Хранительница памяти

-Мы виделись прежде. Я знаю тебя, так ведь? Сумрак опускался на воздушную архитектуру Башни. Не спеша скрывался за горизонтом сияющий облик теплой звезды. И лишь лик Странника, покрытого гордыми шрамами битвы, неизменно застыл в вечернем, закатном небе, встречая взгляды горожан, полные надежды, смиренным молчанием и грациозным бездвижием. -Ты из убийц, верно? Серебристый гладкий ствол со снайперским прицелом, только снятый со сборки, отражал последние лучи заходящего солнца и заливался блеском от своей новизны, слепящим прямой взор. Юная стражница-Варлок невольно нахмурилась, щурясь от бликов на огнестрельном оружии, только что принятом из механических и безупречно отточенных рук мастера-оружейника Банши-44. Натянув ремень и перекинув новоприобретенное средство обороны (или нападения?) через плечо, стражница встретилась взглядом с сияющими индикаторами -- глазами Экзо, стоящего за прилавком. Некоторое время она думала перед ответом. На его механическом лице отражались все детали мимики, а жесты и голос были поразительно схожи с человеческими. Казалось, эти андроиды разумны не меньше, чем люди, а с таким обилием перезагрузок, апгрейдов и оцифровки данных, их разум мог вмещать в десятки раз больше оперативной информации, чем человеческий. Видеть мысли. Читать чувства. Однако же, в перезагрузках были и свои подводные камни… Как средство усмирения и стабилизации, они также и усложняли рецепторы долгосрочной памяти. Ты можешь настроить разум на полное подчинение и беспрекословное выполнение установленных функций, однако не сохранишь его способность идентифицировать себя, как живую, продолжительно существующую единицу разумной расы, если при выставлении определенных параметров идентификация, по неочевидным причинам, приравнивается к враждебности. Он был сильным воином, однако разделить “своих” и “чужих” поначалу после “Переноса” ему давалось с трудом. С этим быстро разобрались, хватило пары перезагрузок, но позже вопросы появились вновь. И вновь. 3-6-10… Ошибка? Все заново. В ученых родился искренний интерес. Они хотели чего-то совершенно нового. А кроме того, идеального. Смирить темперамент. Оправдать свои собственные, человеческие несовершенства. Преобразовать личность. Как итог, они просто вытрясли из него все живое. 44 раза. Его обнулили сорок четыре раза. Интересно, в какой момент он перестал понимать?.. -Я…- стражница проронила первое слово и запнулась, пытаясь сосредоточиться. - Иногда убивала...существ. Никогда - людей. Да, я приходила сюда раньше, но... -Тебе может пригодиться это, - ответил хладнокровно стальной голос с отчетливой человеческой хрипотцой. Банши протянул девушке модификацию для обоймы, электрифицирующую пули для эффекта шока. -Могу установить. Она перевела глаза на апельсиново-желтые пальцы из крепких, но удивительно легких титановых сплавов, удерживающие изящный шоковый механизм. Эти руки, побывавшие в десятках… сотнях битв, безупречно сокрушавшие врага за врагом мощными выстрелами из обжигающего и неустанно дергающегося ствола. Мысли о вибрации, проходящей через все тело при автоматической стрельбе из штурмовой винтовки, когда ведется непрерывный огонь, и о том, как каждую долю секунды, отмеряя оставшиеся мгновения чужих жизней, эти яростные дульные вспышки освещают беспристрастное лицо гордого воина, заставили нежную кожу на щеках девушки заметно порозоветь. Она ощутила тепло крови, взявшей курс на разгон, и постаралась отогнать эти мысли. Стражница вернула взгляд на сияющие турмалиновой голубизной глаза Экзо и послушно кивнула, охотно соглашаясь на предложенную услугу. Сейчас она сможет рассмотреть еще одну ловкую процедуру работы с оружием, и хотя ей бы очень хотелось обращаться к Банши каждый раз, чтобы с удовольствием наблюдать за процессом его искусного владения пушками, она должна быть достаточно умела, чтобы справляться с установкой модификаций самостоятельно. Поискав в поясном кармане дополнительного блеска, она осторожно рассыпала крупные цельные кусочки материи на прилавке, щедро расплачиваясь за урок мастерства. Снайперскую винтовку она ловко скинула с плеча и передала обратно оружейнику, удерживая за гладкий кожаный ремень. Банши крепко взялся за ствол металлической рукой и потянул его на себя, в этот миг можно было отчетливо услышать звук касания металла о металл, краешки губ стражницы легонько дрогнули от сдерживаемой улыбки. -Блеск за это не нужен. Тебе нужно беречь себя. В холодном тоне послышался отголосок ностальгического беспокойства. Конечно, он не раз упоминал, что никогда не забудет тех, с кем воевал. Конечно, немало воинов уже пало на его глазах. И хотя множество перерождений выбивают из памяти прошлые “жизни”, мозг Экзо, подобно мозгу человека, хранит глубоко внутри каждое записанное однажды воспоминание. Быть может, и эта фраза была отражением живого воспоминания... -Спасибо, - теперь улыбка отчетливо отразилась на лице девушки. - Ты… - она осмотрелась вокруг и поняла, что за это время у лавки собралась небольшая очередь. -До скольки сегодня работает оружейная? -Все магазины закрываются после полного захода солнца. Я могу не закрываться вообще. Но ночью торговли нет. Если что-то нужно, приходи до заката. Конечно, ей хотелось задать совсем другой вопрос. Но скопившаяся очередь явно нарушала обстановку. Она не ответила и продолжала стоять, наблюдая за установкой модификации. А точнее за тем, кто ее осуществлял. Глаза лазурного цвета хорошо сочетались с сине-оранжевым корпусом Банши. Он не носил капюшона, и матовый металл подчеркивал правильность формы его нейрооптики. Тонкие антеннки, симметрично расставленные по три на каждой половине механического черепа, определенно заменяли какие-то органы чувств. Только вот, на что именно были настроены эти коротенькие несгибаемые приемники, оставалось загадкой. Его плечи всегда закрывал оливковый вязаный шарф, и никто никогда не видел его в более раскрытой одежде. Наверное, однажды он носил на спине знамя, и длинный подол героически развевался на ветру, залитый кровью павших в битве врагов. Его корпус был закрыт серо-синим свитером. Температурный режим соблюдать Экзо было не нужно. Однако схожесть с человеком привила им способность привязываться к вещам, ценить подарки и соблюдать человеческие формальности. Этот предмет одежды наверняка был одной из таких формальностей. Под ним почти наверняка располагался весь “внутренний мир” Банши. Операционный центр. Не столь метафоричный, как могло бы показаться, однако тонко сконструированный со сложнейшими математическими решениями: плотное сплетение проводов, платы микросхем - прошитые сорок четыре раза, и крепкая титановая корка - сам корпус, по форме и строению приближенный к фигуре человека, хотя все еще являющий собой на 100% машину, без единого биологического аугмента. И тем не менее, все эти хуманистические черты -- мимика, одежда, голос -- делали его таким человекоподобным, что и удивляться эмпатии, да и симпатии к этому преданному мастеру своего искусства было, по крайней мере, странно. Спустя пару минут, стражница забрала из рук Банши свою модифицированную винтовку и, обменявшись с ним взглядом, удалилась из лавки. Забравшись в одно из уединенных сплетений труб прямо над пропастью Города, девушка удобно уселась и взяла оружие в руки. Ремень был перекинут через плечо, чтобы компенсировать тяжесть ствола. Она повернула винтовку в профиль и всмотрелась в серебряный глянцевый корпус. Он был таким светлым и гладко отлитым, что на нем виднелось не совсем четкое, однако же довольно узнаваемое отражение. Огненные волосы длиной не ниже плеч, непослушно летающие на сквозняке, падали на глаза тонкими прядками, и стражница равнодушно закладывала их за уши, пытаясь освободить поле зрения. Ее мысли были наполнены только этим Экзо. Как мало знали о нем в городе, и через сколь много, относительно этих знаний, довелось ему пройти во времена войны. Она сидела и неустанно смотрела на лучи заходящего солнца. Так прошел не один час. И как только город перешел на ночное освещение, и вместо вечерней иллюминации зажглись ночные фонари, она сорвалась, на порыве ветра, и влетела на торговую площадь, забыв об условии не использовать Свет в мирных локациях. Банши-44 очистил прилавок от всех модификаций и инструментов, винтовки из демонстрационных рамок убрал в контейнеры на цифровых замках и потушил освещение в оружейной лавке. Когда он выбрался из торговой “клетки” и запер за собой дверь, его уже поджидал юный варлок. Огневласая стражница гордо парила в нескольких сантиметрах над землей прямо перед лавкой, окруженная аурой Странника, словно демонстрируя “я успела”, но как только поймала на себе слегка удивленный взгляд Экзо, тут же спохватилась и опустилась на землю. -Лавка закрыта, лучше приходи с утра. Услышав знакомый ровный тон, девушка решила, что удивления она все же не вызвала. -Я вообще-то уже все купила… - она стояла на месте, перебирая пальцами кожаный ремень от винтовки. -Ты была в лавке сегодня? - она кивнула пару раз, поняв, что Банши ее уже не помнит. -Спасибо за помощь с этой модификацией, - зачем-то произнесла она, хотя предполагала, что ясности в ее образ это не добавит, а возможно, лишь только увеличит количество вопросов, которые вряд ли будут озвучены Экзо в меру их незначительности. Банши окинул взглядом кончик ствола за спиной у стражницы и с пониманием кивнул. -Я помню это оружие. Мы определенно встречались раньше, - затем он перевел взгляд на кобуру с пистолетом. - А этот тоже моей выделки. Конечно, это была не их первая встреча. И каждый раз уходя, она говорила ему взглядом “увидимся”, понимая, что он отвечает “прощай”. -Мы прогуляемся, если ты не против? - девушка коротко шагнула навстречу Банши. Он опустил взгляд вниз, рассматривая, как несмело, но твердо был сделан этот шаг. -Я почти не помню тебя. Ничего? Впрочем, а что еще он мог ответить? Он не стал отказываться от ее компании, потому что она явно пришла не навредить. И ее тон определенно указывал на то, что они уже знакомы. Но знакомы откуда?.. Когда?.. -Зато я тебя помню, - она улыбнулась, позволяя ему прочитать ее улыбку. Или другое. Точного перечня сенсорных функций Экзо к сегодняшнему дню не знал никто. Но парадоксальная, фэнтезийная вера внутри стражницы была неумолима: “Если ты теряешь в одном, ты приобретаешь в другом”. Если он не мог запоминать вещи, значит, определенно должен воспринимать их острее. Она взяла его за руку. Осязательные рефлексы Экзо вполне сопоставимы с человеческими. Они также могут воспринимать боль, раздражение и некоторые физические, хотя по природе своей фантомные, ощущения. Все сделано для сближения с человеком. Первостепенной миссией было перенести рассудок и сохранить его здравость. А для этого нужна адаптивная среда, под которую сможет подстроиться тончайшей отладки человеческий разум. Он задумчиво проследовал за ней, когда она повела его за собой по безлюдной площади. В закрытой части Башни, вдоль освещенных фонарями, но закрытых на ночной перерыв лавочек, они шли бесцельно и неспешно, окрашиваясь в разные цвета от разнообразной, где-то собранной из подручных инструментов иллюминации ночного Города. Вначале он всегда шел молча, она не отпускала его руку. Она иногда говорила, он с интересом слушал ее. Позже, когда она задавала вопросы, он тоже говорил много. Обо всем, что хранилось в памяти. Она заполняла им свой рассудок, вдаваясь в каждую формулировку, в картинку каждой описанной битвы, каждой сцены, пусть даже в шестнадцатый раз и с другими подробностями и именами, но позже переносила все услышанное архивами в записи в дневнике. Иногда он сбивался, особенно, если они проходили по открытым мосткам среди лабиринтной инфраструктуры Башни и приходилось ускорять шаг, но стражница терпеливо помогала восстановить ход его мыслей, попутно поправляя хаотично взвивающийся от холодного ветра оливковый снуд. Так шли часы, и ночь, шаг за шагом, отступала, подходила к концу. В завершении встречи он обычно уже с трудом мог вспомнить, с чего она начиналась. Не было имени, не было знаков. Была только преданность и непередаваемое восхищение. Внутри этого ограниченного в возможностях и ребутнутого четыре десятка раз металлического корпуса обитала живая душа, достойная и рвущаяся жить, несмотря ни на что. Каждый кусочек этой жизни сохранялся и бережно хранился в детализированных записях, переписанных слово-в-слово, и упорядоченно сложенных историях, преобразованных для биографических книг. Перед расставанием она обнимала его, и он, проникаясь этой эмпатией, обнимал ее в ответ. Оба знали в тот миг, что следующая встреча будет вновь первой. Но именно в эти моменты Банши отчетливо понимал, что означает жить (в рамках текучести времени) и быть человеком. И ощущал сожаление, которое спустя некоторое время растворялось в небытии, словно забытый сон, вместе с образом загадочной стражницы с жадно горящими жизнью глазами.