Рысь и Горностай

Диана очнулась в темном помещении. Судя по затхлому воздуху и запаху голубиного помета, здесь давно никто из людей не жил. Болела голова, и она с трудом вспоминала события дня. Как она оказалась здесь, и что это за место? Она была крепко привязана к столбу, поддерживавшему потолочную балку. Мало того, ей заткнули рот. Щели в ставне маленького оконца пропускали немного света, но рассмотреть через них хоть что-нибудь было невозможно. Ей было больно от впившихся в тело веревок, но ещё ужаснее было осознавать, что ее похитили, и она сама не знает, где находится и сколько прошло времени. Диана глухо застонала, вспомнив, что похищение подстроила ее подруга Фастрада. Но для чего ей это нужно? Оставалось ждать, когда ей это объяснят. Снаружи не долетали никакие звуки, а значит, скорее всего, это заброшенное строение находилась в лесу. Но вот послышалось ржание лошади и звон уздечки, а затем - голоса. Мужской, говоривший на не знакомом Диане языке, и женский - голос Фастрады. Когда говорил мужчина, Диана уловила только одно слово - "Гуннар". Если только не послышалось... - Ты можешь говорить по-франкски, Орм? - раздражённо спросила Фастрада. - Я плохо понимаю тебя. - Надо учить язык! - усмехнулся он, переходя, однако, на франкский. - Ты же не собираешься оставаться здесь после всего? - Разумеется, нет. Пойду, посмотрю, как она там. Должна была уже очнуться. - Да, посмотри. Если с нею что-то случится, нам головы снимут. - Тебе - да. - Ты плохо его знаешь, если думаешь, что тебе - нет. Скрипнула дверь. Фастрада вошла и тут же закрыла ее за собой. В руке она держала подсвечник с горящими свечами. Поднесла его к лицу Дианы и удовлетворённо сказала: - Ты пришла в себя? Что ж, хорошо. Думаю, тебе не терпится кое-что выяснить. Она поставила подсвечник на грубо сколоченный стол, вышла и быстро вернулась с глиняной кружкой. Освободила Диане рот. - Я принесла тебе воды. Диана только сейчас поняла, как сильно пересохло горло, и сделала несколько глотков. Теперь, благодаря свече, она видела, что комната достаточно велика, но, кроме стола и пары столь же грубых табуретов, в ней ничего нет. Но деревянные столбы, поддерживавшие балки, были украшены искусной резьбой, да и давно не топившийся очаг был очень большим. Видимо, прежде здесь была зажиточная усадьба. - Зачем ты это сделала? - спросила Диана. Фастрада уселась на табурет. - Что ж, расскажу. От того, что ты будешь это знать, ничего ведь не изменится. Кстати, что это ты скривила такую рожу? Ненавидишь меня теперь? Что ж, понятно. А вот я к тебе ненависти не испытываю. Мне просто жаль тебя. Ты ведь дура! Так легко дала обмануть себя. - Я не думала, что от друзей нужно ждать подлости, - возразила Диана. - И ты просила о помощи... - Да? А от кого нужно ждать подлости? Да и какие мы друзья с тобой? Мы были ими, когда находились в равном положении, обе бесприданницы с перспективой закрыть лицо монашеским покрывалом! А потом тебе вдруг начало везти, да как! И тогда ты стала для меня тем же, что и Луизка, в одной цене с чумой! Она зло рассмеялась. - Я вот тоже до последнего хранила надежду, что моя родня так не поступит со мною. Я хотела наслаждаться жизнью, а вместо этого меня обрекали на жалкое существование похороненной заживо монашки. А почему? Чем я хуже вас, богатых девочек, которым просто повезло иметь любящих отцов и братьев? Она вскочила и подошла к Диане почти вплотную. - Слушай, что я скажу. Часть того, что я тебе сегодня говорила, действительно правда. Отец сообщил, что я должна принять постриг. И никуда бы я от этого не делась, если бы не война. Норманны осадили монастырь и даже чуть не взяли его. Поэтому мое пострижение отложили. И вот в один прекрасный день они прорвались за стены! Правда, всего в одном месте, и их быстро отбросили, но я попала в плен! И захватил меня Гуннар. Я стала его добычей, его наложницей, но не заливалась слезами и не пыталась покончить с собой, как другие. Я увидела, что он заинтересован мною и хочет оставить для себя. Здесь Фастрада вызывающе выпрямилась и тряхнула черной гривой волос. - Ведь я красива, не хуже тебя! Я поведала ему все о себе. Моя ненависть ко всяким монашкам и попам понравилась Гуннару, он ведь и сам ненавидит их. С тех пор я всюду следовала за ним. И он, мой Гуннар, помог мне отомстить! Я показала ему потайной ход, ведущий в усадьбу отца! Дорогого папы, правда, дома не было, но все остальные, ради кого он решил сломать мне жизнь... Они были там. И я рада, что на том месте теперь выжженный пустырь, я отомстила сполна! Потом мы двинулись дальше и вскоре, наверно, отбыли бы в Данию, откуда Гуннар родом. Но тут на пути встала ты... - Так это ты была с ним тогда, в разоренной деревне! - воскликнула Диана. Перед глазами встало варварское застолье возле разведённого в храме костра и хохочущая женщина в парчовом платье с чужого плеча. Черные волосы, падая на лицо, не дали тогда разглядеть его, а потом она сбежала... - Да, я. Это я помешала тебе убить Гуннара. Мне удалось скрыться, но его вы взяли в плен. Потом его на кого-то обменяли, и мы вновь встретились. Он увез меня, как и обещал, с собой, и мы гостили в Нормандии, у его родичей. Я бы забыла про тебя, но Гуннар ничего не забывает. Прежде чем вернуться в Данию, он решил увезти тебя. - Но зачем? - вырвалось у Дианы. - Ему не хватает женщин? - Хватает, - усмехнулась Фастрада. - У викингов принято иметь много разных наложниц, и я с этим мирюсь. Ведь я - первая среди всех! Но тебе он хочет отомстить. Мы должны были выслеживать тебя в окрестностях замка твоего брата, туда и направлялись, но ты упростила нам задачу, выехав навстречу сама! Гуннар будет доволен. Ведь он отомстит вдвойне - тебе и твоему брату. Однажды Рауль заманил в ловушку и уничтожил большой отряд норманнов. А командовал тем отрядом брат Гуннара! Его захватили живым и обезглавили в Париже! Это я говорю тебе, чтобы ты не пыталась предлагать за себя выкуп. Это бесполезно. Гуннар возьмёт тебя на ложе, а потом продаст. Вот что тебя ждет, Диана. Мне объяснили, хоть в это и трудно поверить, но в восточных странах платят огромные деньги за красивых светловолосых и белокожих невольниц, таких, как ты! Представь, ты стоишь столько же, сколько дромон с двумя рядами весел, и вместе с гребцами, кстати! - Вот уж не знаю, должна ли я считать себя польщенной? - Диана старалась говорить спокойно, но в душе клокотала буря. Главное - не допустить в свое сердце страх, чтобы он не забрал по капле всю силу! - Почему бы и нет? Если не будешь дурочкой, заживешь там припеваючи! Правда, ты и здесь хорошо жила. Гуннар рассказывал, что сам герцог удостоил тебя беседы и приглашения ко двору! Но там, на Востоке, говорят, владыки живут еще роскошнее, чем наши. Тебе будет хорошо! Правда, сначала тебя выставят на невольничьем рынке и покажут мужчинам голой. Должны же покупатели удостовериться, что у тебя нет изъянов! Ну, да это ещё не скоро. А сейчас вот что будет. До вечера мы останемся здесь, а как начнет темнеть, двинемся в путь, в сторону реки. Тем временем Гуннара предупредят, мы уже отправили к нему человека, и его драккар возьмёт нас на борт в условленном месте. Пока отдыхай. Ночью тебе поспать не придется! Фастрада повернулась, чтобы выйти, но Диана остановила ее: - Ты можешь хотя бы ослабить эти веревки? От них кровь останавливается в жилах, и я боюсь, что ты привезешь своему ярлу только мой труп! Фастрада подошла и оглядела путы. - И правда. Заставь этого дурака Орма Одину молиться, он и лоб расшибет! Но совсем тебя развязывать я не буду. Я помню, как ты сильна. Она ослабила веревки и хотела уже снова заткнуть Диане рот, когда та сказала: - Меня наверняка уже ищут. Ты не боишься мести франков, Фастрада? - Нет, - скривила губы Фастрада. - Лес велик, а времени остаётся все меньше. А потом - где они меня найдут?