почему не мы?

      Маркус слишком много курит. Он знает это сам, ему не перестают напоминать друзья и родители, но парня это не заботит. Он просто приходит на квиддичные трибуны каждый день, скрывая одолевающие мысли за сизым дымом, запах которого вымывает из памяти доставшие уже образы.       Эти образы преследуют неотступно, постоянно маячат на периферии сознания, выжидая момент для нападения. А после наваливаются уже скопом, погребая лавиной, выворачивая мозги и душу наизнанку.       Никотиновый дурман оказывается простейшим способ сбежать от собственного воображения. Головокружение перекрывает собой все, оставляя в голове приятную легкость, от которой уже не хочется прыгнуть с Астрономической башни забыв перед этим оседлать метлу.       Хуже всего была невозможность оставить это все позади, игнорируя как саму проблему, так и ее причину. Напротив, Флинт с энтузиазмом мазохиста тянулся навстречу, провоцируя стычки и драки на пустом месте, лишь бы ненадолго окунуться в ощущение присутствия, лишь бы касаться, лишь бы ловить на себе чужой взгляд, пусть и горящий яростью.       Лишь бы обратить все его внимание на себя.       Прижимая Вуда к стене очередного коридора, сцепляясь в неразрывный клубок так близко, что нет даже намека на личное пространство, Маркус Флинт почти счастлив.       Потом он снова будет курить на трибунах в попытках отделаться от запаха чужого тела, пропитавшего одежду во время драки, и рассматривать саднящие костяшки, ощущая как наливаются многочисленные синяки. Но здесь и сейчас слизеринец прикрывает глаза, незаметно втягивая носом еле ощутимый парфюм, и позволяет себе на секунду представить, что однажды вот такая близость будет значить нечто иное.       Марк никогда не сводит полученные в этих стычках синяки, дает им зажить самим, напоминая себе о неправильности и ненужности своих чувств. Это отрезвляет, не дает забывшись сократить расстояние окончательно, теряя даже ту близость, что имеется.       Пусть она разрывает в клочья сердце, оставляя в груди никому не видимые, сочащиеся кровью незаживающие раны.       Пусть голова взрывается, не давая нормально есть и спать, заставляя выкуривать по пачке в день, лишь бы отгородиться.       Пусть хочется оторвать самому себе руки за каждую ссадину и синяк на чужом теле.       Вуд. Оливер. Ол. Олли... Имя царапает язык, каждый гребанный раз напоминая, что никогда не будет произнесено вслух, останется самой тяжелой из тайн, запрятанной так глубоко, что самому раскопать проблематично.       Будут только разбитые лица и руки, бесконечный поток оскорблений, подставы на поле, после которых скрываешься даже от друзей, просиживая дни возле больничного крыла. И сигареты. Самые обычные маггловские, растворяющиеся на языке горечью в очередной раз разбитых надежд. Своими руками разбитых.       И, возможно, будет лишь однажды озвученный вопрос. На выпускном после повторного седьмого курса, прижав к стене, как сотни раз до этого, Маркус выдохнет надрывным, отчаянным шепотом в ухо сокурсника "Почему? Почему не мы, Олли?". После чего просто растворится в коридорах старого замка, исчезая окончательно из чужой жизни.