странник

      Все ложь-ложь-ложь.       Ару падает на землю и треснувшие зеленые очки отлетают недалеко от него. Он на дрожащих руках чуть приподнимается, со страхом озираясь на стену из блеклого и старого кирпича — без «волшебных» очков эта стена выглядит невероятно жалко. Парнишка чуть ежится, прикусив нижнюю губу, по спине бегут мурашки и хотя он содрал ладони в кровь и порвал штанину, вывалившись с высоты в пару метров — немного, но Ару был слишком слаб, — он словно не чувствует боли и, двигаемый одним только страхом и осознанием, быстро и неуклюже, чуть покачиваясь, поднимается с пола, а после хватает свой сверток с запасами и чертовы очки. Ару тяжело дышит и подрывается с места, сжимая в руках какое-то колдовское, по его мнению, стекло, и даже не ощущает боли, когда оно впивается в ладонь — от очков отломился небольшой кусочек, так что теперь они не безопасно-круглые.       Он бежит со всех сил, словно сейчас его схватят охранники и скрутят прямо здесь и потащат обратно, в этот отвратительно-лживый, жалкий мирок, именуемый Варулэндом, где все живут в этой мерзкой кривде и даже не понимают, что их с самого рождения пичкают одной только ложью, где лицемерный король-«спаситель» управляет всеми, как марионетками, и где ни у кого нет права голоса.       Они все — низшие перед королем и даже не пытаются что-то исправить.       Как же это жалко.       Ару все же замедляется, когда паника отступает и на месте ее лишь легкий страх и непонимание. Его не смущает кровоточащая рука, но он со вздохом все-таки отрывает кусок ткани со своей и так порванной штанины и кое-как перевязывает, перед этим немного промыв водой. У него было ограниченное количество воды и еды, так что парень не мог позволить себе тратить все слишком много, хотя бы пока не доберется до какого-нибудь другого государства. Не одни же они в этом странном месте.       Или одни? Что ты тогда будешь делать?       Ару мотает головой и ускоряет шаг.       Все будет хорошо, Ару. Все будет хорошо.

***

      Курон медленно поправляет сумку и смотрит куда-то вперед, порой оглядываясь и скользя взглядом по местности. Скалы на этом белом, идеально ровном полу выглядят так нелепо. Порой он думает, зачем они здесь вообще нужны? Но он никогда не озвучивает свой вопрос вслух.       Он — всего лишь помощник, а хорошие помощники не задают своим занятым королям глупых вопросов.       Внезапно парень останавливается, зацепившись взглядом за какого-то худощавого бледного юношу, который, чуть нервно подергиваясь, дремал всего в нескольких метрах.       Что это с ним?       Курон слегка хмурится и медленно делает шаг в сторону странника. Он постукивает пальцем по своей сумке и все-таки собирается с мыслями.       Шаг. Еще шаг. И еще.       Курон медленно склоняется над ним, и протягивает руку. У парня растрепанные, светло-зеленые волосы и бледное, напряженное лицо.       — Интересно, он живой вообще?.. — шепчет он, дотрагиваясь пальцем до мягкой кожи и слегка водит им по скуле. Юноша тихо мычит и приоткрывает глаза, а после дергается назад, затравленно глядя на него.       Секунда, и Курона переклинивает.       Красивые, проносится в его голове буквально на секунду.       А потом он дергается назад, рефлекторно выхватив из сумки щит.       Парнишка в несколько мгновений хватает лежащий рядом ножик и быстрым движением направляет его на седовласого. Тот удивленно смотрит на Ару, а после переводит взгляд на нож.       Вряд ли это его поранило бы. Какой-то маленький и чуть затупившийся нож для хлеба не может сильно навредить.       — Кто ты? — спрашивает Курон тихо, оглядывая напуганного юношу.       Он не отвечает. Он вообще ничего не делает.       Просто смотрит и молчит.       У Ару впалые щеки, нервно дрожащие руки и какой-то полубезумный взгляд — он больше напоминает Курону наркомана в поисках дозы, а не сбежавшего из своего государства странника.       Парень замечает его криво перевязанную руку каким-то старым куском ткани, пропитавшимся кровью, и касается сумки, надеясь, что положил туда бинт или хотя бы какой-то пластырь.       — Ладно, давай я… перевяжу? — осторожно говорит сероглазый и медленно приоткрывает сумку.       Ару несколько секунд смотрит, а потом как-то странно пищит и, прихватив с собой лежащий рядом хлеб и кусок материи, в которую он был обернут, подрывается с места — так быстро, что Курон даже отреагировать не успевает.       — Стой, подожди! — кричит он, но беглец лишь ускоряется.       Седовласый смотрит ему вслед и до побелевших костяшек сжимает щит.       Глаза у этого юноши и правда красивые. Полубезумные, но, черт побери, красивые.