Часть 1
8 октября 2019 г. в 20:56
Устройство мироздания пытались понять все люди после изгнания из Эдема, лишившись влиятельных покровителей и будучи предоставлены сами себе. Особенно старались древние греки, в чьём обществе каждый второй был философом, а каждый пятый — учёным. Примерно в тот период времени появились теории о взаимном притяжении разноимённых частиц атома. Разумеется, этот закон действовал и до своего открытия каким-нибудь величавым и бородатым римлянином в тоге. Поэтому совершенно очевидным было то, что посланные на землю эмиссары Рая и Ада, не найдя никого иного, начали весьма активно притягиваться. Были, конечно, и иные причины, но Кроули быстро обрывал подобные сентиментальные мысли Азирафаэля, что не мешало последнему изредка то ли в шутку, то ли вполне серьёзно утверждать о возвышенности их с демоном отношений.
Дни после несостоявшегося Армагеддона слились в бесконечный пёстрый водоворот событий: встречи в квартире Кроули, прогулки по парку, ужин в «Ритц», культурное обогащение в театрах и картинных галереях, нелепая забота об Антихристе, сродни поведению отца, увидевшего своё чадо впервые за одиннадцать лет и восполняющего потерянные годы, и старая традиция беседовать о мироздании и прочих проблемах бессмертной жизни, усевшись на диванчике. Ранее ангел и демон садились друг напротив друга, всё же держа дистанцию и беспокоясь о возможном наблюдении начальства. Сейчас, полагаясь на бюрократическую суету, они находились на одной стороне, часто касаясь друг друга коленями. Кроули надеялся, что так останется навсегда, но в делах Рая и Ада ни в чём нельзя было быть уверенным наверняка. Не исключено, что уже на следующий день в его квартиру завалятся князь Ада и Гавриил, которые препроводят их на повторное уничтожение. Поэтому Кроули наслаждался каждой секундой свободы, особенно проведенной рядом с Азирафаэлем, внутри всё-таки понимая, что это излишнее беспокойство. После такого-то представления никто их больше не тронет. Возможно, сказывались его подозрительность и неверие в возможность собственного счастья. Кроули фыркнул. Будешь тут недоверчивым после всего произошедшего.
— Дорогой, у тебя осталось то превосходное красное вино, которое мы открывали несколько дней назад?
Нагнувшись, демон открыл шкафчик на кухне и, ожидаемо не найдя той самой бутылки, ответил:
— Очевидно, что его больше нет. Разве когда-то вино проживало более трёх часов после открытия?
Азирафаэль тяжело вздохнул, плотнее укрывая босые ноги пледом в крупную клетку.
— Как жаль. Поищи другое. Мне нестерпимо хочется красного вина.
Кроули провёл рукой по поверхности дерева, наткнувшись лишь на спрятанный на чёрный день термос с шампанским. До этого ему компанию составляла фляжка с виски, но и её больше не существовало. Демон щёлкнул пальцами, и на кофейном столике перед ангелом материализовались бутылки испанского вина и два бокала.
— Чудесно, — со сверкающими глазами улыбнулся Азирафаэль, порозовев от удовольствия.
Кроули обернулся и хотел сесть рядом, но замер со штопором в руках. Он до сих пор не мог привыкнуть к такому домашнему и счастливому ангелу, который живёт не просто по соседству, а в его квартире. Ранее одно прикосновение их рук в тысячу лет считалось для Кроули успехом, а теперь, когда основные аспекты их взаимных чувств наконец открылись, он мог не только каждый день касаться ангела, но и целовать его в любое удобное время. Кроули с минуту изучал расслабленное лицо Азирафаэля, пока наконец не опустился на диванчик рядом и открыл первую бутылку. Ангел принял бокал из его рук, не переставая загадочно и искренне улыбаться.
— Что такое, ангел? — спросил Кроули, делая первый глоток. — Не заставляй меня искать подвох. Я сказал что-то не так?
— Нет, всё хорошо, — бесхитростно ответил Азирафаэль. — Всё просто превосходно. Лучше и быть не могло.
Демон выразительно выгнул левую бровь, давая понять, что, хоть ангел и по обыкновению излучает невообразимое количество света и тепла, но и это уже чересчур. Азирафаэль отставил бокал в сторону и поправил сползший с него тёплый плед.
— Я просто думаю о том, что ты мне сказал вчера. Якобы демоны не чувствуют любви и привязанности, и ты абсолютный представитель данного вида, — голубо-серые глаза ангела пару раз наивно моргнули, одурманивая Кроули сильнее любого алкоголя. — Я считаю, ты меня обманываешь.
— Стал бы я врать тебе? Ты меня оскорбляешь такими ужасными предположениями.
Азирафаэль поправил воротник своей фланелевой пижамы, подходившей к его оттенку глаз, и снова моргнул, словно смущаясь.
— Ты недоговариваешь, — уточнил он. — Я могу чувствовать волны любви, и в этой квартире их предостаточно. Это может означать только одно, — ангел сделал эффектную паузу, выпив ещё вина. — Ты любишь меня.
Кроули зажмурился и помотал головой, отрицая слишком сильное биение своего сердца, отчаянно требовавшего сказать "да". Несмотря на то, что после Армагеддона они оба признались друг другу в существовании «непостижимого и необъяснимого зарождения чувства симпатии», до объяснений в любви дело не доходило. Кроули не мог произнести это вслух, даже по истечении шести тысяч лет. Как только демон хотел об этом заговорить, все слова тут же пропадали из его лексикона. Бесовские проказы, не иначе.
— Я не могу никого полюбить, ангел. Что за чушь?
— Это не чушь, — упорно гнул свою линию Азирафаэль. — Я это чувствую и вижу. И иногда даже слышу. Кроули, так не может продолжаться. Я ведь живу с тобой.
— Не больше чем вежливость.
— Мы спим в одной постели.
— Больше негде.
— Ты ухаживаешь за мной.
— Ерунда, это моя манера общения.
— Ты стараешься всё время прикоснуться ко мне.
— Тебе это померещилось.
— Иногда мы целуемся.
— Это по-дружески.
Азирафаэль закрыл лицо руками и простонал.
— Ради Бога или кого-то ещё, Кроули, не отрицай это. Нам нужно всё прояснить в наших отношениях. Ты не можешь больше придумывать отговорки. Признайся.
Демон сощурился, пытаясь отыскать подвох в речи ангела. Он же не может просто так это говорить. Должен быть какой-то скрытый смысл. Ангелы далеко не так благопристойны и милы, какими кажутся. Они могут позволять тебе считать так, но на самом деле большинство из них педантичные сволочи. Что именно Азирафаэль хочет услышать?
— Какой толк мне что-либо говорить, если я ничего не получу в ответ? — лукаво поинтересовался Кроули. — Тогда уж и ты растолкуй мне свои чувства. Ради справедливости.
Азирафаэль вальяжно потянулся и откинулся на подушки, демонстрируя полную беспечность и отсутствие волнения. На его лице появилась крохотная улыбка.
— Я люблю тебя, Кроули, — произнёс он на одном дыхании, тем не менее покраснев до ушей. — Теперь ты, дорогой.
Увидев румянец на лице ангела, Кроули тотчас забыл, в чём он его подозревал. Скорее всего, демон просто сам себе всё выдумал. Не было никакого скрытого смысла. Сейчас точно нет. Весь мир замер вокруг них, словно ожидая слов демона.
— Я…- Кроули почувствовал, как ему становится жарко. Чёрт возьми, нельзя больше уклоняться от правды. Демон слишком долго врал самому себе, будто он ничего не чувствует. Их взгляды встретились, не оставляя Кроули выбора. — Я люблю тебя.
Азирафаэль просиял, как миниатюрное солнышко, и потянулся к его руке. Их пальцы переплелись. Кроули ощутил себя обманутым, но чувство обиды или злости не последовало. Как можно держать зло на ангела, который находится так близко от себя? Подавив желание поцеловать мягкую и тёплую ладонь Азирафаэля, Кроули едва слышно проворчал:
— Теперь доволен?
— Вполне, — последовал короткий ответ.
Оставшуюся часть вина в бутылке ангел и демон допивали в молчании, обмениваясь многозначительными взглядами и плотнее сплетая пальцы рук. Когда Кроули, слегка пошатываясь от алкоголя в крови и прикосновений Азирафаэля, наполнил бокалы вновь, ангел издал звук, отдалённо напоминающий слова.
— Ты что-то говорил? — заплетающимся языком произнёс Кроули.
Азирафаэль помотал головой, прикрыв глаза, словно собираясь заснуть. Однако уже через пару секунд он ожил вновь.
— В чём заключается смысл мироздания? — спросил ангел.
Кроули едва не поперхнулся красным вином. За подобные вопросы его и его бывшую компанию свергли с Небес, о чём он не преминул предостеречь Азирафаэля.
— Я прекрасно помню запретные темы для беседы с Богом, — немного обиженно проговорил ангел. — Надеюсь, сейчас у него выходной.
Спорить с Азирафаэлем было бесполезно, и Кроули замолчал, выжидая дальнейших рассуждений ангела. Действительно, у Него просто обязан быть выходной, иначе Его бы хватил сердечный приступ от увиденного. Если, конечно, сердце у Него имелось.
— Бог создал ангелов, потом демонов, а затем людей, — перечислял Азирафаэль. — Он послал змия…тебя, чтобы искусить Еву и изгнать людей из Эдема. Когда их потомки начудили всякого, Он послал Потоп. Были метеориты, пожары, загрязнения, войны и прочие безрассудства. Сейчас должен был быть Армагеддон, но благодаря нам его не случилось. И всё это Бог продумывал до мелочей. У него, должно быть, есть план на будущее. Ну, знаешь, что-то вроде пьесы, где написано время и место появления определённого героя.
— Мм, — пробормотал Кроули, немного потеряв нить монолога.
— Зачем Он это сделал? В чём смысл мира и других вселенных, если Бог точно знает, когда им придёт конец?
Демон расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке, разгорячившись. Нет, всё-таки нужно меньше пить.
— Ну, я думаю, что Ему было скучно одному. Представь тебе: вокруг ни души, ни галактик, ни планет, ни даже самого мелкого цветочка. Пустота. Наверное, было жутко темно. И тогда Он создал ангелов, чтобы было кем помыкать. Быть главным всегда захватывающе. Потом Ему наскучили и ангелы с их вечной праведностью. Он наделил нас разумом и любознательностью, чтобы отсеивать и распределять оккультных существ между Раем и Адом. Перенаселение — страшная штука. Не отрицаю того факта, что Он мог создать демонов только для того, чтобы выдумать различие между Добром и Злом. На самом деле, Добро и Зло являются сторонами одной монеты, но Ему удобнее заставлять всех считать иначе. Затем последовали люди, гремучая смесь между ангелами и демонами, но без долгой жизни. К человечеству потребовалось создавать дополнительные вещи, как, например, религии. Он игрался с этим миром, как маленький ребёнок с конструктором. Не могу сказать, что всегда продукт оказывался успешным.
Азирафаэль согласно закивал, но затем нахмурился и почесал лоб в замешательстве.
— А смысл? Если в конце Бог опять всё уничтожит?
Кроули задумался. Что-то глубоко в подсознании кричало ему, что за такой вопрос его и отправили в Ад, и отвечать, подвергая опасности ангела, не стоило, однако демон решил рискнуть.
— Может быть, с-смысл в том, чтобы просто нас-слаждаться мгновениями этой жизни? — слегка зашипев, проговорил Кроули. — Мы не знаем, куда отправляются души после уничтожения, но, наверно, это и не наше дело. С-сейчас ведь наши души определённо находятся в этом мире, не так ли?
В висках запульсировало. Кроули устало снял с себя тёмные очки, позволяя глазам видеть всё без преграды. Больше всего на свете ему хотелось уснуть. Демон почувствовал, как мягкие пальцы расправляют его слегка отросшие рыжие волосы и осторожно заправляют за ухо. Ангел пододвинулся ближе, положив голову к демону на плечо и обхватив его тело руками. Азирафаэль широко зевнул.
— Ты прав, дорогой. Моя душа точно здесь, а не в каком-нибудь послезагробном мире.
Кроули ощутил приступ нежности к засыпающему ангелу и поцеловал его в лоб, зарываясь носом в светлые кудри. Ничего во всех вселенных не имело большего смысла, чем мирно сидящий рядом Азирафаэль. Ничего и не будет иметь смысла, кроме их, чёрт бы её побрал, любви. Демон закрыл глаза, проваливаясь в сон вместе с ангелом в объятиях.
За окном ярко-алое солнце пробивалось сквозь тёмную пелену. Светало. Начинали петь жаворонки, с шумом облетая весь Лондон. Это было очередное ничем не примечательное утро. Люди всё так же проснутся слишком рано, проклиная всё на свете и запивая кружками кофе. Кто-то пойдёт на работу, а кто-то будет бегать в парке. Для кого-то это утро станет начало новой вехи в жизни, а для кого-то она навсегда завершится. Обычный день, не отличающийся от сотни других по всему миру. Но разве в повседневности не заключена особенная прелесть?