А дома по весне Цветет шальная вишня, Роняя, будто слезы, лепестки.
Первым пришёл запах майских цветов, затем — образ пожилой женщины с тёплой улыбкой и тёмно-рыжими волосами, в которых уже серебрилась седина. Как давно это случилось? Пожалуй, ещё до Войны, когда он был совсем молод — всего на восьмой регенерации. — Сегодня ведь рождество, да? — кивнул он своим мыслям. — Ты хотела напомнить о той женщине, говорившей так странно. «Открой это письмо в первый рождества после того, как маленькая девочка, которая верила в тебя и ждала, уйдёт и ты не сможешь последовать за ней», — так она сказала. Но откуда она могла знать? И я даже не помню её лица, это было так давно, будто и не со мной вовсе. Девочка, которая верила и ждала, бедная моя Эми… Где же ты сейчас? Он медленно поднялся на ноги и деликатно побарабанил пальцами по консоли. — Ты же помнишь, куда я спрятал письмо? Тардис возмущённо чихнула и мигнула одной из лампочек на стенах. — Прости, старушка, — грустно улыбнулся Доктор. — Конечно, оно там, в тайнике. Он открыл потайной ящичек и бережно вынул пожелтевший от времени конверт. На старой бумаге всё также чётко вилась подпись: «Моему волшебнику из синей будки». Сейчас почерк казался ему смутно знакомым, словно человек, подписывавший конверт, вместо обычного решил использовать старинную вязь. Перочинный ножик легко прорезал хрупкую бумагу и Доктор бережно достал из конверта исписанный тем же почерком лист. *** Здравствуй, мой добрый волшебник.Вы знаете, мой друг — Бывает, как сегодня: До странности легко Строка целует лист
Как странно сейчас писать тебе эти строки. Почему-то у нас всегда всё шло наперекосяк, и даже теперь я не могу попрощаться как прощаются обычные люди. Я пишу тебе письмо, которое ты не сможешь прочесть ещё долгие годы. «Спойлеры», как сказала бы Ривер. А я ведь так и не научилась называть её дочкой… Ты сейчас сидишь в соседней комнате, чинишь какой-то сломанный и очень важный для тебя механизм и не даже не подозреваешь, что знаю и люблю тебя так давно. Да, люблю. Не так, как Рори, своих родителей или Ривер. Это сложно объяснить… Так любишь героев потрёпанной детской книги, с которой засыпаешь под подушкой. Знал бы ты, как мне хочется распахнуть дверь, подбежать к тебе и обнять, как обнимала лет тридцать назад, и лет двести для тебя вперёд. Думаю, ты ещё не забыл меня, старую женщину из маленькой шотландской деревни, но моё имя, наверное, всё-таки стёрлось из твоей памяти, а ведь я сначала не узнала тебя и назвала его — Амелия Уильямс. Да, мне снова нравится, как оно звучит, ты был прав, в нём есть что-то из старинных сказок или легенд, а сейчас именно их мне так не хватает.Сонная ночь залита вином — То, что не завтра — всегда потом… То, что сказать я не посмел — Увидите между строк.
Помнишь, ты обещал познакомить меня с Мерлином, да всё как-то не получалось, и мы откладывали эту поездку на потом. Знала бы я, чем закончатся наши путешествия, не тратила бы время на пустяки и не молчала бы о том, что так важно… Но не думай, что я жалуюсь, вовсе нет. Пожалуй, у меня есть всё, о чём я только могла мечтать. У меня есть Рори, и мне больше ничего не нужно. Именно он предложил купить этот домик в глуши. Знаешь, здесь такое чистое небо, в городе такого не увидишь. Я думала, раз я не смогу больше увидеться с тобой, пусть хотя бы каждую ночь над головой будет россыпь звёзд, может быть, однажды вечером я посмотрю вверх и увижу там крохотную синюю будку и тебя, сидящего на её пороге и глядящего на Землю далеко внизу.А в комнатах с утра До ночи пахнет вишней — Надолго ли — спросить бы у кого
Это дерево мы посадили в самую первую весну, когда приехали сюда. У него удивительные цветы, серебристые в лунном свете. Я никогда не видела деревьев твоей планеты, но думаю, они именно такие и пахнут точно также. А сегодня утром ты пришёл — просто, как обычный человек, странник в стоптанных ботинках и причудливом костюме. Я не узнала тебя, пока не увидела твоих глаз — таких мудрых на молодом лице. Ты улыбался так же тепло и открыто, как будешь улыбаться через много лет маленькой напуганной девочке. Ты болтал о каких-то пришельцах и временных аномалиях, жаловался, что Люси опять поругалась с Тардис… Как же я скучала по этому! И как грустно, что совсем скоро ты уйдёшь, чтобы больше никогда не вернуться, сколько бы я не загадывала желаний падающим звёздам. Но в то же время я счастлива, что ещё один раз увидела тебя, я ждала встречи все эти годы и придумывала тысячи слов, которые должна тебе сказать, а теперь не могу вымолвить ни звука. Ты смотришь на меня и не видишь, не узнаёшь, а я не могу ничего рассказать и остаётся только одно — писать тебе письмо, которое ты сам себе передашь. Я просто хочу, чтобы ты не был один, хотя бы на рождество.Следом за вами лететь вперед… Время жестоко, но хоть не врет: Короток век мелочных дел И человечьих сил.
Я слышу, как ты радостно смеёшься и поднимаешься из-за стола. Шестерёнки твоего странного механизма снова вертятся и ты радуешься этому как ребёнок. И я тоже рада — ты ещё раз спасёшь мир, а потом ещё и ещё, я всегда в это верю. Как думаешь, что будет, если я подойду к тебе и попрошу взять с собой? Ты обрадуешься или рассердишься? Хотя наверное просто удивишься, что я всё ещё хочу найти приключений и увидеть мир. Знаю, эта встреча последняя, но всё равно отпускаю тебя. Ты идёшь к двери и зовёшь меня, хочешь попрощаться. Почему времени всегда так мало? Совсем скоро я уйду так далеко, что даже ты не сможешь меня догнать. Пожалуйста, не грусти обо мне, как грустил до того, как прочёл письмо, не разбивай мне этим сердце.Твоя Амелия
*** Несколько мгновений Доктор смотрит на письмо и задумчиво гладит пальцем знакомую подпись с двумя завитушками. Наконец он бережно сворачивает бумагу и кладёт во внутренний карман — ближе к сердцу. Он чуть заметно улыбается, хотя на глаза наворачиваются слёзы. Точно также, грустно, но с крохотной искрой надежды, улыбается Эми, глядя сквозь оконное стекло на человека, который уходит прочь от её дома, сжимая в руке конверт, и на пару секунд останавливается под деревом с серебристыми цветами.