Сгорая в грешном разврате, я буду шептать твоё имя.

      Ни о каких чувствах и речи нет, царь давно уже потерял свою любовь. Теперь осталось лишь желание. Животное, дикое желание юного тела.       Этот мальчик. Слишком бездумный, слишком податливый, слишком бесстыдный.       Поворот. Ещё поворот. Он пляшет откровенно, с наслаждением, полностью отдаваясь танцу. Черные, как ночь глаза горят диким огнём. Пряные, цвета спелой черешни губы трогает совсем мальчишеская улыбка. Ах, как он предан и как красив, как молод и как развращён. Шелковистые волосы выбились из хвоста и с каждым новым поворотом хлещут мальчишку по обнаженным плечам.       Царь смотрит и понимает, что ничего ему в этой жизни больше и не надо. Только бы был этот мальчик, только бы он каждую ночь плясал перед ним свои грешные танцы. Царь впивается длинными пальцами в ручки трона, чувствуя как в нём закипает желание. Но пока нельзя, ещё рано, ещё не время.       Последний поворот. Цацки громко звякнули, цветастые юбки всколыхнулись и с тихим шелестом опустились. Тяжелые вдохи и мальчик обессиленно падает к ногам царя. Басманов поднимает голову. И царю открывается вид, от которого все его тело наполняется истомой. Влажные волосы покрывают нагие плечи, несколько прядей упали на разгорячённое лицо. Басманов дышит рвано: вдыхает глубоко, выдыхает резко и звучно. Алые губы подрагивают. Мальчишка смотрит на царя жадно, пьяно, с нескрываемым желанием. «Каков подлец» — думает царь. Легко хватает юношу за ворот рубахи и рывком поднимает, усаживая к себе на колени. Басманов и не сопротивляется. Он медленно, словно кошка кладет руки на широкие плечи царя, сжимает кисти, чувствуя как под ладошками в гармошку сбивается грубая красная ткань. И стыда нет. И совести нет.