Гроссмейстер

И вдруг все закончилось. Очень вовремя: ему уже жутко надоело умирать. Вспышка, ослепительная боль, темнота. Но вместо того, чтобы в стотысячный раз вернуться к жизни посреди странного мира Дормаму, предложить договориться — и умереть, он разлепил веки… Где-то. Сверху лился стерильный белый свет, напомнивший ему белизну операционных. А под ногами были огромные черные и белые квадраты. Стефан Стрэндж с трудом поднялся на ноги и осмотрелся. Черные и белые клетки простирались до горизонта, сколько хватало взгляда. И больше всего это было похоже на гигантское шахматное поле. Старейшая много рассказывала ему о других мирах и о том, что смерть — это только начало. Но никогда не говорила, что это начало партии. Напротив него клубилось облако мглы. Изнутри вспыхивали разноцветные злые молнии. А потом тьма открыла глаза — ледяные, пронзительные глаза нечеловеческого существа. — Стефан Стрэндж, — пророкотал Дормаму. — Ты хотел договориться. — Запомнил мое имя, — усмехнулся Стрэндж. — Я хочу, чтобы ты оставил нашу Вселенную в покое. Он промедлил пару секунд, подбирая точные слова. Магические договоры нерушимы, хоть для людей, хоть для богов, хоть для демонов. Но в них нельзя оставлять ни малейшей лазейки. — Я хочу, чтобы ты больше не появлялся в пределах нашей Вселенной и не нанес вреда ни одному живому существу в ней. Взамен я освобожу тебя. — Освободишь?! — яростно взревел Дормаму. — Человечишка! Стрэндж молча поднял руку, на которой вокруг запястья крутилось кольцо зеленого света. Время, собранное в петлю, вращалось, тихо вызванивая свою музыку, похожую на тиканье часового механизма. — Или ты даешь клятву оставить нас в покое, или начинаем все заново. — Я… клянусь. Его зрение как будто раздвоилось. За облаком тьмы, за черными и белыми клетками Стрэндж на секунду увидел истинный облик Дормаму — сгусток магнитных полей и волн, клубок темной материи и суперструн, по которым бежали импульсы времени и гравитации. Невероятное, нечеловеческое, далекое даже от того, что может представить человеческий разум, существо висело посреди черной пустоты космоса. Даже разум мага не мог вместить все это. И защищался, как мог, трансформируя в привычные образы: шахматная доска, черное облако… Он видел, как все это — то, что было Дормаму, — вздрогнуло и изменилось. Магический договор тонкими серебристыми нитями пронизал тьму — и слился с ее клубами. Нерушимая клятва была принесена. — Ну что ж, — Стрэндж поднял руку. — Теперь моя очередь. — Не так быстро… Тьма усмехнулась ему, и от этой улыбки по коже пробежал холодок. — Ты очень умен и умеешь думать на сто ходов вперед, — прошептала мгла. — Твой разум холоден и ясен. Ты — отличный шахматист, признаю. Этот дебют — за тобой. — Но я — тот, кто сам суть и игра, правила! — пророкотал Дормаму. — И никто не смеет безнаказанно срывать мои замыслы. — И что ты теперь мне сделаешь? — устало спросил Стрэндж. — Убьешь еще раз? Не выйдет, ты дал клятву — не наносить вреда никому из моей Вселенной. — Вреда? О нет! — расхохоталось облако тьмы прямо ему в лицо. — Все будет только ради всеобщего блага. Вот тебе мое проклятие. Во все времена и во всех мирах ты встретишь того, кого полюбишь. И сам же пожертвуешь им, как шахматист жертвует ферзя, чтобы выиграть партию. Твой безупречный ум раз за разом будет приводить тебя к одному и тому же решению. Обменять жизнь одного — на жизнь многих. И ты будешь делать это снова и снова, без конца, без надежды что-либо изменить. — Партия началась, гроссмейстер, — прошептала темнота — и окутала его целиком. Когда он очнулся, то лежал на мостовой перед Нью-Йоркским храмом, и Вонг хлопал его по щекам, пытаясь привести в чувство. *** — Что вы все хмуритесь, Док? — спросил Кассиан, не отрываясь от штурвала. — И кстати, давно хотел спросить. Зачем джедаи носят эти дурацкие плащи? — Традиция, освященная веками. — А и правда, веселым вас никто в жизни не видел. — Нет ничего веселого в том, куда и зачем мы летим. Отнимать жизнь, даже по необходимости, — есть зло. Это затемняет Силу. Я рыцарь-джедай. Но я не убийца. — Ну что ж. А я — убийца. Вы это не сказали, Док. Но ясно и без слов. И я согласен. Нельзя воевать с Империей и не запачкаться в крови. Войны не выигрывают в белых перчатках. — Может быть, только в белых перчатках их и стоит их выигрывать. — Вы не были на Джеде тогда. А я был. Когда Звезда Смерти стерла с лица планеты ваш джедайский храм — а заодно треть материка и половину населения. Этот человек создает для Империи оружие, способное уничтожать целые планетные системы. Оружие, которому Альянс повстанцев ничего не может противопоставить. Этот человек сам — Звезда смерти. Гений на службе у зла. Энтони Эрсо должен умереть. — Я слышал, они заставляют его. Орсон Кренник держит в заложниках его дочь Морган. Корабль ощутимо встряхнуло. — Входим в атмосферу Иды, — отрапортовал K-2S0 из штурманского кресла. — Не переживайте, Док. По моим подсчетам, есть тридцатипроцентная вероятность, что мы разобьемся при посадке. И двадцать пять процентов я даю системам планетарной безопасности. Нас, в конце концов, могут заметить и сбить. — Не собьют. И не разобьемся. Ведь у вас есть я, — медленно проговорил Док Стрэндж, мастер-джедай, закрывая глаза и сосредотачиваясь. В темноте под веками поплыли, оживая, потоки и водовороты Силы. Сила станет их невидимым крылом, поддержит и укроет от врага, не даст разбиться. — И как вообще ваше эго влезает в ваш плащ? — пробормотал капитан разведки Альянса Кассиан Андор. Корабль крутым виражом вошел в бешеную ледяную круговерть, называемую стратосферой Иды. *** Они подползли к краю уступа — в лицо хлестнул ледяной ветер, швырнул в глаза горсть снежной крупы. Ида не была курортом. Затерянная на задворках Галактики планета-тюрьма для ученых и инженеров, которых Империя собрала здесь, превратив в своих рабов. Острые, зазубренные пики, глубокие ущелья и отвесные обрывы… Оскаленные клыки утесов, среди которых вечно выли ветра. И вечный, промозглый, сырой холод. Стрэнджу вдруг стало жаль незнакомого ему Энтони Эрсо. Провести последние десять лет своей жизни заключенным в этом ледяном аду… и быть застреленным во имя добра и справедливости. Кассиан выбрал отличную точку обзора. Научная база Империи, врезанная в уступы гигантской скалы, была видна отсюда через глубокую пропасть, как на ладони. — Вот она, — пробормотал Кассиан, прилаживая на камень перед собой лазерную винтовку. Его тонкое лицо сделалось хищным, как у ястреба, высматривающего добычу. Он приник к прицелу. Стрэндж прижал к глазам визир прибора ночного видения. На посадочную площадку, нависающую над пропастью, только что сел катер с имперского крейсера. И там… что-то происходило.