В тёмном осеннем омуте

Последние тёплые лучики солнца освещают золотистые листья, легко шелестящие под прохладным осенним ветерком. Среди когда-то живой и буйной травы тихо перебирает крошечными лапками ёжик, прислушивается, нет ли кого поблизости. Ёжик замечает какое-то аккуратное, еле заметное шевеление под соседним деревом. Решив, что то, что там находится, не опасно, он поспешил туда, так как любопытство сильнее любой неуверенности. Под толстым, шершавым стволом дерева, которое видело, наверное, ещё зарождение этого леса, сидит его сородич, много больше размером, колючки опущены. Незнакомец что-то ест, он абсолютно спокоен, не обеспокоен никакими проблемами. Он чувствует себя в безопасности. Ёжик тихо подкрадывается к нему, без какой бы то вражьей мысли. Ему просто интересно рассмотреть, изучить этого ранее невиданного ежа. Милая, аккуратная мордочка, зарытая в листья, крохотный носик, тёмные глаза, сосредоточенно смотрящие вниз, на еду. Внезапно, объект наблюдения заметил ежа, и попятился, поднимая иголки и опасливо сопя. Ёжик встал, как вкопанный, лихорадочно размышляя, что делать дальше. Его заметили и теперь, кажись, думают, что он враг, или ещё чего хуже, извращенец. Он попытался оправдаться, но его голос был настолько тихим и неуверенным, что звучал скорее, как детский лепет, и вряд ли был аргументом для предмета его изучения. Уже агрессивно настроившийся ёж сбавил пыл, и аккуратно подобрался ко второму, при этом стараясь находиться на безопасном расстоянии. Первый ёжик всё ещё стоял, не в силах выдавить из себя хоть какое-то разумное действие, и поэтому просто лёг, показывая, что он совершенно не опасен. Второй, всё же доверившись ему, подошёл и стал осторожно обнюхивать, уже явно чувствую обворожительный запах. Ещё издалека он унюхал, что этот ёжик – омега, у которого, к тому же, сейчас течка. Неудивительно, что он проявлял к нему такой недвусмысленный интерес. Лежащий ёжик ужасно смущался, понимая, что альфа-ёж чувствует его запах и уже думает о том, как бы без лишних лепетаний приступить к делу, хотя он и сам был не против. И хотя жизнь научила его не доверять кому попало, он поддался альфе, его пороку и своим желаниям. Он позволил ежу обнюхивать себя, легко касаться маленьким, влажным языком где только ему было угодно. Он дразнил его, то пристраиваясь сзади, но сразу отходя в сторону, то касаясь своей мордочкой его, создавая иллюзию того, что тот подарит ему поцелуй. В конце концов, альфа потащил его к себе в норку, и в течение нескольких часов слышалось только неловкое попискивание и довольное ежиное пыхтение.