Синдром

С моего возвращения прошёл целый месяц. Как только я оказалась дома, а это было поздно вечером, в глазах самых близких людей я не увидела ни капли беспокойства, только упрёк. Немой упрёк в глазах родителей. За то, что я опоздала домой, за то, что моя одежда мокрая и грязная, за то, что я вообще пришла живая. После этой ситуации в доме, когда я моментально пересмотрела свой взгляд на окружающие вещи, мне кажется, что они всегда упрекали меня. С их стороны была опека, но их забота сводилась к минимуму. То есть, они делали только то, что должны были делать родители в любых семьях. Как люди, например, поливают растение, потому что это ему необходимо, так и меня поливали, как растение. Мне можно было есть, я получала медикаменты для поддержания здоровья, мне выдавался минимальный набор школьника и гаджет для связи, но наша семья не склеивалась общением. Ласками. Мы не были теми, кто внезапно рванёт на пикник в лес, мы не смотрели кино втроём, даже принимали пищу по отдельности. Я всегда боялась, рассказать о своём душевном состоянии, только потому, что меня ждало непонимание. Поэтому ещё в двенадцать лет я надела розовые очки и забыла. Это было своего рода защитой, а ещё, чтобы защититься, я начала лгать... Стала играть роль. Приходя домой из школы, перед входной дверью я растягивала рот в улыбке, что не трогала глаз и пройдя мимо пряталась в своей комнате за книгами или фильмами. Этот случай в доме, изменил меня. Я стала бояться людей, а именно своё окружение. Не могла понять, почему именно страх, не издевательства, не игнорирование, а именно то жуткое состояние, когда ты чувствуешь, что вот-вот умрёшь? Я вернулась в черно-белый дом, открыла серую дверь, прошла мимо серых окон. Будто, главная героиня из «Коралины в Стране Кошмаров». Не заметила, как мама с глазами-пуговицами подняла голову в знак приветствия, но даже не улыбнулась. Черно-белая комната встретила меня лёгким хаосом. Они опять рылись в моих вещах. Я это заметила, потому что успела прибраться перед уходом. Честно, я попыталась держать себя в руках, снова на время надеть очки, но они не нашлись, и тогда, до меня дошло то, что я пережила. Такое бывает, когда человек, например, получает тяжёлую травму и продолжает бежать. А потом его пронзает адская боль, когда проходит шок. Вот и у меня прошёл шок. И картинки, которые я видела там, лёжа без сознания, вновь начали мелькать перед глазами яркими слайдами. Щёлк... щёлк...щёлк. Я легла на пол, будто ожидая, что на меня с минуты на минуту нападёт огромный гризли, но медведь не напал, вместо этого на меня обрушилась темнота. Горло сдавило и всё самое светлое, как мне показалось, навсегда исчезло из моей жизни. Я проснулась в своей постели от ломящего тело холода. Кажется, возле меня промокло всё. Видимо, был сильный жар, и он недавно спал, вызвав реки пота. Ещё, мне очень сильно хотелось пить, но из-за слабости, я не могла пошевелиться, оставалось только смотреть в потолок и ждать, когда кто-то придёт проверить, не умерла ли я? Телефон весело пропиликал мелодию сообщения. Сначала, мне подумалось о том, что это реклама оператора, или сообщение от сети магазинов одежды, где я одеваюсь, но пришло ещё одно сообщение и тогда, любопытство всё же победило меня. Я подняла дрожащую руку к столику и двумя пальцами, как крючок в автомате с игрушками достала тонкий гаджет. «Не пойму, как ты выбралась?» «Или... постой... ты настолько страшная, что не понравилась ему и он тебя отпустил?» — Стерва — прошептала я в темноту и выкинула телефон в неизвестном направлении. Спустя время, я узнала, что заболела гриппом и провалялась в отключке почти неделю. Всё это время врачи пытались сбить высокую температуру, и это стоило родителям некоторых затрат... конечно же, они не упустили шанса упрекнуть меня в этом. Состояние немного налаживалось, но пропали прежние краски жизни и единственное яркое, что я видела — это большие зелёные глаза во сне. Они были не страшными, наоборот, манили. С красивыми серыми ободками и завораживающе чёрными, как космос зрачками. Эти глаза смотрели прямо в душу, будто сканировали меня, затем в них читалось сожаление, а потом, я просыпалась. За неделю, таких сновидений у меня появился лунатизм. Нет, я не вставала подобно зомби и не шла через весь дом на крышу к луне, но я бы пошла, будь эти глаза, сейчас, передо мной. Или, если бы они были на месте Луны над крышей. Да, я бы так же вытянула руки вперёд. Они заняли большую часть моих мыслей. И я не понимала, что они значат, почему снятся, почему именно мне. Вся история поиска была забита чем-то вроде «снятся глаза», « почему я вижу один и тот же сон», но ответа мне ни один из сайтов так и не дал... Наверное, мне стоило записаться к психологу, чтобы он снова вернул мне наивность, желание жить, любить, прощать. Если бы у меня был лучший друг, всё было бы иначе. Он бы не пустил меня на встречу с Тусовщицей, или пошёл бы со мной, мы бы страшно разругались, возможно, но последствия были бы мягче, в любом случае он выслушал бы меня, а так, в одиночестве я терзала себя. Что-то пожирало изнутри. Что-то необъяснимое. И однажды я перестала сопротивляться. Перестала искать, несмотря на то, что постоянно думала о глазах. Бывает так, что человеку надоедает плыть, и он доверяется реке. Вот и я раскинув руки на холодной воде, доверилась бурлящему течению, и на следующий день нашла ответ в своей голове. И вот, в моей памяти снова особняк. Тот самый, в котором меня бросила Зои. Именно после посещения этого странного места меня стали преследовать глаза, там я впервые их увидела будучи в отключке, и теперь, они не желают отпускать. Мне срочно потребовалось узнать всё о заброшенном особняке на Пятое Авеню. И помочь мне в этом могли только архив и местная небольшая библиотека на Линкольн стрит. С недавних пор я перестала спрашивать у родителей разрешения, чтобы куда-то пойти. Научилась молча уходить. Им, наверное, стало от этого только легче, ведь они избавили себя от ещё одной обязанности. Я отправилась в архив. Погода вот уже месяц подстраивается под моё настроение. На душе сейчас пасмурно, но относительно тепло, и на улице также, правда, ещё немного дует прохладный северный ветер. Жёлтые резиновые сапожки забавно шлёпают по лужам и слегка пачкаются о мокрую дорожную пыль. Машин практически нет: в Америке выходной, и городок, как и многие другие, вымер на пару дней. Архив открыли на месте старого центра культуры. Раньше, сюда часто приезжали звезды небольшой величины, и билеты всегда разбирались в течение трёх-четырёх дней. В этот центр культуры так же привозили кино, потому что отдельного здания кинотеатра не было. Это было единственное веселое место для несовершеннолетних в городе, но архиву понадобилось разместиться именно здесь и сделать без того скучный человейник максимально унылым. В архиве пахло уютом. Старыми бумагами, чистотой и тишиной. Он так же успокаивал, как библиотека. Даже стеллажи здесь были как там, но ещё тут стояли некрасивые серые шкафчики, вроде школьных. Пол был настолько отполирован, что на него было страшно встать, но тем не менее, по нему мимо меня уверенно прошла высокая дама на тонких шпильках, одетая в офисную одежду. Она обнимала несколько серых папок одной рукой, а другую тоненькую ручку с крупным браслетом держала с мобильным телефоном возле уха. Она говорила с сильнейшим французским акцентом, поэтому я не разобрала ни слова. — Чем могу помочь, юная леди? — внезапный вопрос сбоку застал меня врасплох. Седовласая женщина, а именно такие и работают в архивах и библиотеках, с невероятно тихим, успокаивающим голосом, внимательно изучала моё лицо своими мутновато-серыми впалыми глазами. — Миссис... э-э— я быстро глянула на её бейджик— Адамс. Я бы хотела узнать о заброшенном доме за лесом на Пятое Авеню Улыбка с лица женщины моментально исчезла, но она ничего не сказала мне, и направилась к стеллажам. — Этот дом... старый особняк Уэстли. О нем не так уж много информации. Каких-то книг Вы о нём не найдёте, потому что это место, хоть и красивое, но не знаменитое. Есть один миф, об этом месте. Вроде бы, седьмого числа каждого месяца можно прийти туда ночью и загадать желание, тогда оно обязательно исполнится. Но это миф. Что же касается фактов, то этот особняк принадлежал Уильяму Уэстли. Он построил его в пятидесятых годах прошлого века, но погиб в аварии. Уэстли был одиноким молодым человеком и ещё не имел семью, поэтому дом пустовал. Совсем недавно, лет двадцать назад там жила семья из четырёх человек, но они переехали из-за некоторых неудобств. Этот дом несколько раз поджигали, он пережил три крупных урагана, но сейчас, если Вы там были, могли увидеть, что крепкий дом перестал быть таковым и кажется, что готов разрушиться от любого ветерка. Но это я поделилась с Вами своими знаниями. Посмотрим, что скажут бумаги. Честно признаться, Вы первый человек, который спрашивает про него. Да, действительно. Уэсли переехал сюда в возрасте двадцати пяти лет. Здесь, вырезки из газет и документы. А это... — Миссис Адамс достала другую папку — информация о другой семье – Оливер. Ознакомьтесь. Столы находятся за последним стеллажом. Шкала любопытства преодолела черту «слишком интересно», и я открыла первую папку на ходу. Вырезка из газеты Геральд Ньюс 1956 с говорящим названием статьи «Доигрался Уэстли?» гласила: «Десятого марта на третьем шоссе обнаружена перевёрнутая машина местного богача, двадцатипятилетнего Уильяма Уэстли. Труп Уэстли нашли в четырёх метрах от его Шевроле. Известно, что мистер Уэстли имел не самые хорошие отношения с жителями города, особенно с мужчинами. «О, он был очень красивым молодым человеком. Девушки поворачивали головы ему вслед. Оказаться в его постели мечтала каждая женщина, даже замужняя. А некоторые незамужние так и крутились около его особняка, чтобы выйти замуж» — этим воспоминанием поделилась с нами мисс Холли Р. Но, несмотря на внешнюю красоту, Уэстли был настоящим злодеем, так считают мужчины этого чудесного городка П.» Дальше газета обрывается. Ниже лежат окровавленные документы, на которых невозможно, что-либо рассмотреть, и ещё один кусочек газеты, с единственным предложением про Уильяма. Там говорилось, что Уэстли голосует за кандидата Джонатана Флоренса, который тогда баллотировался в мэры. Флоренс был социал-демократом и набрал в том, тысяча девятьсот пятьдесят пятом году меньшее количество голосов. Про семью Оливер было сказано ещё меньше. Из страницы трудового договора, ясно, что глава семейства Хью работал бухгалтером в конторе «Д.К. Моррис», и получал весьма неплохую зарплату. Из предоставленных данных местного муниципалитета он был женат на швее Кенди Брук, подарившей ему вне брака двух разнояйцевых близнецов Питера и Лео. На этом информация о жителях особняка заканчивалась, как и любая другая информация о самом доме.