Осенний листопад

Савада Тсунаеши просто обожает осень. Яркие цветные листья, весело шуршащие под ногами, тёплое-тёплое, ласковое солнце, мягко припекающее макушку, и бесконечно-голубое небо над головой. Она искренне смеётся, кружась в танце с золотистой листвой, падающей на землю от порывов игривого ветра. Улыбается светло-светло и тянет вверх тонкие руки. Реборну она почему-то напоминает лесного духа, сошедшего со страниц старых книг. Он подозрительно смотрит на до безобразия счастливую ученицу, её блестящие карамельные глаза, с золотисто-огненными бликами отражающегося листопада на дне зрачков, румянец на бледной коже и думает, что наивность и вера в сказки передаётся воздушно-капельным путём. Только вот странность — менять Реборну ничего не хочется. Тсунаеши весело смеётся, кружась в вальсе в окружении жёлто-красных искрящихся листьев. Тсуна, на самом деле, совсем не любит красный, но готова вечно смотреть на облетающие с деревьев багряно-червлёные листья. Жёлтый она, наверное, тоже не любит, ведь именно такого цвета тягучую жижу ка-сан кладёт ей в чай, когда она всё же заболевает. Однако Тсунаеши готова бесконечно долгое время слушать мягкий золотисто-вишнёвый шелест, успокаивающий израненную душу и придающий сил для дальнейших не менее жестоких битв. Тсуне просто нужен свой уголок спокойствия, без криков, драк и глупых ссор. Ей просто нужна тишина. Тсунаеши любит свою семью и друзей, с этим невозможно поспорить. Если понадобится, она без сомнений отдаст свою жизнь, только бы они жили. Да, они шумные, да, порой раздражают своей непосредственностью и легкомысленностью, да, некоторые из них чуть ли не каждую встречу обещают её убить или захватить тело, но они семья. Не мафиозная, совсем не дружная, но её. Такая до безумия родная, до щемящей нежности в груди любимая, такая желанная, необходимая, такая… Иногда Тсуну пугают свои чувства к по факту почти незнакомым людям. Тсунаеши прекращает кружиться в осеннем танце и поднимает голову, умиротворённо вглядываясь в бездонное небо. А, точно, она же Небо, а они — её Погодные Явления. Это нормально, когда мать оберегает своих детей, так почему Небо не может оберегать своих Хранителей? Чем оно отличается от родителя для своей семьи? — Ты закончила, Тсуна? — Реборн спрыгивает с деревянной скамейки и поворачивается в сторону дома, совсем не сомневаясь в ответе, — Пошли домой, уже вечер. Я и так согласился перенести тренировку только по просьбе маман. Было бы некрасиво отказать ей в такой мелочи. Она слишком устаёт за домашними хлопотами, так что это самое малое, что я могу сделать — не дать её дочери снова заболеть. Девочка потерянно моргает и удивлённо смотрит вслед репетитору. До уставшего сознания не сразу доходит, что киллер так проявляет заботу. Тсунаеши мягко улыбается, догоняя репетитора, смотрит на него внимательными, отливающими янтарём, глазищами и подхватывает на руки, не сумев сдержать тихого счастливого смеха. — Как скажешь, Реборн, — девчонка лукаво сверкает посветлевшими радужками глаз, — В конце концов, зачем волновать Семью температурой, когда один из её членов является Солнцем с ярко выраженной склонностью к садизму. Реборн замирает на руках у Савады, с лёгким удивлением смотря перед собой. Научил на свою голову — хмыкает, пряча смягчившийся на мгновение взгляд за полями шляпы. В груди неожиданно теплеет. — От кленового чая с мёдом это тебя всё равно не избавит, глупая ученица, — невозмутимо звучит в ответ. — Ну, Реборн! Тсуна обиженно надувается и продолжает возмущаться всю дорогу до дома, всей душой ненавидя приторно-горькую гадость.

А за спиной продолжают кружиться в вечернем ветре последние янтарно-багряные листья, напоминавшие о пролетевшем ярко-солнечным бликом мгновении лета.