Серые глаза_рассвет

Серые глаза - рассвет, Пароходная сирена, Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены. Редъярд Киплинг

Вспышка. Мия проснулась от света фар проехавшего по ночной улице автомобиля. Она недовольно сощурилась и пригляделась к неярко мигающему зеленым циферблату. 4:29. До рассвета оставалось примерно полчаса. Будильник прозвенит через минуту. Прислушавшись, Мия поняла, что это все же не Виктор. Да и рано для его возвращения. Он редко появлялся в час быка*, обычно немногим после. Понимая, что больше не уснет, девушка вздохнула и поднялась с постели. Она укуталась в большую вязаную кофту, лежащую в кресле у кровати, и побрела на кухню. У нее в запасе имелось около тридцати минут, чтобы заварить чай. Этот дом все еще ощущался пустым и необжитым, хоть Мия уже и оставила в нем следы своего пребывания – немного вещей в шкафу и спальне, косметику в ванной, несколько пар туфель в прихожей. Но вот кухня явно была любимым место хозяина. И это несомненно удивительно, учитывая факт, что, будучи вампиром, Виктор не испытывал потребности в удовлетворении голода. Мия, неслышно ступая босыми ступнями по кафельному полу, чертовски холодному, к слову, подошла к святая святых – шкафчику, в котором хранились десятки сортов чая. Привстав на цыпочки, она с усмешкой изучила богатства Ван Арта. Ее все же забавляла это чудаческая привычка двухсотлетнего вампира. Но у самой Мии привычки была куда похуже. Например, попадать в смертельно опасные передряги. Так что кто она такая, чтобы кого-то осуждать за такие маленькие слабости. Выбрав легкий и тонизирующий Шуйсянь, Мия достала с полки также и глиняный чайник. Все ее движения были отточены до автоматизма, но при этом сохраняли некий оттенок благоговения перед той церемонией, которой она занималась. Обдав чайник кипятком, Мия засыпала туда точно отмеренное количество грамм чайных лепестков и залила их водой, оставив буквально на минуту. После слила жидкость и залила новую. С легкой улыбкой она посматривала на часы, отсчитывая положенное время. Когда она стала так щепетильна к чайным церемониям? Мия задумалась. Ее проживание у Ван Арта перевалило за четвертую неделю. За это время проблемная гостья успела влипнуть в десяток неприятностей, подвергающих опасности не только ее собственную жизнь, но и самого Виктора, а также всю его семью, знакомых, знакомых этих знакомых, пару оборотнических стай города, ну и в довесок несколько высокопоставленных особ из Европы. Что ж, хорошо заваренный чай – это такая малость по сравнению с тем, чем она в действительности была обязана нелюдимому вампиру. Ох, ну конечно же, она смотрела и читала в свое время нашумевшие «Сумерки» и не могла не проводить, обязательно с истеричным смешком, аналогии между этой историей и той, в которую оказалась втянута сама. Но вот закавыка, Виктор вовсе не походил на Эдварда Каллена. Ладно. Положа руку на сердце, стоило признать, что сходства все же имелись. Вампир, брюнет, красавчик, богач и молчун. Но это все. Ибо Эдвард был сияющей булочкой с корицей, а Ван Арт – чертовой заносчивой задницей, которая почти сразу же заявила Мие, что его не интересует любовь. Пфф, подумаешь. Как будто Мия ему что-то предлагала. Хорошо, возможно, ее глупый вид и чуть-чуть расфокусированный взгляд наводили Ван Арта на мысль, что она либо немного тронутая, либо влюбилась в него по самое не хочу. Но это только возможно! И вообще, за прошедшее время Мия научилась держать себя в руках при Викторе. Вести себя относительно прилично и не капать слюной каждый раз, когда он случайно оголял запястья или демонстрировал шею. Учитывая, что ей приходилось делить с ним жилплощадь, Мия вообще справлялась на ура. Шелест шин по гравию заставил ее вздрогнуть и вынырнуть из собственных мыслей. Чай как раз успел завариться, и его можно было разлить. Виктор появился в кухне и смерил открывшуюся картинку долгим и довольно тяжелым взглядом. Затем кивнул в знак приветствия или одобрения, черт его разберет, и уселся за стол. Мия поставила перед ним чашку и села рядом. Первые рассветные лучи пробились сквозь неплотно закрытые жалюзи и рассыпались неровным, неясным светом по комнате. Пара из них коснулась глаз Виктора, заставив его недовольно нахмуриться. Ван Арт сделал первый глоток чая, и его лицо заметно расслабилось. Он прикрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. - Шуйсянь. Это была их маленькая традиция. Каждый раз, когда Мия заваривала чай, Виктор безошибочно угадывал его сорт. Своеобразный экзамен для обоих. Для Мии – на знание церемонии. Для Виктора… Что ж, для него это, пожалуй, даже не было экзаменом. Ван Арт, положа руку на сердце, за свою жизнь успел испробовать, наверное, все сорта чая на свете. И помнил вкус каждого. Читер. Мия улыбнулась уголком рта и тоже сделала первый глоток. Напиток и правда вышел чудесным. Признаться, сделать сносный чай у нее получилось далеко не с первого раза. Помнится, в тот день, когда она выразила желание научиться, Виктор смерил ее чуть надменным взором и вопросительно выгнул бровь. Ладно, презрительно. Но это уже детали. Тогда они потратили почти десять часов для того, чтобы Ван Арт одарил ее в итоге только скупой похвалой. - Ты задумчива, - Виктор пил свой чай, все еще не поднимая век. Он наслаждался напитком, уютом собственной кухни и, хотелось надеяться, компанией. - Вот подумываю, не слетать ли мне в Европу на выходные, - Мия произнесла это серьезно, но в глазах плясали черти. Ван Арт посмотрел на нее. Холодная сталь во взгляде. Серая радужка, которая медленно заполнялась расширяющимся зрачком. От осознания того, что его дразнили, Виктор вдруг усмехнулся. - А знаешь, я, пожалуй, даже составлю тебе компанию. Прохладная ладонь легла на руку Мии, вцепившуюся в чайную чашку. Виктор внимательно посмотрел на девушку. Солнечный луч скользнул по его лицу и высветил сотни несказанных слов, отразившихся в серых глазах. Мия почувствовала, как краска смущения залила ее щеки. Сердце заполошно забилось в груди. А температура в комнате будто поднялась на несколько градусов. То, что сейчас происходило между ними, перестало быть их обычным утренним диалогом. Это стало началом чего-то большего. Возможно, Ван Арту и не нужны чувства в привычном их понимании. Зато между ними была любовь к чаю, тишине, разговорам на рассвете. И неприятностям.