Борясь с системой

Один город, один район, одна улица… одно расставание. То ли это чья-то шутка, то ли бред сумасшедшего, то ли жестокая реальность. Они расстались, хотя обещались друг другу в вечной любви. Жизненные обстоятельства надавили на них, заставили сделать этот тяжёлый и ответственный шаг. А всё из-за чего? Просто у одного обстоятельства, а у другого на этом фоне нервный срыв. И как бы они не пытались бороться — всё было тщетно. Старший из них теперь глава международной компании, младший — обычный семьянин, примерный белый воротничок и заботливый отец, который растит маленькую дочку с красавицей женой. Жизнь расставляет собственные приоритеты, и мы не всегда можем противиться её решениям. Да кто мы такие, что могли бы строить свою судьбу, не полагаясь на случай или неудобное обстоятельство? И стоит ли и вовсе бороться с системой? Мисаки не знал, что ему делать. Однажды холодным осенним вечером его бесцеремонно погрузили в чёрную машину, увезли неизвестно куда, избили и выбросили на обочину со словами: — Больше не приближайся к Акихико. Сколько же жестокости в этих людях, сколько грязи, что льётся с них ручьями и обволакивает их изнутри. В тот вечер он думал, что умрёт. С трудом поймал машину и добрался до дома брата. Рассказал ему обо всём, о чём только мог: об избиении, словах тех людей, и о своих чувствах к Усаги. Брат не стал осуждать своего младшего братца, ведь тому итак сильно досталось. Он пообещал, что сам всё уладит, что ему не о чем волноваться. И уладил. Забрал вещи Мисаки из квартиры писателя, почти ничего не объясняя, не говоря ничего лишнего. — Мисаки от тебя устал и больше не хочет тебя видеть. Живи своей жизнью, а его оставь в покое. Вот так и разбивают сердца. Акихико остался один. Сломлен, подавлен. На такое состояние и надеялся его расчётливый отец. Ему не составило труда подчинить сына себе, ведь того уже мало что в этой жизни волновало. Писатель не раз порывался встретиться с Такахаси-младшим, поговорить с ним, расспросить его, почему он прислал гонца в лице брата, а не объяснился с ним сам… но он просто не мог увидеть его. Такахиро не позволял. Не позволял узнать, где искать его младшего брата. — Мисаки хороший мальчик. Он слишком много пережил унижений от тебя. Оставь его в покое. В каких унижениях его обвиняли? Что такого Мисаки пережил с мановения его руки? О чём вообще говорит этот слепец, который дальше оправы собственных очков никогда и ничего не видел? Эта история попахивала чем-то не тем, но доступы к её пониманию просто были закрыты. Из раза в раз он пытался что-то сделать, но всё было тщетно. Вскоре он не смог видеть даже Такахиро. Семья Такахаси бесследно исчезла. Как и исчезла воля бороться. И вот, спустя несколько лет существования, судьба решила поиграть в свои игры. Тихим осенним вечером Мисаки всё же решил немного приблизиться к воспоминаниям счастливого прошлого, окунуться в них на мгновение, ведь в нём больше не осталось сил поддаваться этой дотошной системе. За шагом шаг, за вздохом вздох, срываешься на бег и вот ты уже стоишь у того самого дома, в котором была некогда настоящая, счастливая жизнь, а не страшный и непрекращающийся ночной кошмар. Самый верхний этаж фешенебельного дома в одном из самых лучших районов Токио, пентхаус, в котором вечно пахнет табаком, книгами, и самой настоящей любовью. Иногда там раздаются упрекающие, но не серьёзные крики, иногда можно ощутить атмосферу любви и нежности, а можно услышать нескончаемые слова признания в любви и следующие за ними мелодии наслаждения. Сердце будто птица в клетке бьётся в груди. Почему эта прекрасная сказка так скоро закончилась? Почему он остался один? Так манит войти в этот дом, но он не может. Так хотелось бы ощутить все краски жизни как раньше, но ему не позволено. Но сейчас он счастлив от того, что может хотя бы подойти к этому дому, и хотя бы на мгновение окунуться в те моменты счастья, что он так давно позабыл. — Мисаки? Сердце пропускает удар, по телу пробежалась стайка мурашек. Этот тихий, уставший голос. Такой знакомый, родной, который забыть просто не возможно. Нет сил обернуться. Он боится, ведь ничего не знает о том, что этому великолепному мужчине могли наговорить о нём. Вдруг его выставили в глазах этого человека последним проходимцем? Да и сам он хорош… наверняка причинил ему очень много боли своей глупостью и слабостью, ведь они расстались на пять долгих лет. — Здравствуй… Акихико… Слёзы подкатывают к глазам, в груди всё сдавило и невыносимо душит, не вздохнуть. В ушах пульсирует кровь, отчётливо слышится собственное сердцебиение, ноги тяжелеют, а бледные пальцы начинают подрагивать от нарастающего волнения. Но он не подаёт виду, стоя к мужчине спиной и так отчаянно искусывая собственные губы, не давая истерике захватить его с головой. Усами будто сам находится в оцепенении. Мисаки сейчас перед ним. Мисаки, которого он так безрезультатно искал, сейчас стоит перед ним, перед его домом, из которого он так и не смог переехать, надеялся, что тот однажды одумается и вернётся домой. Так и вышло. Сейчас он здесь, он дрожит. Наверняка хочет поговорить, но не станет. Из-за страха, или банальной упрямости. Но главное что он здесь, сейчас, и что сам Акихико его узнал, а ведь просто безучастно мог пройти мимо. Что-то подтолкнуло его, заставило обратить внимание, и он увидел. — Здравствуй. Мужчина немного улыбается, немного счастливый, делает шаг вперёд и очень вовремя — ноги Мисаки не держат его и он начинает падать на асфальт, но того вовремя успевают подхватить надёжные и сильные руки новеллиста. Из глаз текут слёзы, тело дрожит от захлёстываемых его чувств, которые он столько лет сдерживал в себе. А Акихико не теряет времени даром. Он боится, что Мисаки исчезнет, боится, что это всего лишь мираж, прижимает юношу к себе очень крепко и начинает покрывать его шею поцелуями. Ночь была жаркой, чувственной, долгой, наполненная тоской, грустью, но ещё больше любовью и счастьем. Они не хотели разрывать объятий, жались друг к другу до последнего, пока их и вовсе не покинули последние силы. Такахаси проснулся первым, вырываясь из кошмара и обнаружил рядом с собой умиротворённо спящего новеллиста. Внутри стало так горько, больно… было видно, что на лице Акихико поприбавилось морщин, он исхудал, побледнел… и в этом была только его вина. Зря он вернулся. Зря он дал мужчине надежду, ведь у них нет права быть вместе. Мисаки обзавёлся семьёй и ребёнком, он не может их оставить, не может сломать систему и не может вернуть себе счастливое прошлое. Это слишком эгоистично. Он молча одевается, на цыпочках лавирует между игрушками, и просто убегает, не в силах здесь больше находиться. Через месяц он снова вернётся к этому дому, они снова увидятся, и снова Акихико его примет, не задавая лишних вопросов, счастливый, что Мисаки снова пришёл к нему. Пусть и не навсегда, но он знал, что тот из раза в раз к нему теперь всё равно будет возвращаться. Так продолжалось около года, пока Мисаки не понял, насколько страшные вещи он творит. Ему надоело делать больно себе и Усами. Он решил прекратить врать себе, своей жене и дочери. Он для себя решил. Он подал заявление о разводе, дочку отдали матери, а он вновь стал свободным человеком, обременённый лишь выплатой алиментов дочери. Стоя напротив фешенебельного дома, держа в руках рукоять чемодана, он с улыбкой движется вперёд, к счастливому будущему, наконец ломая систему ради человека, которого он бесконечно и так страстно любил.