Будь со мной

      Он прижимает ее к себе будто в первый раз, но в то же время так, словно и не было этих мучительных лет разлуки… Она закрывает глаза и всем своим хрупким телом тянется за лаской к мужчине, которого так долго оплакивала. Ее тонкие крылышки мелко трепещут — почти дрожат, а в его глазах столько мольбы: «Будь со мной, будь со мной»…       Он ведет носом по ее шее — от плеча к ушку, вдыхает аромат ее кожи — такой родной, почти забытый за столько времени… Она тяжело дышит и отводит взгляд — это сложно, снова довериться человеку, причинившему боль однажды. Но желание так велико, что она, вдохнув поглубже, с головой ныряет в этот омут.       Их губы вновь исследуют тела друг друга, руки вспоминают, изучают каждый новый шрам… Тихие вздохи, зажмуренные в удовольствии глаза. Он медленно ведет рукой по ее крылу — как когда-то давно, в Тирнаноке. Он думал, что уже никогда в жизни не почувствует их шелка под своими пальцами…       От этой нежности почти физически больно. Горечь потерянного времени плавит сердца, а сожаление, раскаяние разъедает души.       — Что с нами будет дальше? — поддавшись порыву отчаяния, она чуть отстраняется, с надеждой заглядывая в любимые глаза.       — Я не знаю, душа моя, — выдыхает он и гладит ее по волосам. — Возможно, уже завтра нас расстреляют или возьмут в рабство. А, может, мы объединимся и отвоюем себе местечко под солнцем — как думаешь, мы могли бы повести за собой фавнов и гномов, кентавров и фей? А, может, плюнем на все и сбежим на край света? — он говорил, улыбался и ласково поглаживал ее по волосам, а потом вдруг крепко сжал ее ладони в своих и стал очень серьезным. — Я не знаю, душа моя, но могу сказать, чего точно не будет — я никогда больше не оставлю тебя. Я клянусь, Виньетт Стоунмосс, что я никогда больше тебя не оставлю! — он поцеловал ее руки и, уткнувшись лбом в хрупкие, острые колени, замер…       Она не знала, что сказать на это. И даже не была уверена, чего на самом деле хочет, но руки сами потянулись за голову. Отвязав тот самый оберег, что фея дарит мужчине вместе со своим сердцем, она поцеловала его и аккуратно завязала на немного отросших волосах Филострейта.       — Оно твое, Райкрофт. Навсегда, — прошептала она тихонько. — У нас все немного иначе, нежели у людей… Я кое-что не сказала тебе в прошлый раз — когда фея завязывает свой амулет на волосы мужчины, она предлагает ему разделить свою жизнь. Ты можешь снять, если отказываешься или если не готов — завяжешь потом… — под конец пояснений фея совсем смутилась, и теперь упрямо смотрела в сторону, хоть кругом и царила кромешная тьма.       — Я никогда не сниму его! — он сгреб девушку в охапку и крепко прижал к себе. — Я люблю тебя, моя милая Виньетт, и всегда буду любить! — прошептав, он поспешил скрепить свое обещание поцелуем, быстро переросшим в страстный.       Они ласкали друг друга так неистово, будто пытались за один раз заполнить брешь расставания. Словно их страсть могла залечить множественные раны на сердцах обоих.       В отведенном им уголке, больше похожем на лошадиный загон, было холодно и тесно, но они льнули еще ближе друг к другу — в поисках тепла, надежды, счастья.       — Как же мне не хватало тебя, — шепчет Фило, обхватывая ладонями личико феи, вглядываясь сквозь тьму в любимые глаза.       — Почему ты ушел тогда? Ты же обещал… Все же было так хорошо! — чуть не плачет она, отзеркаливая жест мужчины.       — Я хотел тебя защитить.       — Кто вбил тебе в голову, что без тебя я буду в большей безопасности, чем с тобой? Это была Турмалин?       — Виньетт, я не…       — Не говори! Вечно она со своей гиперопекой, — взмахнув крыльями, девушка отстранилась, обиженно нахмурившись.       — Виньетт…       — Никогда! — она оказалась рядом так же неожиданно, как и упорхнула. На этот раз в ее голосе звучала угроза. — Никогда не принимай такие решения сам! Наши отношения так же касаются меня, как и тебя. Я имею право выбора!       — Прости меня…       — Ох, да заткнись ты! — отмахнувшись, она уселась на согнутые колени Фило и решительно принялась расстегивать многочисленные пуговицы на его рубашке.       Не мешкая больше ни секунды, Райкрофт взялся за избавление своей женщины от одежды. Он старался быть аккуратным и внимательным, но страсть раздирала изнутри. Он так соскучился по своей фее, и распутное поведение последней не оставляло шансов.       Со стороны доносилось недовольное бурчание, но им сейчас было откровенно наплевать на окружающую действительность. Поначалу сдерживаемые стоны сменились криками.       Ощущения затопили сознание, вырывая из довольно мрачного настоящего в другой, блаженный мир.       Взгляд глаза в глаза… По щеке стекает одинокая слеза. «Какая же она красивая»…       Голубые крылышки вспыхнули и засияли, освещая небольшой уголок, выделенный им двоим на закрытой территории Бурга.       Теперь Фило понял, что это значит.       Момент абсолютного счастья…       Может, это прозвучит дико, но он почувствовал, как засияли его собственные, давно остриженные крылья.