Дурман

Локи целует её мягко, почти нежно, так, что Индгрен может отстраниться в любой момент, если пожелает. На миг ей кажется, что он действительно позволил бы ей отстраниться. Что она бы сама этого захотела. Она перебирает пальцами длинные пряди чёрных волос. Они жёсткие, но приятные на ощупь, и Индгрен слегка оттягивает их, в тот же миг начиная ощущать на губе саднящую метку укуса. Локи не любит испытывать хоть малейший дискомфорт, а поэтому не терпит даже такой невинной вольности. Как бы извиняясь, принц тут же проходит губами по месту укуса, впрочем, в следующее мгновение весьма резко толкая девушку к стене комнаты. С другими девушками он мог позволить себе появляться где угодно, с горечью думает Индгрен. Демонстративно обнимать их на пиршествах на виду у старшего принца и его товарищей; целовать их в дворцовом саду, да так сладко и откровенно, что даже растения, вероятно, стыдливо отворачивались от этого зрелища; сбегать с ними со скучных дворцовых приёмов, просто беря за руку и уводя при всех… Нет, Индгрен не следила за ним: сама случайно увидела лишь случай в саду, остальное ей рассказали словоохотливые подруги. С другими девушками Локи и сам был другим. Открытым и улыбчивым, раскрепощённым и смелым — раз уж мог позволить себе показаться с ними на людях, да ещё и при дворе. Индгрен он прятал ото всех. Ни слова не говорил о ней друзьям. Если они встречались в коридорах, делал вид, что не знает её и проходил мимо с безразличным выражением лица. А спустя какие-то полчаса сам заводил её в её комнату и едва ли не опрокидывал на не слишком-то широкую кровать, покрывая шею девушки горячими поцелуями. Индгрен вспоминает всё это, и из её горла почти вырывается горький полузадушенный всхлип. Она успевает подавить его в последний момент, перемещая руки с затылка принца на его плечи. Локи не любит чьих-либо слёз, она знает точно. В последний раз она плакала, когда по неловкости упала и до крови рассекла руку. Было больно, и кровь лилась долго, пропитывая кружевной платок. Локи даже не взглянул на ранение: обратил внимание лишь на её глаза и сказал — нет, даже приказал — прекратить реветь. Глядя в его собственные глаза, холодные и зелёные, плакать она действительно прекратила. И он тут же ушёл, бросив через плечо, что ей стоило бы посетить лазарет. Индгрен вспоминает это, пока Локи развязывает ленты платья у неё на спине. Ей обидно до чёртиков, вместе с тем — горячо и страшно. Пугает не сам Локи, колдун и отщепенец в этом замке, пугает то, как сильно он влияет на неё. Без слов одним взглядом заставляет делать то, что ему нужно, и Индгрен делает, сама не до конца понимая, ради чего. Может быть, ради этих ласк, которые ей, обычной помощнице фрейлин, дарит сам принц Асгарда. Может быть, ради осознания, что она нужна ему — пусть и всего лишь как развлечение на день или ночь. А может быть, ради тех редких минут, когда он забывает о своих масках и становится рядом с ней самим собой. В покое ли, кладя голову ей на колени и позволяя заплетать ему волосы; в гневе ли, рассказывая о том, что хотел бы сделать со старшим принцем и его друзьями за их глупость и твердолобость — в любой эмоции, где проглядывает он, настоящий, живой. Даже тогда, когда он, оправляясь от этих порывов, тихо шепчет ей о том, что, вздумай она хоть с кем-то этим поделиться, её ждала бы незавидная участь… Индгрен читала когда-то, что где-то в Ванахейме растут диковинные цветы: их аромат завлекает и дурманит любого, кто подойдёт слишком близко, и несчастный больше не может жить без этого аромата, становится зависим от него и им одержим. Она чувствует себя рядом с Локи глупым путником рядом с тем цветком: путником, знающим о губительной силе растения, но всё равно ищущим его, а затем — от него зависящим. И выход есть лишь один: забвение, вечное и безвозвратное. Индгрен плачет, потому что не может сдержать слёз, и они текут по щекам, попадая под поцелуи принца. Он останавливается, хотя почти избавил девушку от платья, и смотрит на на неё тем самым долгим взглядом. Индгрен думает, что сейчас он встанет и уйдёт: он ведь ненавидит слёзы. Но Локи только смотрит и говорит: — Мне жаль, что всё происходит не так, как действительно должно быть в твоей жизни. Поплачь, милая. Поплачь.