво поклонился в знак приветствия и уважения, на что получил такой же кроткий потерянный поклон.       — Сколько… Сколько времени я здесь нахожусь? — девушка сглотнула вязкую от жажды слюну, несколько робко задавая свой вопрос, наконец спуская затекшие ноги с жесткой кровати, если её вообще можно было так назвать.       — Мы нашли вас вчера, сон длился очень долго, — юноша помрачнел, и Катара в глазах читала причину его печали, заранее приготовившись к вопросам. — Вы… Как вы попали в шторм? — осторожности юноши в какой-то степени можно было позавидовать, а в какой-то совсем наоборот, но тут все уже не зависело от него. — Катара… Вы с Южного полюса, так ведь? — взволнованно нахмуренные брови Аанга чем-то умилили девушку.       Маг воды уже открыла пересохшие и потрескавшиеся от соленой воды губы, чтобы произнести что-то краткое и дежурное, когда внезапно осознала: ей нечего сказать. Или… Или она может сказать все, что может быть угодно её неприкаянной душе. Любая ложь на родине здесь станет правдой, и никто, никто и никогда не узнает, что произошло там. Она может вновь стать… свободной. Забыть, отречься от всего, как воздушные кочевники, стать частью этого мира, исчезнуть из прошлого, ведь видеть там её никто точно не желает, а уж она — тем более. У магов воздуха определенно есть, чему поучиться. Но есть ли гарантия, что к ней будут относиться также, расскажи она свою историю? Гарантий нет. А надежду на что-либо девушка уже утратила, потому…       — Я родилась на Южном полюсе, ты прав. Но… шторм? — Катара изобразила задумчивость настолько натурально, насколько могло позволить её усталое лицо, и получилось, вроде, неплохо, но неподдельная нескрываемая вина в глазах чуть не выдала её. — Я… Я не знаю, что сказать. Все, что я помню — захлестывающую под раскаты грома воду океана, — глаза прикрылись на секунду, и перед ними тут же предстал момент, в котором девушка утопает в темно-алых волнах, безвольно глотая сочащуюся глубоко в легкие кровь, что перекрывает кислород под вторящие насмешки. Веки вновь распахнулись в ту же секунду, а зрачки задрожали, а уж это не осталось незамеченным.       — Что ж… Это ничего, всегда можно найти новый путь, так ведь? — парень мило, но с натяжкой улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку и поднять потерянной девушке настроение. У него почти получилось. Но почти, увы, не считается, и потому Аанг поспешил перевести тему. — Как вы себя чувствуете?       Девушка все-таки позволила себе как-то невесело усмехнуться, криво приподнимая уголки губ, дивясь несколько детской наивности стоящего перед ней молодого человека. То опуская, то вновь поднимая на него глаза, Катара думала над ответом — физически все, что удивительно, вроде в порядке, но морально…       — Можно… можно на ты? — несмело спросила Катара, игнорируя поставленный вопрос, чтобы ответить на него сразу после кивка Аанга. — Я… Я в порядке, — истощенность виднелась на её темном лице, но уголки глаз, как и губ, улыбались, пускай и печально. — Мне очень — вдох, — повезло, — выдох, — что маги воздуха стали моими спасителями — я обязана жизнью всем вам.       Девушка устремила глубоководный взор на мага воздуха, и ему на мгновение показалось, что там виднеется серебристый мокрый отблеск. Тяжесть произнесенных Катарой слов ложилась на Аанга так, словно это была его тяжесть, и морально придавливала каменной плитой к полу, раздавливая. В тот момент Аанг понял — эта девушка потеряла все, что могла потерять, и уж теперь терять ей нечего. Насколько же огромная сила хранится в этом на вид хрупком теле?..       Маг воды же, несмотря на физическую слабость, прервала покой и встала на ватные от долгого бездействия ноги, слегка пошатываясь, но наконец чувствуя долгожданную твердую поверхность под ногами. Она в немой благодарности склонила растрепанную голову, смиренно кланяясь. Печаль Катары переметнулась и на юношу, но тот постарался не выдавать своих чувств, стал серьезнее, но на секунду заботливо дернулся, заметив нетвердость впервые вставшей за сутки девушки.       — Катара… Не стоит, — парень задумчиво выдохнул. — Жизнь священна, и для нас честь — знать, что одну из них мы сохранили. Спасибо вам за стойкость духа, — юноша с уважением низко поклонился, после поднимая на южанку скорые, смелые глаза, словно цвета ветра — настолько светлой была их чистая серость. — Спасибо… тебе, — уголки губ благодарно приподнялись, вследствие чего Катара неловко поджала свои.       Радужки кобальтовых глаз потемнели от глубокого смущения, а слова застряли в горле, и она лишь попыталась улыбнуться, но получилось далеко не так мило, как могло бы. Аанга же эта улыбка, похоже, устроила гораздо больше, чем могли бы устроить любые слова. Превозмочь себя, чтобы выразить благодарность незнакомцу за помощь, которую, возможно, она не особо-то и хотела — это дорогого стоит.       Между собеседниками в этот момент воцарилась неловкая тишина. У каждого в мыслях творился свой нескончаемый поток мыслей, упорядоченный или ввергнувший все в хаос. У Катары, например, прямо сейчас проносились тысячи и тысячи незаконченных, бессмысленных слов, среди которых неизменно четко возвышался лишь один не озвученный вопрос: что делать дальше?..       — Аанг, я… я хотела кое-что спросить… — девушка скромно подняла взгляд на парня, смотря снизу вверх, ощущая себя безумно маленькой, а он в свою очередь ожидающе и, пожалуй, несколько взволнованно взглянул в ответ. — Я хотела… Скажи, можно ли мне… — мятые нерешительные слова вырывались из уст чем-то бессвязным, и Катара тут же отругала себя за это: — Черт, да что со мной происходит! — громкое возмущение пронеслось эхом по пустой комнате с мраморными стенами, а тонкие женственные брови нахмурились, но следом Катара спокойно выдохнула, села назад на свою постель, возводя эти самые брови ко лбу, задавая терзающий вопрос. — Могу ли я остаться здесь?       Аанг, все это время находящийся в напряжении настолько, что буквально слышал собственное сердцебиение, облегченно выдохнул, опуская плечи, а уголки широких губ, наоборот, поднимая. Взгляд он, по-прежнему, спешил отвести, стараясь не углубляться в 2 бездонных, полных печали океана.       — Конечно! — он приветливо развел руками. — Ты немного напугала ме…       — Нет, я имела в виду… навсегда. Позволите ли вы мне стать… вашим последователем? — Катара перебила юношу, и после сказанного между ними поселилась тишина. Снова.       Замешательство и удивление на лице кочевника смешались, образуя странную гримасу, чем-то напоминающую печаль. Его брови также были возведены вверх, и он опустил взгляд, все ещё будучи не в силах смотреть в полные надежды глаза девушки. Тем не менее, он продолжал чувствовать обжигающую его кипяченую бурю.       Аанг не мог дать ответ на этот вопрос, хотя бы просто потому, что не знал ответа. Это решал уж точно не он. Решай же он — всенепременно бы дал согласие. Жалость теплилась глубоко в груди, и настолько душила юношу, что его серые глаза изо всех сил старались не натыкаться на пронзительные блестящие зеркала Катары, отражающие разбитое близким сердце и покалеченную жизнью душу.       Но Аанг, увы, ничего не решал. Он мог лишь спросить разрешения у Совета Старейшин, и, если их ответ будет не чересчур категоричен, попытаться уговорить, а после уже надеяться на позволение. Он не сомневался в благоразумии и милосердии мудрейших, но что, если… Задумчивость заставила парня сузить веки и поджать губы, отчего те слегка побледнели.       — Такого… Такого, насколько я знаю, ещё не было на практике народа воздуха. А если такое и случалось когда-то, то я уверен, что лишь в качестве исключения. Но я… Я обещаю, что постараюсь сделать все, что в моих силах, Катара, — он выдохнул и ободряюще улыбнулся, а веки медленно опустились, отчего темные короткие ресницы содрогнулись.       Катара слегка отвернула свое лицо, выпуская весь дикий газ, что оставался в легких. Между ними вновь заняла место секундная тишина, но на этот Аанг все-таки решил разбавить её:       — Ты, я уверен, просто умираешь от голода. Идём со мной, чтобы полностью восстановиться тебе необходимо много есть, — его светлое лицо озарила лучезарная улыбка, и Катара также ответила кротким поднятием уголков губ. — Знаешь, и умыться тебе тоже не помешает, — и все-таки такта воздушному кочевнику немного не хватало.       А вот дружелюбия — хоть отбавляй. Юноша приветливо протянул руку, и девушка безмолвно приняла его предложение, вкладывая свою изящную ледяную руку в широкую горячую ладонь мага воздуха, вставая, стоит почувствовать легкое потягивание Аанга на себя. Кроткое смущение проступило на щеках обоих, и Катара поспешила отнять свою руку, заводя за ухо прядь жестких волос, чтобы это самое смущение скрыть. Парень же в этот момент неловко почесал лысый затылок, позволяя себе смешок.       Звонкие шлепки обуви по каменному полу сопровождались непринужденным эхом в светлых серых коридорах. Задеревеневшие ноги Катары наконец-то двигались, и на протяжении всего пути она пыталась незаметно размять себя, но незаметно не получалось, и Аанг порой кашлял, неумело скрывая таким образом свое хихиканье. Правда, сама маг воды вздрагивала каждый раз, когда слышала, как похрустывает её тело, что способствовало исчезновению улыбки с лица идущего рядом юноши.       Полуденные лучи нежаркого солнца, без приглашения входящие в громадные высоко расположенные окна, ласково ложились на холодные мраморные стены, награждая их ярким ровным белым блеском. Спиралевидные лестницы тянулись вниз, затягивая в свою интригующую игру света, от которой и Аанг, и Катара щурились, порой неловко переглядываясь. Солнце нежно обжигало грязноватые девичьи щеки, наконец-то мягко порозовевшие.       Скорый задорный шаг Аанга, казалось, вот-вот собьется на бег. Катара не отставала от юноши, ускоряясь за ним, и, обогнав на ход, победно усмехнулась. Серые зарева мага воздуха тут же игриво заблестели, а на губах их обладателя расцвела ухмылка. Она желает поиграть? Что ж, он устроит игру…       Бросив краткий взгляд на устремленную вперед Катару, юноша мысленно досчитал до трех и резко побежал, не оглядываясь пару секунд, чтобы набрать скорость. Когда же оглянулся, то лишь для того, чтобы убедиться — Катара уверенно бежит за ним и, если бы она не дала такую фору своим замешательством, то уже настигла бы мага воздуха, даже учитывая некоторую слабость из-за недавних событий. Стоило признать, что физические данные у неё более, чем выдающиеся, хотя на первый взгляд так и не скажешь. Дерзкая усмешка не слезает с лица целительницы по мере достижения цели. Стоит же поравняться с Аангом, как уста девушки дрожат, и та, наконец не выдерживая, расплывается в веселой улыбке, переходящей в искренний смех.       Юноша, заметив догнавшую его Катару, поворачивается, чтобы взглядом показать свои абсолютные намерения победить в своеобразном соревновании, блистая ребячеством, но стоит увидеть её прикрытые глаза, задорно краснеющие грязные щеки, пытающиеся хоть немного развеваться убитые от соли волосы и, самое главное, широкую искреннюю улыбку, какую он сейчас имел честь впервые наблюдать на устах этой девушки, как тот теряется. Не замечает Аанг и того, как его щеки предательски розовеют, а скорость стремительно снижается.       Катара же, заметив замедление своего противника, поворачивает на него свое личико, несущее победоносное выражение. Но тут же, видя смущение юноши, она и сама невольно робеет, чувствуя, как предательский румянец заливает смуглые щеки, и она делает неосторожный шаг. И ещё один. И ещё.       — Катара! — голос Аанга приводит мага воды в чувство, и та внезапно понимает, что не ощущает твердого камня под ногами, звучно задерживая дыхание. Снова.       Она поскальзывается, и словно замедленно, буквально физически чувствует, как падает в пролет спиралевидной лестницы. Всего секунда, и Катара уже готова упасть с высоты в, по-меньшей мере, 10 метров и разбиться о мраморный кафель. Вторая — она прикрывает глаза, спокойно выдыхая. Третья — ощущение полета застревает где-то глубоко внутри, а перед цветными стеклами глаз проносится короткая жизнь, насыщенная неприятными событиями. Девушка вновь чувствует себя крохотной одинокой песчинкой, самой последней в песочных часах её собственного существования, которая вот-вот пересечет последнее препятствие на пути ко всем другим незначительным песчинкам, чтобы вновь стать с ними одним целым.       И всего мгновение требуется, чтобы Катара почувствовала крепкую хватку, тепло чужого тела и сбитое дыхание над своей темной головой. Она несмело открывает синие глаза, поднимая их на держащего её на руках мага воздуха. Тот тяжело вдыхает и выдыхает, и Катара телом ощущает, как резко вздымается и опускается его грудь, а сердце бьется неестественно быстро. Короткие ресницы парня подрагивают, вторя движениям тела, пока он не открывает бледные пасмурные глаза.       — Похоже, ты снова спас мне жизнь. Спасибо, — в некоторой манере шутливо шепотом произнесла маг, тем самым скрывая своё уныние, чувствуя, как её осторожно ставят на ноги, в ту же секунду покрываясь мелкими мурашками из-за отсутствия прижимающего к себе теплого тела.       — Будь осторожнее, — укор во взгляде чувствуется всего на секунду, но тут же заменяется беспокойством. — Идем. И больше никаких игр, — по-доброму серьезно произносит маг воздуха, и позволяет себе улыбку, стоит увидеть виноватую ухмылочку Катары.       Магия воздуха Аанга, с помощью которой он поймал летящую в пролете девушку, перенесла их почти до самого низа, куда, видимо, и нужно было идти. Реакция, что надо. На этот раз парень предоставил девушке место у стены, чтобы та точно не упала, и слегка нахмурился, когда подумал о своей изначальной беспечности. Тем не менее, смущение так и норовило пробиться через завесу серьезности и в очередной раз выдать детский нрав Аанга.       Катара то и дело исподтишка поглядывала на идущего рядом парня своими глазами цвета ночного неба, блестя бликами-звездами. Тишина стала не такой уютной, как сначала, но и чересчур нагнетающей её тоже нельзя было назвать. Маги лишь шли рядом, иногда бросая в стороны друг друга смущенные, виноватые или просто неловкие взгляды, стыдливо потирая руки, почесывая затылок или просто поджимая губы до побеления.       Катаре жутко не нравилось так дико обманывать его. Аангу жутко не нравилось настолько сильно смущаться перед ней. Но не всегда мы делаем только то, что нам нравится, так ведь?..       — Ох, вы очнулись!       — Это так замечательно!       — Как вы себя чувствуете?       Воздушный кочевник приоткрыл маленькую деревянную дверь в небольшое, с парой шкафов помещение, где юноши, похожие на самого Аанга цветом одежды и идеально выбритыми головами, но пока без стрел, суетились и что-то усиленно готовили. Стоило туда войти Катаре, как она тут же оказалась окружена звонкими, ещё не ломавшимися голосами и их владельцами, что были явно младше сопровождающего её мага, но определенно оставались все такими же милыми. Почти.       — Я… Все хорошо, спасибо, — девушка опешила, но такое проявление чуткой заботы заставило улыбнуться, и она кротко кивнула всем трем мальчикам.       — Не могли бы вы предоставить нашей гостье обед? И приглядеть за ней? — за последнее Аанг был удостоен недовольным взглядом той, о ком шла речь, и легким толчком в бок, что вызвало у самого мага воздуха только усмешку.       — Конечно, Аанг, — мальчики, все трое, одновременно совершили поклон, прикрывая глаза, и, когда получили такой же поклон от взрослого, снова окружили Катару, забавно нетерпеливо подталкивая её к столу со всех сторон, болтая без умолку, словно пытаясь заговорить бдительность.       Последним, что увидел Аанг, прежде, чем закрыл дверь, был забавный вопросительный взгляд Катары, на что он лишь пожал плечами и неловко, но в то же время уверено улыбнулся. Даже после того, как он оказался вне поля видимости девушки, маг воздуха не смог сдержать смешок — настолько смешным оказалось её лицо.       Но с каждым сделанным шагом улыбка спадала с беспечного лица парня, и он становился более серьезным, задумчивым. Быть может, и решительным. Его ход был уверенным, и становился все быстрее, а сам парень излучал смелость всем своим телом, словно он был не человеком, а металлическим стержнем. Аанг прошел через большую арку, что вывела его на улицу. В этот момент свет прохладного южного солнца озарил его бледное лицо, а легкий порыв мирного приятного ветерка прошелся по естественно розовеющим щекам.       За пару минут юноша уже оказался в саду, и, стоило ступить на мощеную тропинку, как вся его былая уверенность испарилась настолько внезапно, что у юноши на секунду создалось впечатление, что он все придумал. Эту мысль Аанг поспешил отогнать, и улетучилась она также быстро, как и появилась в его светлой голове. Теперь парень степенно шел по сухой желтоватой земле, все медленнее проходил под сливовыми деревьями, поглядывая на резвящихся летающих лемуров, словно и не думал ни о чем. Но справедливости ради стоит все-таки сказать, что он очень пытался…       Завидев вдалеке невысокую каменную лестницу, примостившуюся под ещё молодыми соснами, юноша поднял взгляд, замирая в так не присущей ему неуверенности. Мудрейшие медитировали. Прерывать их в столь важном духовном занятии было бы просто варварством, и это, пожалуй, было даже на руку Аангу — у него осталось время, чтобы набраться твердости, ведь он был достаточно понятлив, чтобы осознавать, что отступать было поздно. Катара… надеется на него.       Маг воздуха бесшумно подошел к подножию лестницы и, спокойно выдохнув, сел на выложенную дорожку, принимая позу лотоса. Юноша был обучен терпению. И он был готов ждать столько, сколько понадобится.       И терпение Аанга было как раз тем, что сейчас очень не помешало бы Катаре…       — А как вас зовут?       — Откуда вы? Из племени воды?       — Сколько тебе лет?       Маг воды и не заметила, как скоро эти мальчики перешли с ней на «ты». Они суетились, подталкивая Катару к низкому столу, с помощью незамысловатых приемов магии воздуха заставляя делать то, что нужно, усаживая её на место, хихикая, пытаясь все теми же приемами на ту произвести впечатление, в торжественной манере выставляя различную еду воздушных кочевников. Неужели все маги воздуха настолько… дети?       — Меня зовут Катара, я из Южного племени воды, мне 24 года, и, напомните, когда придет Аанг?.. — девушка ответила подросткам в их же манере, но последнее вышло со смешком и неловкостью в один момент, и ей повезло, что мальчики не заметили присвоенного подвоха, который мог показаться оскорбительным. Жаль, что заметили они другое…       — Аанг? А почему ты так сильно его ждешь? — хитрый довольный прищур первого, самого щуплого из троицы, переметнулся на мага воды.       — Понравился? — вставил второй, маленький и, вероятно, самый младший, заглядывая девушке прямо в лицо, прежде, чем она успела открыть рот, чудом утаивая свое смущение.       — Конечно понравился, Аанг ведь такой сильный маг! Так ещё и настолько красивый. Я, когда стану старше, обязательно стану, как он! — сообщил пацан с золотистыми глазами, тут же их прикрывая, перед этим гордо ударив в грудь кулаком.       — А вот и нет, я буду на него больше похож! — меньший вновь влез, дразня.       — Да куда тебе, мелкий! — произнесли хором оба мальчишки, обиженно показывая длинные розовые языки.       — А ну-ка повторите!       Всё, что сейчас могла Катара — устало прикрывать лицо рукой и наблюдать за носящимися по комнатушке маленькими магами воздуха, роняющими глиняную посуду с деревянных полок, мириться с чувством дежавю, ведь в школе магии воды прежде такие случаи не были редкостью и в нужные моменты уклоняться от летящих плошек. Ну и, конечно, надеяться, что Аанг вернется раньше, чем мальчишки разнесут здесь всё или друг друга. Очень сильно надеяться.       Аанг же сейчас, пускай и подозревал, что кухня находится в опасной близости к неугомонным сорванцам, но старался об этом не думать, спокойно медитируя. Он степенно вдыхал и выдыхал душистый свежайший горный воздух, ожидая, пока на него обратят внимание уважаемые члены Совета старейшин Южного храма воздуха.       Вновь взглянув на старших монахов, Аанг позволил себе легкую улыбку. Среди них был его главный наставник и, если можно так сказать, друг, давший все, что юноша знал на данный момент; человек, благодарность и уважение Аанга к которому невозможно измерить или описать — монах Гияцо. Именно он первый прекратил свое духовное обогащение и обратил внимание совета на ожидающего их парня.       — Господа, прошу прощения, что прерываю наше самокопание, но, похоже, что дела не ждут, — старик хохотнул в своей манере, но другие монахи шутку, видимо, не оценили, отчего ему сделалось слегка неловко, и он поспешил узнать намерения находящегося перед ними мага. — Что привело тебя к нам, Аанг?       Аанг, прежде, чем заговорить, поднялся на ноги, низко кланяясь перед пятью монахами в знак своего глубочайшего уважения, параллельно выдыхая и уверенно сверкая своими серебристыми глазами.       — Мудрейшие, я великодушно прошу прощения за беспокойство. Я пришёл к вам с новостью: девушка, вчера найденная магами воздуха у подножия гор, наконец, очнулась. Её зовут Катара, девушку принесло штормом с Южного полюса, и она не помнит, как в него попала…       — Что ж, то, что она очнулась — это чудесная новость. Ты пришел лишь для этого, наш юный друг? — монах Пасанг, сидящий в центре, вопросительно нахмурился, если мог сделать это сильнее, учитывая его вечно пасмурное лицо. Аанг нервно сглотнул, медленно моргнул и заговорил вновь:       — Я… — замявшись на мгновение, маг воздуха все-таки решил взять себя в руки, поднимая голову перед мудрейшими. — Также я здесь с просьбой. Катара… Эта девушка спрашивает вашего позволения остаться при храме в качестве… в качестве нашего последователя, — парень прикрыл глаза, на секунду вновь опуская голову, одергивая себя и тут же поднимая её, выжидающе всматриваясь в членов Совета.       — Это… Интересная просьба, Аанг. Почему бы этой девушке не вернуться назад, на Южный полюс, где, вероятно, находится её семья, где была её жизнь? Такое случалось, но лишь единожды, много лет назад, в качестве исключения. Мне жаль, но мы не можем открывать древние традиции каждому встречному — они веками складывались в нашем народе, — монобровь самого молодого из монахов сильнее прижалась к переносице, и остальные кивнули, соглашаясь с вышесказанным, а лицо молодого человека у подножия лестницы приобрело удивленное выражение, стоило услышать о том, что такое когда-то бывало.       — Я боюсь, что у неё нет семьи. Что-то съедает её изнутри, и это, вероятно, не позволит вернуться на родину, — в глазах парня плескалась убедительная надежда, понемногу развеивая сомнения старейших.       — Но кто знает её истинные намерения? — монах Таши говорил сухо, несколько грубо, как и всегда, тем не менее его слова придали юному магу духа.       — Я знаю, — ответ был настолько прост, но голос парня и не думал дрожать, делая его слова невероятно исчерпывающими. — Вы доверяете мне, господа? — прозвучало, как провокация, и ни один из членов Совета не успел ответить на вопрос, прежде, чем маг Аанг продолжил. — Я… Я никогда не видел такой боли, сколько увидел у неё. Это не глаза — это океаны, что излучают столько соленой печали, что даже смотреть в них опасно — начинаешь захлебываться. В этой девушке заключена огромная духовная сила, не каждый сможет понести те испытания, что понесла она. Нужно лишь научить девушку управлять этой силой. Разве это не наша природа — помогать людям в самопознании? Мы и только мы сможем научить Катару этому так, как никто другой.       — Но даже при условии, что мы позволим, она должна будет проходить обучение у наших сестер в Восточном или Западном храме, никак не здесь, — тут Аанг не мог с ним не согласиться, как бы жаль ему ни было.       Тишина повисла и юный маг воздуха сделал движение, уже приготовившись к поклону, понимая грядущее решение Совета. Он был благодарен хотя бы за предоставленную Катаре возможность. Это было необходимо ей. Но в душе где-то пробегала легкая печаль, ведь понаблюдать за развитием и без того великого духа было бы очень и очень полезно. Хотя, может, и не только в этом было дело.       Гияцо, увидев кротко опущенные уголки губ своего ученика, незаметно лукаво блеснул в его сторону узкими маленькими стариковскими, но будто до сих пор детскими глазами. Его сухие губы расплылись в дипломатической улыбке, и он поспешил изложить свою мысль перед коллегами прежде, чем юный маг поклонится в качестве прощания и немой благодарности:       — Господа… Мне кажется, что мы немного категоричны. Аанг мог бы многому научить эту девушку, тем более учитывая, если верить ему, её громадный потенциал. Они одного возраста, пускай и родились в разных краях и подвергались разному воспитанию. Аанг все же самый юный мастер магии воздуха в нашем храме и, я думаю, что в других тоже. Учитывая, что такое явление имело место быть, то стоит повторить, как считаете? Кроме того, судя по всему, общий язык они уже нашли, так что почему бы не согласиться на такую авантюру, как начальное обучение? — Гияцо издал смешок по окончанию своих слов, но его вновь никто не поддержал, лишь юноша у подножия лестницы благодарно улыбнулся, а старший монах вновь поспешил принять серьезный вид. — Под его и, не побоюсь этого, мою ответственность, конечно. После начального обучения девушку можно будет отправить в один из женских храмов, чтобы она стала полноценной монахиней или, хотя бы, познала свое духовное начало. Что скажете, а?       Четыре монаха переглянулись друг с другом, с заминкой кивая, пока надежда в глазах цвета не закаленной стали разгоралась все сильнее, отдавая седоватым блеском отражающегося в них солнца. Секунды молчания тянулись так долго, и юноша выжидал ответа, словно сейчас решалась его судьба, а не судьба девушки, у которой он знает одно лишь имя и родину.       — Что ж… Если ты действительно готов взять это под свою ответственность, Аанг, то мы, — Пасанг вновь посмотрел на старейшин вокруг себя, заручаясь поддержкой окончательно, и продолжил, — Совет старейшин Южного храма воздуха, позволяем тебе, Аанг, мастер магии воздуха, обучать эту девушку основам нашей жизни. Теперь её судьба, не побоюсь этого, находится в твоих крепких руках.       Аанг гордо выпрямился, серьёзно оглядывая мудрейших, и после поклонился перед ними, быть может, даже ниже, чем следовало:       — Благодарю вас за проявленное милосердие. Я, с вашего позволения, поспешу сообщить моей ученице эту новость, — он поднял неприкрыто искрящиеся глаза, и, увидев кивки, развернулся, спокойно направляясь к выходу из сада. Тем не менее, монахи могли видеть, как, преодолев сад, юноша молниеносно создал придуманный им в детстве воздушный скутер и помчался на всех парах, и это заставило мудрейших усмехнуться.       Стоило открыть знакомую дверь на кухоньку, как первое, что попалось на глаза Аанга — это мука. Причем не только на глаза, ещё и в глаза, в рот, нос и на всю оставшуюся одежду. Три маленьких и одна большая — все четыре проказника замолкли, пряча белые руки за спиной, пытаясь скрыть следы преступления, априори доказанного. Они, понимая, что слишком увлеклись, теперь лишь ожидали реакции мага воздуха. Тот же в свою очередь наигранно свирепо рыкнул, с азартом произнося:       — Хотите войны? Ну держитесь! — он смахнул муку со своего лица магией, и озорство в его радужках стало слишком опасным. Троица юных магов воздуха абсолютно точно знала, что из этого следует, а следовал из этого факт…       — Нам пора бежать…       Ближайшие пол часа Аанг гонял этих четверых по всем коридорам, закидывая мукой до тех пор, пока даже темное лицо Катары не приобрело белоснежный оттенок из-за слоя своеобразной белесой пудры, и та не начала чихать каждые пару секунд.       А следующие несколько часов всем пятерым пришлось отмываться. Точнее, на умывание ушло всего минут 15, но никого не облить с ног до головы, купаясь в реке, было бы просто непростительным преступлением. И теперь Катара убедилась — все маги воздуха такие… дети.       Усталость под вечер буквально свалила её с ног, и желание спать, казалось, просто заставит уснуть так быстро, как это может быть возможно, но у обыденного для магов воздуха жесткого футона на полу и привычных для неё теперь кошмаров, похоже, были немного другие планы…