Витамины по рецепту

      Когда отрывает часть тела, нервы ещё некоторое время не могут нормально функционировать, а мозг привычно продолжает посылать сигналы: сначала в оторванную часть, а затем — в болевые центры, чтобы сообщить, что в организме что-то не в порядке, что там, где совсем недавно что-то было, теперь — пустота. Это называется «фантомные боли». Эдди думает, что это неправильное название, потому что ощущаются — как настоящие.       — Как обычно? — спрашивает Дэн, и тут же подмахивает уже заполненную бумажку с рецептом.       Отлично знает, зачем Эдди на самом деле ходит к нему. Зрачки у Эдди безумные, но это не ломка, это и впрямь фантомная боль, хотя тело Эдди выглядит целым — даже сердце. Да и болит у Эдди не тело — из него вырвали половину души. Той самой, которую, по мнению некоторых, он променял на успешные расследования. Чёрной, бурлящей, своенравной хищной души.       Осмотр занимает времени не больше, чем требуется крутиться центрифуге, чтобы разделить кровь для анализа. Эдди покорно ждёт окончания этой формальности — Дэну отлично известно: за такой короткий срок фантомные боли не проходят даже при самой лучшей терапии. У Эдди — не пройдут никогда.       — Мне жаль, — говорит Дэн, пожимая ему руку на прощание.       — Передавай привет Энни, — бесцветно улыбается Эдди, сжимая пальцами заветный листок.       Путь до аптечного пункта смазывается. Девочка за стойкой привычно выгребает для Эдди пакетики самого забористого сорта. Раньше ещё клала вместе с чеком записку со своим номером телефона. Больше не кладёт. И смотрит на Эдди уже не заинтересованно, а с жалостью. Знакомый взгляд: Дэн тоже так смотрит. И Энни.       В холодильнике ждут три порции карпаччо, так что по дороге домой Эдди покупает только коробку шоколадных конфет. С вишней в ликёре. И две плитки молочного. И десяток батончиков. И неизменную открытку. И шоколадное мороженое: гулять так гулять. Привычный ко всему старичок на кассе кидает цепкий взгляд внутрь открытки, а потом тоже смотрит на Эдди как на очень тяжело больного человека. Эдди и чувствует себя таким.       — Всё образуется.       Эдди вспоминает, что уже видел его здесь пару раз. Похоже, подменяет дочку. Или внучку…       Привычные звуки из-за стен Эдди давно приравнивает к тишине. Вот миссис Брукс выговаривает сыну за несданный реферат (мистера Брукса никто никогда не видел, а миссис Брукс работает на трёх работах; Эдди иногда помогает ей с покупками, но денег давать больше не пытается); вот недавно въехавшие молодожёны снова испытывают мебель на прочность (сегодня это, кажется, кухонный стол); вот мисс Прайс зовёт своих кошек ужинать (Эдди уверен, что мисс Прайс и сама не помнит, сколько их было изначально, и просто привечает всех уличных). Под дребезжащее «китти-китти-китти» и раздирающий барабанные перепонки мяв Эдди достаёт из холодильника коробку с карпаччо (соус отдельно) и впивается зубами в нежную телятину. Ломтики такие тонкие, что тают на языке. Как шоколад. Как шоколадное мороженое, которое Эдди использует вместо соуса, задвинув горчицу поглубже. Довольно урча, Эдди приканчивает мясо, суёт опустевшую коробку в мусорный пакет и туда же кидает скомканный полиэтилен, укрывавший шоколадные конфеты.       Первую Эдди отправляет в рот, уже раскурив самокрутку. Сладкий вишнёвый ликёр смешивается со сладким привкусом дыма, течёт в горло, течёт по венам, бьёт в голову. У Эдди давно нет ни кайфа, ни прихода от курева, зато даже с капли алкоголя сейчас развозит как ребёнка: печень не справляется, хотя Эдди пачками жрёт восстанавливающие витамины. Эдди курит, съедает ещё одну конфету и закусывает веточкой петрушки. Сознание плывёт, затягивается чёрной мутью, поднявшейся со дна. Эдди докуривает косяк до середины и берёт следующую конфету.       Боль не отпускает совсем, но становится глуше. Так должны работать гормоны удовольствия, но удовольствия Эдди не чувствует — только глухую тоску, грызущую внутри. Там, где раньше перетекало, елозило и ехидничало инопланетное существо. Паразит. Симбионт. Чёрная часть души Эдди.       Алкоголь в крови и затянувший кухню сладкий дым размывают очертания предметов, размывают буквы на открытке. Эдди не надо видеть, чтобы знать, что там написано.       Это всегда одно и то же.       Он уносит открытку в спальню и цепляет её к зеркалу, где уже висит с десяток таких же. Из зеркала на Эдди смотрит Эдди, и он отводит глаза, перескакивая взглядом с одной картинки на другую. Зайчики, белочки, котики… «Поправляйся!» — желает каждая.       Эдди курит травку, жрёт витамины, шоколад и сырое мясо. И сырые потроха. И ещё больше витаминов. И ждёт, что тянущая изнутри фантомная боль уймётся. Не верит уже, но всё равно ждёт.       Открыток вокруг зеркала уже девятнадцать, когда отражение наконец меняется.