Часть 1
20 октября 2019 г. в 20:01
Утренняя роса неприятно холодила ступни, а между пальцев то и дело встревали мелкие сосновые иголки.
Эрик потерял кроссовки.
И главное - непонятно, как. Ведь еще с вечера сложил вещи в пакет и намертво привязал к ветке. А на утро, отплевываясь от шерсти и чего-то еще, о чем думать совсем не хотелось, и натягивая одежду на стынущее на не по-весеннему холодной погоде тело, распотрошил свой импровизированый склад. Кроссовок там не было. Был застиранный и оттого почти бесцветный свитер со вплетёнными в вязку нитями-заклинаниями, была почти доконченная пачка сигарет, была мелочь на автобус, был разряженный мобильник, был слабенький амулет, похожий на дурацкий брелок, был номер Алана на обрывке листа в клетку (ему никогда не удавалось запомнить больше пяти цифр по порядку). А ведь Алан предлагал поехать с ним, говорил, палатку одолжит, говорил, отлично время проведет, это Алан-то, который городской до мозга костей, из тех городских, что рождаются на одном краю города, умирают на другом, а жизнь проживают где-то между этими двумя точками.
Впрочем, отказал он Алану совсем не поэтому. Слишком много было в его жизни Алана - последние полгода идиот-Светлый, кажется, заполнил его всего без остатка, прочно обосновался в мыслях. Они были в Сумраке рука об руку, но тогда Эрик всё еще оставался человеком, пускай и искаженным серым маревом первого слоя. Оборачиваться же перед Аланом было... Неудобно? Неприятно? Страшно? Особенно сейчас, к концу лунного цикла, когда в голове мутнело и хотелось...
Раньше Эрик бы уже блевал под ближайшим кустом, но он только с отвращением сплевывает в траву изжеванный синий мох.
Определенно не этого хотелось.
Страшно. Да, именно. Оборачиваться перед Аланом было страшно. Трансформация в первую очередь уродовала сознание.
А Алан пожимал плечами, улыбался, уже во второй предлагал поехать с ним и добавлял эдак просто и по-доброму: "Мы же друзья". И Эрику каждый раз с этого сердце щемило - сладко-сладко, как не щемило уже давно, и каждый раз не хотелось ничего, кроме как свернуться у его ног, неважно, в какой ипостаси, хотелось, чтобы Алан потрепал по загривку, хотелось... Много чего хотелось.
Слишком много было в его жизни Алана, и пускать его в последнюю, не самую приятную её часть, было боязно. Потому что если что пойдет не так - вряд ли получится оставить всё как раньше и уж точно не удастся продвинуться в их взаимоотношениях дальше неловких встреч, избегания взглядов глаза в глаза и случайных прикосновений.
Между деревьев замаячила трасса - в такие дни его нечасто подбирали, а уж сегодня - босого, явно грязнее и взъерошеннее обычного - точно никто не остановится. Придется ждать автобус. Потом он вернется домой, проваляется до конца дня абсолютно разбитый.
Эрик сел на обочине и закрыл глаза. Усталость накатила сразу же, будто вся разом за прошедшие... о великий Сумрак, сколько же времени прошло?
- Четыре ебаных дня, - Алан стоял перед ним, мерзнущий в тонкой ветровке.
Эрик почувствовал себя виноватым:
- Как ты меня нашел?
- Линии вероятности... - Алан поймал его взгляд и сдался. - У Грелля на тебя маячок.
Эрик внезапно понял, что сразу же по приезду разденется, вынет из ушей все серьги и сложит всё это куда-нибудь на дальнюю полку, потому что Алан это конечно Алан, но Грелль, способный отыскать его в любом месте - это что-то из жанра ужасов.
- Есть будешь?
Алан сел рядом и почему-то взял его за руку. Ладони у него были сильные и очень горячие.
Они ели бутерброды и ждали автобус.
Примечания:
Чо могу.