inde nefas

Сейчас тот день помню только обрывками и то неполноценными. Воспоминания ударяют по нервам жестоко, как ток по оголенным проводам. Вспыхивают в памяти внезапно и также внезапно исчезают. Отчетливо помню лишь один отрывок. Скорее всего, тогда уже отпустило, потому и запомнил. Или запомнил потому что в нем был Борис. Но в этом я просто не могу признаться себе даже спустя такой огромный промежуток времени. Помню, как уговаривал его уехать, тогда был готов даже на колени встать, лишь бы он сел в такси вместе со мной. Мечтал об одном — выкурить с ним сигарету в Нью-Йорке и запить дешевым пивом, а потом почувствовать, как он толкает в плечо своим кулаком и говорит «ты чего задумался то?» До сих пор об этом мечтаю. Чтобы он наконец выдернул меня из этого замкнутого круга одной только своей улыбкой. Уверен, у него бы получилось. Помню, как сейчас. Он сказал «есть кое-что важное, что я бы хотел тебе сказать». А потом переминался с ноги на ногу, подогревая мой интерес и разжигая уголёк волнения. Да что там, я и без того волновался. А потом он делает уверенный шаг и прижимается к губам. Тогда я был в замешательстве. Я и сейчас в замешательстве. А потом он пообещал, что приедет через пару дней и я поверил. Готов был верить любому его слову, которое он положит мне прямо в рот. Готов был поверить во всё, что он скажет или сделает. Потому что знал, что он намного увереннее меня в своих действиях. Потому и поверил бы наверное. Какую бы херню он не нес, делал он это всегда уверенно. А тут — без слов разложил всё по полочкам, и моё сердце сжалось так сильно, что я почувствовал боль. Не такую, как тогда, когда думаю о маме. Другую. Какую-то новую, которая заставляет ощущать себя иначе. Я и объяснить не мог ничего. Сейчас тоже не могу. Помню, как тогда сел в такси и всё время до автовокзала мог ощущать лишь бешено бьющееся сердце в груди. Хотел сказать этому глупому органу в груди: «успокойся, откажешь ведь». А потом понял, уже отказало... А теперь из глаз текут слезы, как тогда через неделю после возвращения в Нью-Йорк. Как тогда, когда я потерял всякую надежду увидеть Бориса вновь. Я искал его во всех прохожих. До сих пор ищу. Вглядываюсь в лица и молю небеса о том, чтобы встретить его. В лёгких не хватает воздуха, а если бы и хватало, то остатки я потратил бы на то, чтобы выкурить с ним сигарету. Последний глоток воздуха я бы без вопросов потратил на него.