бип-бип, финн вулфард

Билл думает, что Финн до последнего будет играть опытного и сдержанного бойца, но стоит им оказаться, наконец, в прохладном номере, без света и посторонних глаз, мальчишка жмется к нему всем телом и тихо, гортанно стонет. – Тише, тише, – усмехается он, отводя от себя его руки, его цепкие пальцы, которые тут же хватаются за отвороты пиджака Билла. Финн, кажется, его не особо слушает, поэтому Билл кое-как закрывает дверь, надавив на нее задницей, слышит, как щелкает автоматический замок, и, наконец, позволяет себя обнять как следует. – Я умру, если ты ничего со мной не сделаешь сейчас, – с легкой паникой в голосе сообщает Финн. В темноте его лицо видно плохо, да и отросшая челка почти закрывает глаза. Билл кладет ладонь на его шею, чуть приоткрывает рот, и Финн тут же тянется навстречу, почти врезается в него губами, целует с решимостью бронепоезда. Он восхитительно мычит Биллу в рот, а еще трется, прижимается всем телом; приходится приложить некоторые усилия, чтобы отстраниться и заглянуть мальчишке в глаза. Финн выглядит почти враждебно, крайне недовольный тем, что его прервали, хотя дышит уже тяжело, чуть приоткрыв рот. Билл гладит его большим пальцем по щеке. – Я слишком стар для секса не на кровати, – примирительным тоном говорит он, и Финн вдруг растягивает губы в улыбке. – Точно, – смеется он, – совсем забыл, что имею дело со стариком. Он разворачивается и вприпрыжку идет к кровати такой легкой походкой, будто не он секунду назад постанывал и просил с собой что-то сделать. Билл мрачно думает про себя, что вся эта молодежь его начинает раздражать, потом со злорадством прогоняет мысль о том, что однажды даже Финн Вулфард будет старым и немощным, как он. Но пока что Финн Вулфард, двадцатилетний и вполне себе пышущий энергией, укладывается на кровати, медленно стягивая с себя пиджак, тянется к штанам с совершенно скотской улыбочкой на полных губах. Представьте себе, все еще думает, что выглядит сексуально в эти моменты, усмехается про себя Билл. Потом смотрит на Финна еще раз, на его тонкие ноги, широко расставленные в стороны, и понимает, что, черт возьми, это все-таки слегка горячо. Ну так, самую малость. – Я понимаю, что у нас все время мира, бла-бла-бла, – говорит Финн, с наслаждением снимая галстук и обнажая бледную шею. – Но ты уже не в том возрасте, чтобы попусту тратить драгоценные минуты. Иди уже сюда. Билл тоже смеется, но соглашается – времени у них действительно не очень много. Они и так не виделись почти три месяца, а в Нью-Йорке пересеклись совершенно случайно и незапланированно, так что нужно воспользоваться этим приятным стечением обстоятельств по полной. – Как дела? – обыденным тоном вдруг спрашивает Финн, когда Билл опирается на кровать одним коленом и устраивается между его раздвинутых ног. – Замечательно, сам как? – отвечает он, дергая за ремень. Финн помогает ему одной рукой, сам расстегивает брюки и позволяет с себя их стянуть. На пару секунд садится в неудобной позе, быстро снимает рубашку и поднимает руки, чтобы Билл стянул одежду до конца, а потом с довольным вздохом откидывается на простыни, почти полностью голый. – Мои дела чудо как хороши, – говорит он, и Билл вдруг понимает, что голос у него, наконец-то, перестал постоянно преображаться и больше не скачет с одной октавы на другую, а звучит теперь как что-то среднее между подростковым басом и голосом взрослого мужчины. На пробу Билл кладет ладонь ему под бедро и чуть приподнимает ногу, на что Финн с готовностью отвечает – закидывает ногу ему на пояс и неожиданно резко хватается за рубашку Билла, чтобы притянуть к себе. Поцелуй получается хаотичным и чувственным, Финн беспокойно водит руками по спине, нетерпеливо выдергивает рубашку из-под брюк, как обычно пытается сделать сразу несколько дел одновременно, и Биллу приходится его одернуть. – Тише, детка, тише, – говорит он намеренно спокойным голосом, и это неизменно срабатывает. Он, правда, не уверен, что именно бьет по восприятию Финна сильнее - обращение “детка” или приказной тон, но думает, что оба этих оружия вместе звучат крайне убедительно. Финн, который что-то явно планировал сказать, осекается на полуслове и убирает руки, молча лежит и смотрит, как Билл, не особо торопясь, раздевается. – Перевернешься? – спрашивает он, прекрасно зная, что Финн даже спорить не будет на этот счет. Он действительно ложится на живот с такой поспешностью, будто куда-то опаздывает, и Билл одобрительно шлепает его по ягодице. Рука Финна тянется к трусам, чтобы стянуть, но из-за положения сделать это не слишком удобно, поэтому Билл стягивает их сам, опуская до коленок. Финн еще раз оглядывается через плечо, будто хочет что-то сказать, но в последний момент разворачивается и упирается руками в постель. Билл смотрит на его бледную задницу, на то, как он ее послушно оттопыривает, и думает, что еще немного, и Финни-бой совсем перестанет смущаться. Это хорошая поза, удобная, но Билл прекрасно знает, что дай только волю, Финн будет оглядываться и отпускать комментарии в самые неподходящие моменты, поэтому мягко кладет ладонь на затылок. Сначала покрепче зарывается в волосы, второй рукой трогая его пальцами между ягодиц, потом слегка надавливает, заставляя Финна полностью лечь. Билл все равно может видеть часть его лица, когда Финн послушно, без единого возражения укладывается на подушку, выставляя задницу кверху. Видит, как он прикусывает губу и всеми силами старается смотреть на Билла, но рефлекторно закатывает глаза, когда чувствует в себе пальцы слишком глубоко. Билл опять называет его хорошим, красивым, послушным мальчиком, и с удовольствием слышит, как Финн скулит в ответ. Когда он толкается в него - не на всю длину, но резко, без предупреждения, Финн удивленно всхлипывает, а потом сразу же переходит на хриплый стон. – Ты отлично справляешься, – говорит Билл, когда Финн закрывает глаза и шумно выдыхает через нос. Он ничего не отвечает, только подается назад, шевелит задницей, и Билл хватает его за бедра, удерживая на месте. На пробу шлепает по бедру, выходит почти до конца, чтобы толкнуться снова, на этот раз входя целиком. Финн с трудом разлепляет глаза, кое-как фокусирует взгляд на лице Билла, слабо улыбается и говорит: – Да уж получше тебя. Засранец, беззлобно думает Билл. Нет бы ртом попросить: сильнее, быстрее, глубже, обязательно вот эти шарады? Как раньше было все-таки проще с такими делами. Про себя он возмущается точно так же, как возмущался бы вслух, но на самом деле прекрасно понимает, что все это ему нравится. Финн ему нравится, весь угловатый и дергающийся, жадный до его прикосновений. Нравится, как он пытается его подъебывать, нравится, как стонет и цепляется за простынь, когда Билл входит особенно глубоко. Билл мягко, почти бережно перехватывает Финна за копну волос над ухом и надавливает, утыкая лицом в подушку. Финн издает совершенно прекрасный сдавленный звук, но не сопротивляется. Так его трахать почему-то проще и немного приятнее, когда вместо комментариев и шуток слышно только как пацан хрипло дышит и скулит в подушку. Обычно Биллу нравятся его попытки пошутить, но сегодня хочется, чтобы он молчал и просто лежал, получая удовольствие. Билл перемещает ладонь с волос на щеку и давит чуть сильнее, чувствует, как Финн пытается облизать его пальцы. Это почему-то действует как разряд тока, и Билл слышит собственный короткий стон как будто откуда-то издалека. А потом Финн вдруг дергает головой. Билл, на мгновение растерявшись, убирает руку с его головы, смотрит, как он приподнимается на локтях, пытаясь выпрямиться. Волосы все еще закрывают большую часть лица, когда Финн оборачивается через плечо и ухмыляется дикой улыбкой. – Никак не могу понять, – хрипло, не без труда произносит он. – Ты уже вошел или это все еще твои пальцы? – Бип-бип, Финн. Билл смеется уже в голос, широко открыв рот, затем одним плавным движением хватает сзади за шею и утыкает Финна в подушку, на этот раз лицом. Без предупреждения начинает трахать, быстро и резко, слышит только как мальчишка коротко всхлипывает, но и эти звуки тонут где-то очень далеко. На часах почти три, когда Финн, наконец, выходит из душа. Билл на мгновение задерживается взглядом на его темных волосах, которые кажутся совсем длинными в мокром состоянии, вспоминает, как совсем недавно дергал за эти волосы почти до боли, но Финн в ответ не издал даже возмущенного шипения, просто смиренно сцепил зубы и терпел. Вероятнее всего, он наслаждался, конечно, но Билл знает, что пацан ни в жизнь ему в этом не признается. Пока Финн сушит волосы, Билл включает прикроватный свет и сразу же замечает темно-красные полосы на его шее, которые оставил собственными руками. Выглядит небрежно и слегка уродливо, скорее всего, к утру сойдет, хотя даже сейчас оно похоже на нелепый синяк, полученный где угодно, но только не во время секса. А если вспомнить, какой Финн неповоротливый и дерганый, вполне верится в версию, где он наебнулся со скейта и поставил себе синяк. Когда Финн выключает фен и откладывает, Билл садится рядом, заглядывает в глаза. Какое-то время пацан смотрит на него изучающе, прищуривается, потом не выдерживает и прыскает от смеха. Он выглядит отдохнувшим и довольным, совсем не таким, что был на прошлой неделе, когда они общались по фэйстайму. Билл вглядывается в его лицо, ничего не пытаясь сказать, и в очередной раз думает, что безумно нравится ему этот мальчишка, особенно когда Финн не говорит ему ничего в ответ, только тянется рукой и целует в губы. Билл перехватывает его за шею, специально нащупывая то место, где остались следы, сжимает посильнее, и Финн удивленно стонет то ли от боли, то ли от чего-то еще. – Я так люблю тебя, сильно люблю, – просто говорит Финн, когда они отстраняются друг от друга. Билл слышит от него эту фразу довольно часто, но всякий раз так обезоруживающе и искренне она звучит, что он никогда не знает с ходу, что ответить. Финн, да хранят его боги, понимает все без слов, считывает по его лицу, поэтому говорит с беззлобной усмешкой: – Да расслабься, старик. – Он трясет головой, поправляя кучеряшки, чтобы не закрывали глаза. - Я и так знаю, что ты от меня без ума. Он встает и идет за чипсами из минибара, по пути рассказывая про какой-то случай со съемок, и Билл благодарно улыбается, потому что Финн, черт возьми, совершенно прав.