Pain and sweetness

Skylar Grey — I Know You Чонгук пьёт очередную чашку кофе за сегодняшний день, вроде пятую или это уже седьмая? Он не знает какая, он уже давно перестал считать, для него стало это уже чем-то обычным, ровно таким же как и курение, хотя он знает, что потом получит от него, он потом обидится и будет долго дуться, не давая к себе притронуться и чмокнуть в пухленькие губки, так мило надутые, но Чонгук знает, что может и по голове получить за такое действие и пойти спать на диван. Чонгук откидывает от себя уже порядком поднадоевшие документы и улыбается, господь, это он должен его слушаться, быть покорной деткой, но всё почему-то происходит наоборот и он слушается его и пытается ему угодить, не обидеть и, не дай бог, разозлить. Господи, Чонгук так его любит, хотя он знает, что ему от него нужны лишь деньги, но Чонгук всё равно никогда не захочет заканчивать эти отношения. Чонгук уже тянется к пачке сигарет, что лежат в переднем ящике стола, он открывает ящик из тёмного дерева и уже берёт почти пустую пачку, как его телефон звонит. Чон устало вздыхает и задвигает ящик, хотя пачку берёт. Он без раздумий отвечает на звонок, вытягивая из пачки сигарету. — Да? — Папочка,— слышится с того конца и Чонгук вздрагивает с сигаретой в зубах и поднесённой к сигарете зажигалкой. Блять, он не думал, что он позвонит,— Папочка, а когда ты приедешь? — Я сегодня останусь в офисе,— говорит Чонгук и поджигает сигарету, вдыхая едкий дым. Он слышит, что его детка издает разочарованный звук и списывает это на то, что он хотел с ним потрахаться, ничего лишнего, лишь хороший секс. — Но, папочка...— начинает он, почти мурлычет своим невероятно красивым бархатистым голосом и Чонгук понимает, что если он продолжит так мурлыкать и льстить ему, то он сорвётся и приедет домой, поэтому Чонгук его грубо перебивает: — Нет, я работаю сегодня, приеду поздно, пока,— говорит, как отрезает Чонгук и, не дожидаясь ответа, сбрасывает вызов, откидывает телефон, резко хватаясь за зажигалку, что лежала на столе и понимая, что без затяжки не проживёт и секунды больше. Щелчок, пламя, приятное шипение и запах горелой бумаги. Чонгук откидывается на спинку кресла, делая первую затяжку, блаженно закрывая глаза. Кто-то режет себе вену, чтобы стало легче на душе, кто-то запивает всё это алкоголем, кто-то жжёт себе кожу, а Чонгук курит. Курит с пристрастием, каждая затяжка освобождает его мозг от лишних мыслей, которые роются там как тараканы, а на душе становится легче, в разы легче. Вторая затяжка и на губах Чонгука расцветает более широкая улыбка. Он отталкивается ногами от пола и отъезжает на кресле дальше от стола. Чонгук поворачивается в кожаном кресле и смотрит через панорамное окно на ночной Сеул, наблюдает за людьми, их действиями и их поведением. Третья затяжка и у Чонгука пустая голова и лёгкая эйфория. Это похоже на зависимость, хотя это она и есть, зависимость от сигарет, от кофе, от него, и, ох, зависимость от него самая сильная, хотя это ведь называется любовью, а не зависимость, но ведь это синонимы. Зависимость от человека, от его голоса, от его улыбки, от его чёртового запаха, от его присутствия. И как без сигарет, будет ломка, если не будет этого человека. Третья, четвёртая и пятая затяжки, в голове пустота и на душе легко. Чонгук тушит сигарету и выбрасывает её в мусорное ведро, а потом смотрит на документы и понимает, что ему нужно их проверить и подписать. Чонгук пьёт кофе, проверяя очередной документ, когда к нему заходит его секретарша. Он не обращает на неё никакого внимания, пока она не садится прямо перед ним на стол, призывно раздвигая ноги, только вот Чонгуку от этого вида блевать хотелось. Он посмотрел нечитаемым взглядом на девушку. — Что вы творите? Если вы сейчас же не слезете, вас ждёт увольнение,— грубо говорит он, но девушка лишь улыбается и плюхается на его колени, как это делает он, и целует в шею, но только от её действий противно, от того, что получается, что Чонгук изменяет ему, а ещё противно, потому что не любит он чужих прикосновений. — Чонгук-ши, не сдерживайтесь..— томно шепчет она, целуя его шею, а потом оставляет краснеющий засос, с следом от красной помады. Но Чонгук резко её от себя отстраняет и на пол скидывает. Та вскрикивает от боли и непонимающе смотрит на Чона. — Вы уволены,— цедит он, а потом, схватив свой портфель, уходит из кабинета, громко хлопнув дверью и даже не стирая с шеи помаду. Квартира встречает его непривычной тишиной, нарушаемой только тихими всхлипами, доносящимися откуда-то со второго этажа. Чонгук понимает кто плачет и резко бросает прямо в прихожей портфель и своё пальто и бежит к своей спальне и всхлипы становятся громче и громче. Чон резким движением открывает дверь и от картины, что предстала перед глазами, у него сердце кольнуло. На его кровати лежит он, в огромной безразмерной толстовке, с взъерошими волосами, прижимается всем телом к подушке и плачет, плачет тихо почти не слышно, но Чонгук видит даже отсюда, что подушка вся мокрая от слёз. — Малыш...— тихо шепчет Чонгук и он крупно вздрагивает, не ожидая увидеть Чона. Он поднимает свои заплаканные глаза на Чонгука, из которых вытекает новая слезинка, скатываясь по красной щеке. Потом солёная капелька проходится по уголку пухлых и дрожащих губ. Чонгук наблюдает как слеза течёт дальше, а потом падает на постель. И это становится последней каплей, Чонгук подскакивает к кровати и вжимает в себя плачущее чудо, что сейчас начало с новой силой рыдать ему в шею. — Ну-ну..Тэхён-а..всё, всё,— тихо шепчет как в бреду Чонгук, утыкаясь носом в вкусно пахнущую какао и пудрой макушку, нежно поглаживая спину руками. Тэхён вдруг в его руках напрягается, а потом отстраняется и смотрит глазами, наполненными болью на Чонгука. — Я-я..тебе н-не нужен..?— хрипит Тэхён своим невероятным голосом, а под конец голос ломается и получается тихое хрипение. Чонгук смотрит на него, как на идиота, а Тэхён продолжает, смотря своими заплаканными глазами прямо в глаза Чона, пытаясь снова не разрыдаться,— И-иди к ней..раз она так тебе важна,— еле выговаривает Тэхён и опускает голову и Чонгук ощущает обжигающую влагу на своей рубашке. — К кому “ней”?— не понимает Чонгук. — К т-той, что поставила т-тебе засос и чьими духами от тебя пахнет,— шепчет Тэхён сорванным голосом, а потом пытается вырваться из крепкого кольца ~любимых~ чужих рук,— Отпусти.. — Нет, Тэ!— гаркает Чон и Тэхён тут же застывает как статуя, его лицо ничего не отражает, не единой эмоции и Чонгук обхватывает руками лицо Кима, смотря в глаза, наполненные болью,— Я никогда, никогда, тебе не смог бы изменить. — Чонгук...прошу,— шёпот, еле различимый,— давай это закончим, я-я не вижу смысла продолжать эти отношения,— говорит Тэхён, опуская голову и смотря на свои пальцы, а Чонгука будто водой окатили. Дышать стало нечем, сердце сжимается, а в голове бардак. Нет, нет и еще раз нет, он никогда не отпустит Тэхёна. Никогда. — Т-тэхён, нет, н-нет,— у Чонгука впервые так голос дрожит, Тэхён резко поднимает голову из-за голоса Чона, сломленного и хриплого, Ким поднимает взгляд и его сердце кровью обливается. Потому что у Чонгука вид такой напуганный и запутанный, будто это не ему двадцать девять лет и он владелец самой богатой и процветающей компании. Потому что из его глаз текут слёзы, а взгляд быстро бегает по лицу Кима, пытаясь найти хотя бы намёк на шутку, но его нет. И Тэхён чувствует как рушится его сердце от _этого_ взгляда, всё будто умирает внутри. — Чонгук, ты...— Тэхён не успевает договорить, как чувствует тепло на своих губах. Ким замирает, пытаясь понять что произошло, а потом видит перед собой зажмуренные глаза, с мокрыми ресницами и тут же отвечает на нежный поцелуй. Пухлые губы нежно сминают другие, даже не пытаясь углубить поцелуй, а Тэхён плавится от приятного и неспешного поцелуя, от мягких поглаживаний по спине и пояснице, от самого Чонгука. От его присутствия, от его действий, от его запаха, от его существования. Тэхён обвивает руками шею Чонгука, притягивая его ближе к себе, а тот только этого и хочет. По комнате разносятся причмокивающие звуки приторно-сладкого поцелуя. — Люблю, больше всего на свете люблю,— шепчет Чонгук между поцелуями и Тэхён плавится от всего этого, сгорая изнутри, ведь он не мог и мечтать о том, чтобы Чонгук любил его, как человека, личность, а не детку. А Чонгук понимает Тэхёна без слов, потому что тот начинает плакать от счастья, потом отстраняется, улыбается широко и плачет от счастья. А Чонгук покрывает поцелуями любимое лицо под басистый смех Тэхёна. Этим вечером они будут долго и тягуче-нежно целоваться, шептать самое сокровенное и наслаждаться этим волшебным моментом.