***
— Ты что сделал?! — отец впечатал меня в шкаф с такой силой, что треснула рассохшаяся дверца. — Избавил нас от проблем! — заорал я в ответ. — Избавил? И надолго? — усмехнулся отец, но веселого в этой усмешке было мало. — Она вернется! — Не вернется, я был весьма убедителен. — Не будь наивным, — отец отпустил меня и схватился за голову. — Я знаю, что ты сделал. Душа опустилась в пятки. — Думаешь, ты смог бы держать от меня все в секрете? Думал, мне никто не расскажет? Я знаю, что ты срезал с нее татуировку. Вух… Отец сел на диван и бросил голову на руки. — Калечить женщин! Как тебе это в голову пришло? Я не замечал за тобой такой жестокости, — отец потер переносицу. От его бурного негодования мысль рассказывать всю правду растворилась без остатка. — Она залижет раны и вернется мстить. С Пенни Пибоди полумеры не работают… — Что ты имеешь в виду? — нахмурился я. Мне показалось, или отец хочет сказать, что ее нужно было убить? — Неважно, — отрезал отец. — Если она вернется… Если тебе покажется, что она вернулась или даже если ты просто заметишь похожий силуэт в толпе, то сразу скажи мне. И, пожалуйста, не лезь! — Ну охуеть теперь! — не выдержал я. — Сначала ты сваливаешь на меня свою банду, а теперь требуешь не лезть?! Отец хлопнул дверью и ушел злиться в Белый Змей, а я детектив, убийца и почти главарь самой страшной банды Ривердейла сел учить уроки. Всю неделю я дергался от каждого стука в дверь, предательский тремор не проходил… Я перебил половину стаканов в доме. Я стал дерганным и вспыльчивым. Конфронтация змеев со всеми подряд только усиливалась, и моя отчаянность играла мне на руку: драки следовали одна за другой и я заработал репутацию сорвиголовы в банде. Только долго это продолжаться не могло. Мне нужна была моя собранность и рассудительность. Но о какой рассудительности может идти речь, если каждую ночь я вновь и вновь убиваю Пенни? Если верить книжкам, у меня был типичный ПТСР, я не психопат и убийство не могло пройти без последствий. Вот что мне делать? Я был готов забухать как отец или еще хуже… начать медитировать! Тревога не отпускала меня ни на минуту и, как оказалось, не зря. С убийства Пенни прошло десять дней, и утром одиннадцатого в дверь постучали. По утрам трейлер Джонсов превращается в проходной двор: хмыри всех мастей спешат посоветоваться с отцом, если он не в тотальном запое, а потом он мчится решать дела банды. И как только отец уходит, в трейлер начинается паломничество хмырей помладше, но уже ко мне. Я привычно подпрыгнул, расплескав из стакана воду — спасибо, что не кокнул, — и потащился открывать дверь. Реакция на случай появления копов была отрепетирована до идеала, но того, кто оказался за дверью, я не ожидал. У меня волосы под шапкой зашевелились, сразу было понятно, что я попал. Я любил читать детективы, любил смотреть детективы, я придумал как минимум четыре способа, как служители закона могли бы выйти на меня: сопоставление очевидных фактов, опрос свидетелей, камеры на дорогах, в конце концов, анализ ДНК… столько же возможностей есть для ловли преступников! Но… за мной пришла не полиция. На пороге стояла потасканная, преждевременно состарившаяся от наркотиков блондинка в розовой жилетке. Я хорошо ее помнил, именно ей и ее тупому ебырю я угрожал ножом, когда она пыталась шантажировать Бетти. По ее самодовольной улыбке я сразу все понял: она живет в хостеле, где мы оставили машину, она видела меня и Молчуна и узнала. А теперь она пришла шантажировать. Вот он мой прокол, который я не осознал и который грыз меня на подкорке. По расхлябанной походке, по тому, как по-хозяйски она озиралась в трейлере, как небрежно повертела в руках учебник истории валяющийся на столе… стало ясно, что некоторых жизнь ничему не учит. Молчун Я был в норме. Да, как ни странно. Перед глазами все еще стояли образы той ночи, но, в общем и целом, я на удивление легко все пережил. А вот Джагу рвало крышу, и это понятно: он убийца и весь груз ответственности на нем, а я соучастник, я помог только избавиться от тела… Когда я подошел, Пенни уже была мертва. По крайней мере, спасать ее было поздно. Джаг сидел на ней верхом, а ее ноги еще слабо дергались. Руку он держал у ее шеи. Тьму ночного леса разрывал рассеянный луч валяющегося рядом фонаря. В его свете я видел, что Джаг с головы до ног был залит кровью. Он резко отвел руку и с хлюпающим звуком вырвал нож с куском мяса. Брызги крови упали мне на лицо, хотя я стоял в двух метрах. Он обернулся на меня, и главное, что меня поразило, это его взгляд. В нем не было страха или раскаянья, не было отчаянья в духе «Что я натворил?». Его взгляд говорил: «Я все сделал. Я решил нашу проблему». Странно, но с той ночи мне даже спокойнее жить стало. Я рад, что наш лидер не размазня. Змеи никогда не связывались с тяжелыми наркотиками и убийствами, хотя всегда ходили по грани. Когда Эф Пи посадили и его место занял Джаг, все решили, что это время позади, и мы либо станем просто клубом ссыкунов, либо Джаг уйдет. Никто не думал, что так все обернется. Сначала Джаг увяз в перевозе наркотиков для Пенни, и это было что-то посерьезнее травки, потом «прогнал» Пенни, страшно представить, что будет дальше… Но это и к лучшему. В конце концов, мы вроде как банда, а не кружок пошива кожаных курток. Вот что меня действительно волновало, так это полиция. Мы хорошо замели следы, но если что-то все же забыли и полиция выйдет на нас? Полиция не пришла ни на следующий день, ни через неделю, зато пришла она, потасканная белобрысая наркоманка, которую Джаг, я и ребята прогнали из дома Бетти. Я не сразу понял, что к чему, но почувствовал: дело дрянь. Она пошла прямиком к Джагу. Я поспешил за ней. Я потоптался минуту на крыльце, пытаясь понять, что же делать, и, ничего не придумав, просто зашел. Джаг стоял, широко расставив ноги, посреди кухонной части трейлера прямо напротив меня. Он был залит кровью, и ее мелкие брызги были повсюду. В дрожащей от перенапряжения руке он сжимал розочку из бутылки дешевого пойла Эф Пи. Густая капля алой крови собралась на конце пряди у лба, медленно вытянулась, оторвалась и упала. Я не сразу понял, что лежит на полу. Сначала показалось, что это куча каких-то тряпок. Мне пришлось вглядеться, чтобы понять, что там лежит та наркоманка, которая минутой раньше зашла сюда. Мертвая. Или… Джаг неуверенно пнул тело — она не пошевелилась. Джаг посмотрел на меня. Как в ту ночь: без страха, без раскаянья. На секунду в его глазах мелькнуло безумие. — Блять, Молчун, вот что тебе неймется? Ты каждый раз будешь появляться, когда я буду кого-нибудь убивать? Понравилось быть соучастником? — Джаг истерично хохотнул, но через секунду самообладание вернулось. — Нам нужно убрать здесь все, избавиться от тела и на этот раз не наследить. Я тихо закрыл за собой дверь. — Ладно, босс. Командуй.Часть 1
15 октября 2019 г. в 09:00
— О Господи! Сколько же крови. Я столько крови видел, только когда пьяный дед пытался отрубить голову курице, промахнулся… или топор был такой тупой, наверное, топор тупой… В общем, куриная голова повисла на тонком шмате кожи, а курица вырвалась и начала носиться по двору, фонтанируя кровью из того места, где была голова. Странно, наверное, в курице-то крови не так много, но я мелким был, и мне показалось, что ее реально дохуя. Я пытался ее… ну… курицу поймать, и меня самого смачно так запачкало…
Молчун, вопреки прозвищу, пиздел без остановки. Просто непрекращающийся словесный понос. Понять можно, защитная реакция, вся хуйня, но его бубнеж не давал мне собраться с мыслями.
— Молчун, заткнись и дай молоток. Надо выбить зубы.
Молчун замолк и посмотрел на меня со смесью ошеломления и страха. Будто бы наткнулся на гремучую змею, которая затрещала мотивом Металлики.
Какая Металлика? Соберись тряпка! Тело.
Надо что-то сделать с телом.
Молчун передал молоток, и я начал крошить Пенни челюсть. Мне это даже нравилось. Возможно, мне бы это понравилось, даже если бы она была жива. Я, в общем-то, против убийств и насилия, но она меня реально выбесила. Это ужасно звучит, но, кажется… я чувствовал удовольствие, когда протыкал ее ножом.
Молчун топтался на месте. И смотрел на меня с нарастающим ужасом. Естественно. Я же весь в крови истязал труп.
— Ты что, фильмы не смотрел? По зубам могут опознать тело. Тащи бак, я почти закончил.
Все трупы в Ривердэйле имели привычку всплывать в прямом и переносном смысле. Машина, которую я потопил в болоте, нашлась через пару недель. Нет, в Ривердэйле ничего нельзя прятать, поэтому я решил не закапывать в лесу тело давнего врага. Если ее найдут, то станет очевидно, кто ее убил.
План был прост, все змеи, кроме Молчуна, видели, что она ушла живой. Не то чтобы я им не доверял, но хранить тайну группой в пару десятков рыл — так себе идея. Я бы и Молчуна не позвал, а сделал все один, но он заподозрил неладное и проследил за мной. Сам виноват. Я говорил не ходить за мной. Теперь пусть помогает. Я хотел лишить тело всего, что помогло бы установить личность, запихнуть в багажник ее же машины — все равно она ее угнала — и отвезти на окраину соседнего городка, в район забитый наркоманами под завязку. Там ей самое место. В теории все должно было сработать.
Я закончил с челюстью, и мы с Молчуном подняли ее за плечи и загрузили в железную бочку.
— Она не влезает, — озадачено резюмировал Молчун.
Хм… Действительно.
Я хотел для начала ее сжечь, чтоб исчезли все шрамы, татухи, нашивки, отпечатки, по классике сработать, в общем, но под рукой была только какая-то нестандартная бочка, то есть канистра… железный бак… Хуй проссышь. В общем, Пенни туда помещалась лишь наполовину.
— Та-а-ак… Ладно, — я снял шапку и стер ей пот и кровь со лба. — Окей, давай сложим ее.
Несколько суставов пришлось вывернуть, а пару костей сломать, но в итоге все вышло в лучшем виде. Мы почти полностью упаковали Пенни в бак, оставив немного свободного места, чтоб лучше горелось. Только ноги и руки торчали из бочки, как цветы в вазе.
Горела она знатно. Лес наполнился запахом офигительного стейка, только это был не стейк. Я не ел уже черт знает сколько и физически чувствовал голод, но есть не хотелось. Я бы хотел, чтобы аппетит у меня отбил вид вспоротой шеи Пенни и ощущение угасающего пульса, которое все еще оставалось в моих пальцах… но дело было не в этом. Черт, видимо, голод я заглушил ультранасилием.
— Ты правильно сделал, что убил ее, — подал голос Молчун. После того как я сказал ему заткнуться, он даже дышать старался как можно тише. — Она бы вернулась.
Я кивнул. Если бы не мелькавшие в пламени обугленные руки, можно было бы решить, что мы просто два друга с Саутсайда, выбрались потрещать за жизнь у костра вдали от города.
— Что будем делать дальше?
— Когда она прогорит? — зачем-то спросил я. Будто Молчун мог иметь в виду какое-то другое «дальше». — Дальше мы зальем остатки водой из реки, чтобы остудить, сложим в мешки для мусора, мешки — в багажник, приведем себя в порядок и отвезем Пенни к черту на рога. Вернемся пешком.
Так мы и сделали. К нашему счастью, по дороге не встретился ни один полицейский. Мы спокойно доехали до точки. Машину оставили в засранном районе у заполненного торчками хостела. Скорее всего, машину вскроют в ближайшую неделю, но тот, кто это сделает, вряд ли пойдет к копам. Концы в воду.
— Знаешь, когда ты первый раз появился в Белом Змее, то никому не понравился, — сказал Молчун, когда мы уже под утро подходили к трейлерному парку.
— Это было заметно, — хмыкнул я.
— Ты показался… — Молчун замялся, и я понял, что он сейчас скажет что-то важное. — Ну… Слабаком. Знаешь, человеком, который хоть и родился змеем, но душой уже в Нортсайде. Говорили, что лидер из тебя не выйдет, что у тебя кишка тонка принимать сложные решения и нарушать правила. Блин, казалось, что ты даже не сможешь заправку ограбить. Но потом мы поняли, что это не так. И сегодня я в этом убедился.
— Хочешь сказать, что я достойный лидер, потому что убил человека? — мысль о том, что я убийца, начала доходить до меня только сейчас, она набирала силу и превращалась в резонирующий гул в моей голове. Я — убийца. Это меня пугало и злило все сильнее, а это откровение Молчуна только добавило масла в и без того жаркое пламя. Может, Молчуну надо следовать за Чарльзом Менсоном, раз убийства — показатель хорошего лидера? Я уже был готов сорваться, но Молчун опередил:
— Нет. Все понимают, что ты ценишь человеческую жизнь, даже если человек говно, но ты переступил через свои принципы ради безопасности Змеев, чтобы сучка не вернулась и не отомстила, порезав или подставив кого-нибудь из наших. Поэтому ты хороший лидер.
— Спасибо, Молчун, — я выдохнул и похлопал друга по плечу.
Мы разошлись по домам вымывать кровавые ошметки из-под ногтей и готовиться к школе.
Отца дома не было. И слава Богу. Кровь я отмыл весьма так себе: на линии роста волос, на шее, швах воротника засохли бурые корочки, и это было заметно даже при тусклом свете лампочки. Я взял средство для унитаза, зубную щетку и сел чистить куртку. Руки тряслись. Речь Молчуна меня приободрила и даже подуспокоила совесть, но нервы были на пределе. Я будто бы словил отходняк от ударной дозы стимуляторов.
Под шкафом была нычка с дешевым виски. Вообще я практически никогда не пью — до чертиков боюсь алкоголизма, которого Джонсам не удается избежать уже хрен знает сколько поколений подряд — но мне нужно было успокоиться, поспать и прийти в школу как ни в чем не бывало. Нормальным. Обычным. Не с такими бешеными глазами, которые пугали меня в зеркале.
Я дочистил куртку и уснул умеренно уклюкавшимся. Я даже не представлял, что меня ожидало.
Как такового сна не было, вместо него пришла дремота, заполненная вспышками образов прошедшей ночи. Я снова и снова втыкал нож ей в шею, мыл руки от крови, выбивал зубы, с хрустом выворачивал суставы.
Пенни стояла на коленях, а я срезал с ее предплечья татуировку. Она не кричала, но я знал, что она все чувствует. Кожа с руки сползла на удивление легко, как панировка с острых крылышек, а под ней пузырилась от температуры кровь. Рука вспыхнула, и в следующее мгновение я уже держал мокрую обугленную кость с кусками пережаренного мяса на ней.
— Джаг! Джаг! Какого хера ты не в школе? — меня растолкал отец.
Походу, дремота так утянула, что я не услышал будильника.
— Который час?
Я попробовал подняться, голова затрещала, все болевые рецепторы, отключившиеся во время сна, подрубились заново, и мне пришлось рухнуть на подушку снова. Ноги отваливались, а мозги превратились в груду расколотых кирпичей.
Расколотых, как челюсть Пенни.
— Уже восемь! Тащи свой зад в школу, — отец нахмурился и подошел ближе. — Ты что, похмельный, что ли?
Я пожал плечами. Ну, а что мне нужно было ответить? «Дорогой папа, я убил нашего общего врага и всю ночь возился с ее телом, поэтому сейчас не в форме». Так? Я собирался посвятить отца в свою самодеятельность с Пенни, пока он не узнал это от третьих лиц, вот только я еще не решил, рассказывать ли ему, что я убил Пибоди, а не прогнал. Мне нужно было время подумать.
Я не хотел врать отцу, и если бы он надавил сильнее, то я бы все выложил, но мне повезло, ему было не до меня.
— Так… Ладно, вечером обсудим, сейчас мне нужно идти по делам. А ты пиздуй в школу. В холодильнике минералка, выпей, полегчает.
В школе было как-то по-другому. Не знаю, что изменилось, но все воспринималось иначе. Я чувствовал, что примагничиваю взгляды. Они липли к нашивкам на моей косухе, как мухи к ленте-ловушке. На меня смотрели со страхом. Это и раньше так было, и я просто не замечал? Когда я первый раз пришел в школу в куртке змеев, ребята, которые раньше относились ко мне пренебрежительно, стали смотреть на меня с опаской, сразу исчезли все мелкие попытки задрать… Еще бы, репутация у Змеев знатная. Жителям Нортсайда они кажутся страшнее, чем есть.
Ты без году неделю в банде, а уже перевез десяток килограммов наркотиков и убил человека, так что репутация вполне оправданна.
Возможно.
Так или иначе, меня сторонились, потом опасались, а теперь от меня шарахались. Они не могут быть в курсе вчерашних разборок, иначе бы за мной уже пришла полиция… Значит, дело во мне?
— Джаг, что-то случилось. Ты сегодня сам не свой, — подтвердила мои догадки Бетти, когда мы обедали.
— Да? Разве? — даже если я ей и расскажу, то точно не за обедом в школе.
— Да-да, я тоже заметила, — добавила Вероника с милой полуулыбкой. Ох… эта ее манера как бы ненавязчиво обратить внимание на серьезные вещи. — Ты прямо испускаешь флюиды опасности.
— Неудивительно. Это главное, чему учат в школе Саутсайда, — отшутился я. И отшутился вполне удачно, диалог сразу перешел на дебильные бюрократические проволочки, из-за которых я по-прежнему был в подвешенном состоянии и то ли учился сразу в двух школах, то ли ни в одной.
Бетти явно просекла, что что-то произошло, и когда рядом не было посторонних ушей, еще раз спросила, все ли в порядке, но я решил ее пока не впутывать. Для начала надо рассказать отцу.