Имя твое

      От Гэндзи пахнет… сигаретами. Ана недоуменно принюхивается, потом понимающе улыбается, натыкаясь на отчаянный взгляд. Жестом показывает, как застегивает рот на "молнию". Гэндзи слегка расслабляется, если это слово вообще применимо к нему. Почти шесть футов электроники, бронепластин, клинков, сюррикенов и где-то там под всем нагромождением металла трепыхается живой комок сердца.       И от него струится запах курева. Хорошо знакомый капитану Амари. Точно так же как-то пахло от Фарии ("Это Кри курил, я просто рядом стояла"). Тогда влетело парочке от всей души – нимало не стесняясь возрастом, субординацией, уставом и прочим Ана выпорола Маккри там же, где поймала. Выходящим с совещания в компании Рейеса. Выглянувший на шум Моррисон от хохота даже по стене сполз, глядя, как его подруга от всей души лупцует ремнем Маккри, возмущенно – и весьма тихо от осознания вины – похныкивающего.       А сейчас, видимо, рядом с Маккри успел постоять и киборг. Ана про себя хмыкает, но сдерживает порыв начать расспрашивать. Помнится, в досье было недвусмысленно указано, что Гэндзи Шимада отнюдь не был образцом благонравия. В курении нет ничего предосудительного. А то, что он таскает сигареты у Маккри, это вполне объяснимо. Тот чуть ли не единственный, кому удалось пробраться под эту броню.       – А, вот ты где!       Не услышать Маккри невозможно. Он как морской прибой, так же неотвратим, налетает, утаскивает за собой.       – Доброе утро, мэм!       – Здравствуй, Маккри…       Ана не понимает, почему тот так ненавидит свое имя, представляясь всем только фамилией. Впрочем, на этой базе у всех есть свои закидоны. И у Джесси Маккри он вполне безобиден. Скорее всего, раньше это казалось признаком взрослости, а потом он привык, оставил при себе имя.       Гэндзи все-таки пробует выпутаться из вяжущих объятий Маккри, но неохотно, движения скованы и неловки, словно он не вполне уверен в том, что именно делает и стоит ли это вообще делать. Или словно утратил контроль над протезами. Это непривычно видеть в исполнении всегда собранного, стремительного как молния, киборга. Ана хмурится.       – Ты в порядке, Гэндзи?       – Да, капитан, – отвечает тот после некоторой заминки.       – Может, тебе стоит заглянуть в медблок?       Ана понимает, что сказала что-то не то, даже сквозь линзы читается отчаяние, застывшее в глазах Гэндзи. И мертвое спокойствие.       – Не стоит, капитан, – хрипло отвечает он. – Я в порядке.       Маккри оглядывается, машет рукой.       – Доверьте мне его, мэм. Я оттащу этого поганца туда, где ему полегчает.       На коммуникаторе вспыхивает звонок от Рейеса. Маккри выпускает руку Гэндзи, хмурится, отходит на пару шагов и принимает вызов. Коротко переговорив, он поворачивается, вздыхает.       – Попозже оттащу. Скоро вернусь, Гэндзи, не переживай.       И уходит, звеня шпорами так, что сразу понятно – недоволен грядущим разговором, видимо, вскоре Рейес снова начнет читать лекцию о нарушении дисциплины. Ана внимательно смотрит на Гэндзи, затем жестом указывает в сторону своего кабинета, ничего не говоря вслух. Гэндзи идет так, словно на эшафот всходит, колени вот-вот подломятся, каждый шаг дается с трудом.       – Проблемы с протезами?       Гэндзи качает головой. Ана кивает, словно не ожидая другого ответа. Все верно. Не с протезами. С головой. Какой бы умной ни была электроника, как бы ни изощрялся в изобретениях Торбьорн, но если разум в раздрае, протезы не слишком-то станут слушаться. И в медблок идти действительно незачем, не лечат там душу.       – Садись.       Гэндзи почти падает в кресло, затем вспоминает о воспитании, выпрямляется, складывает руки на коленях. Ана мимоходом качает головой, показывая, что можно расслабиться, не та сейчас ситуация, чтобы вести себя чинно. И киборг умудряется ссутулиться, смотрит в пол.       – Итак, что произошло, Гэндзи?       – Я совершил то, чего не должен был совершать, капитан, – Гэндзи вздыхает. – Я забрал сигарету у Джесси. Он об этом не знает.       – Итак, ты обокрал нашего бравого ковбоя? И что в этом такого? Он постоянно повсюду бросает свои сигареты. Ты будешь пить чай?       Сигары Маккри курит исключительно, выпендриваясь. Иногда умудряется обойтись простыми сигаретами, говорит, это ему нервы успокаивает, быстро выкурил и помчался дальше. И впрямь разбрасывает пачки по всей базе, забывая их повсюду. Наверное, из его потерянных сигарет можно собрать целый блок за месяц.       – Буду, капитан. Я не обокрал. Я хотел быть чуть ближе к нему.       Ана на миг замирает, преувеличенно внимательно глядя на льющуюся из чайника воду. Задачка посложнее, чем организация обороны горного перевала силами одного пьяного Райнхардта и двух сломанных турелей.       – А ему ты об этом не сказал? – уточняет она и придвигает поближе чай.       Гэндзи отрицательно качает головой, берет чашку в руки и баюкает ее в ладонях. Ана присаживается в свое любимое кресло и раздумывает над тем, что сказать. Сейчас нужно быть очень чуткой, иначе Гэндзи замкнется в себе уже навсегда. Вести разговор нужно деликатно, не спешить. Электроника у Гэндзи тонкая, но душа еще более сложна и хрупка.       – Что ж… Не знаю, к добру это или не слишком. Но ты заметил, что ты единственный на базе, кому он разрешает называть себя по имени?       Гэндзи поднимает голову, в глазах вспыхивает огонек надежды.       – Капитан, вы думаете… Нет, он просто пытается быть дружелюбным, вы же знаете, Джесси со всеми пытается подружиться. Он всегда так мил. Может быть, он просто хотел сделать мое пребывание здесь более комфортным?       Ана кивает.       – Это само собой разумеется. Хотел…       Она намеренно замолкает, чтобы натолкнуть мысли Гэндзи на заполнение пробела. Тот явно не понимает, но о чем-то задумывается. Остается надеяться, что размышления движутся хотя бы в правильном направлении. Почему Ана так уверена в том, что у Маккри есть какие-то чувства, она не может сказать доподлинно. Наверное, это просто женская интуиция. Ну или просто внимательность и хорошее зрение. Тут даже кибернетического глаза не надо, чтобы видеть то, как Маккри к Гэндзи прикасается, бережно, словно киборга сломать можно неаккуратным прикосновением.       И в этот момент в дверь кабинета стучатся так, что сразу понятно – Маккри вернулся, раздраженный и взвинченный. Самый подходящий настрой, чтобы общаться с Гэндзи. Пока тот успокаивает взбешенного напарника, между ними формируется связь.       – Входи, Джесси, – кротко говорит Ана.       – Мэ-эм! – сразу возмущается тот, недовольно морща нос.       – Прости, Маккри. Так лучше?       Он кивает, затем разворачивается на каблуках в сторону киборга.       – Пошли, Гэндзи. Буду приводить тебя в порядок. Немного пива тебя сразу настроит на нужный лад. Специально из супермаркета рисовое притащил, с иероглифами. Три стеллажа перерыл, пока нашел.       Гэндзи отставляет чай, к которому так и не прикоснулся, смотрит снизу вверх на Маккри. Ана почти видит огонек любопытства и надежды за красными линзами.       – Джесси?       – М? – лениво тянет Маккри, не выказывая раздражения при звуках своего имени.       – А иероглифы точно японские?       – Сейчас и проверим. Идем.       Ана сдерживает улыбку, позволяя себе рассмеяться лишь после того, как за ними закрывается дверь.