Стены и мосты

Слэш
PG-13
Завершён
129
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
129 Нравится 2 Отзывы 19 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
1. Когда Джим всерьёз собирается покинуть Звёздный Флот, Спок поддерживает его решение. «Абсурд», – возмущается тогда Маккой, – «ты сам твердил, что Джим создан для корабля!». Взаимные аргументы приводят к бесплодному спору, как часто случается между ним и доктором. Но даже Маккой вынужден признать его правоту. Джим встретил замечательную женщину, Антонию, и уже купил для них дом. Она не похожа на прежних его возлюбленных: высокая и темноволосая, серьёзная, порой излишне задумчивая, разделяющая нелогичную страсть к лошадям и антиквариату. Спок знает, с кем мог бы сравнить Антонию: одна из кадетов, наполовину ромуланка, наполовину вулканка, неизменно привлекает его внимание. Саавик – её имя он легко запомнил. Кажется, она выбирает Спока личным наставником, видит его непогрешимым, каким он когда-то считал своего отца. Он не привык к такому, и Джим посмеивается над его растерянностью. Из всех людей Джим воистину достоин лучшей жизни. Он должен иметь семью и тёплый дом, полный детей. Он должен улыбаться внукам и баловать правнуков. После всех скитаний в космосе он должен обрести настоящую гавань. Спок сознаёт, что беззастенчиво купался в лучах внимания Джима. Земная скука, инструкторские обязанности затягивали всё глубже, и отношения их становились теснее. Джим видит в нём утраченного брата. Но, к позору Спока, его собственные мысли не настолько чисты. Поэтому Спок его отпускает. Он почти уверен, что поступает правильно. Он ждёт приглашения на свадьбу, он намерен там быть, но идут месяцы, а потом и годы напрасного ожидания. Изредка они встречаются, куда реже, чем хотелось бы обоим. Спок занят делами в Академии, Джим пытается выстроить семейный уют. – Так запутанно, ты не представляешь, – он нервно проводит рукой по волосам, – я на прошлой неделе ушёл, жил в гостинице. Но вернулся. Антония выдумывает бог знает что. Мы ссоримся, потом миримся – и опять… Это нормально? Впервые Спок отчётливо видит, как время отразилось на лице Джима. Он уставший и бледный, старается шутить, как раньше, и будто осекается. – Трудности совместного быта многим компенсируются, – говорит Спок. Он хочет верить, что это правда. И проклинает себя за сомнения. – Со временем всё уладится, да? – Джим смотрит с надеждой, точно Спок не может ошибиться. Он кивает, ободряя Джима еле заметной улыбкой, но – ошибается. Совсем скоро наступит лето 2283 года. Ферма Кирков запылает в грозу, и мать Джима не выживет под обрушившейся крышей. В тот же день, второго июня, Спок допоздна сидит на веранде рядом с Джимом. Над их головами окно спальни, свет упорно горит – Антония сегодня тоже не уснёт. Спок видит лишь звёздное небо и слышит короткие всхлипы, когда Джим пытается удержать слёзы. – Завтра я лечу в Риверсайд, её кремируют. Ты будешь со мной? Спок не задает вопросов об Антонии, которая могла бы полететь с ним, он просто отвечает: «Да». – Ты мне нужен. – Джим плотнее вжимается своим плечом в его. Они будут сидеть, пока горизонт не очертится рыжеватой яркой полосой. Следующим днём Спок не отходит ни на шаг. После церемонии и выматывающих соболезнований они заходят в чудом уцелевшую конюшню и ложатся на сено (Джим настаивает, и Спок уступает, как всегда). С наступлением сумерек похолодало, но от сухих трав исходит тепло. Джим, толком не оправившийся от похорон, выпивает за вечер бутылку виски. Глаза его остаются сухими, а губы – жёсткими, и Споку едва хватает выдержки, чтобы не зайти дальше. Он не отталкивает Джима, лишь отстраняется. Изучив за годы поведение людей, он знает, что Джиму нужно не это, что он просто ищет утешения у того, кто оказался рядом. – Чёрт, прости, прости меня, – повторяет Джим, и Спок притягивает его в исключительно целомудренное объятие. Возможно, именно в тот момент они начинают удаляться друг от друга. Спустя две недели, когда адмирал Кирк решает вернуться во Флот, Антония окончательно разрывает отношения. Спок узнаёт это от Маккоя, связавшегося с ним вечером: – Если бы не Флот, разрыв бы его доконал, – признаётся доктор, глядя в правый нижний угол монитора. – Он продаёт дом, кстати. Возвращается в старую квартиру, какую давал Флот. И я бы хотел… А я редко прошу, тем более тебя. Спок, может, ты поживёшь с ним, пока всё утрясётся? Он не против. Спок отвечает «нет», и после крайне эмоциональной речи доктора экран гаснет. Другие назовут это благоразумием. Но, скорее всего, это и есть трусость. 2. Всё могло бы пойти иначе. Однако он убеждает себя, что смерть и воскрешение изменили то, до чего не смог добраться Гол. Он не тот Спок, которого Джим хотел бы видеть рядом. Этому Споку не придётся сожалеть о решении. Они братья, не больше – и не меньше. Его принимают старые друзья, его приветствуют в Академии, и не так уж много дней потребуется, чтобы всё пошло своим чередом. Позже он беседует с Саавик. Опустив глаза, крепко стиснув пальцы, она соглашается и дальше быть с ним в его Время, но она не хочет связи. – Мы разные, Спок, – говорит она, – и твоё место не со мной. Он стал бы вечным должником того, кто подсказал бы, где теперь его место. Мать недавно умерла, и он словно потерян. Разумеется, это пройдёт со временем. «Уладится», – вспоминает он. – «Уладится со временем». Он принимает назначение на посольский корабль. Ещё один шаг по той дороге, что ему готовил отец. Или всё же, куда бы он ни шёл, итог будет один? Ведут ли другие пути к тому, что желанней всего? Задумавшись, Спок гладит очертания медальона под одеждой: подарок Джима на день рождения, с посланием внутри. Быть может, им всё-таки суждено вновь оказаться вместе на мостике. Когда Спок слышит о полёте нового «Энтерпрайз», то не сомневается, что Джим будет на борту. Он не сразу признаётся себе, но изнутри его разъедает холодное предчувствие, знак надвигающейся беды. Это нелогично, совершенно не по-вулкански, и Спок медитирует чаще, чтобы избавиться от въевшегося холода. Это не помогает. Сдавшись, он пробует вызвать Маккоя, который проводит отпуск с семьёй дочери на Альфе Центавра, но тот предсказуемо не отвечает. Собственный иррациональный поступок ещё сильнее подтачивает равновесие. Ни к чему беспокоить доброго доктора, особенно если тот не в силах помочь. Затем всё случается невероятно быстро, Спок не успевает зайти в здание посольства, как звуки и цвета вдруг исчезают. Он останавливается, застигнутый врасплох внезапной пустотой. Всё длится не дольше нескольких секунд. Тогда он узнаёт, что Джеймс Кирк погиб. Один, как тот и предсказывал, – без Спока. Он должен быть благодарен, что между ними не было настоящей ментальной связи, укреплённой матриархом и огнём пон фарра. Того, что он ощутил, вполне достаточно, более чем. Как адепт Колинара, он должен был бы молиться богам за освобождение от препятствий на пути к чистой логике. Но ему хочется рыдать, как человеку, и заглушить боль болью, как человеку, и теперь он понимает, что значит «тошнит от логики». Он не способен рационально мыслить, только не сейчас. Отец говорит ему: «Я скорблю вместе с тобой», и тон его подсказывает, что Сареку известно много больше, чем он готов показать. Маккой звонит на следующий день, голос у него осип, а под глазами болезненная чернота. – Я не знаю, что сказать, – шепчет он хрипло. – Боже, я просто не знаю. Спок тоже не знает, и оба молчат по разные стороны экрана. Проходят дни, утопленные в рутине. Спок не верит, что тупая боль, преследующая его, ослабнет, но вскоре учится с ней жить. По вулканским меркам век людей недолог, и рано или поздно ему пришлось бы потерять Джима. Даже если бы Спок постоянно был возле него. Всё, что остаётся, это примирить свой разум с действительностью. Но память вулканцев устроена иначе, чем у людей. Им не дано забывать. Спок помнит их первую встречу, как будто ещё вчера приветствовал молодого капитана. Для него воскресает и улыбка Джима, и шахматы в комнате отдыха, и запах преющей травы в конюшне старого дома в Риверсайде. От воспоминаний о единственном поцелуе у Спока перехватывает дыхание. Ему хочется сжать себе лёгкие так, чтобы они больше не могли вбирать воздух. Он готов отпустить Джима, но Джим не отпускает его. Он приходит во снах, иногда Спок физически ощущает его присутствие и беспокойно оборачивается – к пустой комнате. Он готов поверить в загробный мир, где когда-нибудь встретятся все разлучённые. Что угодно, только не константа. Продолжение, не точка, об этом ведь просят люди, снова и снова. Если правы были вулканские предки, то катра Джима теперь блуждает среди звёзд, и, возможно, Споку будет дан ещё один шанс, уже за невидимой – неотвратимой – чертой. 3. Спустя почти восемьдесят лет Спок умеет заключать воспоминания в стеклянные саркофаги. Вопреки ожиданиям, они не блекнут с возрастом, хотя больше не могут ранить. Взглянув со стороны, многому за стеклянной преградой он способен улыбнуться – пусть даже от остальных страниц памяти не избавиться. Но, оказывается, по-человечески безумная надежда тоже не покидает навсегда. Спок смотрит на искренне счастливую улыбку капитана Пикарда, и его сердце невольно ускоряет ритм. Он наклоняется ближе к монитору, придерживая наброшенный в спешке плащ. – Извините, посол, что беспокою посреди ночи. Исключительные обстоятельства, я сам не могу поверить… – Пусть он сначала сядет, – весело говорит кто-то за пределами экрана. – На Ромуле ночь, да? Невозможно, он понимает это, и всё-таки цепляется за край стола, нависает над экраном, силясь вздохнуть. – О чёрт, с ним всё хорошо? – Говорящий отталкивает Пикарда, но Споку не разглядеть лица. В глазах у него темнеет, экран расплывается в далёкое цветное пятно. – У его отца были проблемы с сердцем, вдруг… Нет, Спок! Спок! – Я в порядке, – произносит он, как только делает осторожный вздох, и добавляет: – Джим. Зрение возвращается, он видит Джеймса Кирка, так же склонившегося над монитором, тревожно хмурящегося. Живого. – Если бы ты знал, как напугал меня, – сведённые плечи Джима немного расслабляются, когда он смотрит на Спока. – Я старый дурак, нельзя было так сразу. Просто не терпелось, понимаешь? – Он виновато улыбается. Джим ничуть не изменился, он не постарел ни на день. Спок может судить – этот образ он берёг под стеклом чуть ли не целый век. – Джим, я сплю? – спрашивает он, настолько боясь услышать ответ, что во рту становится суше, чем в руинах Гола. Джим коротко смеётся. – Люди обычно щиплют себя за руку, но тебе не советую. Лучше я сделаю это сам, когда доберусь до тебя. Так вернее. Ты же на Ромуле? Буду через семь… – Нет! – Спока изумляет собственный выкрик. Джим недоумённо поднимает брови. – Что? – Оставайся на месте. Пусть капитан Пикард сообщит ваши координаты. Я сейчас же вылетаю. – Тише, я никуда не денусь, обещаю. Мы в штабе, и мне нетрудно… – Я прошу тебя, Джим, ничего не говори. Как ни странно, тот умолкает, но улыбка не сходит с его лица. Споку нужно срочно зафрахтовать судно до Земли, собрать необходимые вещи, и он не может оторваться от телекома. – Хорошо, – вдруг говорит Кирк. – Я дождусь тебя. – Да. – И я расскажу тебе о Нексусе и Соране. Кстати, на Веридиане-III чертовски хорошо строят мосты. Спок мало что понимает из его слов, но говорит: – Я отправлю строителям благодарность. Ему хочется рассмеяться, и одновременно совсем близко подступают слёзы. Он сдерживается, а Джим смеётся за него и неловко стирает дорожку от слёз и обещает: – Я жду. – Т'хи'ла… – Он лишь на мгновение прикрывает глаза. Искривление восемь – всё, на что способен частный торговый корабль. Капитан отказывается устанавливать связь со штабом Флота Федерации, в чём Спок не должен бы его винить, но десять дней проходят как в аду. Минуты бесконечны, и пламя охватывает Спока, стоит ему заснуть. Пробуждения страшны тем, что он рискует очнуться от главной грёзы. Он хочет верить, это последнее испытание. Стоит немыслимых усилий убедить себя, что Джим жив и ждёт. Когда они заходят на земную орбиту, Спок не в состоянии усидеть на месте. Он взбегает на платформу транспортатора так, словно ему снова тридцать шесть. Спок не удивился бы, материализуйся он уже в кольце рук Джима. Тот терпит ровно до того момента, как Спок делает несмелый шаг навстречу. – Теперь ты веришь? – говорит Джим куда-то ему в плечо. Вокруг люди, но лица их нечётки для Спока, и видит он не их. – Мой Джим, – он инстинктивно поднимает руку к его виску, и Джим прижимает ладонь теснее, накрывает своей рукой, сам помогает найти нужные точки. – Да, – шепчет он Споку, показывая – можно. Это больно и ярко, будто стекло разлетается вдребезги, обнажая всё, что он учился скрывать десятилетиями. Джим тоже задыхается от эмоций внахлёст. Едва затихает связь между их разумами, как только Спок отнимает руку от его лица, Джим соединяет их губы. Спок отвечает сразу. Он чувствует – по дрожи в руке, обхватившей его шею, по горячности движений губ, – что Джим не даст ему шанса отстраниться. Спок больше не допустит ошибок, и он покоряется. Как всегда – и наконец-то как должно.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.