The kings and the queens of the new broken scene

      — Я не понимаю, какой смысл скрывать от нее, кто ее отец? — поинтересовался Марсель. Он и Аврора сейчас сидели в школьном дворе — получилось так, что Финн в первый же день нарвался на драку с новоиспеченным одноклассником, а Элайджа попытался разрешить вопрос мирно, но тоже получил, поэтому сейчас они ждали парней, чтобы потом направиться… домой. У Марселя это слово теперь нервный смешок вызывало, потому что его дом остался там, в Новом Орлеане, в городе, в который они, возможно, никогда больше не смогут вернуться. Марсель затянулся, поджигая очередную сигарету с помощью магии. Откровенно говоря, он просто чертовски задолбался.       Проблема у них классическая такая, типичная для Майклсонов — группа сильных ведьм решила покончить с первородными раз и навсегда. Так как остались в живых только Кол и Ребекка, естественно, что весь удар направлен был на них. А у них, на секундочку, все второе поколение Майклсонов на воспитании. Марсель предлагал объединиться и дать отпор, а Финн ему охотно поддакивал — в конце концов, мощи Давины и близнецов хватило бы на это, и мама, вроде бы, даже почти согласилась, но отец был непреклонен. В итоге их «ради безопасности» отослали сюда, в это долбанное захолустье. Никто даже не знал, что сейчас происходит с Колом, Давиной и Ребеккой — они путали следы, уводя противников как можно дальше от Элайджи, Авроры, Марселя и Финна… они там жизнями рискуют, пока младшие Майклсоны сидят в проклятом Мистик-Фоллсе, нянчась со своей очаровательной кузиной, которая даже не представляет, что они все общей кровью связаны!       Вдалеке как раз проходила их дорогая кузина в сопровождении своего миленького парня. У Марселя о Никлаусе воспоминания остались не такие четкие, как хотелось бы — Элайджа и Рори все-таки больше времени с ним провели, но парень был абсолютно уверен, что Элизабет — полная копия своего отца. На уроке истории, в перерывах между нахождением в телефоне и тычками с братом, Марсель успел увидеть, что она еще и рисовать любит, причем хорошо рисует. Папина дочка, судя по всему, а ей про него — вообще ни слова.       — Элайджа говорит, что у ее матери есть свои причины не говорить ей, а мы здесь гости и должны следовать правилам, — фыркнув, откликнулась Аврора. Вот что-что, а Аврора де Мартель-Майклсон и «следовать правилам» это вещи просто диаметрально противоположные, даже несмотря на то, что какое-то время ее воспитывал самый интеллигентный из всех первородных вампиров. А Элайджа, наверное, снова попытался блеснуть своей правильностью, на ведьм так тонко намекнул, типа что если знали бы про Лиззи — ее бы тоже убили, но… сто процентов, и сам в этом сокрытии правды смысла никакого не видит. — А я тоже не понимаю! Серьезно, так и хочется… так и хочется ей взять и все рассказать, а потом посмеяться над ее лицом. — А Рори, надо заметить, та еще злодейка. Но Элайджу слушается безукоризненно, потому что ближе него у нее никого нет. Больше нет.       — Давай лучше подождем, когда она активирует проклятие оборотня, а потом будем искренне все недоумевать, откуда же это у дочери Кэролайн Форбс оборотничий ген, — невозмутимо предложил Марсель, снова затянувшись. О том, что миленькая кузина является трибридом, им сказала Ребекка, давая последние инструкции перед отъездом. Лиззи пробудила лишь магию, но, если честно, ведьма из нее сомнительная — близнецы сегодня не напрягались особенно, а она все равно не смогла их подслушать. — Тупая логика. Мерзкий город. Ненавижу это место.       Ведь сейчас и он, и Финн — ладно, двойняшек можно было бы и тут оставить, они же просто люди — должны находиться там, с родителями, помогать им во всем и рисковать своими жизнями, но точно не ходить в проклятую школу и делать вид, будто бы все нормально! Марсель фыркнул, с помощью магии поджигая сигарету и не оставляя от нее ни единого следа — на случай, если моралист Элайджа решит прочитать ему лекцию о том, как сильно это влияет на здоровье. А тем временем к ним уже приближалась Миранда Сальваторе, собственной не очень-то приятной персоной.       Марсель вообще считал, что такой вот тип девушек… они пригодны только для того, чтобы переспать разок и забыть о ней, как о страшном сне. Рори, допустим, тоже стерва, а иногда вообще можно подумать, что у нее с головой не все в порядке, такие вещи выделывает, но, что самое важное, у нее есть что-то, кроме огромного самомнения и короны с десятиэтажный дом на голове. У нее душа есть. Миранда же выбесила Марселя сразу же, едва только открыла рот после их первого появления. Так сказать, кое-кто сразу раскрыл всю свою суть буквально в паре слов.       — Давай опустим все формальности, и ты сразу развернешься и уйдешь, куда подальше, — фыркнув, заявила Аврора. Иногда Марселю казалось, что Рори — его потерянная сестра-тройняшка, потому что иных объяснений тому, почему их мысли так часто сходятся, он просто не находил. — Не беси меня, дорогуша. Это ничем хорошим не закончится.       — Могу сказать то же самое тебе, — скривив свои накрашенные ярко-красным губки в жалком подобии ухмылки, заявила Сальваторе. Марсель, кстати, не джентльмен особо, наехал бы на нее в ответ, но Рори не дала — она мягко коснулась его руки, намекая, что и сама справится.       — Так чего хотела, стерва? — с миленькой улыбочкой поинтересовалась Аврора. Марсель чудом удержался от того, чтобы не засмеяться — обычно такая реакция Авроры предвещала выбесившему ее человеку скорую кончину. До физической расправы пока еще не доходило, но полное уничтожение такого полезного предмета, как мозга, Рори обеспечивала.       — Просто хотела сообщить, что можете не радоваться, лузеры. Я сделаю все, чтобых вас отсюда с позором выперли, — оповестила их Миранда и, развернувшись, направилась, видимо, домой — подружка-то ее в лице дорогой кузины Лиззи уже ускакала. Марсель ухмыльнулся, провожая Сальваторе взглядом. Спина прямая, походка идеальная — не иначе как празднует свою победу уже. Аврора, не удержавшись, выругалась громко, а Марсель… в конце концов, а что такого? Сейчас даже не он начал. Шалость мелкая, но неприятная, в качестве предупреждения о том, что не на тех напасть решила, пойдет. Школьный двор еще не опустел, будет, перед кем покрасоваться, легкое движение руки, и…       … порыв ветра, созданного с помощью магии Марселя, задрал юбку Миранды, открывая всем оставшимся около школы ученикам ее черные кружевные трусики. Вид сзади, кстати, был в целом неплох, ну, с фигурой у Сальваторе проблем точно нет. Почти все парни восхищенно присвистнули — определенно, Марсель своей шалостью порадовал многих. И юбку он опустил только тогда, когда из школы вышли Элайджа и Финн, и все вдоволь успели насмотреться — а Миранда там материлась чего-то, проклинала его, на чем свет стоит, но против его магии ничего сделать не могла…       — Хорошего дня, крошка! — крикнул Марсель вслед пристыженной Миранде, убегающей с поля боя. Еще и воздушный поцелуй послал. Не удержался.       В общем, именно с этого момента началась их официальная война.