Ничто не предвещало

День был самый обыкновенный и ничто, как говорится, не предвещало. Антон пересекал двор по диагонали, направляясь к мусорному контейнеру, помахивая пятью мешками мусора и затейливо матерясь, — у Антона было раннее пятничное утро, впереди работа, ещё чуть подальше пиво в компании Окс и виртуальных смертей — идиллия. И тут в его чудесную, размеренную жизнь нахальнейшим образом вклинился какой-то мужик. Если совсем начистоту, то это скорее Шастун в него вклинился, но для истории совершенно не важно кто в кого, куда и как. Важен итог — Антон налетел на мужика, считавшего ворон прямо перед контейнером для пластиковых отходов. Чем в этот момент занимался Антон Андреевич и почему он-таки вписался в другого участника ДТП, история умалчивает. — Стоят тут всякие, — вместо стандартного в такой ситуации извинения Шастун перешёл сразу к нападению. В целом стратегия была не из новых, но из действенных. Мужчина, а это оказался прямо не мальчик, но муж, смерил Антона взглядом и, видимо решив, что дешевле уступить, отошёл. Ему же лучше. Шастун метко засветил пакетами поочерёдно в бездонную глотку контейнера и, тушуясь, свалил в сторону метро. Впереди всё ещё был сраный рабочий день. * Сидеть с гарнитурой на голове и отвечать на однотипные сраные вопросы заёбывало, и к пятнице Антон сам себе напоминал огнедышащее чудище, но в общем целительный эффект выходных неизменно сводил его бешенство к лёгкому недовольству. И сейчас, покачиваясь в кресле (противно скрипучем на грани слышимости), Шастун уже предвкушал выходные. Размышлял о том, как купит себе парочку бутылок светлого нефильтрованного, возьмёт солёных Принглс по акции и, упав перед телеком, залипнет в Фифу. Приличных матчей вечером не намечалось, значит, можно было поиграть. В воскресенье они забились с Окс вместе погулять, а вот в субботу весь день можно будет со всей силы давить жопой на кровать. Ну или разгрести залежи чего-то странного на балконе. Или на самый худой конец, как взрослый человек, взглянуть смело в глаза уборке и разобраться с двухсантиметровым слоем пыли везде, где Шастун не трётся достаточно часто, чтобы выполнить роль пипидастра самостоятельно. Вычурное слово приятно пощекотало в носу, и Антон улыбнулся. — Здравствуйте, служба поддержки, меня зовут Антон. Чем могу вам помочь? В трубке раздался тихий шорох, как будто звонящий сидел в мешке, и донеслось полное достоинства: — Здравствуйте, Антон. Меня зовут Павел Викторович, звоню вам из Калининграда. Шастун закатил глаза. То, что чувак с окраины России, по какому-то невероятному стечению обстоятельств граничащей с Европой, мало что давало, а украинский говорок выдавал в дядьке выходца отнюдь не из соседней Дании или что там рядом. Предчувствуя длинную тираду, которая уничтожит его показатели, он угукнул — надо же как-то поторопить этого словоохотливого мужика. Мимо прошла Оксана, работающая с восьми утра (бессмертная фурия техподдержки), и потрепала его по короткому ёжику — да, Антон вчера пошёл и постригся. И нет, не потому, что подпалил слишком сильно отросшую чёлку. Эти два момента вообще никак не связаны. Он пригладил привычно волосы и вернулся к пользователю. В конце концов, сама собой его проблема точно не решится. Вечером, пока топали к метро, Антон ещё раз обсудил с Оксаной план на выходной (было решено перенести встречу с вечера на день), поцеловал мелкую в макушку и поплёлся на свою ветку. Он снимал крошечную, смахивающую на клетку студию на краю географии, а Оксана жила с родителями в трёшке в центре. Как их вообще занесло в один офис, для Шастуна было загадкой. Фролова говорила, что просто чувствует, что её предназначение это помощь людям, только и всего. Шастун чувствовал, что его предназначение не сдохнуть с голоду, так что приходилось ишачить. Закончить вышку ему не удалось — в основном потому, что к этому душа не лежала совсем, так что теперь он отирался на всех мыслимых местах, куда брали без образования. И текущее место было одним из лучших, так что Шастун заякорился. А потом и Оксана как-то сама собой появилась. Шастун нахватал всё, что собирался съесть и выпить в ближайшее время, и, уверенно лавируя между стеллажами, направился к кассам. В любимом (потому что он ближайший) Перекрестке было не так много народу и, углядев кассу почти без очереди, он прибавил шагу. Выгрузил всё на ленту и уже собирался лезть за паспортом (ему никогда не продавали алкоголь без документов), но начисто залип, глядя на смутно знакомого, до странного привлекательного мужчину. У Антона бывало: где-то пересёкся, а где и как зовут вспомнить почти нереально. Этот раз исключением не стал. И пока Шастун морщил мозг, дядька, улыбаясь, беседовал с кассиршей. Затем протянул ей свой мобильник, чтобы считала карту, поблагодарил за чек и, сложив какие-то овощи и прочую муть в рюкзак, отчалил, пожелав девушке хорошего вечера. Охуели, казалось, все. Бедная кассирша, видимо не привыкшая к таким пассажам, повернулась к Антону и, расслабившись, — она его уже знала — уточнила: — Добрый день, пакет нужен? — Не, я так дойду, мне ещё пачку красных Мальборо дайте, пожалуйста. — Антон протянул паспорт, не дожидаясь вопроса. И тут его озарило — это был тот самый Мужик У Мусорки! С хмурым лицом он расплатился, рассовал всё по карманам, подхватил бутылки и чипсы и вывалился вслед за красивым. Как ни странно, его нигде не было — затерялся во дворах. Но сам по себе факт второй встречи наталкивал на мысль, что мужик этот где-то неподалёку поселился, и можно будет извиниться нормально и успокоить уже совесть. *** День был самый обыкновенный. Шастун выперся из квартиры, широко зевая и на ходу пытаясь включить музыку в телефоне одной рукой, а второй закрыть дверь квартиры, когда из двери напротив, нарушая все законы, кроме, конечно, Закона Мирового Свинства, выплыл (именно выплыл, не вышел) тот Мужик У Мусорки. Так его было проще всего идентифицировать в разговорах с Окс и прозвище как-то само собой прицепилось. Франт мурлыкнул едва слышно — через басы и ор в наушниках — «доброе утро, сосед» и, посеяв в душе сумятицу, скользнул к лифтам. Громко упали ключи. * — И такой делает вид, что нихуя не произошло! — Пыхтя как паровоз густым сигаретным дымом, Антон ссутулился, весь как-то собрался сам в себя, даже рожу скукожив, и стоял у мусорки, теребя фильтр. Фролова, с хрустом жуя яблоко, милосердно составляла компанию. С их разницей в росте дым её почти не беспокоил, и девушка легко соглашалась провести перерыв в компании смешного друга. — Так ничего же и не произошло. Ты просто чуть не сбил человека. Антон, у тебя на лице написано, что ты гопота. Он тебя, наверное, боится. Шастун состряпал ещё более мрачную рожу, чем была до этого, и Окс, знай его чуть меньше, наверняка бы начала бояться. А так только отмахнулась и прицельно запустила огрызком в зев урны. Тот, угодив в стенку, брызнул в стороны светлой мякотью и провалился в недра, жахнувшись об алюминиевые банки. Предположительно от колы. Не от пива же, ей-богу. — И что теперь делать? Извиниться? Я теперь знаю, где он живёт. — Будешь выглядеть как сталкер. Да и вообще, чувак же пожелал тебе доброго утра, между вами всё в порядке, чего ты паришься. — Я не парюсь, — выдохнул Антон и затушил сигарету. *** — Он пидор! — зверским шёпотом, чтобы не нарушать рабочую обстановку, произнёс Антон, вцепившись в спинку кресла Оксаны и опасно над ней нависнув. — Кто? Серёга-то? Я тебе давно говорила, а ты не верил. В туалете тебя зажал? Чего ты недовольный такой? — Она обернулась, стянула с носа очки и посмотрела, наконец, на Антона. — Да какой, нахрен, Серёга? Сосед мой! Фролова возмутительно невозмутимо промолчала. — Гей он, понимаешь?! — Антон даже глаза округлил для лучшего эффекта. — Да, любит то же, что и я: крепкие члены и упругие мужские жопы. Не вижу проблемы. — Окс поднялась и, взяв Антона за руку, повела прочь из опенспейса — не хватало ещё всем на этаже узнать пикантные подробности. — Геи не редкость, не понимаю, чего ты всполошился, если честно. Он слишком близко? Так ты с Костей вообще на одной кровати спал и ничего. — Это не одно и то же! — возмутился Антон. Он энергично нажал на кнопку вызова лифта дополнительные полсотни раз, но чёртова машина, кажется, была глуха к понуканиям. — Этот чувак мне нравится! — Всё ещё не вижу проблемы, — Оксана чуть нахмурилась. Она бы и температуру у Антона померила, но дотянуться было сложно. — Как можно сосаться с пидором?! Крыть было нечем. — Так, давай по порядку, откуда ты знаешь, что он по мальчикам? — Логичное замечание о совпадении их ориентаций Окс припасла на потом. — Он дизайнер! Молодой дизайнер Арсений Попов, — Шастун скорее выплёвывал звуки, чем произносил их. — Не слишком очевидно всё ещё. — Он сосался с фотографом, — угрюмо буркнул Антон и шагнул в лифт. Тут спорить было абсурдно. Пока они тащились вниз в стеклянной кабине лифта (спасибо, пол был непрозрачным), Фролова загуглила этого самого дизайнера и с увлечением окунулась в его аккаунт в инстаграме. Футболки, снабжённые какими-то странными, будто локальными, шутками, выглядели интересно и действительно стильно. Они прошли к курилке и, притулившись к стене, Шастун закурил, а она продолжила исследования и не пожалела — нашла фото, где тот самый парень (судя по подписи), одетый только в футболку с крестом на груди и белые боксеры, смахивал мокрую чёлку. Его недавно облили водой, и ткань, чуть просвечивая, оставляла не так много простора для фантазии. — Тох, видел? — Она повернула телефон к Шастуну и впервые смогла наблюдать выражение «залился краской». Скулы Антона покраснели чуть быстрее, чем всё остальное лицо, а глаза выразительно выкатились, и он чуть не сожрал собственную сигарету. В итоге кое-как вдохнув, Шаст громко закашлялся. — А мне понравилось, — растерянно протянула Оксана. Антон кашлял и в обсуждении участвовать отказался. *** Следующий достойный упоминания эпизод произошёл в воскресенье. День выдался мерзким, с неба беспрестанно капало, то усиливаясь, то почти прекращаясь, но всё же не прекращая. Антон курил на балконе и тихо ненавидел Питер. Он снова и снова думал уехать отсюда или завести какую-нибудь живность, которая бы могла выслушивать, как же всё хуёво, как ему настапиздела ссань за окном и какой же пидор Попов. Обретя имя и даже фамилию, он стал не просто частым предметом для обсуждений, а практически единственным. Так и сейчас, ухмыляясь и потягивая дым, Антон споро строчил для Окс впечатляющих размеров тираду о нехороших дядях, которые смеют похищать спокойствие обычных парней, когда о входную дверь что-то хорошенько жахнулось. По скромным оценкам Шастуна, тысячи на две-три, если обернётся покраской хозяйской двери, и пиздюлей на пару охапок, если до этого не дойдёт. Сунув телефон в кенгурятник, Шаст в несколько шагов преодолел разделяющее его и пострадавшую дверь расстояние, дёрнул замок и резко распахнул, рассчитывая застать пидораса врасплох. Кто кого и куда застал осталось за кадром, потому что прям в проёме торчала обтянутая джинсами задница Попова без намёка на раскаяние. Сам же молодой, сука, дизайнер в позе гордого страуса, то есть рожей в пол, ковырялся с какими-то коробками. Широко улыбаясь, он посмотрел через свои же широко расставленные ноги — выглядело, конечно, зрелищно — и, сука, помахал. — Здравствуйте, сосед, — кажется даже не думая разгибаться, с места в карьер начал он. — А вы мне не поможете? Уронил стеллаж, никак не подниму. Антон несколькими моментами ранее уронил челюсть, самооценку и остатки самообладания и ничего, держался же, не то что этот франт. Но говорить такое было как-то не с руки, и вместо готовых уже вылететь матерных тирад, он только тихонько ругнулся и поднял одну из коробок. Судя по весу, стеллаж был металлический. Нихуя так сильно не сближает, как сборка грёбаной шведской мебели. Антон по прошествии часа, стоя рядом с потрясающей красоты стеллажом, думал, что шведскую, сука, семью собрать проще, чем стеллаж, но стоически молчал и улыбался. Конечно, ведь ему принадлежала гениальная идея положить эту срань на бок, а не держать всё на весу, учитывая, что оба они ощущали острую нехватку конечностей, и даже длинные пальцы на ногах и способность ими удерживать отдельные части адской конструкции никак не компенсировали это. — Что ж, Антон, ты так мне помог, предлагаю выпить. У меня есть джин и, кажется, рома немного. — А пива? — куда более хриплым, чем хотел, голосом уточнил Шаст. Начинать с крепких напитков не хотелось, а вот светлого нефильтрованного в запотевшей бутылке хотелось и очень. Сильнее было только желание завалить и трахнуть взмокшего от физических нагрузок дизайнера. Но как это делается, Антон хоть и знал в теории, но всё как-то робел и пока не решался подкатить. — Пива? — Арс (зови меня просто Арс) произнёс это как-то удивлённо-удручённо. — Можно, конечно, и пива, но за ним придётся идти, я как-то не держу дома. — Не парься, я сгоняю. — Не то чтобы Антон так уж хотел сгонять за Клинским, но находиться в одной комнате с объектом сильнейшего обожания становилось уже больно, потому он рассчитывал заскочить домой, надеть что-то серьёзнее шорт, вздрочнуть и пробежаться до Пятёрки. — Ну ладно, я тогда пока душ приму. — Нихуя не сделал лучше Попов. За какой сракой ему в четыре часа дня понадобилось в душ, Шастун не хотел даже думать. Раз такой чистоплюй, то и хуй бы с ним. Он угрюмо кивнул и высыпался из квартиры, хлопнув тихохонько дверью. Очутившись в родных стенах, Антон первым делом хорошенько, от души проматерился. Не сказать, что он сильно сдерживался во время сборки ретивого представителя мебели, но всё же выпустить пар не было лишним. Исчерпав запас воздуха в лёгких и разнообразных матерных слов, он поплёлся одеваться — сказал же, что за пивом, не давать же задний теперь. Придётся и купить, и притащить. И сидра этому пидору. Пилось на удивление легко. Он сидел на диване у Арса, под его жопу были заткнуты ледяные пальцы ног хозяина квартиры, а у дивана в рядок нестройно толпились бутылки. Попов оказался смешным и каким-то обычным. Нормальным даже, будто и не гей вовсе. — Я когда только начинал, это был ад. Зарабатывал я тогда импровизациями и подготовленными выступлениями, иногда перебиваясь проведением свадеб, корпоративов и, не поверишь, даже выпускных. Роль ведущего вообще самая солидная по оплате, остальное просто помогало держаться на плаву. Так вот, договорился я с мануфактурой одной, что они будут отшивать мне несложного дизайна футболки. Причём на заказ, штучно. Выходило по деньгам некисло, но зато можно было уже на бренд замахиваться. И вот, я соорудил магазин в инстаграме, прорекламировал его, и потянулись покупатели. Веришь, мне приходилось первый год самому бегать и вручать эти футболки. Ох и муторная была затея, но народу нравилось. Да и мне было забавно. Теперь это приносит уже куда более стабильный доход, я сотрудничаю с журналами, российскими модельерами, но иногда всё ещё развожу футболки. — Не заебало? — буднично уточнил Антон и опустил руку на узкую ступню. От соприкосновения с кожей он аж протрезвел невольно и весь как-то подобрался. Посмотрел на Попова, но тот сидел спокойно, как будто нихуя не подозревая о корыстных планах Шастуна по захвату его ног и их стратегическому разведению. Не то чтобы Антон был готов к экспериментам с жопами, но определённо жаждал получить новые знания в области оральных ласк и прилегающих к этой тем. Арсений засмеялся. Каким-то своим совершенно кошкиным смехом, ни на что не похожим. Макар, друг Шастуна, ржал громко и заразительно, Оксана хихикала, а другие парни вообще хуй знает какие звуки издавали, но ни один совершенно точно не был похож на Попова. У Арса смех был приятный, тихий, но такой… Невероятный, короче. От сопливых размышлений его уберегло то, что Попов будничным тоном произнёс: — Да нет, своё дело не заёбывает. Я вкладываю душу во всё это. Сейчас вот ещё в театр пытаюсь наняться, но там ставок нет, и я играю бесплатно. Чего не сделаешь ради искусства, да? И посмотрел этими своими блядскими глазами как-то особенно. Или Антон не так уж протрезвел, как казалось, и по синей лавке он видел намёки там, где их и не было вовсе. Но если не сейчас, он наверняка хуй решился бы. Так что, не давая себе даже шанса передумать, он наклонился, протиснулся между коленями Попова, благо в профиль Шаст был очень узким, практически лёг на него. Уставился в кажущиеся синими в осенних сумерках глаза, прикрыл свои и, теряя связь с реальностью и свою гетеросексуальность, прижался к тёплым, сладким губам Арса. Причём сладкими они, сука, были буквально. Ну как вообще можно пить такую муру, как сидр? А потом Попов ответил. Он просто приоткрыл рот и лизнул Антона, а Шаста чуть не подбросило — у него сорвало все тормоза. Он развернулся, буквально лёг на Арса, прижимаясь своим животом к его, своим стояком к его и ещё много чем своим к его. Арсений, казалось, не возражал. Он положил ладони Антону на лопатки и даже погладил чуть. Ободрённый первым успехом, Шастун сполз и в лучших традициях порнухи про колледжи и неожиданные потрахушки задрал Арсову футболку и принялся вылизывать безволосую грудь. Сначала Попов никак не реагировал, сражённый мастерством и напором, не иначе. Потом затрясся мелко, а после уже и крупно — он беспардонно ржал. А когда несколько обескураженный происходящим Шаст задрал голову, погладил его по затылку и, глядя в полные праведного негодования глаза, мягко улыбнулся. — Тош, ты пьян. Давай я отведу тебя домой. Ты же завтра пожалеешь. — И было во взгляде и понимание, и прощение, и всё остальное. И стало от этого так погано. Его как будто головой в дерьмо окунули. Всё желание разом пропало. Шастун, чуть шатнувшись, поднялся и твёрдой походкой вышел из комнаты. Он даже обуваться не стал — щеки и уши горели, а сердце колотилось так сильно, что он нихрена не слышал. Антон просто подхватил свои кроссы и, дёрнув замок, вывалился в подъезд. После полумрака квартиры на площадке было светло, сука, как в раю. Он как мог быстро сунул ключи в замок, открыл свою дверь и хлопнул ею так, что у всего стояка картины со стен попадали. Наверняка. *** В том, что Окс его поддержит, Антон не сомневался ни разу. Так что, дождавшись понедельника (он мужественно не бомбил ни в ВК, ни в Вацапе), он приехал на работу пораньше и, перехватив Фролову у входа в офис, утащил в курилку. — Он меня продинамил, прикинь? — Шаст прикурил и от души затянулся. — Сочувствую, — протянула Окс и, святая женщина, обняла его ровно за середину тела. — Да нет, не отшил, именно продинамил. Сказал, что я пожалею и всё такое. Моралист хуев. По случаю этого мне нужен твой совет. Как подкатить к мужику? — Ты же понимаешь, что так, как подкатываю я, ты будешь смотреться в лучшем случае пугающе. — Я не хочу подкатывать как пидор! — возмутился Шаст. — Ничего против них не имею, но я ж не такой! — Не такой, ты гетеросексуал, тебе всего-то нравится Арсений Попов, и ты стоически собираешься заняться с ним сексом, несмотря на наличие того же комплекта между ног, что и у тебя. — А я о чём! — воодушевился Антон. План в итоге они всё-таки разработали. Оксана даже поболтала и с Костей, и с ещё парой ребят с работы, но сведения, которые ей удалось добыть, были разрозненными. — Ничего удивительного, — спокойно говорила Оксана, поедая картошку. — Сам посуди — парни разные и нравится им разное. А Попов, я так понимаю, от тебя без ума. Иначе просто трахнул бы и забыл. — Да это понятно, что делать-то? — Шастун звучно допил фанту и ещё немного потянул воздух в попытках достать пару капель. — Мне бы твою самооценку, Антон. Делать? Ковать, пока не остыло. Идти к нему не стоит, но ты вполне можешь позвать его к себе. Ну и реши для начала, на что ты готов. Так будет проще придумать, как на это развести и Арса. — Ну, почку я отдать не готов, а вот куском печени поделиться, если потребуется… Оксана тихонько взвыла. * Сошлись на том, что Антон попросит Арса с чем-нибудь помочь, а потом слово за слово, выпьют и всё случится само собой, потому что Шастун не будет пыхтеть и воспламеняться, а просто скажет Попову, что тот ему сильно нравится, что ни один другой мужик не нравится, а вот он, Арсений, нравится. Эту фразу Антон даже записал. Не то чтобы он всерьёз собирался ею пользоваться, но на всякий случай стоило иметь под рукой. *** Всю неделю Шастун батрачил как проклятый, брал подработки и вообще был самым большим котиком на этаже, так что в пятницу его отпустили пораньше. Преисполненный желания получить дозу новых знаний, Антон затарился одноразовыми станками, гелем для бритья и шестью банками пива. Он решил, что этого хватит, чтобы успокоиться и принять неизбежное с достоинством. Немалую роль в принятии должна была сыграть пицца, заказанная на дом. Так она гарантированно была бы свежей и горячей. А лучшего времяпрепровождения, чем просмотр гейского порно за пивом, Шаст себе не представлял. Он завалился в квартиру, бегло принял душ, принял у курьера пышущую паром пиццу и, расплатившись, медленно, как в слоумоушене, толкнул дверь. Дверь напротив любопытно приоткрылась, и Антон застопорился — мало ли кто мог выйти от Попова. Да и вообще, интересно же, чем Арс мог заниматься. Вышел от Попова молодой паренёк, кажется, вчера распечатавший своё совершеннолетие. Он поправил взъерошенные волосы, улыбнулся (Шастун поймал ускользающую эмоцию) и, одёргивая футболку, направился к лифту. Арсений проводил его взглядом и встретился им же с Антоном. Наверное, на лице у Шастуна что-то такое читалось, что Попов решил сыграть в стандартную в таких ситуациях игру «это не то, чем кажется». Внутри неприятно заскреблось, но они же ничего друг другу не обещали, и Арс вообще свободный пидор, может делать что хочет. Шастун поджал губы и, позабыв о том, что он, вообще-то, не будет ни гореть, ни пыхтеть, сопя толкнул дверь и от души приложил ею об косяк. Но она почему-то не закрылась. Вместо этого дверь, ойкнув голосом Арса, зашипела и отошла в сторону. И тут до Антона дошло — непутёвый дизайнер сунул руку в проём, видать собираясь остановить пубертатный порыв Шастуна, и не рассчитал разницу между рациональной и дурной силой. Шастун резко дёрнул дверь на себя, одновременно с этим взревев: — Да ты заебал совать свои пальцы куда не надо! Попов, стой тут, щас в травму поедем! Антон схватил свои документы, сунул Арсу в руку пакет пельменей, обёрнутый в хлопковое полотенце, белое с синей полосой по канту, чуть порыжевшей от контакта с конфоркой, а сам вломился к соседу. Сгрёб его рюкзак с документами в охапку, параллельно вызвал такси и, взяв горе-дизайнера за здоровую руку, практически выволок его на улицу. Он не слушал ни тихие попытки объяснить, что травма не такая уж серьёзная, ни смех, ни извинения. Правда, за что этот осёл извинялся, для Шастуна осталось загадкой — он почти ничего не слышал за шумом крови в ушах. Шаст закурил, а Попов задумчиво читал сначала состав пельменей, а потом нашёл рецепт на упаковке и, судя по широкой улыбке, сука, ржал над выбором Антона. Когда приехала машина, он помог Арсу сесть, сам рухнул рядом с ним и продиктовал адрес ближайшего травмпункта. — Антон, — голос у Попова был мягкий, вкрадчивый, и от него поднимались волоски на шее. Был бы Антон собакой, он бы весь вздыбился, наверное. — Чё? — Спасибо. В груди замерло всё, а диафрагма сделала какое-то стрёмное сокращение, заставив лёгкие сжаться от спазма. Антон потерял несколько секунд, а потом что-то говорить показалось глупым. Рентген показал у Попова ушиб и никаких трещин или переломов. Травматолог, оказавшийся улыбчивым дядькой, что-то гудел за тонкой дверью. По скромному мнению Шаста, она могла бы быть и потоньше, а врач мог бы говорить и погромче — его по понятным причинам в кабинет не пригласили и он в ужасе седел в коридоре. Рядом с комфортом расположилась девчонка, на вид ей было не больше шести лет. Светловолосая, с двумя жидкими косичками, она играла куклами с синей и зелёной кожей. Ворковала что-то, перемещая пластиковые тела в пространстве и времени, и улыбалась. У неё не хватало одного переднего зуба. — Ну вот и всё, — раздалось прямо над головой, и Шастун волевым усилием заставил себя не дёрнуться. — Что врач сказал? — уточнил Антон. Он доверял Арсу, но ведь всё равно стоит знать. Мало ли что. — Сказал, что мой молодой человек совершенно прав, и мне не стоит совать свои пальцы куда ни попадя, — он широко улыбнулся, глядя игриво. Пачки пельменей в руке уже не было, а вот полотенце он накинул на шею на манер шарфа. Смотрелось по-ублюдски, но Попову невероятно шло. — Молодой человек? Твой? — затупил Шастун. У него вообще от вида Арса что-то перегорало в голове каждый раз, и он всерьёз опасался, что после пары месяцев такого фейерверка откинется. Арсений от души вздохнул и, махнув рукой не то Антону, не то на Антона, пошёл к выходу. Пива они так и не попили. *** Дни потянулись странные. Похожие друг на друга, как зомби на морозе, они были пропитаны фантомным ощущением чего-то упущенного, безвозвратно потерянного. Арс, улыбаясь, здоровался, вызывая у Антона состояние, близкое к клинической смерти, Шаст тупил как мог, а Оксана прозрачно намекала, говорила прямо и вообще всячески пыталась донести что-то, но результатов это не принесло. Шаст всё равно считал, что парнишки, выходящие от Попова то по одному, то сразу компанией, неминуемо предаются в квартире дизайнера плотским утехам, и грустил от этого. Пока в один из самых ублюдских осенних дней, стоя под козырьком в курилке, Антон не открыл аккаунт бренда Попова — с экрана на него смотрел тот самый первый парень, из-за ревности к которому Антон чуть не сломал Арсу руку. На нём была футболка с принтом какого-то динозавра и обтягивающие штаны. Босой и растрёпанный, он довольно улыбался, а под фото стройным голубым рядом шли какие-то упоротые хештеги, какие обычно сопровождали любое фото. Подошла Оксана, одетая в дождевик, — она не доверяла зонтам и сейчас походила на самоходную плащ-палатку. — Привет. Ты чего такой счастливый? — она тоже улыбнулась, полностью разделяя эмоции Антона. Оксане, в отличие от Шастуна, нравился и Питер, и дождь, и любая погода, в сущности. Она любила город неописуемо. — Они не трахались, — протянул Антон и вручил ей телефон, а сам от души затянулся. Фролова посмотрела на фото и не стала ничего говорить Антону. В правом нижнем углу снимка был виден угол спальни и разбросанные в беспорядке вещи, как будто кто-то снимал их в спешке, какую любят показывать в фильмах. Наверняка этому есть логичное объяснение. Бывают дни, когда всё через жопу сильнее, чем обычно. И этот день стал именно таким. Сначала Катя, открывая дверь столовки, не увидела его и ударила прямо по руке, в которой Шаст держал кофе, — результат тут же разлился по груди и животу пряной коричневой кляксой. Антон поджал губы и ничего не сказал, обсох, натянул поверх синюю толстовку и, закутавшись в плед (потому что кондёры хуярили так, будто за окном июль, а не сентябрь), он окуклился в кресле. Сосед напротив, как на грех, пинался чаще, чем обычно, и Шаст, окончательно взбесившись, пнул от души в ответ. Над перегородкой тут же появились ярко подведённые глаза Земфиры. — Ты совсем что ли? Шастун, блин, думай что делаешь! — прошипела девушка и уселась обратно. Блеск, когда её только успели туда посадить? Всю жизнь же там был Никита. И пользователи звонили, кажется, не для того, чтобы решить возникшие трудности с сайтом, а чтобы поныть или поорать, параллельно с этим сыграв на нервах Антона, изводящегося из-за показателей и просто потому, что ну бесит. Он с трудом дождался перерыва, скинул наушники и, заблокировав комп, резко встал со стула. Но плед, сука, оказавшийся под колесом кресла, решил, что Антон никуда не пойдёт, и с хрустом надорвался. Пунцовея как мак, Шаст скинул его и лосём ломанулся к лифтам. Справедливости в мире не было, он это очень чётко осознал в тот момент. * И в другой тоже. Двери лифта уже начали закрываться, когда запищала входная дверь и раздался взволнованный возглас: — Подержите лифт, пожалуйста! И Антон, как настоящий хороший человек, у которого был убогий сложный день и две запотевшие бутылочки пива в рюкзаке, всё-таки нажал на кнопку открытия дверей. Увидев же того, кто стоит с той стороны, он остро пожалел, что в этом лифте нет кнопки закрытия дверей, потому что Арс был последним (после ароматного бомжа разве что), с кем хотелось оказаться в узком лифте. — Привет, Антон, — как ни в чём не бывало улыбнулся Попов и нажал кнопку их этажа. Дверь тяжело закрылась, и лифт поехал, чуть подрагивая. — Рад тебя видеть. Как день прошёл? Шастун сначала хотел малодушно оглохнуть, а потом с ужасом осознал, что, как бы сопливо ни звучало, он хотел бы слышать такое иногда по вечерам. Особенно вот после таких уёбских дней. — Тоже рад тебя видеть. Нормально всё. Как пальцы? — Он старался не то что не смотреть, даже не дышать в сторону Арсения. Но ублюдский свежий запах какой-то ёбаной ёлки, которым всегда пёрло от Попова, забивался в нос всё равно. Арсений опустил голову, посмотрел на руки, а когда поднял лицо, у Шастуна внутри всё замерло и воздух застрял в горле — Попов улыбнулся. — Всё хорошо, спасибо, что спросил. — Двери лифта открылись, и Арс продолжил уже на ходу. — Благо, что я успел отснять всех моделей до травмы. Не мог фотоаппарат нормально держать. Сейчас уже всё хорошо. — Моделей? — Антон плёлся сзади, тупя великодушно позволяя Попову открывать перед ним двери. — Я думал, это твои любовники. Арс фыркнул впереди, зазвенел ключами. — Мне приятно, что ты такого высокого мнения и о моей привлекательности, и о моих возможностях, но парни у меня натуралы все. Как на подбор. Мы нередко шутим об этом на съёмках, особенно когда я с ними в кадре, но у нас исключительно деловые отношения. Хорошего вечера, Антон. Шастун впервые с момента знакомства сообразил резче, чем того даже требовала ситуация. Он сунул пальцы в дверной проём, не позволил закрыть дверь у себя перед носом. А когда удивлённое лицо Попова показалось в проёме, он склонился и поцеловал его. — У меня пиво есть. Хочешь? — Флирт был на грани фола, но у них всё было на грани фола. И Попов, маня этими своими невероятными морщинками в уголках глаз, которые появлялись, стоило ему улыбнуться, кивнул. — К чёрту всё. Хочу. * Губы у Арса оказались мягкими. На них ещё ощущался терпкий вкус нефильтрованного, а вечерняя щетина очень недвусмысленно не давала забыть, что целовался Антон совсем не с барышней, но от этого было только приятнее — как-то отрезвляло. Попов пошёл против правил и тут же взялся за пуговицы на джинсах Шастуна. Причём расстегнул он их так быстро, как никогда не мог Антон. Пару раз даже чуть казус не случился, чуть более приятный, чем кактус в анус, но всё равно. От размышлений о нетривиальных способах использования растений его отвлёк сам предмет, их вызвавший, — Арсений спустился поцелуями ниже и стал лизать шею, одновременно с этим сунув руку в штаны — играл, сука, против правил. Когда же через пару минут он стянул с Шаста боксеры, стало сильно похуй и на правила, и на игру, и на всё остальное — восприятие сузилось не просто до размеров комнаты — все тактильные ощущения, казалось, сосредоточились в одной точке, которая находилась как раз где-то аккурат между губ Попова. На этой живописной ноте, глядя, как сексуально втягиваются щёки, Антон и кончил. Впервые с резвых семнадцати так быстро. Он даже понять нихуя не успел — вот было хорошо, а вот стало уже ещё лучше. Арсений, явно не ожидавший ужина, отпрянул, но сплёвывать не стал. Посмотрел только как-то странно и сглотнул. Шастуну стало мучительно стыдно и, прикрыв глаза, он тихо выдохнул: — Это не я такой, это ты охуенный. — Положим, — отозвался Арс. *** Потный Попов, красиво изогнув спину, упёрся руками в стену и ещё шире расставил колени. Входить стало чуть проще, но задница всё равно была такой тугой, как будто он её вообще не использовал. Ни по прямому, ни по кривому предназначению. У Антона немного кружилась голова. То ли от прочитанных километров теории, то ли от эйфории, — полтора часа подготовки остались позади, хотя кто кого ещё готовил оставалось вопросом — то ли от удовольствия, накрывающего всё сильнее. Он сам не понимал. Но одно Антон знал точно — сейчас останавливаться нельзя. Это будет как минимум глупо, а как максимум Арс ему вырвет ноги и в жопу вставит. Другой стороной. Шастун погладил выпирающие рёбра любовника, на периферии сознания охуевая от того, насколько всё-таки Арсений тощий, провёл по напряжённому члену рукой и подался чуть вперёд. Кажется, дело сдвинулось с мёртвой точки. Арсений удовлетворённо выдохнул и медленно насадился до самого основания. Антон же, замерев статуей Безымянному Долбаёбу, смотрел вниз, на то место, где их тела соединялись, смотрел на покрасневший, растянувшийся по его члену вход и не мог поверить в происходящее. Впрочем, медлить не стоило, и Антон подался назад, потом снова вперёд. И дело пошло на лад. *** В его голове всё было несколько приятнее. Да и Арсений всегда так натурально стонал, как будто ему нравилось. Сейчас же, поменявшись с ним местами, натурал Антон Шастун ощущал в лучшем случае замешательство. В худшем жопа побаливала и было странно, но нихуя не приятно. Попов, мерно покачивающий бёдрами сзади, безусловно, делал происходящее намного лучше, но не настолько, чтобы прямо хотелось повторить. Он мягко толкался внутрь, входя неглубоко, и тут же подавался назад. Антона, как в ебучем анекдоте*, начинало бесить. А как сказать, чтобы этот пидор великовозрастный уже определился и не ебал голову, он не знал. Наконец, не то прочитав мысли, не то поймав инсайт, Арс толкнулся глубже. А Шастун, вспомнив о невероятной возможности принимать участие в соитии, подался назад, насадился на член до конца и замер, привыкая. Вот так, на всю длину действо стало казаться даже привлекательным. Он промычал что-то, очень надеясь, что сойдёт за стон, и Арс начал-таки двигаться. Почти не выходя, он толкался, казалось, ещё глубже, и это ощущение наполненности, растянутости, когда кажется, что зад треснет от любого движения, оказалось приятным. Так вот что такого Арс находил в сексе. Антон улыбнулся, краснея до корней волос. Он не пидор, ему просто нравится Попов. Только и всего. *** Ничто не предвещало беды. Антон сидел на кухне. Он пялился в окно поверх макушки Фроловой и тянул латте. По Неве какие-то счастливые люди шли на небольшой, но комфортной яхте, разрезая воду на белые ленты волн. Окс, судя по всему, сёрфила ленты социальных сетей. В какой-то момент, его Антон упустил, прямо перед носом оказался её телефон, с экрана которого на Шастуна смотрел Арсений. Одетый в белую футболку с дебильным принтом. Антон присмотрелся и чуть не плюнул кофе — на футболке был нарисован батон с рожицей и надпись «батон Шастун». И теги всем на радость: #антонбатон #нахлебненамажешь #голубямнепокрошишь #затогладитьможно