Хрустальная полусфера

Хрусталь, как бы искусно он ни был вырезан и как бы сильно зачарован, на морозе мгновенно замерзает, обжигая кожу. Пока никто не видит, его можно нагреть ладонью, поместив в нее небольшой кусочек огненной магии. Но в дикой спешке провернуть это – совершенно пустая трата драгоценного времени. Шапка от быстрого бега срывается, и челка падает на глаза, мешая сосредоточиться на уклонении от очередного заклинания. Вспышка, за ней еще одна и еще, но маг подбирается все ближе к цели. С пальцев срывается шар света, рассыпается молниями где-то впереди, оттуда же слышится и сдавленный крик. Всё, на этом можно расслабиться. Остановиться, отдышаться, нагреть ладонью хрустальную полусферу на лице, пока остальные еще не догнали. Преступник не поймет значения этого жеста, да и сейчас лежит без сознания, так что распространяться не будет. Где-то в небе снопами красных искр перекидываются другие авроры. А свою палочку маг потерял. Призывное движение пальцами, и короткая деревяшка из терновника легко возвращается обратно в рукав, а вот шапку приходится ловить. Сноп зеленых искр он выпускает как рой светляков из раскрытой ладони. – Вы поймали его, Аластор?! – раздаются голоса аппатировавших волшебников. – В одиночку? Как вам это удалось?! Я видел, что он вас обезоружил! Эти возгласы сливаются в один. «Аластор! Господин Грюм! Аластор!» Кажется, так было всегда. Магия двух академий медленно смешивается, и палочкой он уже пользуется достаточно сносно. Хотя без нее магу все же спокойней. Терять в боях раз за разом, потом возвращать и делать вид, что весь бой с ней не расставался. Иногда хочется, чтобы они просто замолчали, или даже помогли. Преступника то ли увозят, то ли аппатируют в Аврорат сразу же, и маг уже знает, что будет дальше. Как и в своих руках, он уверен еще в одном – тот выложит все, что знает и еще приврет, чтобы точно всех убедить, что он полезен. Что ему нужно что-то полегче заключения в Азкабане. Подумаешь, убил пару-другую магглов. Маг хочет убить его сам, ибо дементоры – это, по его мнению, недостаточно страшно. Возможно, это мнение ошибочно, дементоров он ни разу не встречал. Старался их избегать, наслушавшись разговоров более опытных авроров. Потеря концентрации хоть на миг – это не страшно, но очень опасно. Разогревая хрусталь ладонью, маг надеется, что тот его не подведет. Зачарованный камень, помогающий видеть сквозь стены, защищать невидимый никому слепой глаз, защищать его самого. – Не зря его прозвали «Грозный Глаз»! Ты бы видел его в близи, вот я страху-то натерпелся, – слышит он шепот за своей спиной, натягивая шапку и медленно бредя прочь от перегруппировывающихся волшебников. На эту ночь работа окончена, и они спешат доставить преступника и отчеты в Аврорат, чтобы потом под завистливые вздохи оставленных в патруле разбрестись по домам. У мага тоже есть дом, предоставленный ему, как опытному аврору. Большой, удобный и совершенно пустой. Как хрустальная оболочка, притворяющаяся его жутким вывалившимся из глазницы глазом. Делает вид, что вращается сама по себе. Маг лишь распространяет иллюзию, что это действительно глаз, вблизи и не различить. А вдали, что ж, вдали его не увидеть. Никто не следит, даже не пытается проследить за ним. Он становится все более опытным, сразу находит слежку, предсказывает ее и уходит раньше, чем кто-либо поймет, какое направление он выбрал. Маггловские кварталы, неизвестные магические проулки, лабиринты на пересечении магического и немагического миров, в которых так легко заблудиться. За столько лет он научился ориентироваться, знать наперед, предугадывать заранее. Одному это делать намного проще. В кармане ключ от пустого дома. В нем нет даже мебели, всего раскладушка, тумбочка с заклинанием вечного холода внутри и пара зеркал. И Люмос под потолком вместо свечи. Под раскладушкой сундук, и он периодически стучит. – Уже готов сознаться? – рычит маг, открывая крышку. Изнутри доносятся нечленораздельные звуки, какая-то ругань, просьба дать хотя бы воды и снять кандалы. Маг снова оставляет преступника ломаться. Авроры не доблестные рыцари из старых маггловских сказок, информацию приходится выпытывать различными методами. Так его учили в Роване. Будь смел, чтобы преодолеть трудности. Будь умен, чтобы найти самый простой для этого способ. Будь готов к тому, чтобы запачкать руки. Сундук закрывается сам собой. Пустой дом снова затихает, под гулкими сводами потолка звучит прощальный Нокс. Пространство при аппарации корежится, мнется, как бумага, выталкивая из одной своей части в совершенно другую. За воротами стоит барьер, а на входе дежурит один из агентов. Маг не видит его, но знает, он точно где-то здесь. Из темноты в свет от фонарного столба, рассыпая вокруг себя листья, выходит наконец его тень. – Господин Грюм? Вы как обычно? – мысль агента материализуется открытой створкой ворот с витиеватым гербом. Щит с древом посередине, с луной и солнцем по бокам. Кажущийся почти забытым. У авроров другой герб. Коридоры тоже знакомые. Но уже не такие родные. – За тобой не было хвоста? Закрой дверь. Можешь снять его, – у большого камина стоит глава Красной Ветви. Маг кивает, стаскивает шапку, ремешок выскальзывает из узкой пряжки сам. Ледяное прикосновение хрусталя исчезает, оставляя после себя след на скуле. Он медленно темнеет, наливаясь кровью, показывая то, насколько на самом деле это тяжело. Вьющиеся выцветшие локоны осыпаются дымом, оставляя после себя короткую темную стрижку с проседью, впалые щеки и тяжелый взгляд. – Привет, Уильям, – тихо говорит маг. – Привет, Питер, – отвечает ему тот. Есть новости? Их много. Час, два, монолог тянется очень долго, информацию с передовой очень тяжело достать. На счету каждый агент, и он тоже не исключение. Одно неудачное задание. Одна ужасная смерть от руки общего врага. И новое имя. Новая роль, навеки разделившая его с тем, к чему он привык. – Достаточно, остальное мы знаем, – Уильям наконец прерывает его. – Кажется, с твоим глазом что-то не то. – Я все еще могу предвидеть, – тихо отвечает ему Питер. Аластор. Грозный глаз Грюм, который может смотреть сквозь стены и, кажется, иногда читает будущее. – Скажи мне, если тебе понадобится передышка, – на прощанье говорит ему Уильям. Глава Красной ветви, такой же агент и ученик Рована. С его руки срывается лента, змеей извивается по полу, поднимается по одежде Питера и оборачивается вокруг его головы. Он сидит неподвижно, чувствуя теплоту лечебного заклинания, зная, что то уменьшит синяк, снимет боль. Потеряв магическую силу, лента соскальзывает. Питер отворачивается и уходит. Уильям смотрит, как он застегивает ремешок на затылке. Аластор почтительно склоняет голову. Уильям делает то же в ответ. Хрусталь холодит кожу. На морозе это ощущается еще сильнее, хотя ветер и не попадает под непрозрачную полусферу. Дыхание вырывается изо рта облачками пара, которые тут же уносятся куда-то вдаль. Ожидание томительно. Конечно, но он уже привык. И засада оказывается удачной. Прямо посреди площади появляется новая цель. С палочкой наготове и с каким-то артефактом в кармане, глаз ясно видит магический отблеск сквозь одежду. Воспользоваться палочкой уже нет времени, противник замечает сразу – его взгляд после появления как раз падает в эту сторону. Маг выскакивает из укрытия, выбрасывая руку вперед, чтобы создать яркую вспышку Соласа, ослепить и отвлечь, чтобы подобраться поближе. Огненная стена встает на его пути. Разогнаться, использовать телоусиление, прослойка воздушного вакуума вокруг тела, чтобы не попасть под магический огонь. Мощный прыжок через преграду и недоумение противника. Цель пытается создать хоть что-то, вновь и вновь выкрикивая заклинания и делая пассы палочкой. Но его тень неумолимо подбирается все ближе и ближе. Наконец жестким ударом ребром ладони он выбивает палочку, хватает незадачливого волшебника за запястье и закручивает его руку за спину, заставляя опуститься на колени. Тот брыкается, но сил явно не хватает. – Особо буйным ломаю руки, – предупреждает маг. Спохватившись, выбивает его плечо и роняет стонущего на землю. Выпускает из короткой палочки сноп зеленых искр. Первые авроры, из числа тех, кто прочесывал местность неподалеку, появляются скоро. Гул в ушах нарастает, кто-то пытается пожать ему руку, но он сразу же отсекает таких – его защита слишком непрочная. Прикоснувшись, кто-то может почувствовать его, настоящего, а не эту видимую личину. Волшебника, нарушившего какие-то законы, забирают. Держась за плечо, он твердит о магии без палочки, о возможности полета и чем-то еще, но все списывают это на испуг из-за жуткого глаза Грюма. Говорят, конечно, за спиной, ибо сами опасаются не меньше. Маг оставляет их так же, как и всегда, на перегруппировке. Уходя не прощаясь, чувствуя слежку и избавляясь от нее через множественную аппарацию. Отчет он сдаст и после, когда доложит Уильяму о продвижении расследования против сторонников Пожирателей Смерти. Он уже не может понять, где заканчивается его роль и начинается жизнь. Рованский мистик, решивший следовать своим принципам до конца. Или же аврор, поставивший все против Пожирателей. Поднимая руку к ледяному хрусталю на лице, он вкладывает в ладонь немного огненной магии. Этот жест кажется таким привычным.