Still have pieces of you stuck on me (it's a cruel war)

Кого-то не хватает? Он оглядывает комнату, считает головы и изучает лица. Они не слышали Брюса, потому что его на самом деле нет, и Дик почти игнорирует предупреждение. Почти. Он всегда будет благодарен, что этого не сделал. Все смотрят на него, ожидая объяснений, ожидая чего-то большего, чем лихорадочный бред параноидального человека, размахивающего пистолетом в жилом помещении. А потом воздух исчезает, его уносит далеко-далеко… так далеко, где он был ещё ребёнком, когда гравитация, жестокая хозяйка судьбы, вырвала их из рук Дика. Его уносит к родителям, распластавшимся на пыльной земле циркового шатра. — Джейсон. Первой мыслью было, что Детстроук может снова добраться до мальчика, что он может причинить больше вреда, чем уже причинил, что на этот раз Джейсон не сможет справиться. Вдруг тот уже у преступника? А вдруг он где-то истекает кровью? Башня такая большая, в ней так много мест, где можно спрятаться, поэтому Дик идёт за камерами. Нет времени быть неразумным, терять голову и заглядывать за каждую дверь, в каждый шкаф. Компьютер работает так же быстро, как и бэткомпьютер, но, похоже, дело в соединении. У Дика мурашки по коже. — Быстрее, чёрт возьми! — он ударяет рукой по столу и щёлкает по экрану, просматривая записи, временами с помехами, но достаточно чёткие, чтобы Дик сразу его заметил. Конечно, Робины любят высоту. Но мысль о солидарности, о свободе, которую дает полет, сейчас не приносит никакого утешения. За долю секунды Дик задаётся вопросом, как долго мальчик стоит там, сколько времени ему понадобится, чтобы пройти из комнаты наблюдения на крышу, хватит ли времени… Он отказывается проходить через это снова. Радуясь, что его ботинки имеют хорошую подошву, потому что полы башни всегда такие скользкие, он бежит. Его легкие не горят, ноги не дрожат, и он благодарен за то, что находит Джейсона, всё ещё стоящего там, когда врывается через дверь на крыше. — Джейсон! — это крик облегчения и страха. — Я продолжаю падать, — отвечает тот. Легкое признание, но в нём тоже присутствует страх. Дик думает, что не слышал раньше такого мягкого голоса у ребенка. Голос не срывается, но дрожит. Дик дышит, хочет подойти ближе для безопасности, но пока остается на месте. — Ты в порядке. — Нет, это не прекратится, — пауза, прежде чем Джейсон снова берёт себя в руки. Его голос выравнивается, мягкий и усталый, он перечисляет всех, кого подвёл: Брюс, родственники, учителя, полицейские… он называет Дика в конце, и грудь Грейсона сжимается до боли сильно, как будто гигант добрался до его груди, вырвал сердце и разбил перед его глазами. — Во мне отрава. И он ломается: Дик представляет, как бетон разваливается под его ногами, как мальчик медленно исчезает, когда гравитация тянет его вниз. — Почему бы тебе просто не отойти? — его мольба ни к чему не приводит. Джейсон остается решительным на краю крыши, свесив носки своих потрепанных кроссовок, и Дик усиливает тон. Новая тактика, приказ. — Отойди от выступа, Джейсон. Он всё ещё не слушает. Ребёнок глубоко в себе, как необитаемый остров в море боли. Дик делает медленные, размеренные шаги по гравию. Перекидывает одну ногу, потом другую, чувствуя себя странно непринужденно на такой высоте. Он дышит, не сводя глаз с Джейсона. — Тогда мы тихо посидим здесь, — он был тут раньше, мальчиком стоял у края крыши. Он был тем, кто хотел просто отпустить всё это, умереть, как он должен был со своими родителями. Иногда он всё ещё чувствует себя так, но справляться легче, когда рядом кто-то, кто помогает нести бремя. — Вместе. И Джейсон ломается ещё больше; эмоции выплескиваются наружу, чувство никчемности, которое Дик хочет запечатать в бутылке и запереть подальше от него. Травма ужасающе всплывает в голове подростка, когда Джейсон упоминает колонию для несовершеннолетних и гибель четверых человек. Ребёнок травмирован. Это осознание того, что он всегда знал, но никогда не признавал до сих пор. Наглость исходит не от подросткового эго, а от опасностей, связанных с жизнью. Он молод, но настрадался так, что душа Дика болит, чтобы исправить это. Это то, чем он занимается — исправляет проблемы. Его галлюцинация назвала Джейсона проблемным ребёнком. Он не проблемный ребёнок, он ребёнок с проблемами, и будь Дик проклят, если оставит его разбираться с этим в одиночку. Они сражаются с монстрами, но их смертью будут воспоминания. Формально, они уже вырвали из них жизнь. И Детстроук принесет ещё больше травм. Нога Джейсона скользит на открытый воздух, и Дик чувствует кислоту в горле. — Джейсон, подожди! — кричит он, и этого достаточно — два шага назад по зыбкой почве, и Джейсон, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть на него. Слеза выдает его, скользя по изгибу носа и падая вниз. — Можно я открою тебе секрет? Это компромисс: Джейсон поделился своей болью, поэтому Дик делится своей. Он уверяет мальчика, что тот не отравлен, и когда он замолкает после своего рассказа, то чувствует себя свободнее и задается вопросом, сойдет ли Джейсон сейчас с края крыши. Дик перекидывает одну ногу, затем другую, возвращается на крышу и близко подходит к подростку. Протянутая рука, Дик в нескольких дюймах.  — Почему бы нам обоим не спуститься вниз? В качестве дополнительной меры, на всякий случай, если Джейсон не верит, что Дик является причиной того, что всё так испорчено, он добавляет: «Мы можем встретиться с нашим ядом вместе». Мальчик пятится назад, крошечное движение, но Дик воспринимает его за знак. Он цепляется за его запястье, мягко дёргая на себя, позволяя Джейсону упасть ему на грудь с отчасти прерванным рыданием. Джейсон не признается, вероятно, не захочет говорить об этом позже, но сейчас Дик держит его крепко и близко: одна рука обнимает его за плечи, другая прижимает голову к ключице. Джейсон не сопротивляется. Вместо этого он прижимается ближе, плечи трясутся, грудь тяжело вздымается. Дика это беспокоит. Джейсон всегда борется с ним, убегает, как чертов зайчик-энерджайзер, выпивший Ред Булл. Но это может быть просто маска, способ справиться с травмой. Когда Джейсон перестает дрожать, Дик прижимается губами к потным волосам , проводит пальцами по торчащим прядям чуть выше уха. — Пойдём, вернёмся в дом, приведём тебя в порядок. Ты почувствуешь себя лучше после душа и немного поспишь, ладно? Он направляет их к двери. Ему всё ещё приходится иметь дело с Детстроуком, защищать свою команду, своих друзей и свою семью, но прямо сейчас он проводит Джейсона через дверной проём. Тот трёт глаза, как ребёнок, уставший и расстроенный, потому что так оно и есть. Дик обнимает его за плечи, чувствует, как Джейсон напрягается, чем дальше они заходят в башню, чем ближе подходят к команде, собравшейся на кухне. Дик опускает руку вниз по спине, останавливаясь на пояснице, слабо надавливая на неё, удерживая Джейсона. Он не знает, что произошло, что окончательно спровоцировало попытку суицида, но то, как все смотрят, когда они заходят в комнату, то, как Джейсон избегает зрительного контакта, уклоняясь от прикосновения Дика, чтобы поднять брошенную толстовку, заставляет его поверить, что есть что-то большее, чем Детстроук. — Кори, — зовёт он, продолжая вести Джейсона через комнату. Он пытается поставить себя между тем, кто он есть и кем может быть — опекуном для младшего брата. — Собери всех в лазарете, я сомневаюсь, что Коннора можно сейчас трогать, так что пока мы расположимся там. — Джейсон нарисовал распятия на моем зеркале! Дик останавливается. Он поворачивается, хмуро глядя на Рэйчел, огорченный артефактами, засоряющими её жизнь, и одновременно любопытный на обвинение. — Что? Она машет рукой в сторону старших титанов. — Он и с их вещами возился, с фотографией и бутылкой лимонада. Боже, Дик никогда не видел такое раскрасневшееся от слёз лицо. У него внезапно появляется Альфред-желание завернуть ребёнка в одеяло, дать ему горячего какао и прижать к себе, пока они смотрят Лило и Стич. Челюсть Джейсона дергается, он расстроен, хочет что-то сказать, но не делает этого. — Джейсон, — уговаривает Дик, его рука аккуратно движется вверх по выступающим позвонкам на спине, а затем снова вниз. Плечи Джейсона дрожат. — Поговори со мной. Он поднимает голову. Дик, может быть, выше, но не намного. Мальчик вырастит большим. Дик готов мстить, глядя как кто-то причиняет ему боль. Челюсть Джейсона снова дёргается, а затем он хриплым голосом выкрикивает: — Я этого не делал! — он снова трёт лицо, и Дик не комментирует влагу, повисшую на его ресницах. — Но они мне не верят. Это так отчаянно: мольба к Дику, чтобы он заставил поверить их, что он не делал этих ужасных вещей, что он не отрава. Дик поднимает руку вверх, сжимает затылок Джейсона в утешительном жесте, и мальчик тает от этого. Его глаза закрываются, несколько слёз вытекают, дыхание прерывисто. — Ты мне веришь? — шепчет он. — Я тебе верю. — Дик легонько подталкивает его в сторону коридора, оглядываясь через плечо на своих товарищей по команде, он очень недоволен. — Детстроук здесь, в башне. Это он с нами шутит. Мы поговорим об этом позже. Он оставляет их там. Если Детстроук ещё не атаковал, а только играл в игры с разумом, значит, пока есть время, чтобы подготовиться, укрепиться, немного восстановить силы. Они оказываются в спальне Дика. Он заставляет Джейсона сесть, опускается на колени и развязывает шнурки кроссовок. Они серые, изношенные, но удобные; он развязывает первый узел, снимает поношенный кроссовок, опуская ногу в носке и приступает к другой ноге. Развязывает узел, снимает обувь, опускает ногу и откладывает кроссовки в сторону. Он обращает внимание на лицо Джейсона, пытаясь поймать его взгляд. — Эй, — начинает он, но дальше не идёт. Джейсон резко встаёт, расправляя плечи, пытаясь снова спрятаться за маской. Он усмехается, но улыбка неубедительная, Дик видит её насквозь. — Джейсон. — Все хорошо, Дики, теперь ты можешь пойти присмотреть за Рэйчел. Детстроук в башне, верно? Интересно, как думаешь, он подключился к камерам? Это жутко. Дик хватает его за бицепс, не давая уйти, убежать, его нельзя сейчас оставлять одного. — Джейсон, я только что стащил тебя с края здания, с которого ты собирался спрыгнуть после того, как чуть не погиб меньше суток назад в очень похожей ситуации, — он притягивает Джейсона ближе, наклоняясь, чтобы больше привлечь внимание ребёнка. Широко открытые глаза Джейсона прикованы к чему-то далеко за окном Дика. — Джейсон? Природа за окном пропадает.  — Я снова падаю, Дик. Грейсон сдвигается в сторону, загораживая яркий свет из окна, берёт Джейсона за плечи, сжимает напряженные мышцы. — Нет, Джей, ты не падаешь. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты никогда больше не оказался в такой ситуации. Мгновение они стоят молча. Джейсон периодически вздрагивает, его дыхание становится глубже, и он удивляет Дика, когда ищет большего утешения. Он утыкается лбом в яремную впадину на шеи другого, сложив руки на груди, словно защищаясь, но отчаянно нуждаясь в ласке. Дик на мгновение задается вопросом, сколько объятий мальчик получил в своей жизни; он делает мысленную заметку, чтобы заглянуть в файл Джейсона позже. У Брюса есть досье на Дика и, несомненно, на Джейсона тоже. Это может помочь расставить некоторые вещи по местам. Опять же, это — потом. В данный момент Дик зарывается подбородком в волосы Джейсона, поднимает нос, трётся немного сильнее, и неохотно отходит. — Тебе нужно принять душ, Маленькое крылышко . Джейсон напрягается, и Дик знает, что облажался. Ребёнок отталкивает его, но Дик сжимает его, отказываясь отпустить. — Нет, я не пытаюсь избавиться от тебя, но от тебя пахнет, и после душа ты почувствуешь себя лучше. Возможно, после сна тоже, — Дик прижимает Джейсона к себе в последний раз, прежде чем отпустить. Он вспоминает, что почувствовал, когда галлюцинация коснулась его щеки, такая нежная и любящая в момент боли. Он протягивает руку и делает то же самое: проводит ладонью от растрепанных волос Джейсона до подбородка, обхватывая его и поглаживая кончиками пальцев разгоряченную кожу. — Иди, — кивает он в сторону ванной, — прими душ, а я принесу тебе чистую одежду. Джейсон ковыляет в ванну, широко зевая. Дик идёт рыться в комнате Джейсона, в его комодах, с грустью обнаруживая, что мальчик едва распаковал свою сумку. Лишь одна маленькая сумка, снабженная едой и некоторыми другими предметами первой необходимости. Это больно, но он берет футболку, пару боксеров, комплект спортивного костюма и выходит из комнаты. Джейсон всё ещё в душе, вода сильно льется, и Дик ныряет внутрь, чтобы оставить одежду. Он делает паузу, прежде чем покинуть помещение, похожее на сауну, оглядываясь через плечо туда, где силуэт Джейсона застыл в распаренном душе.  — Ты не падаешь. Это, как ни странно, вызывает у ребёнка смешок, который дает Дику понять, что его можно оставить в покое; он ждет его в комнате, просто чтобы быть уверенным в безопасности брата, тем временем печатая различные сообщения своей команде, разные приказы, резкие слова. Джейсон выходит из ванной, выглядя лучше, свежее: покраснения исчезли и заменились общим цветом кожи. Дик говорит ему, что он выглядит лучше, получая от подростка слабую улыбку. Застенчивая улыбка, сказал бы Дик, но Джейсон так привык к уверенности, что Грейсон не решается назвать её так. Ребенок не ждет разрешения, не спрашивает, прежде чем прыгнуть на кровать и спрятаться под одеялом Дика, занимая его подушки. Дик вынужден подвинуться, Джейсон упирается коленом в его бедро. Дик ловит под одеялом костлявую лодыжку, хватает её и предупреждающе сжимает. — Не толкайся, малыш, я очень разборчив в том, кто касается моей подушки. Джейсон поднимает голову. Круги под глазами такие тёмные, что он напоминают Дику обезумевшего енота, и тут же роняет изо рта нить слюны, быстро впитывающуюся в подушку Дика. — Это отвратительно. Улыбка Джейсона, пусть усталая, теплая и довольно нахальная — это нормально, и тревога в груди Дика немного отступает. Он снова поворачивается к телефону в руке и замирает, когда Джейсон двигается ближе: рука неуверенно располагается на его руке, нога елозит у ноги Дика, дыхание щекочет обнаженную кожу. Вскоре дыхание выравнивается, смягчается, и Дик понимает, что Джейсон, наконец-то, к счастью, уснул. Хорошо, думает Дик, изучая мокрые кудри на своем плече. Он задается вопросом, использует ли Джейсон гель, чтобы поставить волосы торчком, иначе они превратятся в милые кудри. Он уверен, что Джейсон был милым ребёнком, может быть, где-то в файлах Брюса спрятана фотография. Рискуя, он ослабляет хватку на своей руке, замирая, когда лицо Джейсона хмурится во сне, что-то бормоча, и перекладывает свою руку на мальчика, притягивая его ближе. В данный момент они в порядке. Джейсон жив, дышит, прижавшись к его боку. С остальным они разберутся позже.