Абсолютный Ноль

Как часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда возможности отстают от желаний и потребностей. Почему мы не можем летать? Я имею в виду не те инвалидские приспособления с крыльями и ревущими моторами, которые так и норовят разбиться при посадке. Полёт по желанию. Просто движение в том направлении, которое тебя вдохновляет. Как двусмысленно. Кто сможет сказать про себя, что движется именно туда, куда хочет? Бог. Или дурак. В богов я не верю. Звук моего рёва-мычания стих где-то в темноте. Я хотел материться и проклинать, но голосовые связки, данные мне в этой жизни неким дурацким богом, в которого я не верил, принадлежали быку, а не человеку. Гадство! В такую мощную шею можно было поместить современную акустическую систему, а не такое жалкое подобие речевого аппарата. Ладно. Зато с такими рогами можно не бояться влететь лбом в стену. Наклонив массивную голову, я двинулся на звук капающей воды, осторожно ступая по невидимому полу. Это был именно пол. Неровный, но кем-то очищенный и подготовленный для ходьбы. Мои копыта гулко ударяли в камень. Шагов через сто они захлюпали по воде. "Не поесть, так хоть напиться." Опустившись на четвереньки, я обнаружил, что вода медленно течёт, развернулся головой вверх по течению и стал жадно глотать. Кажется, я был обезвожен. Снова захотелось мяса. Я переполз на более глубокое место, развалился на дне, вода почти скрыла меня. Она пахла известняком и была очень холодной, но моё полубычье тело воспринимало её, как приятную по температуре. Она блестела. Блестела? Да. Небытие больше не было непроницаемо тёмным, откуда-то снизу по течению ручья прилетали фотоны. Я осознал, что если бы я был человеком, то не увидел бы ничего, но бык различал контуры стен и возможный выход. Проплыв, точнее, проползя по дну ручья, я упёрся в отвесную стену, под которую вода просачивалась с чуть слышным звуком, но справа от меня обнаружились циклопические ступени. Бычьи мышцы оказались весьма эффективными, и я в два прыжка, преодолев десяток метров, вошёл в слабо освещённый коридор, в конце которого виднелся массивный портал, сложенный из грубо обтёсанных камней. Кажется, я нашёл выход. Или вход. Это смотря что там, за порталом. За ним оказался обширный зал с низкими потолками, освещённый масляными лампадами и украшенный флористическими орнаментами, выполненными в двухцветной манере: жёлтой и голубой красками. Перед каждой лампадой стоял небольшой алтарь с бронзовыми блюдами. Еда! Подношение богам. Или мне. Или я - бог. Хорошо, если в меня кто-то верит, это подпитывает. Я попытался зачерпнуть из ближайшего блюда смесь резаных фиников и мёда, но копыта только выпачкались в сладкой массе. Облизывая их, я понял, что на запястьях есть толстые, противопоставленные копытам пальцы, которыми можно хватать предметы. Неплохо. Мяса. Хочу мяса. В следующей чаше были какие-то водоросли. В третьей – куски женского тела. Весьма аппетитно. Хм. Стоит попробовать или нет? Пока воздержусь. В следующей чаше – баранья нога, то, что нужно. Откусив огромный кусок, я прошёлся вдоль стены. Моя паства явно меня очень любила. Тут были фрукты, водоросли, рыба, вино, хлеб и несколько видов мяса. Жуя, я вернулся к чаше с человечиной. Голова и грудь, лежащие на верху кучи были странно деформированы. Лицо явно принадлежало очень красивой женщине с миндалевидными глазами, такую не есть нужно... Я подумал, что надо будет наказать моих почитателей за неправильное расходование человеческого материала, и подцепил копытом аппетитную грудь. Она оказалась пустышкой. Вся чаша была заполнена кусками женской кожи разной величины. Обескровленной. Как будто её сдирал неаккуратный скорняк с несвежего трупа. Жаль. Женщатину я бы попробовал. Вернувшись к другим чашам и набив живот, я наконец почувствовал желание исследовать мой лабиринт дальше. Но он оказался маленьким. Могли бы отгрохать и побольше. Выход из капища наружу был украшен колоннами тонкими внизу и расширяющимися кверху. Странно. Но я где-то такое видел. Между колоннами на верёвках были развешаны глиняные диски разных размеров, которые, раскачиваясь, гремели. На полу темнели лужи из свернувшейся крови. Воняло. Я вышел под сень оливковых деревьев. Они росли ровными рядами, но производили впечатление сорняков - запущенные кроны, много сухих ветвей и мелкие плоды. Справа раздавался стук. Почесав мускулистый живот, я повернулся в сторону звука, но отвлёкся, разглядывая своё предплечье. Оно было покрыто тёмно-рыжей шерстью. Плечи и, по-видимому, спина – тоже. Зато невероятного рельефа брюшной пресс и мускулистая грудь блестели золотом гладкой кожи. Гром, сопровождающийся столбом серого дыма, вывел меня из задумчивости. Адреналин прокатился волной агрессии по моему телу, я ударил копытом и несколькими прыжками преодолел расстояние, отделявшее меня от источника звуков. При моём появлении несколько бородатых мужчин, абсолютно одинаковых, отскочили от деревянной повозки с огромными колёсами, на которой стояла корявая железная клетка, и повалились на колени. – Оммм. Найю. Вайю. Акатамммм! – грянул над оливковой рощей их слаженный хор. Тут же прибежали две женщины с гигантской корзиной, полной дымящихся пирожков вычурной формы. Поставив корзину передо мной, они обе стянули с себя незамысловатые комбинезоны и развалились на каменистом грунте, раздвинув ноги. Меня это обескуражило. Поэтому я медленно двинулся вокруг повозки, стараясь не выпускать из виду камлающих бородачей. В клетке на толстых проводах была подвешена странная женщина с тонкой талией, небольшой грудью и полудетским лицом. Она пыталась освободиться от пут, при этом её развитая мускулатура буграми вспухала под тонкой кожей. Самым странным был её хвост: змеиный, тёмно-зелёный с жёлтой погремушкой на конце. Увидев мои танцы вокруг повозки, она замерла и тихо произнесла: – Ты выжил. Теперь нужно понять, кто преобладает в тебе и чьи надежды ты оправдаешь. Её голос был высокий и мелодичный, почти детский, а миндалевидные глаза очень тёмными и непрозрачными. Я понял, что она может ответить на мои вопросы. Мы все нуждаемся в понимании. С раннего детства и до старости самый важный аргумент, приводящий к ссорам и разрывам отношений – "ты меня не понимаешь!", а иногда нужно просто поговорить, чтобы избежать беды. Только... Только одни и те же слова все понимают по-разному. Каждый закладывает свой смысл в то, что видит, слышит или ощущает. То, что боль для одного, наслаждение для другого. Желанный подарок для ребёнка – просто яркая фигня для взрослого. Тепло тела желающего подарить радость может быть противно, любимая пища одного – вызывать отвращение у другого и стать причиной раздора. И всё же я попытался: – Мму. Ммы. Из горла вырвалось глухое мычание. Кровь прилила к голове, и я почувствовал желание топтать. – Успокойся. Детский голос и непроницаемые глаза на секунду вернули мне хладнокровие, но тут же я почувствовал прикосновение к своим бёдрам: одна из женщин-близняшек подползла ко мне на коленях и попыталась дотронуться до моей промежности. Мир вдруг изменился, он стал чёрно-красным и молчаливым. Я увидел, как моё копыто разбивает череп коленопреклонённой, а потом принялся топтать бородатых мужчин. Они смешно превращались в раздавленные тела с выпущенными кишками, некоторые пытались бежать, но, поднятые на рога, становились неподвижными куклами, когда оказывались на земле. После небольшого периода полной темноты я обнаружил себя у повозки. Моё копыто тщетно пыталось отпереть огромный амбарный замок на железной клетке – ключик из тёмной бронзы был слишком мелким. Я остановился и вспомнил, что женщину со змеиным хвостом должны называть Ламия. – Лааа. Мууу. – склонившись к клетке, протянул я. Ламия, казалось, поняла. Она прильнула, точнее, попыталась прильнуть ко мне через паутину проводов и пропела: - Попроси помощи. Точно. Вторая женщина всё ещё лежала на земле. Она не шевелилась во время моего буйства, поэтому и осталась целой. Подойдя к ней, я подумал, что это совсем не эстетично – лежать на спине, разведя ноги в стороны и выставив на обозрение заросшую волосами промежность, поэтому пнул её в бок. Женщина сжалась в комок, но даже не открыла глаза. Тогда я намотал её волосы на предплечье и заставил подняться. Она тряслась, но молчала и не пыталась ничего предпринять. Мозг выдал череду образов, которые я опознал как "садо-мазо гарем". Что за ерунда. Если подумать, люди – очень тупые существа. Они понимают только то, что доступно их пониманию. То есть можно свернуть горы, пытаясь объяснить человеку очевидные вещи, но, если его мыслительный аппарат не заточен под восприятие именно этого, конкретного, феномена, все усилия пропадут даром. Я нагнул свою почитательницу к повозке так, чтобы её глаза оказались напротив ключа. – Му! Она что-то прошептала. – Му! – Я понимаю бог-гибрид. Но Ламия заберёт тебя. – Зови меня Соль. Змея изогнулась в проводах. – Неважно, как зовут исчадие зла, отбирающее свободу у обычных людей, – женщина попыталась разогнуться, не обращая внимания на намотанные на мою руку волосы. – Я не исчадие, и это вы лишили меня свободы, – как-то совсем устало прошептала Соль. От растерянности я ослабил хватку, и моя пленница неожиданно отодвинулась от повозки, уперевшись в неё руками, и подставила мне ягодицы. – Возьми меня бог-гибрид. Порочное дитя зародится в моём чреве и даст надежду всем страждущим. Больше не будут чудовища править этим миром, родится дитя, и наступит вечный порядок. Всем поровну всего и всегда. Так предсказано! Я оглядел жаждущую спаривания женщину. Может, в другом месте, времени или мире подобный вид развлечений меня и привлёк бы. Женщина была красива, даже не смотря на козьи копытца, а в такой позе её мохнатая промежность не была видна, но сейчас... Я отшвырнул её от себя и решил использовать силу своих мышц, чтобы освободить ламию. После четвёртого удара копытом амбарный замок отлетел от клетки вместе с отломанным железным прутом.