Лазарь, выйди вон!

Магическая катастрофа в отдельно взятом Лондоне и в пределах одного конкретного лондонца набирала какие-то немыслимые масштабы. Разумеется, разговоры о магии были всегда. Еще с детства Джим видел по телевизору каких-то экстрасенсов, шаманов и прочих шарлатанов, но, прочитав пару книг о магии, найденных на барахолке, Джим раз и навсегда убедился в том, что это ложь для доверчивых дурачков. А дурачком Джим никогда не был. Но в последнее время реальность выкидывала такие фортели, что Джим невольно усомнился в своих устоявшихся убеждениях. Начать хотя бы с того, что Джим воскрес. Он был совершенно уверен, что прострелил себе голову на чертовой крыше чертового Бартса, потому что жизнь стала невыносимо скучной и даже великий Шерлок Холмс оказался обычным человеком, сколько не притворялся высокофункциональным социопатом. Но через каких-то десять-пятнадцать минут после выстрела Джим очнулся, целый и невредимый, только пистолет в руке напоминал о неудавшейся попытке суицида. Джим был уверен, что не промахнулся. Для полной уверенности он застрелился снова, хотя без Шерлока и пафосных речей это было гораздо менее весело, чем в первую попытку. Но прошло немного времени и Джим снова очнулся, как будто случайно уснул на крыше больницы. Дело принимало весьма неожиданный оборот. Вариант вмешательства неких Высших сил он отмел сразу, как слишком нереальный. Майкрофт Холмс хоть и любил вмешиваться не в свои дела, но воскрешение из мертвых ещё не было в юрисдикции МИ-6. Джим проверял. Это натолкнуло его на мысли об области некоего знания, в котором он ещё не был осведомлен. А именно — о магии. Первое, что сделал Джим — это вернулся домой, игнорируя какого-то слишком уж веселого для крупных неудач у босса Морана, и принялся скупать все книги о магии, которые смог найти на Е-бэй. Особенно его интересовали те, в которых были разделы о воскрешении мертвых. Несколько дней Джим только и занимался тем, что читал купленные магические тома разной степени достоверности, с каждым разом только убеждаясь в своей правоте — магии не существует. Она просто не сочетается с известными ему законами физики, а все описанные случаи «волшебства» — подделка или миф. Правда, от чтения его немного отвлекал Моран, который заботливо таскал своему боссу еду и напитки со рвением и настойчивостью бабушки, к которой наконец-то приехал на лето долгожданный внук. Постижение магических наук требовало калорий, поэтому Джим был даже благодарен Морану в какой-то степени. Ровно до того момента, пока книги по магии не закончились. Последней книгой Моран получил по голове, ведь именно в этот момент его угораздило принести боссу обед из пяти блюд и неосторожно поинтересоваться: не желает ли босс еще немного перекусить? — Ты меня с кем-то путаешь, — сказал Джим Морану, — булимией страдает Майкрофт, а не я! — Но, босс, — возразил Моран, вытягиваясь в струнку и тут же превращаясь из заботливой бабушки в бывшего полковника, — вы сидите здесь уже пятый день, я беспокоюсь не только о вас, но и о всей нашей организации! — Лучше раздобудь мне свежий труп, — сварливо отозвался Джим. Моран кивнул и вышел, а через секунду в коридоре раздался грохот выстрела. — Моран! — крикнул Джим, приподнимая крышку одного из блюд на тележке. — Если ты будешь стрелять во всех наших агентов, когда мне понадобится свежий труп, агентов скоро не останется! — Зато будет много свежих трупов, — резонно заметил Моран, втаскивая означенный труп в дверь и сваливая на белоснежный ковер. Мориарти застонал. Трупом оказался бывший камердинер Ее Величества, по совместительству работающий и на Мориарти. Добрый и отзывчивый человек, больше всего на свете любивший деньги. До настоящего момента. — Знаешь, сколько стоил этот ковер? — прорычал Джим. — Лучше бы ты сам застрелился! Моран задумчиво посмотрел на пистолет в руке, но стреляться не стал. Свежий труп медленно, но верно истекал кровью на персидский ковер. Джим вздохнул. Плохо, когда все твои приказы исполняют от и до, не потрудившись даже поразмыслить. Но он не собирался облегчать Морану жизнь. — Принеси мне все из этого списка, — Джим протянул Морану клочок бумаги. В Лондоне стояла непривычная для мая жара. Труп стремительно переставал быть свежим, лежа в очерченной вокруг ковра пентаграмме со свечами. Джим стоял над ним в просторном черном саване, увешанный какими-то магическими побрякушками, и заунывным голосом читал слова заклинания. Моран торчал рядом с книгой в руках, для подстраховки. — ... dominus sanctus... ave Satani... magnus perdolicus*... — на последней фразе труп неожиданно громко испустил газы, и свечи в пентаграмме, замигав, погасли. — Вот дьявол! — от неожиданности Джим отпрыгнул в сторону, едва не сбив Морана с ног. Он ожидал всего, чего угодно: что труп встанет, откроет глаза, произнесет слово. Но данный финт кишечником выбил его из колеи. — Святой Алистер Кроули! — подал голос Моран. — Не бойтесь, профессОр! То есть, босс. Так часто бывает с трупами. Вот однажды у нас в Ираке один солдат объелся фиников, а потом умер. Правда, не от фиников, а от пули, но это его не спасло. И понимаете, он упал в бункер, а там — эхо. В общем, от его «пулеметной очереди» арабы бежали дальше и быстрее, чем при бомбардировках США... — Моран! — прикрикнул Мориарти, уязвленный тем, что полковник подумал, будто его действительно может испугать подобное происшествие. — Избавься от этого трупа, немедленно! И под словом «избавься» я имею в виду: залей бетоном и брось на дно Темзы! А не выкинь прямо в окно! Моран, который уже тащил злосчастный труп камердинера к окну вместе с ковром, тяжко вздохнул и потащил его в сторону двери. Джим стянул с себя нелепый саван, под которым оказался более приличествующий криминальному консультанту дорогой костюм, и бросил его на пол. Мориарти охватило чувство полнейшей безысходности. Едва ли не сильнее, чем тогда, на крыше Бартса, когда он хотел застрелиться. Джим открыл ящик стола, в котором держал свой любимый револьвер. Может быть, стоило попробовать еще раз? В конце концов, прошло довольно много времени, вдруг что-то изменилось? Джим открыл барабан, убедился, что в нем есть одна пуля, щелкнул затвором и медленно поднес пистолет к виску. Вдруг его внимание привлекло нечто блеснувшее в ящике стола. Джим открыл его полностью и увидел потрепанную книгу, которую не замечал раньше. Книга называлась «Все, что вы хотели знать о воскрешении из мертвых, но боялись спросить». А сверкал серебряный череп на обложке, в глазах которого искрились кристаллы Сваровски. — Моран! — крикнул Джим, откладывая револьвер. — Какого черта?! Но Моран не отозвался. Вероятно, сейчас он вручную мешал бетон где-то на берегу Темзы, чтобы в точности выполнить указание босса. Джим решил, что просто отложил эту книгу в ящик и забыл о ней. Он открыл книгу. На первой же странице крупным шрифтом было написано: «Воскрешение из мертвых невозможно, если только вы не урожденный сын Божий». Джим моргнул и пролистнул несколько страниц. «Даже если вы — сын Божий, для начала прокачайте навык „воскрешение из мертвых“ до 30 левела». Мориарти зарычал и запустил книгой в стену. Все, буквально все будто измывалось над ним. Дурацкие магические книги, трупы, испускающие газы, Моран с интеллектом ниже плинтуса... Может быть, он, Джим, сошел с ума?! Может быть, сейчас он лежит где-то в подвалах МИ-6, пуская слюни, обколотый какой-то дрянью, а все это — последний трип агонирующего сознания? Если все, что он видит, — галлюцинация, есть только один шанс избавиться от нее! Джим снова схватился за пистолет. Моран сидел в кресле на балконе, откуда открывался шикарный вид на Темзу и Вестминстерский дворец. В руке он держал бокал с коктейлем ядовито-розового цвета, в котором одиноко плавала вишенка. Когда в недрах квартиры прогремел выстрел, Моран вздохнул, залпом допил коктейль и взял в руки странного вида сосуд, ранее лежавший у него на коленях. Более всего этот сосуд напоминал соусник, на который зачем-то приделали крышечку. Моран лениво потер бок соусника. Из носика сосуда повалил зеленоватый дым, пока не сгустился в облако, похожее на не слишком довольного иранца в чалме и старом халате. — Что прикажете, о Повелитель? — подобострастно взвыл он, складывая руки на груди. — Снова воскресить этого недобросовестного мужа, имеющего пристрастие к пороховому оружию? Или, быть может, перенести из параллельного мира нового? — Нет, — Моран вздохнул, покачал в руке опустевший бокал и бросил взгляд в сторону квартиры, где царила подозрительная тишина. Все-таки его «ПрофессОр» был неповторимым гением. Пока вдруг не решил стать добрым. А многочисленные двойники проблем не решали, хотя иногда и оказывались весьма изобретательными. — Ты ведь уже подарил бессмертие этому, не так ли? Лучше сотвори мне новый коктейль.