6
Феи были совсем не редким явлением в Харроунесте. Они населяют практически каждый уголок не только в королевстве, но и во всем мире. В каждом лесу было сотни, а то и тысячи фей. Они занимались охраной лесов от непрошеных гостей, или же тех, кто эксплуатировал эти места слишком активно, вредя живности и растениям. Так было всегда и этот баланс никто не мог нарушить, до тех пор, пока не умерли боги. Уже как две сотни лет леса и все их обитатели лишены покровительства и мудрого руководства своего бога. По этой причине некоторые леснын жители, почувствовав свою превосходящую силу над другими существами, устраивали в лесах и рощах настоящий террор. Они превращались в кровожадных тварей которые уничтожали свои дома — леса, в которых столь долгое время сами скрывались от таких же хищников, которыми стали. Одними из таких жутких созданий и были поганочные феи. Эти, некогда прекрасные хранительницы лесов, чувствуя свою огромную магическую силу и свободу, которая им была дарована после смерти бога леса, перестали следить за порядком в своих владениях и стали устанавливать там новые правила. По этой причине многие рощи и превратились в самые опасные места королевства. К сожалению слишком многие из фей пали жертвами собственной жажды власти и корысти. Они начали объединятся в целые анклавы которые в последствии даже воевали друг с другом. Питались поганочные феи исключительно мясом, поэтому люди их и боялись. Эти существа были прирожденными вредителями и манипуляторами. Им казалось очень забавным убить корову, и наблюдать как целая семья потом умирает от голода. Или отравить колодец, а потом подстроить всё так, что бы виноватым оказался ни в чем не повинный человек. В общем мерзкие, кровожадные создания, от которых не осталось ничего хорошего и доброго. Но Туманную рощу эта зараза не коснулась по той простой причине, что на момент смерти богов она ещё не была ни лесом, ни рощей. У рыцаря было всего несколько секунд, что бы обдумать, откуда же в Туманной роще могло взяться это страшное создание. Он понял, что случившееся с неудачливым флорингом — её вина. Это она навеяла на него заклинание, которое заставило поверить бедолагу в то, что скелет это его возлюбленная и в то, что все вокруг хотят её украсть. И это именно фея заставила флоринга позвать в дом Серого рыцаря. Но с какой целью? — Я долго наблюдала за тобой, рыцарь, — она легко улыбалась. Её голова была слегка положена на бок, что выглядело очень игриво. Казалось, фея его совсем не боялась. — Может всё-таки выпьем за встречу, а? Я бы хотела поговорить с тобой по душам. — Нам не о чем разговаривать, чудовище. Я не буду играть в твои игры, давай закончим это быстро. Голос Серого звучал спокойно и размерено. Полтора года назад он уже уничтожил целый анклав поганочных фей на опушке Чёрного леса — самого большого леса в королевстве. — О нет-нет. Это совсем не игры. Правда, присядь, мне есть что тебе рассказать. Надвигается кое-что, — она умышленно запнулась, — не очень приятное для нас обоих, и я хочу тебя предупредить. Просто поверь мне, у меня есть мотив говорить тебе правду. Рыцарь рассмеялся. — Какой у тебя может быть мотив, чудовище? Прекрати туманить мне разум. Я чувствую твою магию — даже не пытайся, — в голове чувствовалось некое давление, но слишком слабое что бы полностью поглотить сознание. Рыцарь начал шаг за шагом подходить ближе. — Стой где стоишь. Мне правда не хочется с тобой драться. У нас общие цели, поверь… — Просто заткнись, и можешь попытаться убежать, пока ещё не слишком поздно. — Алая чума, пустоглазые твари, теперь я перед тобой. Тебе не кажется это странным, не кажется странным, что я хочу помочь? — фея сделала последнюю попытку договорится, но Серый знал насколько эти создания хитры, насколько лживы и корыстны, он не желал говорить. Один рывок и стол разлетелся вдребезги. Ещё рывок и гвоздь вонзился в стену. Фея отбила удар одним из растений, что мгновенно выросли у неё из руки. Она отлетела в сторону, от сильного удара, а после, яркой вспышкой вылетела через окно, разбив его. — Тварь! В следующий раз я пойду охотится именно на тебя, — поганочные феи правда были очень опасными существами для любого заблудшего путника. Единственным способом от них защитится было молчание. Если ты не вступал с ними в разговор, то их магия была бессильна. Рыцарь же был искусной машиной для убийства, с закалённым, неприступным разумом, на который сложно было подействовать. Дождь продолжался. В хижине пришлось просидеть, по подсчетам, ещё около трёх часов. Когда погода поутихла, вокруг было ужасно зябко и мокро. Лужи и грязь везде, куда не глянь. То тут, то там возникли небольшие болота и непроходимые грязевые участки. Это значительно затрудняло дорогу к Подгорельню, поэтому она заняла ещё несколько часов. Когда рыцарь подошел ко входу в городок — на улице уже стемнело. Такой короткий день был странным явлением даже для постбожественного мира. В прочем Серый рыцарь слишком устал, что бы замечать подобные вещи. Единственное чего ему хотелось, так это побыстрее добраться до дома и лечь спать в тёплую, уютную кровать. Подгорелень был серым и мрачным городком. Здания в нём здорово обветшали за всё то время, что здесь живут переселенцы. На них был здорово заметен налёт лёгкой разрухи. Некоторые строения превратили в хлева и курятники, отчего во всем городке слышно было характерный запах. То тут, то там бегали дети, подгоняемые мамашами в дома, наполненные тёплым оранжевым светом. Канализационная система, построенная ещё жуками, работала до сих пор и справлялась со своей задачей всё так же хорошо, как и двести лет назад — на улицах ни единой лужи. Рыцарь вошел в дом. Это был его старый, обветшалый, как и множество других, домик, стоявший на самой окраине Подгорельня. В нём всегда было светло и уютно. Теплота изнутри сразу же подула на холодную улицу, обволакивая замёрзшего воина своими усыпляющими объятиями. — Старик, — в пол голоса произнёс рыцарь. — Я вернулся. — Боги! — послышалось со второго этажа. По ступенькам торопливо сошел невысокий, седой старикан, одетый в поношенную тёплую одежду с полосками меха на воротнике. — Фрэй! Где ты был так долго? Прошло уже несколько дней. Я уж думал чего стряслось. Серьёзно тебе говорю! Ещё день и я бы снял свой арбалет со стены, и пошел бы тебя искать! — голос у дедули был взволнованный. Он набросился на рыцаря с объятиями, а тот рассмеялся ему в ответ. Он тоже был рад возвращению домой. Старый Бальгрим воспитывал Фрэя с самых малых лет, с того самого момента, как его родители ушли, оставив мальчика на его попечение. В те годы, Бальгрим, был ещё относительно молод и научил маленького рыцаря азам охотничьего мастерства, так как сам был охотником. Бальгрим полюбил маленького Фрэя как родного сына, ведь своих детей не имел. А с тех пор, как его жена умерла от болезни, мальчик стал единственным смыслом жизни старого охотника. Он принял его как родного сына и учил всему, что знал. — Как ребёнок? Ты спас малыша? Боги, как же я волновался, мальчик мой. Ты раньше так не пропадал, — голос у старика дрожал. — К сожалению нет. Малыша я так и не нашел. В конце концов Фрэйлин сама виновата, что отпустила ребёнка без присмотра. Мне кажется, он её просто не нужен. Иначе она сообщила бы о пропаже сразу, а не через два дня, — голос рыцаря звучал как всегда спокойно и размеренно, но в этот раз с оттенком теплоты. Он легко оттолкнул прилипшего к груди старика и сел за стол. — Я здорово проголодался, — Фрэй снял шлем, — не ел два дня. Что там у нас на ужин? — Да-да, — волнение в голосе старика пропало и сменилось на неприкрытую радость. Он подал на стол кашу с запечённой курицей и уселся на против. Фрэй накинулся на еду, словно не ел всю жизнь и так сладко чавкал, что старик не выдержав, насыпал и себе, но к тому моменту Фрэй прервался. — Как она? — спросил он тихо, едва слышно. — Мальчик мой, я стар и, боюсь, больше не могу за ней присматривать, — он устало вздохнул и опустил взгляд в пол. Старому охотнику не хотелось признавать, что годы уже берут своё. — Спина болит даже при ходьбе. Ты принёс мне немного подтропинника? Фрэй достал из кармашка несколько пучков зелёных листьев и положил на стол, рядом с тарелкой Бальгрима. — Так с ней всё нормально, она дома? — переспросил он. — Да, вроде да, — старик взял подтропинник и пошел к тумбочке, у печи. По видимому, чтобы добавить его в настойку от болей в суставах. — Хотя она не выходит из комнаты уже целый день, — добавил он. — Целый день? — рыцарь подскочил из-за стола и вытер рот рукой. — Я знаю, что это не обычно, но был же дождь, она наверняка спала. Тем более никаких звуков сверху я не слышал, — но было уже поздно что-то говорить. Фрэя рядом не было. Он побежал на верхний этаж, в комнату, противоположную своей. Когда он открыл дверь — оттуда подуло холодом. Зрачки рыцаря расширились и он бросился к окну. Оно не открывалось, но стекло было выбито. С окна до земли свисал кусок, связанной из подручных материалов, верёвки. Простыни, одеяло, фартуки, всё пошло в ход — жившая здесь была первоклассной швеёй. Большая же часть связанного лежала на земле, в луже — по-видимому веревка порвалась. Рыцарь поднял наверх тот кусок, что всё ещё свисал и его руки затряслись. В эту верёвку, ровно в месте разрыва, было вплетено полотно — огромное панно. Оно было одной из немногих вещей оставшихся ему от родителей. Это панно сшила его мать, \ещё когда Фрэй был совсем мал. Внутри что-то защемило. Будь он ребёнком, то наверняка заплакал бы, но сейчас не было на это времени. — Стерва. Что же ты порвала своим бегством, — тихо прошептал он сквозь зубы, сжимая оборванный клочок в кулаке.7
Когда рыцарь выбежал на улицу, было уже совсем темно. Уличные фонари, сделанные из заточённых в стеклянные банки стаек светлячков, горели голубоватым оттенком, вдали слышались раскаты грома — чёрные тучи направились дальше. Очень спокойно вокруг. Во всем Подгорельне ночь была тем временем суток, когда ты мог чувствовать себя уютно и безопасно, как бы странно это не звучало. Существа в городе жили мирные и добродушные, дикие звери сюда забегали довольно редко, и к тому же горожане платили местной группе наёмников весьма приличную сумму, чтобы те добросовестно выполняли обязанности по охране порядка на улицах. Единственным местом, где всю ночь не утихал шум и, гам были Заячьи Сады. Эти, когда-то прекрасные рукотворные рощи, были гордостью старого города долгое время. Самые редкие деревья росли там в былые времена, опыляемые сотнями видов, теперь уже вымерших, бабочек. Такое необычное название садам дали зайцы, что проживали там довольно долгое время. Ещё когда первые беженцы зашли в переулки Подгорельня — весь город был наполнен, просто полчищами, зайцев которые видимо возомнили себя хозяевами этого места после исчезновения жуков. Они были везде: в каждом доме, в каждом саду, в каждом высохшем и потресканном бассейне были заячьи норки, но никто не сомневался, что все эти грызуны пришли именно из Заячьих Садов, так как там были идеальные условия для жизни подобных созданий. Время шло. С тех пор, как исчезли прежние хозяева — за садами никто не ухаживал, а зайцы стали хорошим кормом для первых переселенцев. Со временем всё увяло и потеряло былую роскошь, остались лишь сонные деревья — вредоносные растения, цветущие огромными белыми цветами, а в Заячьих Садах несколько предприимчивых хитару (разумных двуногих лисов) организовали таверну под открытым небом. На самом деле и таверной это сложно было назвать, ведь она была настолько огромна и роскошна, что больше походила на площадь развлечений, которую раньше использовали аристократы Харроунеста для проведения своего досуга. Несомненно она была там, другого варианта быть и не может. Фрэй знал это и бежал по ночному городу, минуя редких, случайных прохожих. В то место, откуда всегда светил яркий свет и звучала громкая музыка. Через несколько секунд рыцарь уже стоял на крыше огромного особняка, окна которого выходили на Заячьи Сады, и высматривал в толпе ту, за которой пришел. На самом деле это была толпа только по меркам теперешнего Харроунеста, ведь его население существенно сократилось. Около тридцати горожан веселились в центре площади, громко играла музыка, повсюду сверкали гирлянды развешенные на ветвях деревьев и тускло светившие разноцветными огнями. Люди и прочие существа, населявшие город веселились и танцевали опьянённые выпивкой и весёлой музыкой. Такая картина наблюдалась здесь каждую ночь. Жизнь в Подгорельне была тяжелой, и многие топили свою усталость в дурманящих напитках и травах. Глаза Фрэя метались от одного горожанина к другому: «ну же, — думал он, — хоть что-нибудь: голос, взмах руки, колено, ты же в этом костре всегда ярче всех светилась», — но в ответ мелькали лишь блики, силуэты и тени, ничего столь знакомого и родного. Как вдруг, на миг, мелькнуло запястье руки, в той толпе, в том стаде, к которому он испытывал столь сильное отвращение. Такое родное и близкое запястье, что рыцарь был уверен в правоте свое суждения: «Она». Впопыхах, с хрипом дыхания, с пленной за спиной и её руками, связанными у себя на шее, он бежал по стремительно пустеющим рядами людей — вперёд, туда где темнота переулков могла бы скрыть их от взглядов прохожих, взволнованных криками: «Отпусти!». Дорога домой не заняла много времени, как и всегда. Фрэй забежал на второй этаж, бросил девушку на кровать и неспешно сел напротив неё, на деревянную скамью. Она начала бранится ещё во время пути домой, вися у него на спине, но здесь девушка разошлась во всю: — Сколько можно! Оставь меня наконец! Брось! Ты видел их? Там в городе дамы нарядные, веселятся и развлекаются, лезут в толпу танцевать! Там румянами одна просто сияет, она так прекрасна, так прекрасна! А ты всё: «Ну их!», — вцепился в сестру родную! Уже бы утопил меня, задушил, без разницы, я среди людей хочу быть, гулять хочу, а ты всё нянчишься со мной, с пьяницей! Её растрёпанные, длинные, кудрявые волосы почти полностью закрывали лицо; от неё веяло дешевыми духами и вином, а слова её едва связывались одно с другим. Фрэй сидел сомкнув пальцы в замок и спокойно слушал — его терпению позавидовал бы каждый. — Тащишь к этому старику, в дом этот проклятый, в глушь эту, — она икнула и на секунду приостановилась, но затем опять продолжила, — я, может, не хочу дома сидеть, не хочу шить, и работать не хочу, я бы с тобой пошла, научил бы меня всему, я тоже… — Её голос вдруг затих. Она заметила глаза Фрэя, залитые потом и уставшие, в них было спокойствие и доброта, как и всегда. Услышала свой голос — пьяный, с икотой, сиплый и неразборчивый. Опустила глаза на пол и неловко обняла колени. Фрэй всё это время сидел неподвижно и смотрел куда-то сквозь неё. Он слышал подобные речи уже множество раз и мог пересказать их дословно, даже не напрягая память. — Ты закончила? — его голос звучал очень тихо. Нет он не делал его таким, просто после крика обычный тон казался шепотом. — Ты опять пила сонное вино? — Да, — тихо ответила она. — Ты же знаешь, что оно вызывает привыкание не хуже. чем любой известный наркотик? Его нельзя пить. Сколько раз я просил тебя этого не делать, Фёр? — Спокойствие в его голосе всегда её пугало, как тишина, абсолютная тишина в тёмной комнате. — Двадцать девять, — она произнесла ещё тише. — На тридцатый раз я забью окна досками. — Я поняла. Фрэй сел рядом с ней, уперся головой в стену за спиной и закрыл глаза. Фёр положила голову ему на плечо и сделала то же самое. — Новое платье? — А? — она едва сдерживалась что бы не заснуть просто во время разговора. Именно такой эффект и был после употребления сонного вина. — Ты сшила новое платье? Красивое, — он тяжело выдохнул. — А, да, я купила новые ткани. В город заезжали торговцы которых я раньше не видела. Они были такие странные, пернатые, и жуки у них такие здоровенные… Должно быть с другого края мира добирались к нам, — её голос едва звучал в ночной тишине. — Ясно, — Фрэй не воспринял эти слова серьёзно Следующие несколько секунд они просидели в тишине. Затем Фёр затянула песню, — «Колыбельную для солнца», — песню которую им всегда пела мама перед сном. Её голос разносился по комнате тихим шелком, обволакивающим уши сладкими нитками. Она умела петь, очень хорошо умела. Это умение досталось ей от матери. Фрэй чувствовал, что усталость берёт своё и он сейчас заснет, но идти в свою комнату не хотелось. Сейчас, с этой пьяной девицей ему было теплее и спокойнее, чем с кем-либо во всем мире. Он рад был тратить всего себя после долгих охот ради того, что бы любоваться ею, в нарядном платье, каждый раз новом, и её пением не сравнимым ни с чьим другим пением в этом мире. Фрэй засыпал, всё так же сжимая в руках лоскут того разорванного панно.8
Ребёнок, лет десяти, в меховом капюшоне и пуховике лежал полностью укутанный в снег. На дворе была глубокая, холодная зима. Даже в лесу ветер не сбавлял своей силы. швыряя белые хлопья снега в лицо ребёнка. Из-под белого покрывала виднелись только верх капюшона, глаза да остриё арбалетного болта перед ними. Каждый вдох был тише следующего, он сосредоточено наблюдал за добычей и собирался закончить охоту одним успешным выстрелом. Его лёгкие наполнил холодный воздух, который через мгновение начал медленно покидать тело. На самом краю выдоха раздался негромкий щелчок. Снег, под которым лежал арбалет, взлетел в воздух, оставив после себя лишь след в стылом воздухе. Вдали раздался громкий визг умирающей жертвы, после чего мальчик сорвался с места и со всех сил, пробираясь через сугробы снега, направился в сторону умирающего животного. Красная, кровавая дорожка вела за ближайший куст, за которым лежал мёртвый кабанчик. Стрела попала ему прямо в голову — точный и безупречный выстрел, достойный мастера-охотника. Мальчик упал на колени и хотел было достать нож из-под пуховика, дабы добить жертву, как вдруг услышал за спиной рычание, тихое и хищное. Что-то уже заприметило добычу и не собиралось отдавать трофей без боя. Не оглядываясь, медленно, ребёнок положил ладонь на рукоять ножа, насторожившись. Долго ждать не пришлось. Зверь выдал себя слишком рано и, не сдержавшись, коротко заклокотал перед атакой. Мальчик выхватил оружие и повернулся так, чтобы перед зверем оказалась его левая рука. Чёрный волк впился зубами в пуховик и начал рвать его, но обмяк в тот же миг из-за молниеносных ударов ножом в шею. Мальчик перевернул зверя на спину и начал додавливать хищника рукой в глотку дабы тот захлебнулся собственной кровью. Когда всё закончилось ребёнок схватил арбалет и быстрыми движениями начал его перезаряжать, ему было известно, что волки не охотятся в одиночку, тем более в зимнее голодное время. То тут, то там, из-за холмов и деревьев начали медленно выходить другие члены стаи. Они пытались окружить ребёнка кругом, но у них плохо получалось — он прижался к дереву и судорожно менял мишень в прицеле, дабы не подпускать зверей слишком близко. Из разорванного рукава капала красная кровь, только раззадоривая хищников. Они уже чувствовали свою победу и хотели насладится моментом превосходства над жертвой, но их прелюдию прервал визг одного из своих. Волк заскулил, пробежал несколько метров и упал. Следом ещё несколько — их накрыло градом стрел. Звери бежали и падали жертвами чьей-то иной охоты, в которой мишенями были уже они. Три фигуры возникли откуда-то из-за деревьев. В их руках были луки, за спиной длинные гвозди, а на спине серые плащи с изображением щита, обвязанного стеблями розы и украшенного красно-черными бутонами (символ агрессивной защиты, символ братства серых рыцарей). Когда воины подошли к мальчику, тот был всё так же напуган и не до конца понимал, что произошло. Арбалет в его руках трясся, но стойко выцеливал слабые места в лёгких доспехах воинов. Они спрятали своё стрелковое оружие за спину и подошли к мальчику. — Ты убил того волка? — холодным голосом спросил тот, что стоял в центре. Все они были разных рас и среди них не было людей — это выдавали формы шлемов и хвосты. — Да, я, — дрожащим, но невозмутимым голосом произнес мальчик. — Ты большой молодец, ты знаешь это? — воин подошел и присел рядом с ребёнком, смотря прямиком на арбалетный болт упёршийся ему в лоб. — Отдай нам поросенка, мальчишка, и уйдешь невредимым, даю слово, — шипящим голосом произнёс воин стоящий по левую руку от центрального. — Мы уже несколько часов не можем выследить в этих лесах ни единого съедобного зверя, а тут ты — убил единственную нашу добычу. Ты хоть представляешь как его тяжело было найти? — Помолчи ящер, — повернув голову влево отрезал центральный. — Я сам разберусь, — он выпрямился, вновь посмотрел на ребёнка сверху в низ и продолжил. — Дядя ящер прав. Мы уставшие, наше путешествие длится уже вторую неделю, и последний раз ели мы вчера утром. Просто отдай нам этого кабана и обещаю, ты не пострадаешь. Но мальчик лишь перевёл арбалет выше. — Ни за что. У нас голод в поселке и мне всё рано умру я здесь или там, — голос его всё ещё дрожал, но отступать он похоже не собирался. — Не испытывай моё терпение, ребёнок! — перешел на крик центральный воин. Он достал гвоздь и, молниеносным движением, перерубил арбалет на двое. Мальчик не растерялся и тут же выхватив нож, стал в боевую стойку. Оскал на его зубах не уступал волчьему. — Это моё, — сквозь зубы произнёс он. — Моим и останется. Центральный воин кивнул вправо и его соратник достал лук, натянул тетеву и хорошенько прицелился. — Считаю до трех, — он поднял ладонь и начал отсчет. — Один… — мальчик упёрся носками в снег. — Два… — нож в его руках нацелился на шею. — Три, — ребёнок бросился на воина, но тот одним молниеносным выпадом выбил нож из его рук, после чего ударом ноги повалил мальчика на землю, поставил ногу на грудь и приставил гвоздь к горлу. — Ну так что? Мы берём его и уходим? — его голос выдавал улыбку за маской шлема. — Никогда! — мальчик схватился за латный сапог и выкрутил его так, что рыцарь потерял равновесие и упал на снег. Затем ребёнок вспрыгнул ему на грудь, но тут же был сбит мощным ударом ноги по ребру. Он упал и покорёжился от боли. Два стоявших в бездействии воина громко засмеялись. Один из них, ящер, помог подняться центральному и резво отшутил: — «что же с тобой стало, Брин, неужели ты так постарел?». Напряжение в атмосфере резко спало и, казалось, никому уже не было дела до пойманной дичи. — Я просто немножко потерял бдительность при виде этого малыша, и только, — похоже Брин был не слишком доволен тому, что какой-то мальчишка смог повалить его на землю — его голос звучал сурово, но сдержано. Ящер подошел к мальчику и подняв его на ноги, протянул руку: — Чертополох, — представился он. — Прости что мы так жестко с тобой. Просто в последнее время крайне тяжело найти хоть какую-то пищу, мы тоже сильно пострадали от голода. А знаешь, Брина ни одно чудовище раньше так не валило на землю как ты, — они с правым воином вновь зашлись добродушным хохотом. Мальчик стоял держась за бок рукой не до конца понимая, что происходит, но его радовал тот факт, что он останется жив. — Ты живёшь неподалёку верно? — спросил ящер. Мальчик метнул на него свой единственный зрячий глаз и прокашлялся. — Подгорелень. Я оттуда. — Знаешь, — продолжил Чертополох. — Нам нужны такие как ты. У тебя есть родители? — Они исчезли уже давно, — мальчик притих. — Кто тебя воспитывает? Ты живёшь один? — Дядя Бальгрим. Он взял меня к себе жить. — Пойдем, малыш, мы отвезем тебя домой, и твою добычу тоже, — Чертополох оглянулся назад и приказал своим спутникам привести коней спрятанных за оврагом. — Как тебя зовут? — переспросил ящер. — Я Фрэй, — через боль в боку улыбнулся мальчик. Стать Серым рыцарем несомненно хотел каждый мальчишка, в те времена когда орден был в самом рассвете сил. Они сражались с монстрами, помогали людям, уничтожали заразу в самом сердце, ещё до того, как она успевала кому-либо навредить. Орден Серых Рыцарей И Сестёр Терновой Розы был создан в те далёкие времена когда боги падали с небес. В те далёкие времена когда великие королевства ещё существовали и были сильны. После кончины всевышних — самые могучие и влиятельные короли собрали все свои силы и средства ради спасения уже умирающего мира. Одной из таких спасительных мер и должен был стать орден Серых Рыцарей И Сестёр Терновой Розы. Этот орден был призван заменить самих богов и следить за порядком во всем мире. Его отделения существовали везде, куда ступала нога разумных существ. Со всех королевств были собраны самые могучие и сильные воины, дабы обеспечить сохранение хрупкого баланса в мире. С тех пор, как начались сильные катаклизмы — королевства утонули в анархии и хаосе, прекратив своё существование. Ландшафты самой земли изменились до неузнаваемости, а отделения ордена потеряли связь друг с другом. Одно из таких отделений существовало в Харроунесте, в месте которое сейчас называется Городом Скорби. Фрэй прибыл в орден ещё совсем мальцом и обучался там всему, что знает по сей день. Лучшие мастера обучали его с юных лет искусству боя, тактике, стратегии и многим другим наукам необходимым идеальному солдату. Когда Фрэю исполнилось двадцать, он стал полноправным Серым рыцарем и отправился на своё первое серьёзное задание вместе с десятком таких же новопосвященных как и сам. Их не было ровно восемь дней. К Городу Скорби вернулось только двое, но он уже был закрыт и запечатан. Всех кто находился внутри уже убила алая чума. Так закончилась история ордена в Харроунесте. Из Серых выжили немногие и ещё меньше дожило до наших дней. С тех пор Фрэй отправился в родной Подгорелень. Парень не мог больше поддерживать порядок во всем мире, но вполне мог делать это в окрестностях своего родного городка, тем более ему неплохо за это платили. Он проснулся от толчков. Полусонный и всё так же не выспавшийся. На улице по прежнему было темно. — Фрэй, Фрэй, — встревоженно теребила его за руку Фёр. — Просыпайся, ты чувствуешь это? — Что? Что-то случилось? — его голос звучал сонно и невнятно. В любой другой ситуации выучка заставила бы Фрэя мгновенно подхватится с кровати, но не в этот раз, он был слишком уставшим. — За-а-а-апах, — едва слышно протянула Фёр. Рыцарь принюхался и закрыл глаза пробуя воздух на вкус. — Запах пожара, — прошептал он в ответ.9
В ночи по лесу летит пожар, рыдают колокола в дали, горит самый край горизонта. Фрэй стоял промеж бегающих в панике людей, метающихся в разные стороны и не знал, что конкретно ему делать. Для Подгорельня это не был первый в его истории крупный пожар, о чем собственно и говорит само название поселения, но в этот раз казалось, будто горит не склад и не хлев с соломой, а сам горизонт. Нужно было что-то решать, и решать быстро. Потушить такое сильное пламя вряд ли получилось бы силами одних горожан. Рядом, испуганно оглядывалась Фёр. Она бегала от паникующего к паникующему пытаясь что-то разобрать в их криках и найти объяснение случившемуся. Это было довольно странно. Считанные часы назад шел сильный холодный ливень, а тут вдруг пожар. Всё вокруг было мокрым и зябким настолько, что до сих пор, двигаясь по улице, появлялся налёт из воды на коже. — Фрэй, что мы будем делать? Нужно собирать вещи и бежать? Как в прошлый раз? — она смотрела на него глазами полными надежды. Так, будто только он мог спасти всё и вся в этом мире. — Да, собирай вещи и бери под руку старика. Думаю всем ясно, что это не обычный пожар и даже каменные дома Подгорельня не помогут. Я побегу туда, в самый центр, и попытаюсь выяснить, что вызвало такой сильный жар, — он говорил спокойно и ровно, не изменяя тон, так, будто всё было под полным контролем. — Ты спятил? Если ты погибнешь то мы с Бальгримом долго не протянем. — Когда это меня останавливало? — вопрос был риторическим. Фрэй в тот же миг сорвался с места и, расталкивая бегущих в противоположную сторону людей, помчался в самый центр желто-красного трепещущего ада. Горела Туманная чаща, что придавало случившемуся ещё большей нелепости. Деревья и кустарники были мокрые, как и земля под ними. Даже если очень постараться — вряд ли получилось бы разжечь костер, да ещё и такой силы. Серый рыцарь мчал через огонь, проламываясь сквозь обгоревшие ветки и уворачиваясь от падающих деревьев. Всё вокруг хотело его убить. Нередко встречались и бегущие в сторону города звери, напуганные пожаром. Фрэй знал, что делает, и бежал ровно в ту сторону, откуда бегут они — ему необходимо было погасить сам источник, а дальше природа уже сделает своё. Несомненно пожар скоро перекинется и на город; возможно многие крайние здания уже в огне. «Помогите!», — донеслось издали. Сейчас не было времени на спасение попавших в беду и скорее всего этот крик так и остался бы без внимания, но звучал он странно: слишком четко и слышно для таких мест, он будто прорывался сквозь огонь, игнорируя его трещание. Рыцарь всего лишь повернул голову в сторону, как вдруг его глаза озарило яркое свечение — это было что-то похожее на звезду, упавшую с неба. Она ярко горела в самом центре и превращала в пепел всё в радиусе нескольких метров от себя. «Помогите! — вновь донеслось из её ядра, — кто нибудь». Рыцарь выбежал в самый центр выжженной поляны, на которой и находилось это странное явление, после чего попытался заговорить с ним, не смотря на жар агрессивно обволакивающий его кожу: — Во имя мёртвых богов, что ты такое? — его голос сорвался на крик — он чувствовал себя слишком тихим в бушующем вокруг пожаре. — Помоги мне! Пожалуйста! Я не знаю что происходит! — женский голос из звезды звучал испуганно. Она плакала, но её слёзы тут же испарялись. Фрэй закрыл свой здоровый глаз дабы не ослепнуть от яркого свечения на которое смотрел. Черноплён, болезнь которая передалась ему от отца, затмевала зрение при обычных обстоятельствах и делала человека слепым, но в этой ситуации свет был настолько яркий, что прорывался даже сквозь чёрную пелену на глазу воина. Через эту чёрную пелену Фрэй и увидел, что внутри пылающего ореола находилась женщина. Она парила над землёй, а её кожа была больше похожа на поверхность звезды чем на обычный кожный покров. — Что ты такое, объясни, иначе мне придется тебя убить… Как-то, — последние слова Фрэй произнес тихо и неуверенно. — Меня зовут Даля, я из Хефена, возле озера. Помоги! Прошу! Я просто собирала грибы после дождя, потом на меня напал берилинг и что-то произошло. Я загорелась, боги я загорелась! — она кричала как могла, срывая голос и захлебываясь хрипом, похоже женщина действительно была в отчаянии. — Помоги мне, прошу, я не знаю что происходит! — Ясно, — тихонько пробормотал себе под нос рыцарь. — Я знаю один способ как прекратить то, что с тобой происходит, Даля, просто доверься мне и слушай мои команды! — Хорошо! — прокричала она. — Что прикажешь? — Просто стой смирно и не двигайся, всё просто. — Но что ты собираешься сделать, ты остановишь это, обещаешь? — Да, просто стой и не двигайся! — Хорошо-хорошо, как скажешь, только помоги мне! Фрэй достал из-под плаща флягу с водой, открыл крышку и облил себя с ног до головы. Затем он достал гвоздь и отошел немножко назад. Хорошенько прицелился, втоптал носки в землю, для лучшего сцепления, и метнулся прямо в центр, прямо в пылающее ядро звезды. Вода испарилась за секунды, вся его броня и латы начали плавится, а кровь в жилах закипать. Одно удачное касание, один лёгкий очерк по телу — всё что нужно было Фрэю. Полёт занял всего мгновение. Когда Серый рыцарь приземлился в противоположном от прыжка направлении, его доспехи сильно оплавились, часть кожи, из которой сделана одежда, сгорела дотла, оголив тело, но цель была достигнута, а это главное. Огонь позади потух и жара больше не было, лишь пламя вокруг доживало свои последние часы. Даля лежала на земле (лезвие коснулось её живота едва ощутимо). Фрэй встал с колена и направился к поверженной. — За что? — её голос дрожал, она чувствовала что умирает. — Ты же сказал, что поможешь. Фрэй снял шлем и присел рядом. — Я и помог. Ты разве не видишь? Всё встало на свои места. Я конечно целился в шею, но слегка промахнулся, — он улыбнулся. — На локоть ниже, — рыцарь слегка встрепал обгоревшие волосы на голове. — Не беспокойся, всё будет хорошо. — Ты убил меня, ты должен был помочь… Должен… Ты обещал, — она закашлялась, пытаясь высказать последние слова в своей жизни. — Если бы я слышал это в первый раз, — он тяжело вздохнул. — Ну ничего, к этому привыкаешь. Источник я устранил, а всё остальное скоро погаснет само, — Фрэй взял её за руку. — Ты не умрёшь, — и он был прав. Огонь тут же прижег рану и остановил кровь. Эффект был достигнут — болевой шок, сильный испуг, потеря сознания. Женщина не услышала последних слов. Её собственный страх вперемешку с болью сделали своё. — Эх, теперь самое сложное, — рыцарь положил тело себе на плечи и понёс в сторону Подгорельня. — А ты не одними ягодами видать питаешься, — крихтя и смеясь подметил он.10
— Ты собираешься послать нас на смерть! — кричал Фрэй на старого хитару. Этот лис был старейшиной в их поселении и практически всем заправлял он. После того как рыцарь вернулся с Далей в Подгорелень, в городе было неспокойно. Многие люди, и не только, шептали о ведьме и о том, что она принесёт только беды в их тихий городок, но Фрэю было все равно на это. Он не раз сталкивался с необоснованным осуждением в свою сторону и прекрасно знал, насколько толпа может ошибаться. Далю доставили к городскому лекарю, после чего бросили в один из домов, где закрыли и приставили стражу. Рыцарю такая предосторожность казалась излишней, так-как он видел всю мощь этой женщины, но против своего же города идти не собирался. — Я видел в Туманной чаще алую чуму, Бальдр, — с этих слов и начался их спор. Старейшина не без оснований был уверен в том, что кто-то открыл врата в Город Скорби и настаивал на том, чтобы Фрэй собрал свиту и отправился далеко на северо-запад, чтобы закрыть их и вновь наглухо запечатать. Рыцарь же наоборот считал, что проблема лежит глубже и это никак не связано с вымершей столицей. Перепалка длилась уже несколько долгих часов, когда взаимные обвинения в недальновидности зашли в тупик. Оба оратора сели на скамьи друга напротив друга и замолчали. Старый лис взял со стола чашку сонного вина, втянул несколько глотков и, после долгой тишины, начал: — Тогда возьми её с собой, пускай искупит свою вину, — голос его был тихим и хриплым: голос старого управленца, на котором лежала ответственность за всех в городе. — Мне не очень-то хочется держать эту пленницу здесь. Только боги знают, что она ещё может натворить. — Далю? — рыцарь был зол, но всячески пытался не показывать этого. Его ответы звучали как рык огрызающейся собаки. — Да, ту ведьму, что ты принёс, — он поставил чашку на стол. — Ты опять предлагаешь мне несуразные идеи, старик, — возмутился Фрэй. — Но ведь ты видел, что она натворила, рыцарь? Несколько наших складов сгорело, двадцать семь домов стоят обугленными, я не знаю кто она и откуда взялась, но это был бы неплохой способ искупить вину. Надеюсь ты понимаешь, что нам теперь придется очень туго этой зимой, — он достал из тумбочки своего столика горсть курительных смесей трав и выложив их, достал трубку, забил её и закурил. Дым серым туманом начал выходить в открытое окно. — Мне кажется, у нее тоже есть близкие и друзья, кем бы она там не была, и для неё будет честью спасти их, пожертвовав собой — чума не щадит никого, сам понимаешь. — Ты либо дурак, либо не понимаешь что несёшь. Какой человек в здравом уме согласится зайти в этот проклятый город? — голос Фрэя становился всё спокойнее, он утолял злобу внутри себя. — Если всё действительно связано с городом, то внутрь пойду я, но в этом нужно убедится. — Фрэй, нам нельзя тебя терять. Надо чтобы внутрь зашел кто-то другой, ты поприсутствуешь исключительно в качестве проводника, без тебя мы останемся беззащитны, — старик говорил спокойно и сдержано. Его не заботила своя собственная жизнь — он и так прожил её вдоволь. Старейшина беспокоился о будущем Подгорельня. — Да и твоя сестра и Бальгрим не переживут этого, — он знал куда надавить. — Тоже верно, — Фрэй задумался и почесал подбородок. — Значит нам нужен кто-то, кто согласится это сделать. Нужно будет спросить у горожан. — Ты уверен что кто-то из этих бедолаг будет жертвовать своей жизнью? — выдохнул клубы дыма старик. — Очень сомневаюсь, — протянул он. В дверь внезапно постучались. Бальдр потушил трубку, прокашлялся и встал из-за стула. — Входите! В помещение вошел хитару. Такой же как и Бальдр, но куда моложе. — Я тут, — прокашлялся он, — ненароком подслушал, о чем вы говорите. Стоял рядом, считал птиц на ветке — это получилось не специально, — на его лице расплывалась лестная улыбка. Он был уверен и точен в своих словах так, будто репетировал их задолго до этой сцены. Одет лис был в черный плащ, закрывавший кожаные доспехи под ним, слева, у пояса свисали ножны с гвоздём, а за спиной красовался необычной величины арбалет. — Мне хотелось бы помочь вашему благому делу, — наёмник выдержал театральную паузу. — Если позволите, — он слегка поклонился. — Нас не интересуют услуги личностей вроде тебя, наёмник, мы не… — но голос Фрэя был прерван жестом старосты. — Я тебя слушаю, нам нужна любая помощь. Ты сначала предлагай, а дальше уже мы решим, — добродушно пробормотал Бальдр. Все хитару были хитры и умны. Замыслы одного хитару мог распознать только другой сородич и, похоже, старейшина увидел в глазах наёмника что-то цепкое. — Прелестно, — лис в чёрном взял стул, стоящий по левую руку и, поставив его посреди комнаты, сел. — Мои люди представляют небольшую группу наёмной охраны у купеческого каравана, остановившегося в вашем городке, и у меня, и у моих людей есть желание подсобить вам в этом нелёгком свершении. Дело в том, что караван наш направляется в сторону Города Скорби, а мои наниматели… — он опять выдержал паузу, — не совсем местные. В общем они не из Харроунеста, и вряд ли понимают куда идут. Думаю, вы могли бы воспользоваться этим их незнанием и добраться до Города Скорби куда быстрее и безопаснее в большой группе. И староста и Фрэй здорово удивились услышав подобное. — Не из Харроунеста? Но там ведь нет ничего, — тихо прошептал рыцарь. 11 В самом деле: королевство Харроунест было изолировано с самого начала Богопадения. В те далёкие времена, возмущённая природа раздирала мир мощными катаклизмами и уничтожала целые королевства. В те времена вокруг Харроунеста и образовалась белая буря преграждающая путь за пределами королевства. Холодная пелена из тумана, где всегда шел снег и светящийся дождь. Природы там не существовало — только вечная, каменистая тундра, которая тянулась на многие километры во всех направлениях, убивающая всех вошедших в неё. Многие путешественники пытались её покорить, собирались целые экспедиции, уходили целые города, но никто так и не возвращался назад. То место — предел Харроунеста — назвали Закрай и ни одно живое существо не появлялось из-за его предела уже две сотни лет. Но лис-наёмник утверждал обратное. Они с Фрэем шли к каравану с торговцами, которые прибыли из Закрая. — Они немного необычные, — проговорил лис ранее представившийся Антэ. — Не пугайся их. Фрэй слегка улыбнулся. — Бояться? Антэ ты знаешь кто я? — в его голосе читались лёгкие нотки самоуверенности. — Знаю, но всё же. Они уже были в вашем городе ранее, правда никто не обратил на это должного внимания, хотя мне… — его речь прервали. — Замолчи уже. Давай лучше обговорим твой план. Бальдр дал задаток, отпустив тебя под мой присмотр, и теперь я хочу услышать, что же ты всё-таки собираешься делать, чтобы закрыть врата Города Скорби, не прибегая к лишним жертвам? — но ответа рыцарь так и не дождался. К нему подбежал один из стражников, тех, что охраняли Далю. — Серый рыцарь, Серый рыцарь! — кричал он задыхаясь. Его пузо выдавало не слишком хорошую боевую подготовку, зато наглядно показывало, сколько горожане платят наёмникам за их услуги. — Та девка, она хочет с вами поговорить, это по поводу вашего дальнейшего пути. — Даля? Но откуда она узнала? — спросил он позволив хитару обогнать себя. — Ну… — протянул толстопузый. — Ваша сестра весь день с ней просидела. Она сказала, что вы приказали ей поговорить с ведьмой и что-то разузнать, — его голос затихал с каждой фразой. Похоже стражник осознавал ошибку. — Ясно, — Фрэй выдохнул, — веди. — После чего рыцарь перевёл взгляд на Антэ и прокричал. — Иди к торговой площади без меня, но если попытаешься сбежать, я насажу твою голову на кол! — лис даже не обернулся. В доме, в котором содержали Далю было темно. Окна забиты, двери, старые и дряхлые, пропускали слабые лучи солнца с улицы, но этого было не достаточно. Фрэй вошел в помещение под акомпонимент дверного скрипа. Женщина сидела на старой кровати, обвязанной козьими шкурами и тихо пела какую-то песню, смотря в стену. — Наконец-то. Я уж думала тот толстяк до конца дня за тобой бегать будет, — она говорила грубо и уверено. Такое чувство, будто женщина считала себя главной в этом здании. — Присаживайся, — она указала на стул. — А я вижу ты быстро освоилась. Не скучаешь? Как рана? — на улице было необычно тепло и приятно сегодня — это отражалось и на Сером рыцаре. Он был в хорошем настроении, а голос его звучал необычно легко и приветливо, хотя вопросы и произносились скорее как насмешка, а не вежливость. — Тебя действительно это волнует? — она игриво повернула голову в его сторону. Из-за рыжих, длинных, кудрявых волос наконец стало видно её лицо. Она было прекрасна, в суете лесного пожара рыцарь не имел возможности это разглядеть, но сейчас совсем другая ситуация. Большие зелёные глаза игриво прищурились, тонкие, но аккуратные губы расплылись в кокетливой улыбке, показывая её настрой на этот разговор. Она точно была ведьмой, ведь только они могли так очаровывать мужчин. — Нет, не волнует, — Фрэй взял себя в руки и решил говорить со всей строгостью, дабы не выдавать слабину, которую сам в себе только что обнаружил. — Простая вежливость. Так чего тебе нужно, ведьма? Она перевела свой взгляд на забитое досками окно и томно вздохнула. — Я пойду с тобой. — Куда? — он улыбнулся. — В поход. Вы же собираетесь в Город Скорби, ну, ты и твои приятели. Я долго сидела и думала, а потом решила пойти с вами, — её слова звучали ультимативно. Похоже отказ ею не рассматривался в принципе. — Нет, — коротко отрезал Фрэй и уже развернулся, чтобы уйти. — Стой! Что значит нет? Я могла бы пригодится вам, мои способности могут быть полезны, — она встала с кровати и сжала ладони в кулаки. — Да вы просто обязаны взять меня! — Какие способности? Ты чуть Подгорелень не сожгла своими способностями, они неконтролируемые, — сухо подметил он, смотря через плечо. — Я научусь их контролировать! — эмоционально продолжила она. — Сомневаюсь, — он сделал шаг к двери. — Я могу войти в город и закрыть врата, я помогу! — прокричала Даля так, будто это были последние слова в её жизни. Рыцарь развернулся. — Хорошо, и почему я должен тебе верить? Ты ведь сбежишь при первой же возможности. — У меня в Хефене есть дедушка и тётя с дядей. Они меня воспитывали и, если понадобится, то я готова пожертвовать собой ради их спасения — чума не щадит никого, сам знаешь, — её голос мгновенно выровнялся и стал спокойным, она почувствовала, что попала в точку. — Этого не достаточно. Ты мне врёшь просто ради того, чтобы сбежать где-нибудь по дороге, — Фрэй опять развернулся и сделал ещё шаг к двери. — Нет же! Это чистая правда! Стой! — но дверь уже захлопнулась. Рыцарь решил, что хитару-наёмник может подождать. В конце концов, если он наврал, то уже наверняка где-то в бегах, а если правда хочет помочь, то будет сидеть и ждать. Он направился в свой дом, собрал снаряжение, взял несколько пайков на первые два дня пути и погрузил всё в кожаный рюкзак. — Уже уходишь? — в дверной арке стояла Фёр. Она была прекрасно осведомлена обо всём. — Прости, я знаю, что только вчера пришел, — Фрэй старательно подбирал слова, но получалось откровенно плохо. — Ты обещал, что мы сходим на охоту вместе, когда вернёшься из чащи. — Я помню, но ты же понимаешь… Некоторые вещи не могут ждать и дня. — Мы так давно не проводили время вместе, Фрэй, ты ведь… — Я знаю, знаю, что кроме меня у тебя никого нет, но не в этот раз, всё куда серьёзнее. На кону стоит и твоё и моё выживание, и может даже выживание всего Харроунеста. — Да к чёрту этот Харроунест и всех, кто в нём живёт! Мир и так умирает, он рано или поздно погибнет. Лучше уж провести оставшееся время в своё удовольствие чем трепыхаться в высыхающей луже и тратить жизнь на бессмысленную борьбу. Он закинул небольшую сумку за спину и подошел к ней ближе. — Фёр, я не могу, это мой долг. Она вздохнула. — Впрочем как и всегда, — Фёр освободила дверь для пути. Попрощались они довольно холодно — напоследок встретились взглядами у самого выхода. — Береги себя, — прошептала она. — Обязательно, — ответил он. На улице уже было обеденное время, солнце в самом зените прогревало рыцаря даже через латы. Такая погода была редким явлением, поэтому ценилась Херроунестцами. Дети играли на улице, женщины вывешивали стиранные вещи и разводили сплетни возле порогов домов, а мужчины играли в настольные игры — все хотели насладится этим тихим, спокойным временем после нескольких дней дождей и холода. Когда Фрэй дошел до рыночной площади его действительно ждал там Антэ. Он подбежал ближе и сердито начал: — Какого чёрта, ты не говорил, что тебя не будет несколько часов. — Прости, у меня были действительно важные дела. Так что там с караваном, они всё ещё ждут? — Да, разумеется, хотя мне и пришлось убалтывать купцов. Пойдем, — лис повел за собой Фрэя, а когда их шаг сровнялся, продолжил. — Так кто такая эта Даля, зачем она нам? — Что ты имеешь в виду, лис? Откуда ты о ней знаешь? Они остановились. — Шутишь? — но Фрэй не любил шутить. Навстречу двум воинам медленно шла прекрасная, рыжеволосая девушка. — Ну где вы там? Мы заждались! — улыбаясь прокричала она. — Даля?! — прокричал в ответ Фрэй.12
— Ведьма! — Фрэй кричал размахивая дубовой палицей в руках. — Иди сюда, я тебе устрою правосудие! Сбежала и пришла ко мне, вы только посмотрите на неё! Они бегали вокруг торговой лавки. Нет, Фрэй вовсе не планировал её бить, но пригрозить расправой — святой долг каждого рыцаря перед преступником. — Я не сбежала, выслушай же наконец, остановись, — её голос сбивался от лёгкой задышки и звучал встревоженно. — Я тебя сейчас выслушаю, сейчас выслушаю, попадись мне только. — Да положи палку, положи её я говорю! Вдали стоял смеющийся Антэ. Его хохот заразительно передавался другим наёмникам из его группы, которые находились на торговой площади. — Ну чего ты смеёшься, лови же, она преступница! — возмущённо возразил Фрэй. Лис достал из-под плаща небольшой свиток бумаги и развернул его лицевой стороной к рыцарю. — Да неужто? Бальдр, ваш староста, — он в корень задушил смех и продолжил более серьёзным тоном, — он отпустил её, вот приказ, читай. — Что?! Без моего согласия? — Фрэй отбросил палку в сторону и вырвал лист бумаги из рук лиса. — Не может быть… — тихо произнёс он про себя. — Значит ты просилась и у него, да? — он обратился к Дале. — Старику всё-таки не нужна в пленных ведьма, — рыцарь бросил свиток под ноги и притопал его пяткой. — Тогда ты пойдёшь с нами. Но если я хоть краем глаза замечу что-то неладное — обещаю, даже твоё тело не найдут. Фрэй повернулся ко всё ещё улыбающемуся Антэ. — Присматривай за ней, она куда опаснее чем кажется. — Я понял, рыцарь, понял, а теперь пойдём, — произнёс он посмеиваясь. — Все! За мной! — капитан наёмников махнул рукой и все подчинённые выстроились в колонну позади него. Они были одеты в чёрную форму и плащи — так же как и Антэ, но защищены более прочной бронёй и вооружены тяжелым оружием. Даля шла позади, немного отставая от толпы. Через несколько торговых кварталов они пришли к месту встречи — огромным товарным складам, где торговля бушевала сильнее всего. Десятки суетливых горожан, торговцы, все метались в разные стороны и что-то носили на спинах. Многие стояли недалеко от огромных, неведанных доныне зверей, и рассматривали их. — Слоновые жуки, — начал лис. — Внушительны, не так ли? В двухэтажный дом ростом и так же огромны в ширь — эти создания навевали страх своими размерами. Все они покрыты чёрным, хитиновым панцирем, а изо рта у них свисал здоровенный, гибкий хобот, аж до самой земли. Они были богато украшены разноцветными перьями и обвешаны разного рода сумками с мешками. На спине у них красовалось несколько деревянных тронов, накрытых лиственными навесами. Всё в этих жуках показывало, что они являются мощными ездовыми и вьючными созданиями одновременно. Они стояли смирно — так, будто вокруг них не было этой толпы любопытных. Наверняка отлично выдрессированные своими хозяевами. — Впечетляет не так ли? — подметил Антэ. — Очень статные и устрашающие создания, они вызывают во мне уважение, — после этих слов лис что-то прокаркал на всю торговую площадь. — Что ты делаешь? — удивлённо спросил Фрэй. — Сейчас увидишь. Из складов вышли они. Те самые, что пришли из Закрая: огромные, двуногие птицы. Они были выше любого существа на этом рынке — около двух с половиной метров в высоту. Их пёстрая одежда из шёлка сверкала на солнце, а головы украшали золотые шлемы в виде птичьей головы. Эти создания пробирались через толпу удивлённых торговцев, не обращая внимания на возмущённых, которых они распихивали когтистыми лапами-руками. — Кто это такие? — удивлённо вопросил Фрэй. — Никогда ничего подобного не видел. — Крак-Хайны во всей свое красе. Величественные и гордые, — с явной самоуверенностью в голосе произнёс Антэ. Один из птице-людей подошел к Фрэю и, вырвав с руки перо, протянул ему. — Бери, — шепотом произнёс лис, косо глядя на Фрэя. — Это знак уважения, высшего уважения. Рыцарь взял перо и пихнул его себе за один из ремешков на броне. — Благодарю вас, — произнёс он медленно и членораздельно. Так, как будто общается с иностранцем, едва понимающим их язык. — Я Фрэй. А вы? — он протянул ладонь. Крак-Хайн посмотрел на Антэ с недоумением и наклонил голову влево, будто изучал что-то новое. — Они тебя не понимают, Фрэй. Их язык совсем не похож на наш — они общаются звуками и интонациями, — лис опустил руку рыцаря после чего что-то проклекоткл и прокаркал, копируя птичье пение. Крак-Хайн развернулся к своим и издал несколько звуков на своем языке. Все его сородичи беспрекословно повиновалисьи в тот же миг направились к слоновым жукам. — Так-то, — улыбаясь произнёс Антэ. Они наслышаны о твоих подвигах и хотят помочь, раз уж нам по пути. Идем, — махнул он рукой, — мы готовимся к отбытию. — У меня к тебе очень много вопросов лис, и тебе придётся на них отвечать. — Я не сомневаюсь, рыцарь, не сомневаюсь. Но перед всем этим мне нужно познакомить тебя ещё кое с кем, — он всё так же театрально улыбался. — Ящер! — прокричал наёмник. — Как и договаривались, я нашел и привёл его. Из толпы выделилась фигура в лёгкой броне, прикрытой серым плащом. — А теперь будь добр отдать мой небольшой гонорар, — фигура бросила наёмнику мешочек со звонко звенящими эо. — Забирай, ты заслужил. А теперь можешь идти к каравану, я хотел бы поговорить с доблестным Серым рыцарем без лишних ушей. Фрэй отступил несколько шагов назад и улыбнулся. — Чертополох, — произнёс он едва слышно.13
Чертополох взял к себе на воспитания маленького мальчика в крепость Серых рыцарей и был его наставником на протяжении всего обучения в ордене. Безмерное уважения Фрэя к нему не знало границ. В те давние времена — ящер был одним из лучших стратегов рыцарства. Он входил в совет и снискал для себя славу умного и рассудительного воина, коего любили как ученики, так и опытные рыцари. В то время, как алая чума бушевала в Городе Скорби, Чертополох выполнял важное задание по восстановлению связей с другими отделениями рыцарства в мире, и вместе со свитой ветеранов отправился в поход к Закраю, но вернулся ни с чем. Когда ящер обнаружил, что его ордена больше не существует, а практически все рыцари уничтожены, то приложил много усилий, дабы восстановить хотя бы толику утраченного, но у него не вышло. — Они все боялись как малые дети, Фрэй, — два Серых рыцаря сидели на веранде одной из рыночных таверн и пили птичий сок. — Все те великие воины которых я знал. Каждый из них мог в одиночку победить Мирлондского великана, но они вели себя как дети при упоминании Города Скорби, — ящер отхлебнул из кружки и продолжил, — понимаешь, просто как безумцы — начинали плакать и просили замолчать, когда я лез с расспросами. Мне кажется, что алая чума это не совсем то, что могло довести этих благородных воинов до подобного состояния. — А потом ты вспомнил обо мне, так? — Фрэй не употреблял подобные, пьянящие, напитки поэтому жевал яблоко. — Да. Честно сказать я думал ты умер, думал вы вернулись куда раньше с задания, но я рад что ошибался, — его тон сменился на полушепот и он наклонился ближе к Фрэю. — У меня всё ещё остались полезные друзья, понимаешь? — ящер улыбнулся и вернулся к кружке сока. — Один из таких друзей и сказал мне о том, что есть некий рыцарь, который живёт в Подгорельне, не прекращая свою деятельность — вот я и допустил, что это можешь быть ты. — Но зачем я тебе, Чертополох, и почему ты не пришел один, а прислал за мой наёмника? — голос Фрэя звучал несколько заговорчески. — Слушай дальше. По пути сюда я обнаружил несколько интереснейших вещей. Многие люди говорят о том что из Закрая стали приходить невиданные раньше существа. Они злые, страшные и пугают по ночам детей, понимаешь? Мне казалось, что это всего лишь легенды, которые кто-то распустил — до тех пор пока не увидел это, — ящер показал ладонью в сторону стоящего каравана с Крак-Хайнами. — Если из-за Пелены смогли пробраться они, то и другие наверняка могут. Более того, — он достал из-под плаща свёрток ткани и выложил его на стол. — Что это? — с недоумением спросил Фрэй. — Это зараза которая ползёт с запада, — он развернул свёрток. — Хорошо, — Фрэй едва сдержался что бы восторженно не воскликнуть, но лишнее внимание им было явно ни к чему. — Ты с ума сошел? — тихо спросил он. На столе лежала уродливая зубастая голова. Она напоминала человеческую, но с длинными, острыми, чёрными зубами, серой кожей и чёрными как смола глазами. Чертополох тут же завернул её обратно в ткань. — Это я принёс на тот случай если ты не захотел бы со мной идти. Мы оба знаем твоё упрямство, — ящер с опаской оглянулся по сторонам и вновь наклонился поближе к Фрэю. — Эти твари целыми толпами ползут с северо-запада, понимаешь, да? Прямиком из Города Скорби. Никто не знает ни кто они, ни откуда пришли, но все кто с ними встречался точно знают чего они хотят. — Чего же? Чертополох скривил свои губы от омерзения. — Убивать они хотят, — видно он, к этому моменту, уже был полон ненависти к этим существам. — Ладно, не в новинку, мы с тобой встречали много чего страшного и опасного за жизнь, но скажи мне, друг мой, чем эта кучка монстров могла так напугать воина подобного тебе. — О, Фрэй, я встречал их совсем немного и всех до единого убил — они слабы. Но многие из тех, кто бежит из запада, говорят, что там их целые орды, целые армии, полчища этих чудовищ. Одетые в броню, несущие в руках оружие и миллионы чёрных знамён. Кучкой меня не напугать, а вот армия — это уже другое дело, — он вернулся в стандартную позу. развалившись на стуле и показывая всем вокруг свою расслабленность, продолжил. — Ну так что, ты едешь со мной? — Я поехал бы и без тебя. Слухи об этих уродцах меня не пугают, а алую чуму я видел воочию, — он поднялся со стула и проходя мимо Чертополоха, к выходу, добавил. — Я рад что ты жив, ящер. — Давай только не опускаться до сантиментов, — Чертополох тоже поднялся. — Нам ещё предстоит много дел. Фрэй не отреагировал на эти слова и пошел к каравану, а ящер взмахом руки подозвал трактирщика. — Ты тут убери, — он показал пальцем на свёрток ткани. — Это мусор, можешь выбросить.