Мечтатели

      Она снова падала, падала и падала, как и каждую ночь с недавних пор. Ветер свистел у неё в ушах, а затем мягко подхватывал и бережно опускал вниз, когда земля становилась невыносимо близко.       Клава Кока поправила свою чёрно-белую клетчатую шляпу с широченными полями и заячьими ушками наверху и огляделась. Место было знакомое. Всё прежний маленький островок, покрытый полусгнившими лианами и песком, в котором безнадёжно вязли каблуки, разбросанные по берегу жемчужные раковины без содержимого. Этот клочок земли, куда Клава возвращалась раз за разом, был до неприличия мал — чтобы обойти остров по кругу, требовалось не больше часа — девушка за несколько визитов сюда выучила наизусть каждую песчинку, и теперь просто скучала. Она расстегнула неудобные туфли и села на песок, обхватив руками колени. Больше ничего не оставалось. Только ждать.       Вокруг была только вода. С виду чистая, прозрачная, но сколько ни вглядывайся в дно, увидишь только пугающую глубинную черноту даже у берега. Она ужасала и завораживала одновременно. Хотелось плыть по ровной и гладкой, как зеркало, поверхности бесконечного океана, слушая мерный плеск ударяющихся о воду вёсел. Клава закрыла глаза и представила. Раз... Два... Три... Дерево плавно прорезает поверхность и погружается на половину лопаты, исчезая из видимости и заставляя пойти до того неподвижную гладь воды мелкими волнами. Четыре... Пять... Шесть... Весло поднимается, капли с него неторопливо сбегают обратно в водоём. Лодочник делает новый взмах... Кажется, это всё уже не только в её мыслях.       Длинная деревянная лодка, похожая на венецианскую гондолу, выплыла сбоку. Она появлялась здесь каждый раз, когда это было нужно, но никто не спешил объяснить Клаве, откуда она приходила. Да и так ли уж это важно? Гребец в своей неизменной чёрной мантии сидел у борта с низко опущенной головой. Нестриженная чёлка спадала ему на глаза, но, кажется, он совсем не обращал на это внимания. Клава всегда удивлялась, как такие волосы могут не мешать. — Эй!.. Мистер?.. — её несмелый окрик показался чересчур громким в этом безмолвном царстве тихого шелеста воды. Она всё ещё не знала имени этого господина, поэтому так глупо — "мистер" — как будто мы в американском кино.       Лодочник услышал и кивнул, взмахнув вёслами. Его шлюпка двигалась медленно-медленно, но чем размереннее были движения плеч гребца, тем быстрее она оказывалась ближе к цели, как будто плыла не по воде, а по воздуху. — Ну здравствуй, красавица, — усмехнувшись чему-то, одному ему известному, поздоровался парень, по-джентльменски протягивая даме руку.       Клава, придерживая свою необъятную шляпу и неловко ступая ногами в туфлях на высоких шпильках, забралась в покачивающуюся от движений на борту лодку и тут же опустилась на соседнюю с гребцом скамью. — Спасибо.       Парень ей не ответил, только грустно улыбнулся, глядя на воду. Он редко говорил хоть что-нибудь, и его присутствие вкупе со всей этой девственной тишиной окружающей их воды давило на Клаву, заставляя тихо съёжиться, сидя на своей лавке. После ярких и броских съёмочных площадок "Блэк Стара" отсутствие цветов и звуков вокруг попросту оглушало, дезориентировало, настораживало. Однако это лишь временный эффект. После третьего плавания по стоячей воде океана с молчаливым лодочником Клава начала понимать, что местное безмятежное спокойствие очень похоже на ту стихию, в которой бы девушка согласилась остаться навсегда. Только бы не тот пустынный мусорный остров.       Было горько просыпаться каждый раз и больше не видеть перед собой ни тихой воды, ни лодки, ни её мрачно-задумчивого хозяина, каждый раз появляющегося так вовремя, как будто чувствовал, что в нём нуждаются.       Он сидел прямо напротив и методично работал руками, в то время как всё остальное его тонкое, но сильное тело оставалось неподвижным. Клава разглядывала его, украдкой или в упор, замечала детали, изучала черты и всё равно каждый раз видела в его лице что-то новое и неизведанное. Полы его шляпы отбрасывали тень на лоб, спадающая вниз чёлка никогда не давала разглядеть правый глаз, одежда представляла из себя мешковатую мантию, однако даже так была заметна почти нереальная худоба лодочника, выпирающий острый кадык и сухие, обветренные солью губы. Клаве хотелось коснуться их пальцем или попробовать на вкус, но эти мысли, только лишь появившись в голове, сразу пугали, и девушка только сильнее куталась в свой нелепый чёрно-белый пиджак. В этом аляповатом эпатажном костюмчике и огромной шляпе, на которой впору играть одновременно десяток шахматных партий, она чувствовала себя дурой посреди этого спокойного мудрого пейзажа, рядом с этим молчаливым мудрым человеком. — Да сними ты его, — устало проронил лодочник не глядя. — Не могу, — от звука его голоса Клава вздрогнула. — Под ним ничего нет. — Это плохо, — парень поднял на неё две бездонные пропасти, по ошибке названные кем-то глазами; в них не было ни единого намёка на дурной подтекст. — Плохо, если под афишной обёрткой нет совсем ничего твоего.       Клава не нашлась, что ответить. Пронзительный взгляд лодочника окончательно парализовал её мысли, и она выдала лишь несмелое: — Есть... — Значит, ты можешь выбросить эту шляпу. — Куда? — девушка огляделась, словно надеясь найти что-то среди бескрайней глади океана, в которой отражалось размалёванное пастельными цветами облаков небо. — Прямо в воду?       Лодочник кивнул.       Тонкими пальцами Клава взялась за тесёмки, завязанные под подбородком, распутала узел. Покрутила в руках шляпу, чувствуя, что если пустит её по слабому течению, создаваемому взмахами вёсел, ничто уже не будет по прежнему.       И всё-таки отпустила.       Шляпа два раза качнулась на волне и бесшумно ушла под воду, не оставив даже мелкой ряби на зеркальной поверхности водоёма. — Как? — девушка распахнула глаза, не привыкшая к тому, что в этом мире не до́лжно ничему удивляться, и не получила в ответ ничего, кроме ленивого пожатия плечами. — Так. — Она... утонула! Её нет, её нет. Это невозможно!.. — Клава махнула рукой, ещё не до конца сообразив, что неудобный кроличий костюм бесследно исчез, оставив певицу босую, в свободной льняной рубахе, больше не бросающейся в глаза, как лишняя деталь задумчивого мира воды. — Так тонет пустое. Ты отпустила это. Молодец. Теперь пиши музыку, — лодочник оглянулся на то место, где секунду назад была шляпа. Он грёб медленно, но несмотря на это лодка, как фантом, неоправданно быстро меняла свою координату в пространстве. — Я всегда пишу музыку, — Клава попыталась обидеться. — Настоящую — не всегда, — мягко парировал её спутник.       Он был прав. Рука девушки невольно потянулась за борт. Клава зачерпнула ладонью утекающую сквозь пальцы воду и, как ей показалось, услышала тихий звон колоколов где-то вдалеке. — Почему ты меня спасаешь? — последняя капля стекла по мизинцу и навсегда осталась в океане. Клава провела мокрой рукой по своей щеке, выжидающе глядя на лодочника.       Тот передёрнул плечами. — Я чувствую, что это важно. — Почему? — Потому что конец близок. — Конец? — Да. — И что же?       Парень замолк. Опустил взгляд в дно лодки, как будто рассматривал носки собственных ботинок. А потом вдруг поднял голову и огромными карими глазами посмотрел на почти незаметное в пасмурном небе бледно-жёлтое солнце. — А то, что... — голос его был надтреснут хрипотцой. — Выживут... только мечтатели.       Он был прекрасен в своём маленьком откровении, которое сообщал, кажется, даже не девушке, а небу, солнцу, облакам и их отражениям в воде. Клава боялась дышать. — И я, по-твоему, мечтатель? — она попыталась посмотреть туда же, куда и он, но всё, что видели его глаза, никогда не могло предстать в том же свете и перед ней. — Да. Ты Почти Настоящий Мечтатель. Тебя заперли в клетке и накололи на булавку, как бабочку.       Склонив голову набок, Клава улыбнулась. По телу разливалось приятная дрожь. — И поэтому ты спасаешь меня? Кто ты? — она лукаво сощурилась. — Настоящий Мечтатель? — Просто Мечтатель, если хочешь, — мягко улыбнулся в ответ лодочник и с полминуты молчал, так и замерев с блаженной и грустной полуулыбкой на губах. — Смотри, космический кит.       Клава обернулась по направлению его взгляда. В океане, плескаясь в прозрачной воде, плавало огромное существо, то опускаясь под воду, то поднимаясь наверх, испуская фонтаны звёздной пыли.       Границ океана нигде не было. Песчаный остров остался далеко позади, исчезнув навсегда. Небо и его отражение слились воедино, или, может, их никогда и не было: лодка с Мечтателем плыла по бескрайнему космосу, рассекая границы сознания, а посреди звёзд бороздил просторы Вселенной огромный космический кит...

Выживут только мечтатели.