Я приду к тебе вчера

Стандартная китайская дверь несла на себе две цифры: тридцать пять. Пятёрку приклеили косо, а дверной звонок и вовсе сожгли. На побелке стены красовалась разлапистая чёрная клякса. Стоя в подъезде, около той самой двери, Карина отдувалась, пыхтя. Лифт сломался, ей пришлось пешком покорять девять этажей и тащить на себе туго набитую спортивную сумку да коробку с магазинной пиццей «Цезарь». — Чёрт, — тихо фыркнула Карина, кинув сумку себе под ноги. Она разыскивала ключи в мешковатых карманах брюк-карго и находила копейки, скрепки… Гвоздь какой-то. Нет, это не гвоздь, а датчик хронослежения. Даже в выходные её временное местоположение известно всей Базе, чёрт побери. В который раз она чертыхнулась: посеяла стандартные ключи, или забила вглубь сумки, где чёрт ногу сломит. Придётся пультом открывать: дверь конспиративной квартиры сработана по классу «игрек». Дверь открылась перед Кариной с тихим жужжанием и так же закрылась за её спиной. Где-то под потолком раздался протяжный тоненький писк, мигнула красная лампочка. Датчиками хронобезопасности сия «берлога» нашпигована по самое не хочу, тут Репейник постарался на славу. Да лучше бы он постарался сделать это место пригодным для людей, а не для датчиков. Вон, в прихожей у него две пустые подставки для цветов да трюмо, из-за которого торчит «спрут» из черных проводов. — Чёрт! — снова вырвалось у Карины… Карина, Марина, и даже Генриетта была — множество разных имён, и все они настоящие… условно. У старшего дознавателя Отдела предотвращений из настоящего — только позывной: Звонящая — и знают его только на Базе. А Репейник особо не заморачивался, выдумывая ей новую фамилию, так и набил в условно настоящем паспорте: «Карина Звонящая». В квартире за стенкой шёл «гала-концерт»: визгливый женский голос почти достигал ультразвука, обзывая кого-то «ленивой пьянью» и «рохлей». Отвечало голосистой даме угрюмое гудение гнусавым баритоном, в котором ни слова не разобрать. — Чёрт! — в сотый раз за день выплюнула Карина, смерив стенку недовольным, сонным взглядом. Хоть бы Репейник до звукоизоляции додумался, что ли? Карина присела у сумки и одной рукой расстегнула её, принялась рыться. Игрек-ноут ей попался не сразу. Да и Карина не горела желанием его вынимать. Однако её выходные — тоже условно настоящие. Схватив ноут, она потащилась через всю квартиру в ботинках. В желудке выла стая волков. Да нет, уже леопарды рычали. И грызли, лопая её изнутри. Но Карина всё же решила сначала поработать, а потом уже есть. Иначе она просто заснёт с набитым желудком, а работы по горло. Игрек-ноут всё никак не коннектился, мерзкий чёрный кружочек посреди экрана крутил динамо вот уже полчаса. Бесил полчаса, чёрт его дери. Звонящая уже забыла к чертям собачьим, что она собралась пробивать. Или кого? Сонливость совершенно убила мозги. Хорошо бы поспать пару часиков… Пару дней пора поспать. Похоже, что в этой квартире вообще нет сети. По-хорошему, надо бы настучать Репейнику по шапке за то, что не укомплектовал, но Звонящая возвращаться сегодня на Базу совсем не хотела. Она терзала зубами пиццу, невольно прослушивала соседский «концерт», а глаза её слипались. Игрек-ноут мерзко пискнул: нашел, наконец-то, сеть — и сейчас же выплюнул на голоэкран досье, которое Звонящая поленились доделывать на работе. Взгляд зацепился за фото, размытое и вполоборота, снятое одной из уличных камер наблюдения. Чёрная кепка почти закрывала лицо, но всё же видны были тонкие губы, искажённые ехидной кривой ухмылкой. И небольшой чёрный предмет на правом виске, нечто вроде женской заколки, но укреплённый прямо на коже. «Пиратство, воровство технологий, похищение людей, деструктивное прогрессорство», — официально и сухо значилось в шапке досье. Карина вздохнула и отложила пиццу в коробку. Взглянула ещё раз на размытое фото, а после как бы невзначай огляделась по сторонам. Датчики, камеры, сенсоры… Бездушная техника следит за каждым движением, всё фиксирует, всё передаёт. Но мысли даже «игреки» не умеют читать. И оно к лучшему: для Карины этот человек уже давно далеко не просто хронопират. Но она боялась о нём думать иначе. На лбу Карины выступил пот, и щёки точно горели. Досчитав до десяти, Карина выдохнула, приведя мысли в порядок, раскрыла пухлую папку. Важные документы в ней кто-то уже запятнал. Наверняка, Репейник схватил, не помыв «лапы» после беляшей. Надо упорядочить их все, сформировать досье, передать отчёт. Надо, надо, надо…

***

Свет ночника мягко падал на её лицо. Она спала и чему-то улыбалась во сне. Воздух был напоен тишиной: давно умолкли соседи, противные звуки улицы не проникали сквозь закрытый стеклопакет. Он бесшумно обошёл вокруг дивана, уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Цепкий взгляд остановился на лице Карины, подмечая мельчайшие чёрточки: едва заметную родинку над губой, прядку волос, упавшую на лоб… И эту улыбку: светлую, почти что детскую. Которая сводила его с ума. Этот человек не тронул игрек-ноут, не взглянул на пиццу, не копался в сумке. На согнутом колене он пристроил альбом и вытащил ручку из нагрудного кармана шёлковой рубашки. Линия за линией, штрих за штрихом — они быстро ложились на бумагу, создавая идеальный образ. Ни единой ошибки, ничего лишнего и ничего не упущено — точный портрет, выполненный твёрдой рукой чертёжника. Ночник моргнул и вновь включился, но его свет точно подёрнулся дымкой. Голоса соседей возникли, на миг сбив тишину, но слились в гул и резко оборвались. Мелкая бабочка замерла у ночника и вновь бросилась в хаотичный полёт. Хроносбой, ему пора уходить. Датчиков тут как нестрелянных собак. Едва деосцилляционный коридор схлопнется — ему несдобровать. Симбионтный деосциллятор на его виске подал сигнал: чуть слышный писк коротким уколом отозвался в голове, мурашки побежали по кончикам пальцев. Открыть обратный коридор и исчезнуть. Но он задержался. Шагнул к дивану и присел на корточки перед Кариной. Их лица оказались непозволительно близко — почти поцелуй, но он не прикоснулся. Ресницы Карины вздрогнули, она глубоко, шумно вдохнула и… повернулась на другой бок. Но она не увидит его, даже если проснётся. Он — на долю секунды раньше, а Карина этот миг уже прожила. Она не проснулась, и он медленно поднялся на ноги, провёл пальцами по коротким светлым волосам. Под потолком сверкнул сердитый красный «глаз»: датчик включился, а значит его хронокоридор определяется, надо спешить. Надо… Он снова сел в кресло, запрокинув голову и крепко сжав альбом длинными пальцами. Зажмурившись, он представлял себе, как она целует его, играет его волосами, и вокруг больше нет никого. Открыв глаза, он увидел затылок Карины. Она отвернулась, свернулась калачиком. Устала его ловить. — Я приду к тебе… вчера, — прошептал он чуть слышно, и в следующий миг кресло оказалось пустым. Датчик снова моргнул и снова пискнул. «Сканирование хронокоридоров завершено. Отрицательно», — значилось в автоматическом сообщении на Базу.