Проверенное средство "Суавес"

Валентин Придд и Рокэ Алва сидят, бухают. И Валентин словил макконахи. Говорит, не могу полюбить свой столичный дом, там так неуютно и холодно, все напоминает о семье, тяжёлом детстве и игрушках из искусственного льда. Рокэ говорит: о, и у меня была такая петрушка. Но есть одно проверенное средство, как избавиться от этой напасти. Оно правда недешёвое, но стоит того. Суавес. — Что такое «суавес»? — спрашивает удивлённый Валентин. — Не что, а кто, — поправляет Рокэ. — Хотя ему пофиг, как его называют. Эй, Хуан! Из-за шторки появляется Хуан, кланяется. — Что угодно, соберано? — Да вот тут герцог Придд жалуется, что у него особняк неуютный, каждая люстра про токсичных родителей напоминает, туда-сюда. Хуан кланяется, говорит, но проблем, соберано. Пусть герцог недельку у вас погостит, а потом домой едет. Через неделю Валентин приезжает в особняк и не верит своим глазам. В унылом парке — голые статуи богинь, инсталляции аля Гауди, надо всем этим павлины летают и уютно орут. Входит в дом и чуть не спотыкается о толстенный ковер, который закрыл на девять десятых холодные каменные полы. Смотрит на стены — вместо мрачных фресок про охоту на оленей и травлю лис — ковёр с цветами! И ещё один! И ещё! — много ковров! Валентин бежит на второй этаж, на каждой ступеньке утопая в мягчайшем ворсе ковровой дорожки. Врывается в спальню и первым делом видит проведённый в покои водопровод с ответвлениями для парадного фарфорового унитаза, расписанного кагетской хохломой, и такой же нарядной ванны, только не из фарфора, а из кипариса. Ванна уже застелена тонким белым полотном и исходит паром. На столике возле нее — кувшин сангрии, сырная тарелка, мисочка черешни (на дворе ранняя весна!). Валентин переводит взгляд на постель, и его холодные светлые глаза наполняются горячими сентиментальными слезами. Потому что там лежит КОТИК. ВИСЛОУХИЙ, ШОТЛАНДСКИЙ НАДОРСКИЙ. Не голимый войлочный спрутик, с которым играли десять предыдущих поколений Приддов, а ЕГО СОБСТВЕННЫЙ ЖИВОЙ КОТИК УНЯНЯ. Последнее, на что, вернее на кого, обращает внимание Валентин — рэй Суавес. Кэналлиец стоит на стремянке и деловито прибивает над герцогским ложем ковровый балдахин. — Вы гений, Суавес! — несдержанно шепчет Валентин. — Теперь тут можно жить, и даже, простите, отрываться от суровой действительности. — Это ещё что, дор, — отмахивается Хуан. — Вот когда я Надорский замок обуючивал, вот там да. Три тонны ковров понадобилось. А у вас тут всего-то один центнер. Подумаешь, ерунда какая. С вас три сундука, набитых платиновыми слитками и отборными жемчугами, дор Придд. Валентин счастливо безмолвствует в ванне, поедая черешню. Котик мурлычет. Занавес.