Давай станем едины

Наблюдая за Россией из-за кустов, Гилберт вёл скрытую слежку, записывая все свои наблюдения в отдельный блокнот, в котором были проставлены даты. Обычно он следит за Австрией и Венгрией, но как-то раз он просматривал видео в Интернете и наткнулся на интервью, где рассказывалось о том, как один парень, работающий в доме бизнесмена, сдал его конкурентам за большие деньги и сейчас живёт припеваючи в огромном загородном доме с женой и детьми. В этот момент у Гилберта родилась не самая приятная идея как можно разбогатеть и обзавестись кучей любовниц — нужно просто нарыть информацию и продать её! Кому угодно, главное за большие бабки! Но тут нарисовалась одна маленькая проблемка… Гилберт не знал, с кого начать, на примете выстроились в ряд все страны от мала до велика, аж глаза разбегались от такой роскоши, отчего выбрать становился всё труднее и труднее. В конечном итоге, Пруссия, чтобы не сбивать график работы, решил денёк-другой последить за Брагинским. Конечно, слежка за этим коммунистом и пьяницей была не такой интересна как за Австрией с Венгрией, но Гилберт не обращал на это внимания, надеясь нарыть один из таких секретов, который можно продать хотя бы за миллион евро. Переползая из одного куста в другой, Пруссия натолкнулся на Англию, которому, видимо, тоже взбрело в голову вести слежку. — Вали с моей территории! — прошипел Пруссия, стараясь убрать конкурента. Англия был настолько увлечён слежкой, что не стал утруждать себя ответом. Повернувшись к Пруссии, он приставил указательный палец к губам, прося того помолчать. Присев рядом с ним, Гилберт посмотрел туда же, куда и Артур, видя всё того же Брагинского, безмятежно поливающего подсолнухи, которые сам же посадил на огороженном участке, сотворив подобие клумбы. И вот к началу осени распустились чудесные солнечные цветы. — Скукота, — зевнул Гилберт, не видя в этой картине ничего такого, что могло бы потянуть хотя бы на полмиллиона евро. — Кто там? — видимо, услышав бормотание Гилберта, обеспокоенно спросил Иван, став медленно приближаться к кустам. За кустами, то есть за кустом завязалась небольшая потасовка, никто из стран не желал выходить к России и признаваться в своей слежке. Когда Иван подошёл к кустам достаточно близко, из них буквально вылетел, как рыба из воды, Англия. Смерив растерянного англичанина сердитым взглядом, Иван протянул ему руку, помогая встать. С небольшим интересом наблюдая за тем, как Артур убирает засохшую листву с волос и отряхивает форму от грязи, Россия подошёл к нему на достаточно близкое расстояние и проговорил негромко, но Гилберт хорошо сумел расслышать его слова, потому что стояли они всё у тех же кустов, где он, собственно, и прятался: — Англия, — Иван взял его ладонь в свою, — прими мою любовь. Не позволяя ошарашенному Артуру свалиться на землю, потому что после таких слов ноги начали его подводить вместе со слухом и зрением, Россия с улыбкой продолжил: — Могу я занять место в твоей постели? Подобный вопрос окончательно добил Англию, позволяя его телу обмякнуть в руках России. Гилберт со спёртым дыханием наблюдал за разворачивающейся перед его глазами картиной, кажется, у Англии случилось что-то вроде инфаркта. Ещё пару минут понаблюдал за тем, как Россия пытается привести Артура в чувства, легонько шлёпая его по щекам и повторяя фразу «Англия, очнись!», Гилберт перекрестился и пополз дальше. Оставив этих двоих наслаждаться обществом друг друга, Пруссия, отойдя на достаточное расстояние от дома Брагинского, сломя голову побежал к брату.

***

— Это просто уму непостижимо! Размахивая руками, через каждые пять минут с неубывающим страхом в глазах оглядываясь назад и проверяя, не стоит ли за спиной какой-нибудь Россия, Пруссия вот уже на протяжении получаса, едва не впадая в истерику от накопившихся эмоций, пытался убедить Германию в том, что Россия на его глазах признался в любви Англии. — Мне кажется, ты просто неправильно его понял. — Да нет же! — настаивал на своём Гилберт. — Он такой значит подходит к нему и говорит: «Прими мою любовь». Меня чуть кондрашка не хватила! Хмыкнув, Германия всеми силами старался поверить в россказни брата, но в этот раз его фантазия просто перешла все границы. Россия, возможно, и странный, на то он и Россия, но чтобы вот так без всякого повода пугать людей и нести какую-то околесицу влюблённой двенадцатилетней школьницы… Если это шутка, то определенно не смешная. Как только Гилберт затих, опустившись в кресло, Людвиг с серьёзным видом пустился в раздумья по данному вопросу. Если это всё не шутка и Брагинский взаправду брякнул какую-то глупость, а Гилберт поверил и устроил тут целое театральное представление с одним перевозбуждённом актёром, то следует позвонить Ивану и принести свои глубочайшие извинения, ведь Пруссия просто не мог убежать от него, не бросив на прощание хоть одно обидное слово. Дождавшись, когда Пруссия успокоится и со своим величественным видом как всегда пойдёт донимать Австрию с Венгрией, Германия решился позвонить России на его личный телефон, несмотря на то, что Иван много раз просил его не звонить по этому номеру, потому что Беларусь с недавнего времени начала отслеживать и прослушивать все его звонки. Эта даже была не столь просьба, сколь предупреждение. Иван долго не брал трубку, видать, был занят, но в итоге всё же ответил, вот только Людвиг не сумел разобрать его шёпота, постоянно перебиваемого плесканием воды. Похоже, Иван принимал ванну и возможно был дома не один, потому что ни один нормальный человек не будет брать с собой в ванную телефон. Впрочем, это же Россия. Но Людвиг предпочёл склониться к версии, что Иван самостоятельно вылез из ванны, взял телефон и вернулся с ним обратно, поэтому вода и плещется. — Извини, ты не занят? — А, Германия, — в трубке послышалось довольное хихиканье, но отчего-то Людвиг не был уверен на все сто процентов, что оно принадлежит России. — Я свободен. Но говорить долго не могу, поэтому давай ближе к делу. — Хорошо, я хотел извиниться, — нервно проговорил Германия, стараясь не мямлить. — Ты только что это сделал, может уже объяснишь причину своего звонка? — Если ты занят, то лучше отложим этот разговор, а лучше давай встретимся. — Как скажешь. Можешь хоть сейчас приехать, спинку мне потрёшь, — и вновь в трубке послышалось ехидное хихиканье, в этот раз Германия был на все сто процентов уверен, что оно принадлежало Ивану. Договорившись о встрече, страны синхронно повесили трубку, облегчённо вздохнув.

***

Эта встреча едва ли чем-то отличалась от всех остальных, Людвигу в связи со своей работой или, даже правильней будет сказать, должностью приходилось не раз бывать в гостях у стран, входящих в состав Евросоюза. Да и к России он много раз приходил, чтобы обсудить кое-какие вопросы. Однако в этот раз опасаясь, что Иван выкинет нечто нелицеприятное, Германия предложил прогуляться, и тот согласился на удивление быстро, не удосуживаясь задать хотя бы один самый банальный вопрос «Зачем?». — Германия, — тихо позвал его Россия, — мы уже третий круг нарезаем, а ты всё молчишь. — Извини, задумался, — прочистив горло, Людвиг бросил на Ивана неловкий взгляд. — Если ты приехал в гости, то может отметим это дело? С разгорающимся в глазах азартом Иван толкнул его локтем в бок. Но Людвиг не оценил его шутку, да и шутка ли, вернув своему и без того пугающему лицу природную хмурость. — Нет, я просто зашёл узнать, как у тебя дела? — Германия быстро выдал первое, что пришло в голову, стараясь приблизить разговор к нужной теме. — Слышал, вы с Украиной снова что-то не поделили. — Ох, да-да… Вечная вражда, — смазанно пояснил Иван, стараясь уклониться от темы. — Разве ты не можешь предложить ей компромисс? Фыркнув, Россия с недовольным видом посмотрел на него, будто говоря, мол, какого хрена ты лезешь не в своё дело, вали в свою Германию и диктуй там свои порядки! — Всё, что я могу ей предложить — это свою любовь, — остановившись, тихо проговорил Россия. — Да, но… Остановившись на пару шагов дальше от него, Германия внимательно наблюдал за тем, как Россия подошёл к нему, с замешательством взял его ладонь и не какую-нибудь, а именно правую, долго мялся, что-то мурлыча себе под нос, затем, тряхнув голову, поднял глаза и чётко, без запинки произнёс: — Людвиг, прими мою любовь, — на щеках Германии проступил лёгкий румянец, а рот приоткрылся от удивления в немом вопросе. Сдув со лба мешающую прядь волос, Иван как ни в чём не бывало продолжил. — Как мне оказаться в твоей постели? — Я не готов к такому… — забормотал Людвиг каким-то чужим писклявым голосом. — Мы не так хорошо знаем друг друга, для начала нам следует побыть друзьями. Осознав смысл только что сказанных слов, Германия морально стал подготавливать себя к возможным политическим конфликтам. Однако Россия вместо того, чтобы обидеться, наоборот обрадовался и, дёрнув на себя его руку, притягивая Людвига таким образов к себе, Иван крепко обнял его, в дружеской манере похлопав по спине. — Это сработало! У меня появился ещё один друг! — Ч-что? — глаза Людвига сами собой поползли на лоб — Я послал письмо на радио, которое ведёт Франция, спросив у него, как мне завести друзей, он сказал: «Предложите им свою любовь, а потом спросите: «Как же мне оказаться в твоей постели?» И это сработало уже дважды! Англия тоже был так рад моему предложению о дружбе, что быстро убежал домой хвастаться братьям, даже чаю со мной не выпил. — Да уж, наверное Франция его до сих пор валерьянкой отпаивает от переизбытка счастья. В отличие от России со своими детскими взглядами на мир, Германия прекрасно знал из рассказов брата, насколько Англия был «счастлив» услышав такое. — Может, чаю? — с улыбкой дружелюбно предложил Россия. — Не откажусь. До сих пор ощущая на своих щеках румянец, Людвиг медленно поплёлся за Иваном, стараясь более не касаться этой темы. Наблюдающий за всем этим из-за кустов, Пруссия обновил в блокноте строку записей и уже хотел бежать выставлять столь ценную информацию на аукцион, но быстро передумал. Германия бы точно не одобрил такой поступок со стороны брата, это ведь всё равно что свинью ему подложить.

***

Нервно глотая успокаивающий ромашковый чай и поглядывая на включенный радиоприёмник, Англия с нетерпением ждал момента, когда Франция прочтёт его письмо, которое он благополучно отправил на радио пару дней назад. — Итак, следующее письмо, — послышался едва уловимый звук вскрываемого конверта. — Что делать, если твой тайный возлюбленный неожиданно признался тебе в любви, а затем попросил согреть место в своей постели? Хм… Что за дурацкий вопрос! — воскликнул ведущий. — Соглашайтесь, не раздумывая! Выключив радиоприёмник, Англия вновь потянулся к чашке, но та оказалась пуста. Откинувшись на спинку кресла, он впал в раздумья. Разрываемый непосильной дилеммой Артур, сам того не замечая, стал царапать наманикюренными ногтями деревянный лакированный подлокотник кресла. Все болячки от нервов, которые за долгое время проживания на белом свете стали расхлябанными, как старый башмак. Прошло десять минут, двадцать, тридцать… Вернувшись в исходное положение, Артур робеющей рукой потянулся к телефону, беря в руки трубку, медленно нажимая на цифры, набирая номер России. — Алло? — послышалось в трубке на другом конце провода. — Здравствуй, знаешь, я долго думал над твоими словами и в общем… Я согласен. — Как здорово! Я как раз собирался приехать к тебе и погулять по окрестностям. — Звучит, — Артур шумно сглотнул, не привыкнув к неофициальному общению со своим новоиспёченным любовником, — заманчиво. Я тебя встречу, только позвони, как приедешь. — Нетушки! Я лучше сделаю тебе сюрприз! В трубке послышались гудки, Брагинский отключился. Откинувшись на спинку кресла, Англия бросил треклятое устройство на стол. Устремив взгляд в потолок, он взял в руки какой-то журнал, оставленный одним из братьев, обмахиваясь им, чтобы не сгореть заживо. Телефонный разговор ещё никогда не был таким тяжёлым, он будто разговаривал с самим дьяволом. Как хорошо, что этот разговор был коротким. Ну, а теперь пришло время ожидать прихода русского дьявола на свою землю.