Сокровище

В ушах стоял гул, голова кружилась, всё тело было покрыто в ранах от падения на тупые и острые железяки, была сломана пара-тройка костей - тяжкие повреждение, которые, казалось, должны доставлять непосильную боль, но то ли шок, то ли непонимание происходящего вокруг не давали это сделать. Глаза медленно открылись: вокруг видно лишь мусор, что так тщательно добывают все, дабы продать, но взгляд остановился на ржавом листе металла, где среди грязных коричневых пятен можно было увидеть своё размытое отражение. Попытался встать - боль, будто специально не показываясь до этого, резко ударила по всему телу: оставшейся ноге и руке, туловищу и голове. Казалось, болят даже металлические протезы, и Крысавчик зашипел, вернувшись в своё прежнее положение и отбросив всякое желание как либо двигаться. Теперь лежание не казалось ему такой плохой идеей, ведь по крайней мере оно была безболезненно. А что делать? Это его вина. Вся жизнь - взрывы и разрушения: большие и маленькие, громкие и тихие, и во всей этой весёлой вакханалии он не замечал, что с каждым разом разрушал не только всё вокруг, но и себя самого. Любовь к этим ярким бомбочкам с милыми мордашками, нарисованными пальцем, убивала, но делала это так незаметно, так тихо и так ненавязчиво, что со стороны казалось, будто всё это - пустяки. А заметил он это лишь сейчас, сливаясь с холодной горой металла. Это - конец. Боль не уходит и постепенно овладевает оставшимся телом, будто разрывая изнутри, даже несмотря на то, что парень не двигается. Уголёк внутри гаснет, веет сном, да с такой силой, будто он - единственное спасение, но даже со своим искажённым временем и радиацией рассудком, парень знает что истинное лицо этого сна - смерть. Знает, но идёт навстречу, потому что просто не может стоять на месте. Он боится, ему страшно, как и любому человеку, который понимает, что вскоре умрёт, вот только сил не хватает даже на то, чтобы хотя бы сморщиться от горечи за ту жизнь, что была прожита, казалось, напрасно, пусто, почти бесцельно. И вдруг находятся силы... чтобы выдавить слёзы, медленно стекающие по щекам вниз на грязный, ржавый мусор. Пора уходить, всё кончено. - Хватит ныть, король драмы... Но голос так не хотел. Резкий, но в то же время холодный и монотонный, он доносил каждое слово через весь гул и непонятный шум в голове, будто игнорируя все эти препятствия, словно их никогда не было. Он будто шёл из головы. - Больно? Я не человек, не знаю, как вы чувствуете это, но, на мой взгляд, падение с такой высоты хоть их болезненно, но недостаточно для того, чтобы умереть. Сделай одолжение: потерпи немного и дай закончить загрузку... Первая мысль, возникшая в его сознании - "О чём она?" Бред или нет - неважно, главное, боль под ним отходит на второй план. Но она говорит это так спокойно, так серьёзно и обычно, что кажется: если этого не понимаешь ты, то проблемы уже в тебе. В то же время этот голос веял страхом, непонятным, но сильным, против которого даже слово сказать было невозможно. Сразу было понятно: его стоит бояться, его нужно слушать. - Вставай, - коротко, будто отдавая команду, произнес он. В глазах вновь зажёгся уголёк, он хотел встать, но невыносимая боль, словно многотонный якорь, тянула вниз, и всех усилий хватило лишь на то, чтобы перевернутся на спину и увидеть небо: оранжевое, с тёмными тучами, плывущими плотной стаей до горизонта и сгущающимися на конце, где еле-еле пробивались лучи персикового солнца, сменяющегося луной. Вдохнул - почувствовал запах гари и, повернувшись в сторону источника, увидел куб, что будто застрял в его сжимающейся руке. Прозрачный, но с металлическими уголками чёрного цвета, переливается различными оттенками голубого - он казался таким чистым и красивым, что хотелось повесить на себя и хранить, как зеницу ока, не давая кому-то даже подумать о том, чтобы им завладеть. Стоило Джеймсу только подумать об этом, как куб погас, а в голове прозвучал какой то непонятный, не похожий ни на что звук: середина между писком и щелком. Звук прошел вместе с болью, и Крысавчик на миг схватился за лоб, но к тому времени всё прошло, лишь лёгкий звон в ушах остался. - Готово, - сказал голос, и только сейчас парня наконец понял, что он доносится прямо из него самого. Как мысли, но чужие, озвученные другим существом. И это делало всё ещё более жутким... - К-кто ты? Он понемногу начал приходить в себя, но тут же нахлынувший на него страх обрёк на панику, отчего тот начал вертеться вокруг, прикрыв руками уши и надеясь, что всё это лишь воображение. Он даже поверил, что это - побочный эффект от радиации, и даже бы успокоился, но сам понимал, что далёк от истины. - Странно, что это задаёшь ты... - голос удивился, пусть не очень сильно, но на фоне общей монотонности это было заметно. Акцент на последнем слове звучал ещё заметнее. - Пришёл сюда, лапал меня своими грязными, вонючими пальцами, а теперь спрашиваешь: кто я такая? Она говорит, он не помнит, словно никогда не совершал эти действия. Попытался понять, где он - тот же результат. Амнезия или ему сейчас нагло врут? Минута прошла, а он выворачивал всю память на изнанку, раз за разом находя всё новый и новый провал. Казалось, он забыл своё имя, но позже понял, что лишь сам начинает внушать себе это - так сильно в эту минуту на него давила ещё ноющая боль в теле, странный голос и непонятное место, где он умудрился очнуться. - Я... Я не помню... - судорожно подытожил он, проронив тихий истерический смех. - Конечно не помнишь: мне пришлось занять одну треть твоей памяти. Могла бы занять больше, но тогда твой мозг просто расплавился бы от перегрузки. "Какая память? Какая перегрузка? Что это за чёртов бред!" - крутилось у него в голове, но сил сказать такие эмоциональные фразы просто не хватало. - Кто ты? Вновь задал Джеймс, забыв, что делал это несколько секунд назад. - Я - ИИ, управлявший фабрикой по созданию омников до того момента, пока кучка варваров не взорвала всё вокруг. У меня много названий: программа-бог, оверлорд, повелитель - не важно, но вот ты называл меня каким то непонятным... со-кро-вищем? Звучит странно; жаль, не проверила, что это значит... Голос никак не отреагировал на такой же вопрос, но интонация его явно была не очень располагающей к себе: она до сих пор хранила в себе обиду. Но спустя буквально мгновение от этой "обиды" не осталось и следа; голос вновь стал говорить спокойно, даже, казалось, более эмоциональней, чем раньше. Пока она всё разжёвывала, Крысавчик посмотрел вдаль: никого не было, лишь дороги, пустыня, металлолом - и так везде. В голове неожиданно, словно гром среди ясного неба, промелькнула его квартира: ободранное что-то, внешне отдалённо напоминающее диван, стол, на котором он творил, дырявая крыша. Картина вырисовывалась детальная, он знал это место, а вот где оно находилось - нет. Стоит сказать, что его ничуть не удивили слова, но этот женский голос пробирал его с головы до пят, заставляя дрожать. Хотелось ответов, вопросов было много, но задать их язык не поворачивался. - Зачем я тебе? Но ему хотелось их знать... Любопытство взяло верх над страхом. - Ты? Ты мне не нужен был... Я спокойно лежала в своём контейнере и наслаждалась заслуженным отдыхом, пока ты не вскрыл меня. Я бы могла использовать тебя, как куклу, чтобы помогать в производстве омников, но поскольку это не очень практично, дикари уничтожили всю страну, а ты - моё жильё, и мы по "счастливой" случайности оказались вместе, буду наблюдать, - подытожила она, быстро приняв решение - Расскажи, кто ты? Чем занимаешься? Хотя, нет, не говори, да и, думаю, вряд ли у тебя получится всё объяснить. Узнаю сама, как-нибудь потом... Голос часто менялся: то он был монотонным и грозным, то становился пугающим, грубым и отталкивающим, то, как сейчас, любопытным, игривым, даже в какой-то степени приятным. Ответы были даны: непонятные, казалось, безумные, как тот, кому они были адресованы. Никогда ещё этот психопат не был так напуган, как при этой встрече. - Ты даже забыл, где живёшь? - заметила она. - Извини, я не слишком разбиралась в том, какие воспоминания в памяти нужно убирать, какие - нет. - Ну... - протянула она, будто смотря из глаз Джеймса и пытаясь отыскать в окружении необходимые знаки. - Видишь дым вдалеке? Идёшь туда: там город, а в нём - квартира. Пробелы в памяти на самом деле легко восполнить, стоит только побывать в знакомом месте, но, если не против, я буду немного прибираться в твоей голове: у тебя много ненужного бардака, как, например, твоё детство, что в памяти есть, но ты так и не пытался это вспомнить. Зачем тебе оно? Мусор же, ведь так? Он пошёл в сторону дыма, струёй бегущего из горизонта. Ноги, тело, душа - всё ныло от боли, но он продолжал идти, словно неведомая сила не давала упасть и спокойно сдохнуть. Вряд ли кто-то доверился бы незнакомому голосу в голове, но сейчас, находясь где то в пустоши, особо выбора, кроме как довериться, у него не было. Да и причины врать, как и навредить, у неё не было, ведь если умрёт он - следственно, умрёт и она. - Знаю, о чём ты думаешь. Нет, я не умру: просто перемещусь на ближайший носитель и буду ждать, пока рядом будет проходить такой же неумёха, как и ты. - Но, знаешь, ты мне нравишься... Раньше я чувствовала много людей вокруг. У них не было какой-то цели, они просто проживали один день за другим, медленно подводя свою убогую жизнь к концу, но ты, от тебя исходила напористость, ты будто горел желанием отыскать что-то такое, что станет поистине важным и, наверно, единственным достижением в жизни. Стоило тебе вступить сюда, и я поняла: ты очень сильно выделяешься. Ну а где твой "огонёк" сейчас? Обронил?... Она говорила, он - шёл, и так всю дорогу. Голос продолжал рассказывать: местами о себе, местами о том месте, что раньше являлось чудом инженерной мысли, а теперь - кучей мусора, желаемой добычи многих бедолаг, но больше всего она пыталась разговорить его. ИИ, что, казалось, должен лишь выполнять команды, хотелось... общения? - Для того шутника ты стал слишком молчалив. Может, когда отдохнёшь, станешь более разговорчивым? Раз теперь я твой неразрывный спутник, мне будет интересно поговорить с анархистом-подрывником... - Мне... больно... - напоминал он о своём состоянии, будто прося ту замолчать. - Ты пережил падение с высоты, так что и мой голос потерпеть сможешь. Не ты ли так отчаянно его искал? Ну, вот и я, твоя награда.       Ближе к ночи парень добрался до своего дома, больше напоминающий сарай, что в любой момент может сложиться, как карточный домик, стоит только чихнуть или неудачно упасть. На секунду он задумался, ведь в голове место казалось больше: тут еле хватало, чтобы пройти между столом и диваном, не ударившись ни обо что. - Я тоже думала, что будет больше... На пороге показалось тело, качающееся из стороны в сторону и пытающееся найти что-то, отдалённо напоминающее кровать, диван или, хотя бы, кресло. Наконец то взгляд упал на ободранный кусок поролона, на который, пройдя пару метров, упал Джеймс. Глаза закрылись, и наступила долгожданная тишина.       С того момента прошёл почти год. Поначалу голос, его комментарии, само присутствие в голове напрягало, но, побывав с ним продолжительное время вместе, Крысавчик стал постепенно привыкать. Жизнь изменилась, любовь к взрыву и разрушением стала сильнее, чем когда либо до этого. Теперь вместо огонька в глазах горел постоянный пожар такой силы, что даже боль от своих действий или от действий других он воспринимал либо с улыбкой, либо не воспринимал вообще - иными словами, стал таким, каким в итоге должен был стать. Она говорила, что это рано или поздно произойдёт, но никак на этот процесс не влияла, ведь, как и говорила ранее: ей нравится только наблюдать, не вмешиваясь в процесс. Крысавчик уже успел обзавестись напарником в виде здорового, грозного с виду, но молчаливого Мако, что был единственным человеком, способным не дать психопату съехать с катушки окончательно и навсегда. И всё же, ей было завидно, что Джеймс так свободно говорил с тем, кто за целый день может не проронить и слова... Его цели были непонятны. В тот день, в баре, когда они заключили договор, парень пообещал платить часть от заработка ему, в надежде на то, что тот будет его охранять: от врагов и, в частности, от него самого. Так началось безумное турне этого ещё более безумной дуэта: грабили банки, магазины, даже кафе - всё, где можно было достать заветные зелёные бумажки или что-то стоящее, а иногда и то, что просто приглянулось. Они развлекались, она - тоже. Её забавляло, во что превратился некогда напуганный всем, что есть, парень: откидывает шутки, постоянный смех и несерьёзность, жажда что-то сломать, взорвать, разрушить. Это была прекрасно и, точно, лучше, чем дальше пылиться в контейнере.       - Да-а-а, полу-у-учайте! - выкрикнул Джеймисон, откидывая в толпу приходящих легавых одну гранату за другой, пока его напарник заливал бензин в байк, стоя на заправке. Взрывы, крики, хаос - это была музыка для ушей, которая находила отражение в искренней интонации, что сопровождала каждое слово, вылетающее из австралийца. Турбосвин же пытался поскорее закончить дела с транспортом, не забывая, впрочем, поглядывать и на напарника, которой так и хотел полностью отдаться разрушениям и, того гляди, полететь вперёд. Движок завёлся, раздался выстрел из дробовика, улетевший воздух - сигнал, который даже через это сумасшествие сумел услышать Джеймc. - Уже? На момент его лицо выразило глубочайшее удивление, но тут же сменилось на довольную гримасу с улыбкой в тридцать два зуба и до самых ушей. - Мы ещё не закончили! Одним движением Крысавчик снял с себя огромную шину и, нацелив её на грузовик прибывающего спецназа, с громким смехом запустил. Колесо тут же полетело вперёд, и через пару секунд улицу охватил огромный взрыв, грохот от которого было слышно даже в другом районе. Парень же, довольный результатом, пару раз хлопнул в ладоши и прыгнул в люльку, поймав на себе неодобрительный взгляд напарника. Движок завыл ещё сильнее, они тронулись с места и полетели так быстро, что чуть не уронили один из мешков, доверху набитый золотом, деньгами - в общем, ценностями. - Ха-ха, вас инвалид уделал, олухи! Что скажешь, Турбосвин? Крысавчик повернулся и посмотрел назад: вдалеке были видны подъезжающие машины, но вступить в погоню не решался никто. И всё же, ему хотелось продолжить так быстро оборвавшееся веселье. - Да не боись, Мако, не думаю, что в той машине были люди, хе-хе. Напарник молчал - он сам придумал вопрос, на который дал ответ, просто не мог молчать, ему нужно было куда то девать ту энергию, что буквально била ключом и не могла выйти. Очередное удавшееся ограбление, в очередной раз эти двое успешно выполнили, казалось, невозможную задачу. Одного переполняла радость, он предвкушал, как будет протирать до блеска золотые слитки, укрываться деньгами. У другого были иные мысли: купить что-нибудь потом. На самом деле, для счастья им нужно было мало: материалы для бомб и "передышек", еда, вода, крыша над головой - они не были похожи на грабителей, что хотят заработать денег для того, чтобы жить беззаботно для конца жизни. Эти двое получали удовольствие от самого процесса, а деньги - приятный бонус, как наклейка у жвачки. Безумно, правда?       Убежище очень сильно напоминало их старый дом: такое же старое, ржавое, ветхое, с кучей полезного мусора и разных деталей. Сидя здесь, иногда бывало, что Крысавчик выходил наружу, надеясь увидеть знакомые пустыни Австралии, но, сделав это, вспоминал, где находится. Напарник пересчитывал деньги, Джеймс помогал ему. - Эй, Свин, как думаешь, на что бы нам потратить награбленное добро? Я бы, вот, купил бы себе плавки да рванул на море, лето же. - Зима... - А, правда? Да быть не может! По пейзажу не скажешь: вон, песок кое-где лежит. - Это... - вдохнул полной грудью Свин - снег, дебил... Крысавчик протёр глаза - ничего не поменялось, поэтому тот непонимающе приподнял брови, посмотрев на напарника вновь. Мако, не желая больше продолжать диалог, продолжил делать и купюр пачки и складывать в ровные кучки рядом с мотоциклом. - Ну и молчи, редиска. Я к себе пошёл... Крыс встал, и, прихватив с собой золотую монетку, поковылял в сторону своей комнаты. Стоит сказать, что эта комната была просторней, чем его прошлый дом: было место и для дивана, и для большой кровати, на которой он мог разлечься, как король, и даже для маленького холодильника с мастерской, стоящих в углу. Не место, а сказка! Жаль только, что это временное убежище и из него вскоре придётся уехать. Но эти двое были людьми сегодняшнего дня и редко продумывали всё в долгосрочной перспективе - иными словами, сейчас всё хорошо, а что будет завтра - неважно. В голове наконец настал покой, Крысавчик лёг на кровать и, посмотрев на деревянный потолок, прикрыл глаза протезом руки, размышляя о чём-то, попутно подкидывая второй рукой монетку. И какие мысли могут быть в голове у безумца? Обычные: сначала вспомнил дом, откуда их прогнали пинками под зад, потом в сознании мелькали их прошлые дела, грабежи и побеги, а после - вспомнил постер фильма, на который хотел бы сходить, но, скорее всего, украдёт. Обычные мысли не совсем обычного человека. Наконец настала тишина, покой, ни осталось никого кроме него, мыслей и... - Мне понравилось... И её... - Знаешь, порой меня удивляет, как вам это удаётся: устроили стрельбу в центре города, привлекли внимание чуть ли не всей полиции, а в итоге - скрылись с награбленным, словно ничего и не было. Она ждала этого момента, когда они останутся наедине, чтобы наконец то начать говорить. Нет, она не уважало его личное пространство, просто окружающие могли что-то заподозрить, если бы Крысавчик общался сам с собой. Конечно, Мако знал, что "чуть-чуть" не в себе, но чтобы разговаривал сам с собой - нет. А молчал голос очень долго, поэтому на тишину и покой Джеймс мог не рассчитывать. - Мы те ещё везунчики. Только с ней он вёл себя настолько нормально, насколько мог. Без шуток, без свойственного ему хохота и несерьёзности - со стороны казалось, будто это нормальный человек. Он не мог позволить колкости и дерзить в её адрес, потому что даже сейчас, прожив с ней почти год, он боялся эту таинственную наблюдательницу, до сих пор чувствуя себя героем какого сценария, который просматривают прямо сейчас и могут спокойно изменить, убрав одного из героев. Она могла молчать очень долго, так долго, что Крыс забывал о ней, но ровно до того момента, пока она, словно гром среди ясного неба, не напомнит о себе. - Иначе и не скажешь... - Тебе до сих пор со мной интересно? - Конечно. Я думала, ты долго не протянешь: радиация, любовь к взрывам и разрушениям, психические расстройства - по моим расчётам, ты протянул бы максимум несколько месяцев, но в результат я не могу поверить до сих пор. Удивительная же штука - человек... Вы настолько своеобразные, что мы просто не можем просчитать ваши действия. Наверно, именно поэтому мы и проиграли войну. - Хех, спасиб за комплимент. Они общались свободно. Если раньше парень просто молчал, в то время как голос пытался четно его разговорить, то теперь оба разговаривали друг с другом, словно нет ничего странного в том, что один - психопат, помешенный на взрывах, а другая - ИИ фабрики по созданию омников. Рано или поздно принятие этого факта должно было произойти, и оно произошло. Даже к отбитым странностям начинаешь привыкать со временем. - Ты меня боишься? - Боюсь? Да... - Потому что я могу взорвать твой мозг? - А разве он у меня есть? Нет, просто ты знаешь того, что не знаю я, сама же говорила, хе-хе. - Так ты боишься узнавать правду? - ... - Ты говоришь слишком нормально для психопата, это странно... - А ты до сих пор не поняла, что так я говорю лишь с тобой. Вопрос - ответ, вопрос - ответ - вот и все их беседы, но если раньше вопросы задавал он, то теперь места поменялись. Она давно поняла этот новый мир, быстро адаптировавшись к нему после долгого сна в уютном ящике, но единственная вещь, которую ей не удалось разгадать - это он. Иронично, ведь они всегда вместе. А эти слова делали этого психопата ещё большей загадкой для неё. Так он казался больше простым человеком, что любит привлекать к себе внимание, делая из себя дурака. Но даже если и брать эту теорию всерьёз, Крысавчик слишком сильно старается, даже, лучше сказать, переигрывает. - Этот мир, наверно, кажется тебе другим. Сколько ты спала: год, два? - Намного больше... И нет, он ни капельки не изменился, просто одних людей сменили другие. Вы так и не поняли, что своими действиями роете могилу самим себе: омники, криминал, проблемы окружающей среды, что уже давно прошли точку невозврата... - Не обобщай... Мне, честно, плевать на всё это, я просто пытаюсь жить. Как там... заложник обстоятельств, вот! - Да, прости. От действий одних страдают другие, даже ты тому хороший пример. Хотя, если подумать, ты на обе роли подходишь: тот, от кого страдают, и тот, кто страдает. - ... Наступило короткое молчание, эти двое долго ждали момента, чтобы поговорить, но довольно быстро растратили все слова. Крысавчик потупил холодный взгляд в потолок, думая о чём то, что даже голос был не в силах понять. Эти мысли не были глубокими, просто они сменяли друг друга настолько быстро, что она не могла понять их сути, не могла найти общую черту. Ему тоже хотелось знать, о чём она думает, но, к сожалению, или к счастью, это невозможно. Стрелочки не переводятся. - Почему ты назвал меня сокровищем? - Точно не могу сказать... Может, потому что на фоне кучи ржавых обломков и мусора твоё хранилище выглядело таким необычным, таким чистым и прекрасным, что другого слова мне не удалось подобрать? - И всё? Она не верила в ответ, ожидала какого нибудь монолога, но опять просчиталась. - Ну... - он задумался, видимо, поняв, что ответ не устроил собеседницу, - Я всю жизнь был неудачником. Знаешь, когда ты находишься на самом дне, любой, даже самый маленький лучик света виден за несколько километров. Когда я пришёл на свалку один, с мыслью о том, что если не найду сейчас ничего - валю из этой жизни нахрен, и забрался на утёс, я увидел маленький, почти незаметный блик в горе мутного металлолома - твой контейнер. И в тот момент я действительно не нашёл ничего, кроме как сказать: "Сокровище...". - Ого... - тихо проговорила она, удивившись. - Ты совсем не изменился, Джеймс... Вдруг раздался громкий стук кулаком в дверь - Мако. Один звук дал понять, что напарник закончил дела и хочет, чтобы Крыс вышел из своей комнаты. Выдохнув, Джеймс встал с кровати и направился в сторону двери. - Да иду я, иду! На пороге стоял напарник, внизу - упакованный деньгами мотоцикл, за плечом - его вещи. Всё говорило о том, что пора собираться и валить на новое место... опять. - Повезло, что я налегке, хах! - ... - Думаю, на новом месте будет не будет жарко, потому что одного меня там хватит, чтобы превратить всё в пустыню. В глазах вновь горит огонь, в речи синхронно играет смех, шутки, различные выкрики - всё стало, как обычно. Он вновь стал тем, кем его считают окружающие. Но для неё... Он всегда будет тем, кем был при первой встрече. Напуганный парнишка. С горящими глазами, бардаком в голове и пустотой в душе. Что был на самом дне... И нашёл сокровище. ***************************************************************************** - Говори, где ты спрятал свое сокровище? Только не говори, что носишь его с собой! - Сокровище, какое еще сокровище?! Ниче не знаю...