Я - человек

(от лица Изабеллы Свон)

      Конечно, Чарли нужно было рассказать обо всём маме.       Мама была, разумеется, в истерике. Мне пришлось, по крайней мере, тридцать раз повторить ей, что со мной всё в порядке, прежде чем она хоть немного утихомирилась. Она умоляла меня вернуться домой — начисто забыв о том, что дома сейчас никого нет — но, к моему удивлению, её мольбы почти не трогали меня. Всё моё внимание поглощала загадка Эдварда Каллена. А также, собственно, сам Эдвард.       Дура, дура, дура. Я не так сильно рвалась вон из Форкса, как следовало бы.       Чарли бросал на меня тревожные взгляды, и это действовало на нервы. По дороге наверх я прихватила в ванной три таблетки «Тайленола» и проглотила их. Лекарство подействовало, боль в голове утихла, и я провалилась в сон.       В ту ночь мне впервые приснился Эдвард Каллен.       Там, в моём сне, было очень темно, и только от кожи Эдварда шел слабый свет. Я не видела его лица — только спину. Он уходил прочь, оставляя меня в темноте. Как я ни старалась, не могла догнать его, как ни звала, он не оборачивался. От страха я проснулась среди ночи и долго не могла уснуть. После этого он стал сниться мне почти каждую ночь, но всегда оставался далеким, недосягаемым.       Сны, как ни печально, оказались вещими.       Следующий месяц, тревожный, напряженный, был худшим в истории человечества.       Как и ожидалось, в течение первой недели после аварии я находилась в центре внимания. Каждый норовил вызнать у меня подробности катастрофы, в надежде услышать чуть ли не пересказ лучшего боевика Голливуда. Но их ждало разочарование. Хоть меня и подмывало поделиться своими теориями о Загадочном Каллене, идиоткой я не была и знала, никто не поверит. Это нужно видеть своими глазами, в это нужно верить. Поэтому я снова и снова повторяла одну историю — Эдвард оказался поблизости и оттолкнул меня в сторону, сам едва не пострадав. Что странно, на Каллена не обращали внимания, хотя я и выставляла его самым настоящим героем. Старалась говорить очень убедительно. Джессика, Майк, Эрик и остальные неизменно отмечали, что не видели его рядом со мной до тех пор, пока не отодвинули фургон.       Я удивлялась, почему никто не помнил, что он был довольно далеко от меня перед тем, как столь внезапно и непостижимо спас мою жизнь. С досадой я поняла, что в школе никто, кроме меня, не обращал столько внимания на Эдварда. Как они смогли привыкнуть к его великолепию?       Эдварда не окружали толпы поклонников, жаждущие узнать все подробности из первых рук. Его избегали, как обычно. Каллены и Хейлы сидели всё за тем же столом, как всегда, общались только между собой. И никто из них, особенно Эдвард, не замечал меня.       На биологии он неизменно отодвигался как можно дальше и делал вид, что не замечает моего присутствия.       Мне очень хотелось поговорить с ним, и на следующий после происшествия день я попыталась это сделать. Когда мы расстались в больнице, оба были вне себя. Я всё ещё сердилась на него за то, что он не доверился мне, хотя я безукоризненно выполняла свою часть договора. Почему он не мог рассказать мне правду, разве я не достойна? Он же спас меня, значит, что-то я да значу для него, верно?       Когда я пришла на биологию, он уже был за столом и смотрел прямо перед собой. Я села, ожидая, что он повернется ко мне, но он не заметил моего появления. С каждым пренебрежительным жестом от него в мою сторону, мне было больно. Что с ним не так? Или со мной?       — Привет, Эдвард, — сказала я мягко, стараясь пробить этот панцирь отчужденности. Ведь совсем недавно мы общались почти откровенно, между нами образовалась связь! Неужели он забыл?        Он слегка повернул голову, кивнул, не глядя мне в глаза, и тут же отвернулся. В сердце будто вонзили раскаленную иглу. Чем я успела ему насолить? Парень, ты спас вчера мне жизнь, а позавчера слушал, а главное выпрашивал, факты обо мне. Что успело изменить? Как его поведение могло повернуться на сто восемьдесят градусов за такой маленький срок? Или он жалеет, что спас меня, тем самым подвергнув свою тайну раскрытию? Но я же ясно сказала ему — ничего никому не расскажу. Этого мало?       То был последний контакт между нами, невзирая на каждодневное нахождение рядом. Иногда я смотрела на него, не в силах бороться с собой — издали, в столовой или на парковке. Но в классе я обращала на него не больше внимания, чем он на меня. Я чувствовала себя совершенно несчастной. И сны по-прежнему не давали мне покоя.       Мое сердце впервые за восемнадцать лет так безжалостно разбивали. Даже мальчик в начальных классов, нравившийся мне аж целых две недели, не был так жесток, отвергая валентинку на День Влюбленных. Там не было даже проблеска надежды, а здесь… Эдвард Каллен сам, своими действиями, убедил меня — я ему интересна. Он вел себя как смущенный одноклассник, который не знает, как правильно ухаживать. И после этих сигналов — игнорирование. Полное, ужасное, убивающее меня с каждым днем сильнее.       Несмотря на вечно бодрый тон моих писем, что-то неуловимое в них выдало Рене моё истинное состояние тоски и подавленности. Она волновалась и несколько раз звонила. Я старалась убедить ее, что это просто погода действует мне на нервы.       Еще один раздражающий факт, появившийся в моей жизни после злосчастной аварии — это Тайлер Кроули. Он стал совсем невозможен, был одержим идеей как-то возместить нанесенный мне урон. Тщетно я старалась убедить его, что лучше всего будет, если он просто забудет обо мне, тем более, что я совсем не пострадала. Парень ходил за мной на переменах и пересел за наш стол, за которым стало теперь весьма многолюдно. Возможно, я и стала бы благосклонно к нему относиться, все-таки своя свита нужна всем, но его манера общения бесила. Он изрыгал совсем уж похабные шутки, которые нравились, похоже, только Лорен Меллори. Пытался ввязаться в чужую беседу, полностью меняя её тему и переводя внимание на себя. Громко и совершенно неуместно смеялся. А ещё был самовлюбленным нарциссом, считающим, что его внимание для девушки — это дар.       Майк и Эрик приняли Кроули в штыки, когда он самолично ввел себя в нашу компанию. А ещё их беспокоил Эдвард. Они считали, что его героический поступок мог произвести на меня серьезное впечатление, и с облегчением отмечали обратный эффект. Майк и вовсе стал держать себя более уверенно. Перед биологией он садился на край моего стола и болтал со мной, игнорируя Эдварда точно так же, как тот игнорировал нас.       После полного опасностей «ледяного дня» снег чистили начисто. Майк, конечно, сожалел, что никак не удавалось разыграть снежную битву, но взамен мог радоваться скорой поездке на побережье. Дождь лил, не переставая, и медленно тянулись недели.       Для меня это было отдельной пыткой. Семья Каллен, странность Эдварда и его очевидное внимание ко мне сделали проживание в Форксе вполне сносным. Но теперь...       Сейчас дождь, мокрый, противный, холодный, не оттенялся интересной беседой на биологии. Тянувшиеся уроки, монотонные и очень скучные, не становились терпимее за счет ожидания ленча и ощущения взгляда самого привлекательного парня в школе. А вечера в одиночестве не наполнялись романтическими теориями о том, почему я, а не другие, привлекли Его.       Все стало серо. Мир потерял краски, и я, наконец-то, поняла почему так не хотела ехать в этот городок. Моя ненависть к нему возросла в стократ, ведь он посмел обмануть меня. Поманил вкусной конфеткой, в яркой обертке, раздразнил и обнадежил сладостью, а оказался, после обличающего дождя, брокколи в обычной бесцветной бумаге.       Я терялась в днях, забывая временами сколько я уже нахожусь в этом ужасном месте. Уныние переполняло меня, и если бы не друзья, внезапно оказавшиеся вполне сносными и местами даже надежными, я точно скатилась бы в депрессию.       От Джессики я узнала, что не за горами ещё одно знаменательное событие. В первый вторник марта она попросила моего разрешения пригласить Майка на весенний бал, для которого девушки сами выбирали себе кавалеров. Он должен был состояться через две недели.       — Конечно, если ты не возражаешь… Ты ведь не думала его приглашать? — настойчиво переспросила она, когда я сказала, что у меня нет никаких планов на Майка.       — Нет, Джесс, я туда не пойду, — заверила её я. Танцы лежали далеко за пределами моих способностей, хотя и были частью мечтаний.       — Будет весело, правда! — её попытка переубедить меня выглядела несколько лицемерной. Насчет этой девочки я никогда не обманывалась — её привлекала моя популярность, не я.       — Вот и повеселись с Майком как следует, — бодро ответила я.       На следующий день Стенли была удивительно молчалива. Она не старалась заполнить тишину, как обычно, и это было тревожным знаком. Мои страхи усилились во время обеда, когда Джессика отсела подальше от Майка и стала оживленно болтать с Эриком. Неужели он отказал ей? Девушке, которая сама подошла к нему и пригласила? Я бы умерла от волнения на её месте, а она отважилась и не получила вознаграждения. Грустно. Именно поэтому я никогда не рискну сделать подобное.       — Знаешь, — заговорил со мной Майк, когда мы пришли в класс. Он, как обычно, взгромоздился на мою, нашу, парту, но не был так расслаблен как в предыдущие дни. — Джессика пригласила меня на весенний бал.       — Здорово, — оживленно и радостно ответила я. — Вы весело проведете время вместе.       — Ну, — замялся он, вглядываясь в мою улыбку. Ответ ему явно не понравился. — Я сказал, что мне надо подумать.       — Почему? — я добавила в голос немного неодобрения, хотя про себя порадовалась, что он не отказал ей окончательно. Так есть шанс, что Стенли ещё не составляет план моего убийства. Но не могу сказать, что мне не льстила подобная ситуация: мальчик просит подождать другую девочку, чтобы попытать счастье и пригласить меня. Ситуация достойная Остин*.       — Я подумал… может, ты меня хотела пригласить? — он опустил глаза и покраснел как рак. Ух ты, такое самомнение в повседневной жизни и столько неловкости при обычном приглашении, мне даже стало его немного жалко. Может согласиться?       Но я заметила краем глаза, как голова Эдварда непроизвольно чуть склонилась ко мне. И это движение решило все.       — Майк, я думаю, надо сказать ей «да», — не раздумывая, ответила я.       — Ты уже пригласила кого-нибудь? — интересно, Каллен заметил быстрый взгляд, брошенный Майком в его сторону?       — Нет, — заверила я. — Я вообще не собираюсь на танцы. Хочу скататься в Сиэтл.       Это было, конечно, не совсем правдой, я просто не хотела позориться на танцах. Что может сказаться хуже на хлипком имидже востребованной и очаровательной девушки, чем её неуклюжесть и травмоопасность для всех в радиусе пяти метров. Нет уж, лучше посетить книжный в городе, а то тут с библиотекой совсем всё плохо.       — А в другой день не сможешь поехать? — жалобно спросил Майк.       — Извини, не смогу. Не заставляй Джессику ждать — это ужасно невежливо.       — Да, ты права, — пробормотал он и уныло поплелся на своё место.       Что ж, это было в достаточной степени неловко, но и отнюдь не неприятно. Даже в отказе есть своя прелесть. Когда-то мне даже отшивать некого было, а теперь один из довольно популярных, потому что досягаем (в отличие от Каллена), парней жмется, стесняется и приглашает меня на танцы. В Финиксе я о таком и мечтать не могла. Интересно, что изменилось? Неужели нужно просто подождать подходящего возраста, чтобы стать для кого-нибудь привлекательной?       Я зажмурилась, на миг представив, что меня приглашает Эдвард. Помассировав виски, я, как бы глупо это не звучало, попыталась передать ему свою волю и транслировать желание: пригласи Беллу Свон на танцы, пригласи Беллу Свон на танцы, пригласи!       Мистер Баннер начал урок. Я вздохнула и открыла глаза.       Эдвард пристально смотрел на меня, и в его чёрных зрачках читалось любопытство. Получилось?!       Я в удивлении уставилась на него, ожидая, что он тут же озвучит такие желанные для меня слова. Но вместо этого он продолжал настойчиво и испытующе смотреть мне в глаза.       — Мистер Каллен, — спросил учитель, ожидая ответа на вопрос, который я даже не слышала.       — Цикл Кребса, — ответил Эдвард, неохотно оборачиваясь к мистеру Баннеру.       Я тут же уткнулась в учебник, трусливо перебросив волосы на правое плечо, чтобы спрятать лицо от Эдварда. Дура! Неужели правда поверила в свою способность внушать людям мысли? Пора уже перестать мечтать о нем, перестать надеяться. Полтора месяца он не говорил, игнорировал и попросту относился как к пустому месту. А стоило этому парню чуть наклониться в твою сторону, и ты разомлела? Белла, очнись! Прекрати себя обманывать, прекрати видеть во всём двойной смысл!       Я изо всех сил старалась не замечать его остаток урока, но, поскольку это всё равно было невозможно, хотя бы старалась дать ему понять, что я его не замечаю. Наконец, прозвенел звонок, я повернулась к нему спиной и стала собирать вещи, ожидая, что сейчас он ускачет прочь, как всегда.       — Белла! — нет, невозможно! Этот голос не должен звучать так, словно я слышала его всю жизнь, а не несколько коротких недель.       — Как? Ты снова разговариваешь со мной? — спросила я, невольно придав голосу капризную нотку. Да, я злилась и имела на это полное право, черт возьми!       Его губы вздрогнули, пряча улыбку.       — Ну, не совсем, — заметил он.       Я закрыла глаза и втянула носом воздух, понимая, что скриплю зубами. Он ждал.       — Тогда чего ты хочешь, Эдвард? — спросила я, не открывая глаз.       — Прости, — его голос звучал искренне. — Я знаю, я ужасно веду себя. Но лучше уж так, правда.       Я открыла глаза. Его лицо было очень серьезно.       — Не понимаю, что ты имеешь в виду, — осторожно сказала я.       — Нам не стоит быть друзьями, — объяснил он. — Поверь мне.       — Какая досада, что ты не понял это раньше, — прошипела я сквозь зубы. — Тебе не пришлось бы теперь жалеть.       — Жалеть? — это слово и мой тон сбили его с толку. — Жалеть о чем?       — О том, что не дал этому дурацкому фургону раздавить меня.       Застыв от изумления, не веря собственным ушам, он молча уставился на меня.       — Думаешь, я жалею, что спас тебя? — его голос просто звенел от удивления.       — Я не думаю, я знаю, — сухо бросила я.       Он хватал воздух ртом, не в силах подобрать слова. Ждать, пока он что-нибудь произнесет, я не собиралась. Мне всё было понятно!       «Нам не стоит быть друзьями», — какая чушь! Конечно не стоит, не того я хочу. Хотя, видимо, даже такую малость недостойна получить.       Я резко отвернулась и сжала челюсти, чтобы не швырнуть ему в лицо все безумные обвинения, накопившиеся у меня за эти долгие недели. Я схватила свои книги, встала и пошла к выходу.       Физкультура оказалась просто пыткой. Волейбол закончился, мы перешли к баскетболу. Никто из команды не давал мне мяч, но я часто падала и иногда роняла других. Сегодня я была рассеяннее, чем обычно, потому что Эдвард не оставил в моей голове ни клочка свободного места. Я старалась сконцентрироваться на движениях ног, но он снова и снова змеей вползал в мои мысли в самый неподходящий момент.       «Отравлена Эдвардом Калленом». Интересно сойдет за диагноз, который освободит меня от физкультуры до конца года?       Я почти бежала к пикапу, очень уж многих людей мне не хотелось видеть сегодня. Пикап, к слову, почти не пострадал от столкновения. Пришлось заменить задние габариты, но борт я красить не стала — царапина была незначительная.       Меня едва не хватил удар, когда, завернув за угол, я увидела у двери своей машины чью-то высокую тёмную фигуру. Неужели он передумал? Или хочет добить? Но угадав в ожидающем Эрика, вздохнула свободнее и пошла дальше.       — Привет, Эрик! — окликнула его я.       — Привет, Белла.       — Что случилось? — спросила я, открывая дверь.       — Знаешь, хотел тебя спросить… Не хочешь пойти на весенний бал со мной? — его голос дрогнул на последнем слове.       — Я думала, девушки приглашают парней, — я была слишком поражена и забыла о дипломатии. Эрик очень походил на меня – где-то застенчив, периодически из него трудно вытащить больше двух слов, и страх одна из основных его эмоций. Так что приглашение от него ожидаемо, конечно, но я сомневалась — осмелится ли парень сделать его. Видимо где-то встретил Гудвина.       — Ну, да… — робко признал он.       Я постаралась улыбнуться как можно теплее, поощряя его смелость.       — Спасибо за предложение, но, знаешь, я в ту субботу уезжаю в Сиэтл.       — А-а, — сказал он. — Тогда в следующий раз.       — Обязательно, — ответила я и тут же прикусила язык. Не хотелось бы, чтобы он воспринял это буквально.       Опустив плечи, он побрел обратно к школе. Я услышала легкий смешок.       Мимо носа пикапа шел Эдвард — губы сжаты, взгляд устремлен вперед. Я рывком открыла дверь и, запрыгнув в кабину, с грохотом захлопнула её за собой. С ревом заведя двигатель, я развернулась и выехала в проезд. Эдвард был уже в машине, она стояла за два парковочных места от моей. Плавно вырулив на дорожку, он перекрыл мне путь и остановился подождать братьев и сестер. От злости я думала, не двинуть ли в зад блестящий «Вольво», но вокруг было слишком много свидетелей.       Прямо за мной стоял Тайлер Кроули на подержанной «Ниссан Сентра», купленной ему родителями после аварии, и махал из окна. Я была слишком зла, чтобы ответить ему.       Пока я сидела в машине, глядя куда угодно, только не вперед, раздался стук в окно пассажирской двери. Это был Тайлер. Открыв окно, пришлось наклониться, я сказала максимально извинительным тоном:       — Прости, Тайлер. Не могу объехать Каллена.       Было ужасно оправдываться за то, в чём не виновата. Чего он ко мне пришел, вон, пусть, мажору предъявляет!       — Я вижу. Просто хотел спросить тебя кое о чем, пока мы тут стоим, — он широко улыбнулся. Что такого срочного могло случиться? Парень даже пробке обрадовался, странный. — Не хочешь позвать меня на весенний бал?       Что?       — Меня не будет в городе, Тайлер, — мой голос прозвучал немного резко. Уж с кем я точно не пойду, так это с ним. У Майка и Эрика хоть мизерные шансы были, умей я танцевать и не будь на моём пути «Вольво», конечно.       — Да, Майк мне говорил… — признался он. – Но я подумал, вдруг ты ему просто вежливо отказала?       — Прости, Тайлер, — сказала я, стараясь скрыть раздражение, — я на самом деле уезжаю.       — Впереди ещё выпускной, — он подмигнул мне и ушел к своей заведенной машине.       Я чувствовала, что лицо у меня от потрясения просто перекошенное. Посмотрев вперед, я обнаружила, что Элис, Розали, Эммет и Джаспер уже садятся в машину. В зеркале «Вольво» я увидела глаза Эдварда. Он смотрел на меня и явно трясся от смеха, словно слышал каждое слово Тайлера. Я почувствовала страшный зуд в ноге, стоявшей на педали газа…       Небольшой ударчик никому не причинит вреда, зато попортит сверкающую серебристую краску. Я нажала на газ, и двигатель взревел, набирая обороты.       Опоздала. Вся семейка была уже в машине, и «Вольво» стремительно удалялся из виду. Я ехала домой медленно и осторожно, всю дорогу глухо бормоча себе под нос.