В день Двойной Девятки задумался, глядя на лепестки хризантемы

В этот день нужно подниматься повыше в горы, пить хризантемовое вино, украшать себя ветвями кизила. Двойная сила ян — опасно, очень опасно. Здесь, за морем, горы везде, легко подняться повыше. Ветви кизила сорвать тоже труд невелик. Пятислойные пироги, вино, настоянное на хризантемах - долго ли это устроить, перед тем как вернуться к своему одиночеству в горах? Сердце — гибель и темнота, сердце выдержало бы мощь ян и ян, но что делать, если оно здесь одно? С кем провести эту ночь, с кем провести все другие ночи? В игре теней на белой бумажной стене господин Прекрасный Свет видит — жест, взмах рукава; ветка качнулась или кто-то подносит флейту к губам? Позвать бы тебя, друг мой, но свет твой меня ослепит. Позвать бы луну с неба, праздновать вместе - но луна не придет. Луна не придет, луна лишь присылает свой свет - праведным и неправедным, охранителям закона и преступникам. Послать бы домой свет как знак, ветер, как письмо. Туда, где сейчас, должно быть, возле своего дома, среди горного холода, играет на сяо флейтист. Белые хризантемы мерцают, вторят мерцанию в небе. "Ты мой дом. Моя родина. Зачем ты дал мне сбежать сюда? Чтобы я в одиночестве пил вино в горах? Чтобы смотрел на хризантемы без тебя?" Если нельзя пировать с другом, если нельзя позвать луну - пить придется вдвоем со своей тенью. Тень согласится, обязательно. И подруг своих позовет. Праздник будет шумный. Музыка - шорох ветвей за бумажной стеной. Танец - танец горного ветра. Песня… песни не будет. — Долгих лет и крепкого здоровья хозяину дома! В чашках с вином плавают лепестки хризантем. Улыбки гостей так же мимолетны, как отражение света на воде. Лица гостей не различить. Может быть, у гостей вовсе нет лиц. Во всяком случае, господин Прекрасный Свет звал праздновать лишь свою тень и ее подруг. А те, что без лиц, без имен - те приходят незваные. Дома он вспомнил бы, что заклинатель - применил бы духовные силы, развесил бы по дому талисманы. Здесь, в чужой стороне, за морем, не все ли равно? Есть ли здесь разница между человеком и мороком, между человеком и демоном? Между демоном и ним самим? Пустота в сердце, пустота в доме... — Выпейте, господин! Тело избежало смерти, сердце избежит печали! Кто наполнил ему чашу? Вино, настоянное, на хризантемах, все как положено. “Ах, мама, — думает господин Прекрасный Свет, — твой непослушный сын не выполнил обряды, простишь ли ты его? Если он все равно что умер, и потомства не оставил - простишь ли ты его? Если он пирует среди теней и призраков в далеком краю, придешь ли ты пировать с ним, мама?” Но среди теней нет той, женской, той, на которую он так похож. Ах, мама, мама… В дальней стороне друзья дороже родни. Кто теперь ему вместо друзей? Ночь пройдет, придет день, все его покинут — может быть, даже единственный неразлучный спутник, темная его часть, что привел сейчас благопожелателей без лиц, дарителей без имен, родичей не людского рода. — Выпейте с нами, господин! Что же вы не пьете? Желаем благополучия бессмертному заклинателю! Тень или призрак - кто протягивает ему вино? Что лежит рядом с гостем? Меч или флейта? Флейта. “Ах, друг мой! “Нет покоя. Нет прощения. Но хотя бы в игре теней, в шутке призрака увидеть лицо твое”. Господин Прекрасный Свет щурится, неловко берет предложенное, улыбается виновато: — Простите. Я задумался, глядя на лепестки. Пью вино, различаю лица теней. Через год Сам к тебе тенью прибуду Друг мой, Вместе будем на хризантемы смотреть.