Личное

Слэш
NC-17
В процессе
27
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Миди, написано 6 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
27 Нравится 1 Отзывы 4 В сборник Скачать

/1/

Настройки текста
Шарф в три кольца аккуратно покоится на шее. Того же цвета, что и волосы. Со стороны кажется, что абсолютно одинаковые, но нет — у этого человека они слегка отливают каштановым золотистым, а шарф чистого морковного цвета. Чужой. Раньше он казался мягким, когда руки другого им обвивали, а сейчас такой неуместный на фоне белого снега, колючий и холодный. — Знаешь, я говорил ему эти слова столько раз. Постоянно. И он мне тоже. А в тот день все было иначе. В тот день я не успел сказать ему этих слов, а он ушел. Кому теперь нужны мои причитания, объяснения? Я отпустил его, нет, я сбежал, как последний трус. Думал, лучше умру, чем покажусь ему. — Пар нежными облаками окутывает двух парней, стоящих у самых перил Астрономической башни. Мороз остужает мысли на ненадолго, но сердце бьется все сильнее — насмехается — не останавливается. Легкие покрываются незаметной ледяной кошкой. — Просыпаясь из-за дня в день, я говорю и говорю эти слова в пустоту. Он не слышит меня. А раньше слышал? Надеюсь, нет. Вдруг он и правда презирал меня? Даже если так, раньше он улыбался. Гарри, ты же помнишь, да? — Юноша обращается к тому, кто стоял, не решаясь показать свои глаза. Они, как две статуи — без эмоций и холодные, обдуваемые ветром. Гарри просто не знал, что делать, что сделать, чтобы увидеть вновь лучистую улыбку. А слезы давно закончились. Войну они победили, но о чужой войне Поттер знать не мог. Она была не его. Высокий парень, сильно похудевший, уже без яркого блеска в волосах и глазах тихо произносит последние слова: — Если перед смертью, он будет стоять рядом с моим телом, то я хочу умирать медленно. Чтобы подольше побыть с ним. Вновь. — Гарри вздрагивает кончиками пальцев, но ничего не отвечает (потому что втайне желает того же для себя). Даже не оборачивается. Он слышит мерные шаги Джорджа по витиеватой лестнице за спиной. Тот больше не вернется. В Мунго всегда так тихо, только громкие мысли в голове не затыкаются ни на минуту. Изнутри к горлу поднимается ком из смеси радости и долгого ожидания. Десять часов. Мужчина не бритый уже который день, ходит из стороны в сторону, даже не видя перед собой белые стены и бегущих мимо врачей. Сегодня. Сегодня этот простой, небогатый и во многом странный человек станет в третий раз папой. Он трет жесткими пальцами лицо, стараясь сконцентрироваться на одной мысли, но не может ухватить хоть что-то в круговороте размышлений. Он знал, что магглы в такие моменты закуривают что-то вроде папиросок с сухой травой. Наверное, это помогло бы. Уже на пике нервозности за плечо хватает девушка, на голову выше. Мужчина видит ее лучезарную, искреннюю улыбку и вдруг всё проясняется, оставляя блаженную пустоту, словно лебединый пух в летней ночи. — Можете пройти в палату, мистер Уизли. — Женщина указывает легким движением руки на дверь в конце коридора, так и не замечая дрожащих пальцев человека напротив, что лишь кивает в ответ. Каких-то десять шагов его отделяют от сына. Или… Дочери? Еще один дар, подаренный не кем-то Высшим, а обычной ведьмой — его женой. Тело покалывает, немного мутит. Он напьется, — решает, — напьется от счастья этим же вечером. Солнце тонкой линией чертит узоры на белой двери, на стенах — совершенно безмятежное и очень-очень яркое с оранжевым отливом. Оно знает, кто появился на этот свет ранним утром. Дверь открывается резким движением и так же быстро закрывается с той стороны. Ноги впервые за долгие часы чувствуют опору. Но что с глазами? Они словно под пеленой, из-за которой видны только расплывчатые образы. Женщина, такая безмятежная, почти умиротворенная, лежит на белых простынях под белым одеялом. Только сильно сжимающие пальцы на пеленках выдают ее напряженные состояние. — А вот и папочка, да? — Игривый голос разрывает тишину, заставляя наконец отлипнуть от стены. — Мне кажется, или он вам не рад? Женщина не успевает обернуться, когда на колени опускается ее муж, у самой кровати. — Любимая, это… — Близнецы, Артур, близнецы. С этими словами окружающий мир становится полностью четким, до самый мелких деталей в глазах помолодевшего от пары слов, мужчины. — Фред, Джордж! Быстро вернули палочки отца и Билла! Кому говорю, останетесь без ужина! — На эти слова те смеются еще сильнее, еще громче и искреннее, убея на второй этаж. — Милая, они ведь только пятилетние дети, что они сделают? — Артур подходит со спины и быстро целует в розовую от злости щеку женщину. — Они еще ничего не знают. — Вот именно, Артур Уизли, они только дети! Их нельзя допускать до таких опасных вещей, а если они их сломают, где мы достанем деньги на… На этих словах ее голос сливается с неожиданным громом и густым дымом, что комьями спускается со второго этажа. — Сегодня вы останетесь без ужина! Вы слышали?! — Мужчина не успевает перехватить жену, как та за пару секунд добегает до эпицентра взрыва. Своей палочкой разгоняя серые пары, не контролируемая свои эмоции, проходит в детскую, уже зная, что увидит. — Не смейте брать эти книги, я сколько раз говорила! Двое малышей прячут по паре толстых томов за своими спинками. «Магия — 5 курс» — аккуратно догорает в углу комнаты. Фред и Джордж смотрят друг на на друга, все еще смеясь. — Мы их сами… — Нашли на кухне… — Нам из никто не давал… — Честно — честно. Близнецы в такт друг другу дополняют словами, пытаясь под кровать незаметно пропихнуть толстые тома. — Молли, это ведь просто небольшой дымок. Как туман ранним утром, ничего страшного. — Мужчина криво улыбается, держа за плечи разгневанную женщину. — Это все Билл. Они сговорились, ты не видишь? Я еще год назад начал замечать подобное. — Конечно, конечно. Братья сговорились, чтобы сжечь собственный дом. Но давай это обсудим после ужина, я сегодня так устал, жутко голодный. Знаешь, как на меня сегодня накинулся министр обороны по гоблинам? До сих пор мурашки по спине… Все-таки обратив на себя внимание, он уводит из душной комнаты жену, быстро приманивая к себе две палочки. Что не говори, а сжечь до тла дом, когда намечается еще один ребенок — не лучшая перспектива. Детки лишь фыркают, отказываясь принимать поражение. Еще сотни заклинаний они планируют попробовать на этой недели, хотя знают всего пять цифр. — К Биллу? — К Биллу. — Джордж, вставай! Да вставай же, тупая башка! — Мальчик накладывает резкими движениями заклинание и струя воды ключом ударяет по лицу другого мальчишку. — Фред, что опять? — Он выставляет вперед ладошки, но это почти ни чем не помогло. — Прекращай! — Пошли, покажу что. Таким же незамысловатым движением, струя засасывается обратно. Мальчик садится на кровать брата, уже доставая ножками до пола. Недоверчиво смотря на того, кто прервал сон о первом полете на метле, лишь шмыгает носом. — И? — Она пришла. Неожиданно Джордж смял под своими пальцами простынь. Это напоминало смущение, и любопытство, и стыд — все вместе. Им всего по двенадцать, но такое увидеть уже хочется собственными глазами. — Она… — В его комнате. Не обращая внимание на прилипшую к коже одежду и мокрую челку, Джордж спрыгивает с постели. Фред следит за выражением его лица, думая, что сам выглядит точно также сейчас. — Думаешь… — Он не узнает… — Мы же братья… — Тогда?.. — Да, думаю, можно на минутку… Они говорят тихо, боясь, что кто-то может услышать, хотя уже давно научились накладывать заглушающие чары на свои стены. Собравшись с духом, они берут ладошки друг друга, и тихо выходят из комнаты. Рыжая шевелюра переливается в рассвете, словно подначивает их в этом не очень хорошем занятие. Они впервые будут подглядывать. Вот так, опять вместе, опять вдвоем. Чарли не скажет, что видел их, ведь был занят совсем иным. Приложив к небольшой щели в двери что-то вроде расширительного глаза, мальчики спустились на коленки, смотря в зрачок. Тогда совсем юные, они не могли понять всего. Точно знали, что есть девушка и есть парень, которые способны полюбить друг друга. Ведь это природа и это естественно. Уизли раскрыли глаза, всматриваясь в чужую комнату. Это был поцелуй. Всего лишь поцелуй какой-то девушки с шестого курса, брюнетки, что решила погостить у них этим летом и брата, Чарли Уизли. Парень, уже совсем повзрослевший, с волосами ниже ушей, аккуратно опустил руку на тонкую шею, притягивая к себе. Девушка прикрыла глаза, даже не издав никакого при этом звука. Говорят, в детстве все выглядит иначе. Может, поэтому Джордж резко поднялся с колен, чуть задев брата. Тот лишь отмахнулся и продолжил любоваться этой, казалось бы, невинной картиной. Но Джорджа замутило. Он, не думая о конспирации, направился быстрым шагом в комнату. Тело покрылось испариной, а губы сжимались плотно, словно боялись, что их могут чем-то осквернить. В этот момент что-то уже было не тем, и виделось все как-то не так. Фред зашел в комнату через пару минут, умиротворенно улыбаясь, как кот ранней весной. — Видел? Она и правда очень красивая. — Мальчик прыгнул на свою кровать с ногами лицом вниз, поворачивая голову в сторону брата. — Она тебе не понравилась? — Нет. Фред озадаченно раскрыл глаза, словно не понимая значения этого слова. — Просто ты ее не разглядел. — Я все видел. — Джордж выпрямился в спине, что сразу говорила о его неприязни, а порой, страхе. — У него плохой вкус. — Что ты понимаешь? Ему сколько лет, а тебе всего двенадцать. — Как и тебе. — Я умнее. — Ты то? Фред мысленно похлопал в ладоши, когда Джордж вновь расслабил свои мышцы. Он не любил, когда брат волновался. Его страх, как воздух, — невидим, но ощутим. — Я то! — Повтори. Давай, что ты там про ум нес? — Я умнее. Слышишь? Умнее тебя в тысячу раз. — Ответил, уже открыто смеясь, когда брат за пару шагов преодолел расстояние между кроватями и теперь накинулся со всей силы, доказывая обратное. Фред еще у двери почувствовал дрожь, соприкасаясь с его плечом. И теперь считал ту незнакомку абсолютно уродливой, считая Чарли глупцом. — Джордж? Они были веселы, совсем раскрасневшиеся от небольшой потасовки. В итоге, кровать Фреда была в зеленоватой слизи, к которой никто так и не желал притрагиваться. — Что? — Да так, надумал. — Что же? — Если ты перестанешь задавать вопросы, то скажу. Джордж словно светился изнутри. Окруженный пылью, что так хорошо была видна в свете дня, он и сам становился частью вечного лета. Брат. Отец их иногда путал, но Фред не понимал, как это возможно. Их волосы были разными, веснушки появлялись в разное время года, что очень странно. И их мысли не всегда были одинаковыми. — Давай сделаем это. — Сделаем что? — Он посмотрел в блестящие от смеха глаза. — О чем ты? Лишь через долгие секунды понимание залило зрачок, а вместе с ним и тонкие плечи краснотой. — Никто не узнает. — Но ведь это нужно делать с тем, кого любишь. Фред, это… — Ты меня не любишь? — Что за вопрос глупый? — Ответь. — Люблю. Это утро было по-настоящему особенным. Все тонуло в золотых теплых искрах. И в этот момент, когда два самый глупых, во многом непохожих близнеца, отняли первые невинные поцелуи друг у друга, солнце взошло в зените. Тогда они стали друг к другу еще ближе, но в далеком будущем, где-то в шаре Трелони, отдалились на сотни миль друг от друга. Пара мгновений, и Фред отстранился, переминая свои небольшие губы зубами. Брат на секунду почувствовал тепло, а в другую — все закончилось. — Ты… просто идиот, Фред. Это не считается, слышишь? Не считается! — Ладно, ладно. И я тоже тебя люблю. Красно-золотые переливы на кроватях со временем стали такими привычными. Мягкое одеяло, из-под которого не хочется показывать носа и ни на секунду не замолкающие гриффиндорцы — все это, словно сон. Им пятнадцать и их кровати стоят друг напротив друга, как и в комнате в Норе. Уже давно зашло солнце, и на её место встала луна, что словно вторым покрывалом ложится на всех вокруг. Нет войны, нет боли, нет вечных загадок. Джордж следит за братом. Нет, это слишком подозрительно звучит. Просто наблюдает. Тот постоянно ворочается во сне. Если бы это были кошмары, можно было понять, но как тот сказал однажды «сны подобного характера лучше оставлять при себе» — бесит с каждым днем все больше и больше. Джордж все понял. Под луной волосы кажутся с серебристым отливом, а веснушки вовсе пропадают. Брат сидит под пологом, наблюдая за тихим бормотанием. Другие соседи постоянно задергивают кровати заклинаниями. Им скрывать друг от друга нечего, да и в шуме они привыкли жить. Они и есть тот самый шум. Смех, задор и огромная энергия, что идут изнутри, — но сейчас молчание. И никто в этом мире, будь то Темный Лорд или маленькая настырная сестра, не способен нарушить. Это умиротворение тоже идет изнутри. Оно порой гораздо сильнее их улыбок. Например, ссоры. Да, такое бывает иногда, хотя многие за своими личными делами и не видят, не слышат их молчания. Оно давит на голову, заставляет все мысли сжаться в один комочек и не выпускать. Оно не такое, как сейчас, оно мучает и не дает спокойно спать по ночам. И тогда занавеси над кроватями обоих замыкаются, словно устраивая бойкот даже во снах. По их негласному правилу, один обязан напугать до колик в животе другого. Последний раз на этот спектакль попала Макгонагалл, — вот тогда это было настоящим ужасом. Джордж вспоминает с нежной улыбкой ее перекошенное от гнева лицо. Он видел его так часто, что мог воссоздать на картине. Но сейчас не хочется. Не хочется ни угроз, ни смеха, ни вечного праздника. Только запомнить этот мирный момент, когда дыхание на кровати, от которой отделяет два шага, ощущается совсем близко. Им всего пятнадцать, но они уже многое знают. Книги, заклинания, запретные секции и не только. Сейчас брат вспоминает это без смущения и стыда. Такое иногда случается, особенно в маленьком доме. Да, он застал Фреда за кое-чем непристойным. Это был миг, словно иллюзия перед тем, как упасть в сон после очередного эксперимента. Но он четко помнит блестящие глаза и тепло, которого было слишком много в тот момент. Это было самоудовлетворение? Или просто очень-очень плохая фантазия Джорджа. Иногда (очень часто) заклинания могли отрикошетить. Вдруг у них давно что-то идет не так голове из-за глупого заклинания для очередных сладостей? Но им всего пятнадцать. Но они_уже_не дети. — Чего не спишь? — В конце концов Фред открыл глаза, сонно зевая. — Ты пугаешь, ты в курсе? Брат говорил тихо, но не чтобы разбудить остальных. Просто не захотел нарушать этот сказочный миг. — Потому что ты никак заткнуться не можешь. Что на этот раз? — Завидуй, блондинка. — Идиот. — Очень красивая блондинка, не веришь? — Я слышал — верю. Фред улыбнулся кончиком губ, поднявшись со своей кровати. Он был худ, а в свете луны и вовсе, фарфоровая кукла. — Тебе вообще ничего не снится? — Нет. Вранье. И Фред знал. Эта маленькая ложь, маленькая скрытая часть, которую тот так и не смог разузнать. Ему никогда не нравилось понятие «личная жизнь». Между ними двумя такого никогда не было. Но этих проклятых снов. Они понимали друг друга без слов, но врожденное любопытство всегда было сильнее. — Не скажешь? — Нет. Фред лег на кровать брата, голову опуская на колени и в тот же миг почувствовал пальцы в волосах. Брат смотрел снизу вверх, пытаясь разглядеть детали на лице. Все было таким знакомым и привычным, родным. — Но это ведь не кошмары? — Это хороший сон, Фред. — Все равно расскажешь. — Мечтай. Парень пропускает сквозь свои пальцы чужие, запутанные волосы, подмечая след на щеке от подушки и расстегнутую на пару пуговиц синюю кофту с маленькими ведьмами. На Фреде все кажется несуразным, странным, но другого придумать не получается. Он таким родился и не думал меняться. Этот миг, в котором два самых близких, связанных вечными узами человека, неотрывно следят за каждым движением, станет очередной каплей в море, что приведет к разрушающему бедствию, — к цунами.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.