Чужеземец

Наруто осторожно отошел от чужого окна и пересек размокшую от дождя улицу. Со старых деревьев, растущих за изгородями, звонко капала вода. Собака громко залаяла в ночной тишине, учуяв рядом незнакомца. Между темных листьев горел желтый глаз фонаря. Наруто поспешно прикрыл за собой дверь летнего дома, оказавшись внутри его влажного полумрака. Где-то под потолком летал комар. Несколько раз Наруто прошелся по комнате, пытаясь унять нервную дрожь в пальцах, его сердце стучало непереносимо громко. Он вслушивался в скрип половиц под своими ногами, чтобы успокоиться и отвлечься. Разговор, который он услышал, звучал в его голове снова и снова, как все время заедавшая «Some of these days» пластинка. Саске не солгал ему, когда рассказывал про отца и свое исчезновение в пятилетнем возрасте. Пес наконец перестал лаять. Настойчивое желание броситься к машине и поехать в город не давало Наруто дышать. Он с трудом заставил себя сесть. Голова была слишком горячая: он мог наделать глупостей, он всегда делал глупости в таком состоянии! Но тогда все опять полетит к чертям… Никому из них не повезет так снова. Наруто медленно зарылся пальцами в жесткие волосы. Ему нужно еще немного времени. Немного времени, чтобы быть уверенным наверняка. Наруто не сомкнул глаз этой ночью. Надрывный плач дождя стих под самое утро. Наруто вышел во внутренний двор, глубоко вдыхая чистый воздух. Его тело отозвалось дрожью на холод, скользнувший под хлопковую рубашку, и сон немного отступил. Была только воспаленная усталость и боль от ранений. Летний дом стоял у самого леса, и задняя ржавая калитка открывалась, тревожа листья плюща, прямо в глухую чащу. Пространства было мало: одна только старая яблоня со сломанными качелями, чьи грязные веревки свисали с верхней ветки, словно удавка висельника, и кусты шиповника. Побродив немного, Наруто нагнулся, чтобы сорвать красную ягоду землянику, и заметил в траве слабый блеск. Он отогнул мокрую осоку и достал зажигалку с гравировкой — должно быть, прошлого съемщика. На душе стало неприятно. — Ты что делаешь? Наруто повернулся. Его рефлексы были притуплены бессонной ночью. Саске стоял у двери, и Наруто сообразил, что он заносил завтрак, но не нашел его внутри, потому и вышел на поиски. Прошло больше двух недель с тех пор, как они говорили в последний раз. Было так странно смотреть на него. Заметив зажигалку, Саске как-то неуловимо изменился в лице, но Наруто не смог понять, о чем он думал. — Нашел, — непонятно зачем сказал Наруто, подбрасывая свою находку. — Здесь гравировка партии, он из левых? — Не знаю, — ответил Саске, спускаясь по ступенькам. — Можешь пройти через калитку до кривой сосны, раскопать и спросить его об этом. Наруто едва не рассмеялся, до того глупо это прозвучало. Хотя, возможно, сказывались нервы. Саске забрал у него зажигалку и проверил, работает ли. Огонь не зажегся, и Саске выкинул ее обратно в траву. — Итачи уже уехал? — спросил Наруто, чтобы сменить тему. — Тебе он зачем? Наруто не ответил. Из-за тумана небо почти сливалось с землей: одно сплошное серое безразличное полотно, единственным контрастом которому были черные еще живые глаза Саске. Он мог сказать, что не влюблялся раньше. Встречая людей, Наруто в основном беспокоился о том, что они подумают или какой вред ему причинят. В нем никогда не росло, подобно большому теплому шару, желание обнимать и успокаивать, говорить правильные слова. Воображение прежде не рисовало ему, как он будет счастлив от простого прикосновения к груди чужой макушки, и как окрылит его одно просто осознание взаимности. Ему следовало догадаться, что для него все закончится именно так. Итачи не зря относился с подозрением к его вопросам о Саске. Боже, он его просто кастрирует… — Мне просто захотелось, он мне надоел, — отстраненно пояснил Саске, хотя Наруто ничего не спросил. — Я всадил ему нож под лопатки, когда он прямо как ты наклонялся за земляникой. Наруто почувствовал стойкое чувство отвращения к себе и своему эгоизму. В конце концов он не должен был ставить свои чувства к Саске на первое место — не должен был, но это было сильнее него. Всегда было. — Хорошо… — отозвался Наруто, не находя в себе сил ловить Саске на вранье. — Не хочешь позавтракать со мной? Саске предсказуемо отказался. Не то чтобы Наруто сам был сильно голоден. Ночь вымотала его, и он просидел почти десять минут бессмысленно смотря в тарелку. Он почти подскочил на стуле, когда рация громко закашляла в своем чемодане. Достав ее, Наруто долго вслушивался в помехи, но не услышал ничего и отжал переключатель. Было странно, что рация вообще уловила какой-то сигнал, так как была настроена на строго определенную частоту. В дверь постучали. Осторожно закрыв свой потрепанный кожаный чемодан, Наруто поплелся через комнату, спотыкаясь о край стоптанного и бледного ковра. Когда он потянул на себя ручку, в лицо ударил порыв влажного и колючего ветра, заставившего Наруто продрогнуть до самого скелета. Погода снова портилась. — Итачи? — немного удивленно спросил он. — Я уезжаю. Хотел спросить, не нужно ли что, пока я еще здесь. Саске сказал, ты спрашивал. Было странно, насколько непохожими друг на друга могли быть люди, жившие в одном доме долгое время. — А-а, да нет, я просто так… Может, тебя подвезти? — Не нужно, спасибо. На повороте меня подхватит служебный автобус. Улица казалась еще темнее, тень от деревьев сливалась с тенями пасмурного дня. Калитка дома напротив была распахнута, и Наруто увидел Саске, который ковырялся в земле, выдергивая сорняки. Его сгорбленная фигура, лишенная сейчас какой-либо привлекательности, все равно заставила что-то холодновато-сладко вздрогнуть у Наруто в сердце. — Выглядишь нервным. Наруто вздрогнул. Одним быстрым движением облизал губы и отнял от дверной ручки влажную ладонь. — Да Саске тут рассказал мне, что в лесу закопан труп вашего прошлого съемщика… несколько беспокоит, знаешь ли. Случилось что-то серьезное, Итачи? Тот закатил глаза, на мгновение оборачиваясь назад, к своему дому. — Не бери в голову. Он напился один раз и сказал Саске что-то… не знаю, какую-то ерунду, но он как помешался после этого. Говорил мне, что убьет его или что уже украл какие-то вещи. Он покачал головой. — Саске немного… Не стоит воспринимать его слова слишком прямолинейно. Наруто не услышал ничего такого, чего бы уже не знал или о чем не догадывался, но нашел в себе силы фальшиво улыбнуться. — Просто хотел убедиться. Когда он закрывал дверь, то чувствовал себя еще более отвратительно. Он знал, что должен был съездить в город и дать чертову телеграмму, потому с его стороны кощунственно было не сделать этого, но он просто не находил в себе силы садиться за руль. Мелко накрапывал дождь, и Наруто так и не смог подняться и сделать хоть что-то. Большую часть дня он пролежал на кровати, возясь с рацией и вслушиваясь в каждый посторонний шорох — это мог быть Саске. Один из таких шорохов оказался тем самым, верным. Саске зашел принести обед и ужин. Он снова был весь в грязи, с растрепанными волосами и чуть дрожащими руками. Наруто подмечал все неосознанно, и ему хотелось бы подержать дрожащие ладони в своих, пока Саске не успокоится. Тарелка тихо звякнула. Саске скользнул по нему взглядом — острым, как армейский нож, от которого у Наруто до сих пор не заживали шрамы. Он хотел что-то спросить, но сомневался, застыв чуть сгорбленным изваянием у старенького стола. — Это парные рации, — сказал Наруто, предполагая, что Саске заинтересовал прибор. — Но не совсем. Саске молчал, по-прежнему раздумывая о чем-то. — Возьми, — предложил Наруто, протягивая одну Саске. Темный взгляд медленно опустился с лица Наруто на рацию. Какое-то время Саске еще стоял неподвижно, но любопытство переселило его изначальные намерения. Он протянул руку и неуверенно взял прибор. Наруто нажал какие-то кнопки, поднес свою рацию к губам. Саске дернулся, потому что рация в его руках завибрировала и издала странный звук, отдалено похожий на звучание нестройного хора. Наруто кивнул головой и показал пальцем на нижнюю черную кнопку. Словно завороженный, Саске нажал. И почти сразу произнесенное Наруто «привет» отозвалось эхом из рации, совсем без помех. — Это почти беспроводной телефон! — воскликнул Наруто. — Мы можем говорить на расстоянии около десяти километров, и помех почти нет. Его напускная веселость мало впечатлила Саске. Он снова медленно нажал кнопку и сказал короткое «эй». Почти сразу его глубокий голос зазвучал у лица Наруто, и он отвел взгляд. — Тебе разве можно забирать такие вещи? Саске рассматривал рацию. — Ну-у… — Наруто почесал затылок. — Не то чтобы я спрашивал разрешения. Тем более, они были сломаны, а я починил их. Саске снова повертел в руках рацию и, подумав какое-то время, протянул ее обратно. Наруто улыбнулся — на этот раз чуть более искренне. — Оставь пока себе. Вдруг захочешь поговорить. — У меня нет времени на разговоры. Он был уверен, что в этот раз Саске говорил правду, но тот факт, что он все же оставил рацию себе, когда уходил, сделал день Наруто чуть менее непереносимым. До вечера ничего не происходило, время пролетело быстро: Наруто ждал, что рация запоет нестройным хором, и Саске захочет поговорить с ним, но этого так и не произошло. Наруто начинал привыкать к разочарованиям. На следующее утро он чувствовал себя немного лучше. Шрамы перестали болеть, и усталость отступила. Воздух стал немного теплее и теперь больше напоминал летний. Облака в небе были все еще темные и бежали быстро, как парусные лодки, подгоняемые ветром. Иногда в просветах мелькало теплое июньское солнце, дождя не было, и дороги немного подсохли. Умывшись холодной водой, Наруто направился к выходу, чтобы немного пройтись. Обычно Саске приходил около восьми утра, так что у него оставалось еще немного времени. Когда он потянулся к ручке, дверь открылась сама. На пороге стоял Саске. Одной рукой он придерживал тарелку, а в другой держал стакан молока. Наруто вздрогнул и медленно отступил назад. Громко скрипнули половицы. Саске молчал. Его лицо было спокойно, но тени под глазами казались темнее обыкновенного. Наруто осознал, что не только он один мучился от бессонницы. Машинально он взял из рук Саске стакан. — Ты не будешь есть? Наруто сделал глоток молока. Вкус сильно отличался от того, что он пил в городе. Вообще-то он довольно часто терялся в днях, и молоко у него прокисало. Забывшись, он часто делал несколько глотков, лишь запоздало распознавая неприятные привкусы. Это молоко было сладким — пожалуй, даже слишком, и немного розоватым. Наруто приподнял брови, но Саске опередил его вопрос: — Это земляника. Ты собирал вчера, так что я… — он отвел взгляд и замолчал. Наруто растерялся. Повисло неловкое молчание. — Спасибо? — произнес он полувопросительно. Саске не ответил. Наруто не знал, что ему делать. Он хотел… сделать ему приятное? Но ведь сам Саске не любил сладкое — могло ли это означать, что он не вкладывал в свой жест каких-то положительных смыслов? Или Наруто просто себя накручивал? Он был сбит с толку и почувствовал себя глупо, поэтому молча пил молоко. Саске медленно оглядывал дом. Наруто следил за тем, как плавно темный взгляд перетекает с одного предмета на другой, не зная, на чем остановиться. — Ты едешь в город? — спросил Саске. Наруто удивился еще больше. Как бы он ни пытался, он не мог понять, что творилось в этой голове. — Не… не знаю. Я еще не знаю, а что? Саске снова не ответил, и эти игры в молчанку начинали надоедать. Солнце снова зашло за облака, и золотой свет в комнате растаял. В любой момент мог снова пойти дождь. — Хочешь, чтобы я подвез тебя до города? — предположил Наруто. — В следующий раз просто говори по-человечески, если чего-то хочешь, и я это сделаю. — Это не слишком-то работает, — возразил Саске. Наруто сделал вид, что не понял намека или забыл, что Саске предлагал ему потрахаться. В конце концов он уже давно не заводил этого разговора, и Наруто решил: это не было чем-то большим, чем россказни про зарытые в лесу трупы. Он вышел следом за Саске на прохладную улицу, где в воздухе застыла холодная водяная пыль, и открыл машину. Ехали они снова в тишине. Саске вцепился пальцами правой руки в сидение и смотрел в окно. Сегодня и Наруто не спешил начинать разговор, для этого он был слишком растерян. За разрушенной фабрикой, где начинался лес, земля была совсем мягкая от воды. Опушка напоминала рисовые плантации в далеких краях: повсюду была вода. Прозрачная, чистая — в ней отражалось хмурое небо, бело-серые корабли облаков. — Скоро река разольется, — сказал Саске, и его глубокий голос прозвучал набатом в напряженной тишине. — Мы в низине, здесь часто бывают наводнения. Наруто перевел на него взгляд. Наводнение? Вот черт. — В чем дело? — прищурился Саске. Наруто уже смотрел на дорогу. — О чем ты? Довольно долго Саске молчал, с подозрением разглядывая Наруто. Потом он отвернулся к окну, так ничего и не сказав. Краем глаза Наруто видел, как ветер из приоткрытого окна шевелит темные волосы — на ощупь наверняка будут приятными, мягкими. Мышцы руки, которой Саске судорожно стискивал дверную ручку, были напряжены. Взгляд обращен внутрь себя, как у старика, живущего воспоминаниями, а не ожиданиями. — Авария? — поинтересовался Наруто, поворачивая на шоссе. По обе стороны теперь мелькал лес. Кое-где на асфальт выкинуло сухие ветки и листья — пару дней назад был сильный ветер. Саске убрал руку с двери и откинулся на сидение, смотря теперь только перед собой. Наруто гадал, почему он рассказал ему про своего отца, если знал, насколько это рискованно. Да еще и солгал, что не делал этого… Саске был такой странный. — На дороге был лед, водитель отца не справился с управлением. Мама рассказывала, что Итачи закрыл меня собой. У меня с тех пор шрам за коленом. Наруто медленно повернул к нему голову, чувствуя, как у него холодеют ноги. Умирающие в госпитале обычно жаловались на то же, прежде чем их выносили под покрывалом в те палаты, что находились в больничном подвале. Саске тоже на него смотрел. Руки онемели, и Наруто продолжал смотреть в лицо человека, который сидел сейчас рядом с ним, живой, из плоти и крови. Эти глаза, форма носа, шрам… совпадений было слишком много. Он должен был дать телеграмму сейчас, пока еще не наделал глупостей. Он сможет справиться с этим… он забудет, да и у Саске будут дела поважнее, чем доставать его от скуки… Даже если он сильно пожалеет об этом в конце концов. Темные глаза Саске вдруг расширились. — Наруто! — закричал он. Машинально Наруто вдавил педаль тормоза, и шины громко взвизгнули, оставив черные полосы на асфальте. Олень повернул голову в сторону леса, рыжие уши слегка дрогнули, и он медленно побрел во мрак лесной чащи, из которой и появился. Спокойно и устало, равнодушно к главному инстинкту всего живого. В дурмане испуга Наруто даже почудилось, что в движениях оленя сквозило разочарование. Саске дышал так громко, вцепившись рукой в свою футболку, что Наруто силой пришлось заставить свои мысли потечь в правильном направлении. Это, черт подери, был Саске. Наруто заметил, как капля пота медленно катится по его виску. Оглушенный тем, как неожиданно мир разбередил его детскую травму, Саске был не вполне в себе, и Наруто понимал его. Он понимал, но все же не отстранился, когда Саске как-то машинально наклонился и прижался своим лбом к его. Белая кожа была горячей, как будто от температуры. Саске открыл глаза. Несколько секунд он просто смотрел в лицо Наруто, потом приблизился и поцеловал его, как-то неуклюже ткнулся губами, сам не понимая, что делает… И почти сразу вздрогнул от того, как сильно Наруто прижал его к сидению, чтобы ответить на поцелуй. К прикосновениям Саске был довольно чувствителен — возможно, ощущал их не так часто. Волосы действительно были мягкие, как Наруто и представлял себе. Он пропустил пряди у затылка сквозь пальцы, разорвал поцелуй, чтобы коснуться губами подбородка, щеки, невозможно горячего лба, воплощая в реальность все ускользающие и жаркие образы своего ночного воображения. Саске целовался зло и все с тем же остервенением, с которым делал абсолютно все: разговаривал, работал, жил. Пальцами левой руки Наруто скользнул ему под обрезанные военные брюки, других здесь было не достать, погладил шрам, который действительно чувствовался за коленом шершавой линией, и с трудом отстранился. Саске проследил взглядом за тем, как Наруто возвращается на свое место. И снова — ни тени страха или сомнения, только затравленная злость. Приподнявшись на сидении и взявшись за руль, Наруто невольно задумался, не направлялась ли эта злость на него? Но за что? Он постарался успокоиться. Поглядывал на притихшего Саске и вспоминал, как они чуть не сбили оленя. — В порядке? — спросил наконец Наруто, надеясь разрядить обстановку. — Ну ты и струсил, конечно, крольчонок. — Крольчонок у тебя в штанах, — возразил Саске. — В следующий раз смотри на дорогу, а не на меня, когда ведешь чертову машину. Наруто невольно улыбнулся, опуская ладони на руль. Как только Саске мог заставить его смеяться, когда ему было совсем не смешно? Когда они проехали пару миль и повернули к городу, все-таки начался дождь, и Наруто раздраженно выругался. Если Саске прав, и река разольется, это могло превратиться в большую проблему. — Стой, — вдруг сказал Саске, наклоняясь вперед к лобовому стеклу. — Останови машину. Наруто закатил глаза, но остановился. За пеленой дождя почти ничего не было видно, но Саске продолжал упрямо вглядываться в развилку. Через пару мгновений Наруто понял, на что он смотрел. Это была военная полиция. Их знак алел в слабом дневном тумане, если присмотреться — можно было разглядеть и форму, мелькающую между деревьями. — Ловят кого-то, — пожал плечами Наруто, опуская руку на коробку передач. — Патрулируют дороги из области, ничего осо… — Разворачивайся. — Чего? — Я сказал, разворачивайся. Саске сжал зубы: Наруто видел, как напряглась его челюсть, когда он сверлил взглядом патрульную машину. Возможно, Наруто лукавил, когда говорил, что ничего особенного не происходит. Военная полиция довольно редко занималась патрулированием. По большей части они сидели в кабинетах и отдавали приказы. А еще приходили арестовывать, чтобы собрать все лавры, — как раз та причина, по которой Наруто не задержался в их департаменте слишком долго. — Ты оглох? — Я тебе не водитель! — огрызнулся Наруто. — Мне тоже нужно в город. Какое-то время Саске смотрел на него — все тем же мрачным взглядом, полным глубокой неприязни, а потом молча потянулся к двери. — Ладно! Черт тебя подери, сиди в машине. Оставалось только надеяться, что патруль не заметил их довольно-таки подозрительных передвижений. В конце концов Наруто вовсе не хотел доводить дело до предъявления удостоверений. Он понятия не имел, как собирался объяснить это Саске. Развернув машину, он поехал обратно, проклиная всех и вся. Ему нужно было отправить телеграмму прямо сейчас! Дождь усилился. Было так шумно, потоки воды текли по лобовому стеклу, и Наруто чувствовал, как будто смотрит в аквариум. Громко прогремел гром, и почти сразу же по земле прошла легкая дрожь. Краем глаза Наруто увидел, как молния ударила в поле совсем недалеко отсюда. Фары ничем не помогали. Наруто не знал, как они найдут дорогу обратно. Стало так темно, как будто приближалась ночь. Саске сидел тихо, но Наруто сейчас было не до него. Он с трудом узнавал путь, несколько раз приходилось выходить из машины, и даже за эти несколько десятков секунд он успел вымокнуть до нитки. В конце концов он просто остановился на обочине и выключил суетящиеся дворники. Сложив руки на руле, Наруто устало уперся в них лбом. — Так что тебе нужно было в городе? — спросил он у Саске, когда тишина стала нестерпимой. Саске посмотрел на него, и Наруто мог поклясться, что у него слезы подступили к горлу, потому что Саске явно ничего не нужно было в городе, он просто заметил, что Наруто чувствовал себя плохо. Эта неожиданная догадка так поразила его, что он не знал, что сказать. Никто… ни разу в жизни не понимал, что ему плохо, если он этого не хотел. Сначала он гордился тем, что отлично умел притворяться, а потом догадался, что дело было в другом. Всем просто не было до него никакого дела. Осознав, что Наруто обо всем догадался, Саске отвернулся к окну. Впервые за все время знакомства Наруто увидел, как теплый живой румянец затапливает бледные щеки и даже уши. Каким-то чудом они добрались назад: в домах не горел свет, не было дыма, который служил бы ориентиром. Дорогу через поля почти окончательно размыло. Та вода, которая была неподвижным зеркалом, теперь беспокойными волнами рвалась из низины. Колеса застревали в грязи, и Наруто совершенно не знал, что скажет начальству, если потеряет рабочую машину. Он порадовался, что успел застелить землю у летнего дома досками. Может быть, ему теперь не придется откапывать автомобиль лопатой на следующее утро. Когда он остановился у летнего дома, то обессилено опустился лбом на руль. Он был совершенно вымотан. Хлопнула дверца. Наруто вздрогнул и поднял голову с руля. Саске вышел из машины и спокойно направился к калитке — не спеша, как будто небо сейчас не рушилось на землю. Снова ударила молния, налетел ветер. С крыши соседнего дома сорвало бумажную мельницу и бросило в уличную грязь. Наруто добежал до летнего дома и с отвращением стянул с себя мокрую одежду — по ощущениям напоминало тот день, когда он почти утонул, и водоросли опутывали его детское тело. С тех пор он не любил воду и предпочитал держаться от любых водоемов подальше. Чертова вода. Полузатопленная дорога не оставляла сомнений в том, что теперь Наруто не сможет добраться до города в ближайшее время. С другой стороны… если никто не может уехать, значит, никто не сможет и приехать, что определенно было неплохо после всего прояснившегося. Наруто вздохнул и завернулся в одеяло, пытаясь согреться и перестать вариться в собственных сомнениях. Какое-то время он просто лежал, смотря в потолок. Слушал шепот ливня и стук капель, которые падали с крыши прямо в подставленный под протечку таз. Он был весь на нервах, еще хуже, чем вчера. Нестерпимо хотелось есть — за весь день он выпил только стакан молока с протертой земляникой. Заставив себя подняться, Наруто опустошил погреб, съел оставленный завтрак. Складывая тарелки в раковину, Наруто тоскливо размышлял о том, сколько пара деревень сможет протянуть на самообеспечении. Саске тоже не выходил из его головы. Саске — с его парадоксальным алогичным поведением дикого животного, которое любопытно до ласки, но агрессивно при малейшем переходе границ, которые человек никогда не сможет точно представить. Наруто даже становилось страшно: что творилось в его голове? Кем он был на самом деле? Добрым или просто увлеченным новой ролью, лжецом или гением? Может быть, все сразу? Вопросов было слишком много, и они сводили Наруто с ума. После еды потянуло в сон, и Наруто, измученный тяжелой дорогой и переживаниями, подремал несколько часов. Дневной свет не мешал ему — из-за грозы темно было, как вечером или в ноябре. Проснувшись, Наруто посмотрел на свои наручные часы. Время обеда давно прошло, а Саске так и не появлялся. Наруто не возражал снизить дневной рацион (все-таки они были предположительно отрезаны от цивилизации), но Саске мог бы зайти поговорить об этом или хотя бы использовать чертову рацию. Помучившись полчаса, Наруто решил зайти сам, он никогда не считал себя гордецом. Дождь по-прежнему лил, как из ведра. Через улицу пришлось бежать, утопая в холодной грязи, но Наруто справился. Дом Саске был выкрашен в серый, доски выглядели подсгнившими, но в целом строение было добротное и крепкое. С маленькими окошками, напоминающими бойницы, и кривоватой трубой. По углам спускались вены самодельных водостоков. В дальней части участка, у самого леса, стоял сарай и небольшая дровница с наколотым и аккуратно сложенным деревом. Наруто хотел постучаться, но дверь была незаперта, и он толкнул ее, заходя в темную гостиную. Саске никогда не стучался — и Наруто счел свои действия справедливыми. Обстановка мало чем отличалась от летнего дома, разве что вещей было больше. Самым удивительным Наруто счел две книги с устаревшей орфографией, которые стояли на комоде. Наруто хотелось бы знать, как они пережили войну. В комнате была печь. Раньше Наруто видел такие только у деревенских жителей севера, которые соглашались приютить у себя остатки разбитой на голову армии. Откуда-то подул сквозняк, и воздух наполнился кисловатым запахом перегара. Наруто закатил глаза. Только этого не хватало. Разве идиот не знал — прожив здесь семь лет — что пить местную дрянь вообще опасно для жизни? Да еще и в больших количествах. Крепкий алкоголь выжигал внутренности, и одна ошибка в приготовлении могла стоить очень дорого. Саске обнаружился на кухне. Он сидел за столом, подперев щеку рукой. Вполне живой, и, если бы не запах, Наруто вряд ли бы сразу заметил, что он в стельку пьян. — Ты, — проговорил Саске с какой-то странной интонацией. Увидев Наруто, он потянулся к махорке и бумаге, чтобы закурить, но дернулся всем телом и завалился на бок — его начало тошнить. Обняв руками мусорное ведро, он так и сидел, не обращая внимания на Наруто, который пытался убрать ему волосы с лица. Они были все такие же мягкие, как и в тот момент, когда Саске целовал его… Закончив, Саске сам поднялся и сполоснул рот водой из ковша. Сплюнув за окно, он долго так и стоял, опираясь о подоконник и жадно вдыхая прохладный дождевой воздух — словно долго был под водой и наконец вынырнул на поверхность. Спина у него была чуть сгорбленная, сутулая от тяжелой и явно не близкой ему работы. — Полегчало? — поинтересовался Наруто. — Что у тебя за патологическая тяга изваляться в каком-нибудь дерьме? Саске пошатнулся, хватаясь руками за стол. Его взгляд слегка заплыл, но по-прежнему сохранил в себе недобрый огонь. Во всем лице, его четких линиях, плоских поджатых губах, острых скулах, читалась жестокость — такая же холодная и ясная, как горный ручей. — Не знаю, как выразить свои чувства, вот и напился от сильной невзаимной влюбленности, — заявил Саске. Наруто удивленно посмотрел на него. Лицо Саске было абсолютно серьезно. — Вся моя агрессия — просто защитная реакция для ранимой и нежной души. На самом деле я очень хочу, чтобы меня защищали. Какое-то время Саске продолжал смотреть на удивленного Наруто, потом расхохотался до слез, потирая лоб пальцами. Он смеялся и смеялся, пока новый порыв тошноты не прервал этот нездоровый смех. — Что, угадал? Это я должен был сказать? Так ты себе придумал? Наруто возвел глаза к небу, стараясь сохранить самообладание. Ненавязчиво он подтолкнул Саске в сторону гостиной: единственное, что могло помочь ему, — хороший сон. Конечно, в идеале нужно было засунуть ему в рот два пальца, чтобы вся дрянь вышла обратно, но Наруто не тянуло на эксперименты. — Куда мы? — полюбопытствовал Саске. — На диван? Достав из шкафа подушку, Наруто бросил ее в изголовье. Саске сел на спинку, стараясь справиться с головокружением. По телу Наруто прошла дрожь от мысли, что ему придется раздевать его. Прикасаться к коже, укладывать на постель. Саске не сопротивлялся. Стянув пропахшую перегаром и тошнотой футболку, Наруто приступил к брюкам. Старался не смотреть на обнаженный торс. Саске был красивым. С широкими в меру плечами, едва различимыми линиями мышц, плоским животом, коричневатыми сосками… Наруто дернул головой. Саске не помогал ему, с пьяной усмешкой наблюдая за всеми неуклюжими махинациями. Ткань его одежды была еще теплая, когда Наруто снимал ее. — Моего брата нет дома, ты ведь знал об этом? Где-то громко скрипнула калитка, и Наруто нервно обернулся. На улице никого не было. Саске лениво растянулся на диване, оставшись в одном нижнем белье. — Правильно, — продолжал рассуждать он. — Лучше ему не знать, что ты меня трахаешь, не то еще спросит с тебя денег. Вообще-то обычно он так и делает, чтобы ты понимал. Наруто не выдержал. Схватив Саске за плечи, он со всей силы встряхнул его, с трудом подавляя желание выбить из него всю дурь. — Закрой рот! — почти закричал он. — Да что с тобой такое?! Саске отмахнулся от него и потянулся куда-то в сторону. Наруто проследил за его взглядом и увидел небольшое ведро свежесобранной клубники. Ягоды были мелкие, искривленной формы, чуть желтоватые. На некоторых еще блестели капли воды. Наруто ударил по руке, и Саске выронил ягоду, которую тянул к лицу. Она покатилась по полу и исчезла в темноте под диваном. — Совсем охренел?! Крапивницы давно не было?! — Не припомню, чтобы рассказывал тебе про свою аллергию. Равнодушное лицо Саске искривилось улыбкой, и Наруто понял, насколько сейчас облажался. Это была проверка… которую он не прошел. Вот же… Сообразительный ублюдок. Он уже знал! Как он мог объяснить это?.. Он не мог все испортить. Он не простит себя. Панически рассуждая, Наруто попятился от дивана. Несколько раз он прошел вдоль незнакомой комнаты, судорожно соображая, что ему делать. Дождь по-прежнему шумел, но теперь уже тише. Становилось темно — должно быть, близился вечер. Как он мог так глупо попасться?.. Он совершенно не умел думать. Осознав, что Саске уже минут десять ничего не говорит, Наруто повернулся. Прижав к себе колени и подложив под щеку ладонь, Саске спал. Ночь была холодная. Из-за сильного ветра в окно все время глухо стучала ветка дерева. Наруто забыл закрыть калитку, и теперь она скрежетала, раскачиваясь туда-сюда, словно старые качели. Саске лежал неподвижно, растрепанные волосы закрывали ему лицо. Не найдя в темном деревянном шкафу одеяла, Наруто накинул на Саске свою военную куртку, а сам сел в кресло. Оно было колючим и жестким, но Наруто умел засыпать в местах и похуже. Здесь пахло выпивкой и старыми вещами. Еще немного — гнилым деревом. В молебном углу вместо триптиха мелко дрожал выцветший флаг федерации. Подобно иконе он отводил от жильцов нежданную беду, чьим лицом во времена поствоенной депрессии была полиция нравов (хотя Наруто сказал бы, что бедой были такие жильцы, которые не понимали, где добро, а где зло). Дождь все не затихал. Сырой ночной воздух был полон осенней печали. Наруто задремал, откинув голову на спинку кресла. Ему снились беспокойные, подвижные сны. Он проснулся от звонкого звука, как будто лопнула натянутая музыкальная струна — это проснувшийся Саске ударился ногой о ведро с земляникой. Выглядел он плохо. Цвет лица — и без того не слишком здоровый — приобрел землистый оттенок, на впалых щеках блестели капли воды. Глаза были красными и сухими. Саске успел одеться, и военная куртка Наруто, служившая ему одеялом, теперь висела на стуле. — Пришел в себя? — хрипло спросил Наруто, потирая отекшее лицо. Саске отвернулся, чтобы найти в полумраке комнаты обувь. — Мне надо идти, — сказал он негромко. — Можешь взять любую еду, которую найдешь в доме. Его тон удивил Наруто, но он начинал привыкать к этому чувству. Он не знал подробностей, но Саске часто работал в соседней деревне: помогал по хозяйству, колол дрова и забивал скот, иногда копал с другими рабочими какой-то котлован. Прищурившись, Наруто посмотрел в окно. Светало, хотя из-за дождя время определить было сложно. Серое небо на горизонте сделалось чуть желтоватым. Пока Саске натягивал военные сапоги, которые в доме явно были одни на двоих, Наруто размышлял над тем, как лучше объяснить произошедшее между ними ночью. Повисшая тишина, наполненная шепотами ливня, была напряженной. Саске повернулся к двери, но остановился. — Я разговаривал? — спросил он наконец. У Наруто камень с души свалился. Он ничего не помнил. — Не-а, — ответил он. — Больше блевал, надеюсь, твой желудок еще на месте. Саске не усмехнулся и не стал отвечать. Наруто осознал, что он ни разу не посмотрел ему в глаза за все то время, что они разговаривали. Была ли в его взгляде обычная злость или на нее теперь не было сил?.. — Эй… — тихо позвал Наруто, переминаясь с ноги на ногу. Он все-таки сделал несколько шагов вперед и слегка потянул Саске на себя за плечо. — Не надо, — ответил он. — От меня несет. Наруто отпустил его. Саске открыл дверь и вышел на туманную улицу, почти сразу ежась от мороси, наполняющей утренний воздух. Темный сутулый силуэт постепенно растворялся в молочном тумане — таком густом, что он напоминал вату, которой набивали игрушки. Наруто медленно вышел на улицу следом за Саске. Ноги увязали в холодной мокрой грязи. Пахло грибами и лесом. Плодовые деревья противоположных домов, образуя аллею, почти полностью закрывали деревенскую улицу своей тенью. Кудрявое одеяло дикого винограда лежало на изгороди. Наруто постоял какое-то время, глядя на пустынную дорогу. Дождь умывал ему лицо. Он успел увидеть, что было во взгляде Саске, когда он уходил: не злость и не усталость — это была боль, впервые за все время. Наруто узнал ее, как хорошую подругу. Боль рисовала на теле свои приметы: опускала плечи, надламливала брови, истирала губы, и лица опадали, как мертвая листва. Боль проникала внутрь, как отравленный воздух в испорченный противогаз. Было бы лучше, если бы Саске не выносил Наруто или ту жизнь, которую проживал. Но не выносил он только одного себя, и сейчас ему было почти мучительно и до отвращения стыдно за ту грязь, в которую он себя с таким наслаждением втаптывал. И Наруто знал, что это было гораздо хуже. Но если он сделает все, что обещал когда-то, если он найдет в себе силы на это, — для Саске страдания скоро закончатся.