двенадцать

Слэш
PG-13
Завершён
40
автор
Размер:
2 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
40 Нравится 4 Отзывы 7 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Двенадцать дней до конца лета, мятые рубашки, грязные колени.       Ты смеешься так, что меня подкашивает - темнота скрывает горящие щеки, крепкое пиво в пятнадцать сносит башку, пальцы цепляются за пальцы.       Этот город по ночам похож на склеп, тут даже пахнет, как на кладбище, сырая земля да густой электрический привкус надвигающегося грома. Я этот город не люблю, он меня до мурашек иногда пугает, все в нем заставляет съеживаться и ждать надвигающейся беды, вот-вот выскочит кто-то из-за угла, взвоет посреди ночи, вцепится зубищами в плечо.       Но я смотрю на тебя - и тебя только вижу, никаких больше монстров.       Ты вытягиваешься потихоньку с годами, становишься почти таким же нескладным и тощим, как я сам, хотя по-прежнему на голову ниже. Мы пьем дешевое горькое пиво, затаившись в нашем подземном убежище - тусклая газовая лампа освещает неровные стены и разложенные вокруг нас вещи, сглаживая, смягчая острые края теплым мерцанием.       Находиться в этом месте - все равно что упасть в карман вечности, впасть в смешливое детство без страшных снов, вдыхать и вдыхать с этих стен запах дерева и крепких сигарет Беверли. Я тут счастливее всего. Там, наверху, при обличающем все дневном свете я сам кажусь себе недоразумением - слишком бледный, слишком долговязый, сыплю невнятными шутками, за которые по губам иногда хочется себе надавать. И эти мысли - ну, то, о чем я иногда думаю, и о чем и на смертном одре никому не расскажу - на ярко-освещенных улицах этого города кажутся чуть ли не верхом абсурда. Я не вписываюсь никак, не влезаю в рамки. Смешная карикатурка на большой и серьезной картине. Оскал Генри Бауэрса, колючий страх в животе, бычок его сигареты в сантиметре от моего предплечья. "Педик, блять".       В этой земляной утробе, заботливо вырытой Бэном Хэнскомом, как будто смещаются линии и пространства, как будто витают в воздухе какие-то благовония, заставляющие меня допускать осторожную мысль - а вдруг ничего еще не потеряно? А вдруг мы все чего-то да стоим?       И ты (конечно), всегда ты. Смотрю на тебя, и будто испытываю все чувства на свете сразу, одним запалом, одной торжественной фейерверкной очередью на четвертое июля. И страх до трясущихся коленей, и жар в животе, и гелий в туманной башке - недоразумение, да и только. Несу околесицу, и когда ты смеешься, сердце подпрыгивает, как те смешные шарики, которые школьницы на переменах в стены кидают. Обычно все мне кажется карикатурным, все мне кажется глупым и неаккуратно прорисованным, кривые линии трясущейся рукой, вся моя жизнь такая бессмыслица - но есть ты. Ты рядом, мы в метрах под землей, но живы, желтый свет целует твою мягкую кожу, и я внезапно произношу это в своей голове. Громко и отчетливо, посреди шума встревоженных мыслей, гулкое, ритмичное, как сердцебиение. Люблю, люблю, люблю.       Это не звучит глупо, ни капли. ***       Двенадцать часов до того, как мы спустимся в грязную канализацию и размажем это гребаное нечто - ну, если оно не размажет нас раньше.       Воспоминания возвращаются одно за другим, бьют в голову яркими вспышками. Я нахожу на твоем лице напротив всю ту же родинку на щеке и улыбаюсь. Ты злишься на меня, тараторишь молниеносно, вскидываешь правую руку, когда пытаешься что-то доказать - тот же самый мальчишка, только на двадцать семь лет старше.       Меня накрывает нежностью поверх липкого, иррационального и пока непонятного мне страха, текила развязывает язык, линии комнаты немного расплываются.       На пальце твоем блестит обручальное кольцо, я слежу за ним взглядом, пока мне не начинает казаться, что ты мне им специально в лицо тычешь, мол, посмотри, посмотри.       Каждый раз, когда мне хочется тебя поцеловать, я говорю какую-нибудь ерунду - шаг проверенный и выработанный лет в тринадцать, который вспоминается быстро, подходит мне сразу же, как куртка из юности, из которой не вырос.       Я на пятом шоте текилы, когда ты вдруг улыбаешься мне, свет падает на тебя под причудливым углом, линии морщинок сглаживаются - точно также, как тогда, вкус горьковатого пива на губах, душная ночь середины августа, я такой настоящий, я так тебя, так тебя, так тебя       Люблю.       Надо же. Надо же, двадцать семь лет. У судьбы такое чувство юмора, что она собирала бы аншлаги на своих стенд-апах. Полные залы народу, смеющегося до красных лиц, неконтролируемых слёз, коликов в животе. ***       Двенадцать секунд до того, как все будет кончено. Моя рубашка пропитывается твоей кровью, взгляд у тебя туманный и блуждающий, будто в твоей голове показывают какой-то вводящий в транс кинофильм.       Что-то происходит еще рядом, наверное, я не знаю. Какие-то звуки. Кто-то кричит. Я не понимаю ничего.       Я только тебя одного вижу. И все взаправду. Все так реально. Как эти огромные полотна в музее, где каждое лицо прорисовано с удивительной точностью, где каждый взмах кисти имеет значение.       И тут вырывается, упрямое, хранимое много-много лет под пыльными обломками памяти, никогда до этого не облеченное в слова; вырывается вместо очередного глупого подкола, вместо деревянной вымученной шутки       "Люблю тебя".       Ты смотришь мне в глаза, покрытое испариной лицо, алая кровь у уголка рта. Моргаешь мучительно медленно.       Улыбаешься мне слабыми губами.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.