Практикант

«Сегодня, на расширенном заседании Совета безопасности ООН, представитель Мексики Пабло Лосано потребовал от Икари Гендо отчета о деятельности МСО Nerv. “Финансирование вашей организации достигло годового ВВП всей Земли до Второго Удара, — заявил он. — Мы хотим видеть реальные результаты деятельности института...”» Центр новостей ООН, Сардиния. В оперативном штабе царила тихая паника. Было странно видеть на невозмутимых некогда лицах выражение крайней растерянности. И причина, заставившая боевых офицеров, прошедших ад войны последовавший за Вторым Ударом, столь откровенно выражать свои эмоции должна была быть очень весомой. Она и была. И весьма уверенно направлялась к городу, глубоко наплевав на все попытки силового противодействия. Монстр, словно в насмешку названный Ангелом. Как ни прискорбно было осознавать генералам, командующими войсками ООН, но все их оружие, весь их опыт ведения войны были бессильны против пришельца. Лучшие отряды сводного контингента Объединенных Наций безрезультатно теряли технику и людей, пытаясь хотя бы замедлить продвижение Ангела, но тот упорно шел к ведомой лишь ему цели. В конце-концов, кто-то из горячих голов в запале предложил покончить с ним, ударив ядерным зарядом, но его быстро остудили. Офицеры решили, для начала, попробовать слаженный артиллерийский залп из всего, что может стрелять. А в крайнем случае использовать N2-бомбу, не менее разрушительную, чем ядерную, но не вызывающую радиоактивного заражения. Относительное спокойствие во всем зале оперативного командования сохраняло лишь несколько человек. Ссутулившийся за столом Икари Гендо смотрел тяжелым взглядом из-под очков с красными линзами на тактический экран, где Ангел, словно назойливых мух, разгонял в стороны боевые вертолеты ООН. Его волосы были всклокочены, словно после сна, а китель нахально распахнут на груди, но для главы специального института Nerv это было простительно. Сидевший рядом, его заместитель пожилой профессор Козо Фуюцки, отличался большей щепетильностью в одежде. Тщательно подогнанный и отутюженный, полувоенного покроя френч застегнут до самого подбородка. Даже в старости не утратившие свою густоту, но полностью седые волосы тщательно зачесаны назад. На добродушном лице, с навечно приклеенной легкой улыбкой, было на удивление мало морщин. И не скажешь, что не так давно ему стукнул седьмой десяток. Он как раз закончил что-то говорить капитану Оперативного отдела Кацураги Мисато, стоявшей у стола и протянул ей красную папку личного дела. Она приняла ее, уверенно кивнула на последний вопрос Фуюцки и, развернувшись, устремилась прочь. — Шустрая девочка, — заметил заместитель Командующего, глядя как ладная женская фигурка в легком коричневом платье исчезает за дверью оперативного штаба. — Думаешь, успеет? По расчетам Magi Ангел скоро будет в районе вокзала. — Должна, — глухо произнес из-за сцепленных у подбородка ладоней Гендо. — Но на всякий случай... Пусть Рэй перевезут в ангар Ев. — Она не переживет активации Ноль-первого, — забарабанил пальцами по столу Козо. — В лучшем случае продержится минут десять на стимуляторах и не факт, что успеет расправиться с Ангелом. — Тогда военные ударят спецбоеприпасом. Как же все это не вовремя... *** Сознание возвращалось к нему медленно, словно нехотя. Сперва пришла ноющая боль во всем теле. Особенно сильно почему-то болел лоб, а в ушах стоял непрекращающийся звон. Он попытался было разлепить веки, но это удалось не сразу. В глаза будто насыпали песка. Постепенно, сквозь багровую муть, стало видно небо, покрытое сетью инверсионных следов, будто от пролетевших самолетов. В ноздри ударил резкий запах сгоревшего пластика и к горлу подкатил тугой ком. С трудом подавив рвотные позывы, он понял, что лежит на чем-то холодном и всей спиной чувствует как по земле идет дрожь, будто где-то рядом ходит великан. «Неужели землетрясение?» — подумал он. Звон в ушах постепенно затихал и стали слышны завывания сирены. Где-то вдали грохотала канонада взрывов. Приятный женский голос что-то раз за разом повторял на незнакомом языке. Незнакомом? Он прислушался: «...ация! Внимание! Боевая тревога! Всем обитателям Токио-3 проследовать в ближайшее убежище! Сохраняйте спо...» «Война? На нас напали? Кто?!» При попытке пошевелиться левую руку как огнем пронзила боль в районе плеча. Прижав к телу явно поврежденную конечность, он перевернулся на бок и попытался встать, но чуть было вновь не потерял сознание. Голова кружилась так, что, казалось, вот-вот оторвется от тела и улетит в неведомые дали. Кое-как отдышавшись, ему все же удалось подняться на ноги и осмотреться. Он стоял возле небольшого магазинчика, витрины которого были закрыты рольставнями. В паре метрах от него на стене висел, мерно покачивая трубкой на длинном проводе, разбитый таксофон. Рядом валялась разорванная большим металлическим обломком сумка с одеждой. Ветер уже начал разносить в сторону вещи из нее. "Блин, мои вещи!" — заметалась паническая мысль. "Мои?.." Из-за спины тянуло черным густым дымом. Обернувшись, он увидел как в нескольких метрах от него, нестерпимо чадя, полыхала огромная трудно опознаваемая груда железа. Позади нее, на другом конце улицы, стояло широкое двухэтажное здание со множеством разбитых окон и покосившейся вывеской: «Токио-3. Западный вокзал». За ним просматривались полуразрушенные перроны с раскиданными и смятыми пассажирскими вагонами. Взгляд вновь упал на вывеску. Еще секунду назад простая и понятная, теперь она состояла из одних иероглифов. «Я что, в Азии?! Токио. Это же, вроде, Япония? Но почему три?» - мелькнула удивленная мысль. Обдумать ее он не успел — среди обломков неизвестной машины что-то зашипело и громким хлопком лопнуло, подняв в воздух очередную порцию едкого дыма. Решив не искушать судьбу понапрасну, он, поддерживая здоровой рукой больную, поспешил в сторону от опасного места. Кто знает, что это была за машина и не рванет ли в ней еще что-то? Ему сегодня уже досталось... Завернув за угол ближайшего здания, он остановился перевести дух и осмотреть себя. Белая когда-то рубашка теперь казалась серой от пыли и копоти. Порванные в паре мест брюки в лучшем случае годились на роль половой тряпки. Осторожно попробовал провести рукой по голове и зашипел от боли, задев большую шишку на лбу. «Неслабо меня приложило», — подумал он, разглядывая кровь, оставшуюся на пальцах. — «Как только жив остался?» Высотное здание через дорогу вдруг вздрогнуло и стало медленно опускаться. Его настолько удивил и захватил этот процесс, что он не сразу смог пересилить себя и заставить посмотреть по сторонам. На пустынной улице не было видно ни одного человека. Ровное полотно дороги кое-где просекали ямы и борозды, чернея смятым и вывороченным наружу асфальтом. Многие дома зияли темными провалами разбитых окон, а стены местами оказались иссечены осколками. В беспорядке брошенные автомобили навевали мысли о поспешном бегстве их хозяев. В этом, впрочем, не было ничего удивительного — сирена боевой тревоги, приказ к эвакуации и грохот близких взрывов не оставляли места для раздумий. Может ему тоже следует спрятаться в убежище? Знать бы где... Бросив взгляд вдоль улицы, он заметил, как еще несколько домов исчезают под землей, закрываемые мощными плитами. В небе над ним с ревом прошла группа явно боевых вертолетов. С их подкрыльевых пилонов, одна за другой, стартовали и уносились куда-то к цели ракеты, оставляя за собой длинные белые хвосты дыма. Именно их он и увидел, когда только очнулся. Здание перед ним полностью ушло в землю, открыв вид на остальной город. И увиденное там повергло его в шок. Теперь стало ясно, от чего раз за разом сотрясается земля. По улицам не торопясь шествовало совершеннейшее чудовище. Огромное человекоподобное существо грязно-болотного цвета с тонкими, будто птичьими конечностями. Непропорционально длинные руки опускались ниже колен и на плечах были покрыты толстой роговой броней. На бедрах отвратительно трепетали складки жабр. Низко опущенная, как у горбуна, голова напоминала маску Чумного доктора. Ее клюв касался красной сферы в центре груди, прикрываемой выступающими из торса ребрами. Вот к существу подлетела еще одна группа вертолетов и дала дружный залп, казалось, из всего наличного арсенала. Но ни ракеты, ни снаряды не причиняли чудовищу никакого вреда. Они взрывались в воздухе или летели в сторону, словно отталкиваемые невидимой силой. В ответ монстр вскинул левую руку и из ладони выдвинулся длинный штырь, похожий на огненный клинок, которым он развалил на части слишком близко подлетевшую боевую машину. Обломки, кружась и оставляя за собой дымный след, устремились к земле. Пока он смотрел, как неуязвимый монстр, словно назойливых мух, разгоняет от себя не прекращающие огонь вертолеты, рядом с ним резко затормозил спортивного вида синий автомобиль. На мгновение в тонированном окне отразилось окровавленное мальчишеское лицо с темными растрепанными волосами. Дверь отворилась и сидевшая в машине молодая миловидная брюнетка в коротком коричневом платье и солнцезащитных очках, перекрывая грохот боя, закричала ему: — Синдзи? Икари Синдзи? Ой, м-мать! — она заметила потрепанное состояние парня. — Я за тобой! Давай скорее в машину! Предложение было разумным, тем более что неведомый монстр бушевал рядом, буквально в паре кварталов, и в любой момент можно было нарваться на шальной снаряд. Он поспешил к открытой двери автомобиля. — Это мое имя? Синдзи? — спросил он, осторожно, стараясь не задеть больную руку, садясь рядом на сиденье. — Ты что, ничего не помнишь? Крепко же ты башкой треснулся! Впрочем, сейчас это не важно. Что с рукой? — девушка заметила, как он морщится от боли, пытаясь пристегнуть ремень безопасности. — Не знаю. Болит, — сквозь сжатые зубы просипел он. — Ничего, сейчас приедем на базу, там тебя быстро залатают. Да! Раз ты теперь весь такой контуженный, что даже память отшибло — я капитан Мисато Кацураги, специальный институт Nerv-Япония. Меня послали тебя встретить. — Оч-чень приятно, Кацураги-сан... — пробормотал он. — Просто Мисато. Пристегнулся? Теперь держись! — она вдавила педаль газа и автомобиль, взрыкнув форсированным движком, сорвался с места. Они на всех парах неслись по пустынным улицам неприветливого города, объезжая встречающиеся на пути ямы, воронки и брошенные автомобили. Тот, кого брюнетка назвала Синдзи, продолжал ошалело наблюдать за обстрелом уродливого гиганта. Он заметил, как к атаке с воздуха присоединились огненные росчерки из-за горизонта — работала реактивная артиллерия. Вспышки взрывов не утихали ни на минуту. Когда монстр рукой сбил крылатую ракету и она, разорвавшись, не нанесла ему никакого вреда, парень повернулся к Мисато и с безумным взглядом прокричал: — Какого Мордреда тут происходит?! Что это за монстр? И куда мы едем? Брюнетка обеспокоенно покосилась на него: — Это, малыш Синдзи, один из тех, по чьей вине произошел Второй Удар, — она грустно усмехнулась. — О нападении Ангела сообщили около полудня. У меня тут есть папка с документами по теме, потом дам почитать, как доберемся до безопасного места. — Ангела? — в этот момент с Синдзи вполне можно было брать эталон удивления для международного бюро мер и весов. На посланца Небес омерзительный монстр не походил совершенно. Скорее его можно было принять за выходца из Бездны. — Не смотри на меня так, это не я придумала, — в ответ на его недоуменное выражение лица усмехнулась Мисато. — Вобщем, меня выдернули в Штаб прямо с совещания, где я своим дуболомам головомойку устраивала, вручили твое личное дело и отправили забрать с вокзала. Пока доехала… — тут ее лицо исказила гримаса праведного гнева. — Нет, ты представляешь, какие-то недоумки, едва прослышав об эвакуации, побросали машины прямо на дороге, перекрыв ее напрочь. Ур-роды! Замучилась объезжать. Раз в квартал всеобщая тренировка, а стоило только услышать что тревога не учебная, все тут же пересрались. Видимо этот вопрос был для капитана Кацураги больным местом, но, к счастью, она не стала его развивать: — Как мне сказали, тебя вызвал в город твой отец, сейчас мы едем к нему на базу Nerv. — Отец?.. — странно, но память твердила ему, что родители умерли шестнадцать лет назад. Хотя это было полным бредом, Синдзи вспомнил, что его пятнадцатилетие наступит еще через три месяца. В висках закололо. Непроизвольно сморщившись, Синдзи отвернулся к окну, ему было о чем подумать. Память была как пазл, в котором не хватает половины фрагментов, а те что есть, были словно от разных картинок. Повисла неловкая пауза. Несколько минут они ехали молча, оставляя в стороне город и Ангела. — О нет! - воскликнула девушка, бросив взгляд в сторону боя. — Нет, нет, нет, только не это! Неужели они решили?.. Мисато с силой ударила по тормозам, останавливая машину. Подпрыгнув на какой-то кочке, та едва не перевернулась. Быстро найдя под сиденьем тяжелый армейский бинокль, она буквально вывалилась с ним в боковое окно, повиснув на Синдзи. Он пытался рассмотреть, что же так взволновало Мисато, но увидел только, как прочь от Ангела во все стороны улетают атаковавшие его вертолеты. — Пригнись! — скомандовала капитан Кацураги, отстегивая ремни безопасности, стаскивая Синдзи на пол между сиденьями и наваливаясь сверху. Он еще успел заметить яркую вспышку там, где стоял Ангел, как пришедшая ударная волна смела автомобиль в сторону и завертела его по земле. В какой-то момент удар о поврежденное плечо заставил его взвыть от боли. В мозгу будто разорвалась молния, в глазах заплясали искры, но в следующий миг, приложившись лбом обо что-то твердое, он провалился в спасительное забытье. *** Синдзи плыл во тьме, качаясь на волнах боли. Иногда перед ним, на краткий миг, вспыхивали яркими красками видения из прошлого. Из его, не такой уж и длинной, жизни. Но порой из глубин подсознания всплывало что-то еще. Чужое, невозможное настолько, что увиденное смело можно было назвать бредом, если бы не взявшаяся откуда-то твердая уверенность: это его память. Он уже прожил когда-то эти мгновения, сколь бы дикими они ни казались. Вот большой грузный мужчина с моржовыми усами на обрюзгшем лице бросает в темный чулан маленького худого мальчика, одетого в поношенную и застиранную, на несколько размеров больше, чем нужно, одежду. «Неделю будешь сидеть в своем чулане на хлебе и воде, чертов мальчишка! — кричит он, брызжа слюной. — Да как ты только посмел обидеть Дадлика! Неблагодарный паршивец, сын шлюхи и алкоголика!..» Ребенок бросает злой взгляд изумрудных глаз из-под очков-велосипедов со сломанной и заклеенной скотчем дужкой на заходящегося криком борова и тот, побледнев и поперхнувшись, хватается было за горло. Но уже через пару секунд приходит в себя и с треском захлопывает дверь чулана, закрывая ее на многочисленные замки и засовы. Видение расплывается калейдоскопом красок и собирается вновь. Но картина перед ним уже иная. Тоже ребенок, мальчик лет десяти, в школьной форме с забавным зеленым ранцем на плечах. Он сидит на парапете крыши жилой высотки, свесив ноги вниз, и бездумно смотрит на город. Но вот, с новой вспышкой боли, к Синдзи начинают пробиваться мысли, эмоции и чувства. Ракурс видения смещается и он, бывший сторонним наблюдателем, теперь сам глядит на город глазами этого ребенка. Смотрит и не видит ничего — дома, люди, машины — все будто в тумане... Откуда-то изнутри поднимается глухая тоска и безысходность. Отчаяние от того, что он забыт и никому не нужен болезненным спазмом сжимает горло. Хочется кричать... Он пытался убежать от прошлого, даже переехал в другой город, но память и здесь не отпускает его. Приходит во сне в красочных кошмарах, не давая забыть боль потерь. Так, может, стоит прекратить это бесполезное существование? Одно движение, короткий полет и все закончится? «Нет! — приходит из глубины души яростный протест. — Такая смерть не имеет смысла, она покажет всем лишь твою слабость, но не силу! Если и умирать, то только достойно своего отца! Может, хоть тогда он будет гордиться мной...» Мальчик встает с парапета и, развернувшись, решительно уходит прочь, растворяясь в густом тумане. Новое видение больше похоже на бред умалишенного. Он летит в воздухе на метле, крепко сжимая в руках отполированную рукоять. Стадион под ним гудит, как растревоженный улей, там, далеко внизу, идет Игра. Зрители беснуются и кричат, наблюдая за тем, как дюжина детей и подростков носится над полем на метлах. С высоты они кажутся ему такими смешными... Стараются, проявляют чудеса ловкости и смекалки, пытаясь увернуться от двух летающих за ними самонаводящихся мячей. Или же, наоборот, забросить один, самый крупный, в ворота. Глупые, они не понимают, что вся их суета лишена смысла, лишь в его власти победить в этой игре! Ведь второго игрока, что кружит рядом, бросая злые взгляды в его сторону, можно и не считать: вечно второй, он всегда будет идти за кем-то, не стремясь проложить свой путь, а значит, неминуемо проиграет. Ветер бьет в лицо, треплет волосы и одежду, свистом звучит в ушах. Он летит. Летит словно птица! Невероятное ощущение свободы. Ему кажется, что в небе он способен на все. Но сейчас все его чувства устремляются вниз, к земле, туда, где нахально блестит золотом в лучах полуденного солнца маленький мячик. Он срывается в пике и, набирая скорость, летит к своей цели, краем сознания отмечая, как тот же маневр повторяет и его противник. Какое-то время они летят буквально бок обок почти вертикально вниз. Но чем ближе земля и золотистый мячик, зависший над ней, тем сильнее нервничает его соперник. «Боится» — приходит злорадная мысль. В отличие от своего оппонента, он не чувствует страха, ведь чары стадиона никому не дадут умереть. А травмы и боль... Что же, у каждой победы своя цена и он готов платить о счетам! И его пальцы сминают тонкие крылья, сжимаясь на рельефной поверхности золотого шарика. А оказавшаяся вдруг так близко земля взрывается снопом ярких искр. Разноцветные огоньки кружатся вокруг, напоминая мотыльков у костра, пока вновь не собираются в единую картину. На этот раз это ярко освещенное помещение, сплошь заставленное разными приборами. Вся обстановка недвусмысленно говорит, что он видит научную лабораторию. За одним из шкафов с оборудованием спрятался четырехлетний мальчик. Ему очень любопытно — вокруг столько непонятных и так красиво перемигивающихся разными цветами вещей! Люди в белых халатах сидят за длинным столом, заставленном компьютерами, и внимательно следят за показаниями приборов. Перед ними в длинном панорамном окне виден огромный ангар и большое человекоподобное существо, со всех сторон окруженное лесами и опутанное множеством кабелей. За их спинами, в центре, перед свисающими с потолка мониторами, находятся трое. Пожилой седовласый японец внимательно просматривает длинную распечатку, конец которой свисает почти до пола. Брюнетка с отливающими красным волосами до плеч, склонившись к компьютеру, что-то увлеченно отстукивает на клавиатуре. Между ними в распахнутом на груди белом халате и съехавших на нос очках стоит его отец. — Проверка завершена, доктор Икари, — говорит один из ученых. — Все показатели в норме, можем начинать. — Хорошо. Юй, ты готова? — его отец обращается к висящему в центре большому монитору, в котором видно лицо молодой женщины. «Мама!» — приходит радостная мысль. Мальчик хочет подбежать к ней поближе, но боится, что его накажут — ему нельзя здесь находиться. — Да. Давайте начнем. — Доктор Акаги, приступайте, — обратился отец к стоящей рядом с ним брюнетке. Та кивнула и, набрав на клавиатуре несколько команд, скомандовала: — Состыковать контактную капсулу. Молодой сотрудник за одним из компьютеров начал быстро перечислять: — Контактная капсула установлена и подключена к сети. Начинаем первичную синхронизацию. Тест соединения успешный. Начать заполнение контактной капсулы LCL. — Выполнено. Параметры LCL в пределах нормы, — вторит ему сотрудница за другом компьютером. — Подключить питание по основному кабелю. — Выполнено. Все цепи активированы. — Начать вторую стадию синхронизации, — командует доктор Акаги. — Есть отклик от нейроконтактов! Соединение с нервом A-10 установлено. Уровень синхронизации 68,4 процента! — Потрясающе! — восхищенно выдохнула Акаги. — Замечательно, — с улыбкой кивает Гендо, — у нас получилось. — Странно... — какой-то сотрудник неверяще уставился на экран своего монитора. — Синхронизация увеличивается... Причем скачками! Смотрите — уже 77 процентов и она продолжает расти! — Фиксирую возмущение параметров LCL! — Синхронизация 81, 87, 93 процента!.. 100! Полный контакт! — Критическое изменение параметров LCL! — Отключить питание! — кричит отец. — Извлеките капсулу! Из динамиков по нервам ударяет отчаянный, полный боли крик... Видение осыпается тысячами осколков, которые начинают все быстрее и быстрее хаотично вращаться вокруг него, уменьшаясь и истончаясь. В них, словно в разбитом зеркале, Синдзи видел отражения минувших событий. А еще вокруг кружили полупрозрачные фигуры, напоминающие людей. Они звали его, что-то шептали, кричали и умоляли. Он силился понять хоть слово из их лепета, но не мог. Когда гомон голосов превратился в монотонный гул, ставшие песчинками осколки памяти сложились в человеческую фигуру в нелепом балахоне. Прямо перед ним появилось обезображенное безносое лицо, с серой кожей и ярко-красными глазами. Резкий голос перекрыл гул теней, прошипев странную фразу: — Авада Кедавра!* — и мир растворился в вспышке зеленого пламени. В сознание его вернули приятные прикосновения к лицу чего-то холодного и влажного. С резким вдохом, во всю ширь открыв глаза, но почти тут же вновь зажмурившись от яркого солнца, он завозился, пытаясь понять, где находится. Левое плечо отозвалось уже привычной, но какой-то притупленной болью. На его лицо набежала тень, а ноздри вдруг уловили тонкий аромат явно женских духов. — Слава Богу, ты очнулся! Как ты, Синдзи? — послышался над ним обеспокоенный голос капитана Кацураги. Вновь открыв глаза, он понял, что лежит на мягком песке, а голова его покоится на коленях Мисато. Она склонилась над ним, салфеткой аккуратно отирая его лицо. Рядом лежала распотрошенная аптечка. Мисато закончила стирать кровь с его лба, достала из груды лекарств тюбик медицинского клея и аккуратно нанесла его на края раны. Кожу слегка защипало и стянуло. — Жив, — коротко прохрипел он. — Оптимистично. Это хорошо! Я сделала тебе укол обезболивающего и посмотрела руку — похоже на вывих. Медики на базе скажут точнее, как доберемся, а пока я тебе поддерживающую повязку сделала, — Синдзи насторожила ее тон. Он очень не любил быть объектом чьих-либо шуток, но, похоже, все, что ему оставалось в данный момент, это терпеть. — Оклемался? Тогда подъем! Мне нужна твоя помощь. Нам необходимо как можно скорее попасть на базу, — Мисато помогла ему подняться и поспешила к автомобилю. Он последовал за ней, но прежде посмотрел на повязку на руке, его очень заинтересовала причина неуместного веселья капитана. — А ничего более подходящего не нашлось? — заливаясь краской, спросил он. — Шутки у вас, Кацураги-сан. — Я должна была обеспечить покой твоей руке, — с серьезным лицом ответила Мисато. Но невозмутимую мину долго удерживать не смогла и, звонко расхохотавшись, продолжила. — Да ладно тебе, Синдзи, не будь таким букой — в аптечке не было штатной повязки. Использовала, что первое под руку попалось. Лучше помоги мне перевернуть машину, надо сваливать отсюда, пока вояки не долбанули чем потяжелее. — А разве?.. — Уцелел, зараза. Даже N2-бомба его не взяла, — Мисато указала рукой за спину Синдзи. Обернувшись, он увидел стоявшего посреди руин жилых кварталов Ангела. Его страшная маска разбилась на две неравные части, плечевые пластины оказались смяты и перекошены, жабры на бедрах тяжело вздымались, перегоняя раскаленный воздух. Ему вдруг показалось, что Ангела окружает тонкая мерцающая пленка, но в следующую секунду видение исчезло. — Ну чего встал? Успеешь насмотреться, — нетерпеливо прикрикнула Мисато. Автомобиль лежал на боку, прилично зарывшись в землю на небольшом пригорке. Лобовое стекло было выбито и бесформенной кучей громоздилось рядом. Их довольно далеко отнесло взрывной волной от дороги. Вокруг, сколько хватало глаз, кучами громоздились песок, пепел и серое бетонное крошево. На земле переворачивающийся автомобиль оставил весьма заметный след. — Давай, навались! — скомандовала Мисато. Из-за больной руки толкать ему пришлось спиной, со всей силы упираясь ногами в рыхлый грунт. Даже их совместных усилий едва хватило, что бы перевернуть покалеченную машину. Когда автомобиль с жалобным скрипом все-таки встал на колеса, стало ясно, что теперь он не скоро покинет автомастерскую. Досталось ему серьезно. Корпус был весь смятый, со стертой во многих местах о землю краской. Зеркала заднего вида отсутствовали, будто их и не было. Все стекла, не считая разбитого лобового, были в трещинах и держались не иначе как чудом. Однако, не смотря на все повреждения, машина работала. Не с первой попытки, но Мисато удалось завести автомобиль и они, дребезжа всем, чем только можно, медленно стали выезжать на дорогу. Непонятно как им удалось ни разу не застрять на изрытом взрывами поле, но вскоре они уже следовали прочь из города. Скорость приходилось держать небольшую - в выбитое ветровое стекло изрядно дуло. Пока они ехали, с ними связались по телефону, установленному в машине. Сквозь свист ветра и грохот двигателя до Синдзи доносились обрывки разговора: — ...в паре километрах от грузовых врат, — отвечала Мисато, мельком взглянув на экран навигатора. — Да. Приготовьте платформу и поезд прямого следования. Нет, не нужно... лучше доставьте бригаду медиков к месту встречи. Ничего серьезного на первый взгляд — плечо вывихнул да башкой треснулся, в общем, пришлите Маэно, пусть посмотрит... На выезде из города им пришлось изрядно попетлять на развилке, пока Мисато не свернула в какой-то боковой тоннель. Спустя примерно полкилометра дорога привела их к десятиметровым стальным вратам. Капитан Кацураги остановила автомобиль и, не заглушая двигатель, выскочила из него и порхнула к терминалу, висевшему на стене. Она что-то быстро набрала на клавиатуре, резво провела непонятно откуда взявшейся в руках картой по щели считывающего устройства и поспешила обратно в машину. Створки врат загудели, вздрогнули и стали медленно расходиться в стороны. Они въехали в обширное помещение бывшее, судя по всему, грузовым терминалом — на это указывали сгруженные у левой от входа стены контейнеры и погрузчики с тележками. По правую сторону были устроены два сектора: для пропуска людей и техники. Все врата, кроме одного для транспорта, за номером A-7, были закрыты бронированными створками. Мисато уверенно повела машину к въезду на платформу. Небольшой коридор заканчивался стальной плитой с нанесенной на нее половинкой фигового листа, накрывающего буквы «NERV». — Бог у себя на небе, с миром все в порядке, — прочел Синдзи надпись полукругом обрамляющую изображение. Плита резво ушла вверх, оказавшиеся за ней створки врат разошлись по диагонали, открывая въезд в открытый вагон для транспорта в идущем под углом к земле тоннеле. Мисато завела машину на платформу и ворота закрылись за ними. Тихо щелкнули фиксаторы, надежно закрепив автомобиль и голос из динамиков сообщил: — Осторожно, ворота закрываются. Отправляется поезд. Пожалуйста, не покидайте транспорт до окончания движения. Мисато облегченно откинулась на кресле и с улыбкой обратилась к Синдзи: — Ну вот, почти приехали. — Так это здесь работает мой отец? — Ага. Он глава института Nerv, ты что, не в курсе? — удивилась было девушка, но затем внимательно посмотрела на него: — Или еще ничего не вспомнил? — Я почти в норме, Мисато, хотя в голове такая каша... — поспешил уверить ее Синдзи. — Ну, это поправимо. Так! На вокзале нас встретят... Кстати, — спохватилась она, — тебе должны были выслать пропуск, он у тебя с собой? Ты, вроде, без багажа был, когда я тебя подобрала. — Не знаю, — Синдзи задумчиво уставился в потолок. — Сумка с вещами осталась на вокзале, да и взрывом ее распотрошило, некогда было собирать, там пожар начинался... Впрочем, подожди-ка! Он старательно охлопал себя по одежде. В карманах брюк и обнаружился искомый, сложенный вчетверо, измятый лист бумаги с прикрепленной к нему безликой электронной картой, который он и протянул Мисато. — Да! Это он, спасибо. Ага... Практика в Техотделе значит?.. — она пробежалась взглядом по бумаге, потом протянула ее обратно Синдзи, а сама треснула по крышке бардачка. Когда тот открылся, Мисато выудила из него брошюру с тем же логотипом, что был на двери и штампом «только для служебного пользования». — На, освежи пока память. Раскрыв на коленях явно ознакомительную книжицу, Синдзи погрузился в чтение. История выходила прелюбопытная. Знакомые из занятий в школе и сообщений новостей факты были представлены с неожиданной стороны. Он понял, что все известное ему до сего момента было лишь официальной версией, принятой для населения. Итак, в коротком предисловии сообщалось, что на самом деле причиной Второго Удара был вовсе не врезавшийся в Землю на релятивистской скорости метеорит, а так называемый Ангел Адам — существо, предположительно, внеземного происхождения. Он был обнаружен в Антарктиде в огромной подледной каверне, сильно поврежденный, практически разорванный на отдельные фрагменты, среди неизвестно кем оставленных руин, совместной американо-японской научной экспедицией. Неизвестно что спровоцировало Ангела на чудовищный по своей мощи теплоэнергетический взрыв, но в результате была полностью расплавлена Антарктическая ледяная шапка и сместилась ось Земли. Последовавшие за этим смена климата и новый Всемирный Потоп стали причиной масштабных разрушений и гибели сотен миллионов людей. Все южное полушарие превратилось в пустыню. Многие прибрежные города, а то и страны, такие как Бельгия, Куба, Тайвань, были затоплены. Экологическая катастрофа и последовавший за ней голод, а так же разразившийся Всемирный экономический кризис, вызванный дефолтом США и крахом долларовой валютной системы, послужили причиной ряда полыхнувших по всему миру военных конфликтов. Произошел развал многих международных организаций, в том числе ООН. Со временем слабые страны централизовались вокруг более сильных для совместной борьбы с последствиями Второго Удара, официально названного так по аналогии с Первым, уничтожившим когда-то динозавров. В результате меньше чем за год сложилось четыре очага относительной стабильности. Европа объединилась вокруг Германии; Англия и Франция серьезно пострадали в результате катаклизма и не могли быть соперниками набирающему силу Четвертому Рейху. В Азии господствовали Россия, вернувшая себе большую часть потерянных в девяностые годы провинций, и Япония, контролировавшая практически всю Юго-восточную Азию, часть материкового Китая и Корею. Как ни странно, но, не смотря на серьезные внешние и внутренние конфликты, доходившие практически до гражданской войны, США прочно удерживали за собой Северную Америку, построив на южной границе Великую Мексиканскую стену. Весь Ближний Восток, Северная Африка, Индия, Пакистан, Индокитай, Мексика, Центральная Америка и уцелевший север Южной превратились в зону тотальной войны. Толпы беженцев, многочисленные банды, горы оружия и взаимной ненависти превратили эти регионы в «Марсов Пояс», как метко припечатал кто-то из журналистов. 14 февраля 2003 года ведущие страны мира сформировали на острове Сардиния, ставшем Особой территориальной зоной №1, обновленную ООН, объединив военные и экономические усилия для решения глобальных задач. Так, например, Марсов Пояс был поделен на ряд «Территорий Прямого управления ООН». Решительные войсковые операции позволили всего за пару лет погасить большую часть конфликтов, бушевавших в этих регионах. На этом вводная справка заканчивалась и начинался рассказ о том, что же представляет собой Международная Специальная Организация Nerv. Созданный в мае 2010 года под прямым управлением Совета безопасности ООН институт являлся прямым преемником Исследовательского агентства Gehirn — научной организации, занимавшейся выяснением причин Второго Удара и разработками суперкомпьютеров класса Magi. На сегодняшний день Nerv включал в себя множество самых разных подразделений, лабораторий и исследовательских групп по всему миру, сосредоточенных на одной единственной задаче — защите Земли от возможного внешнего вторжения. Среди реальной мировой элиты никогда не было дураков и все отлично понимали, что то, что случилось однажды, может повториться вновь. Одно-единственное сильно искалеченное инопланетное существо едва не отправило человечество на свалку истории. Что же будет, если на Землю явится другой пришелец «в силе и славе»? Для общественности же официально было объявлено, что институт занимается «разработками защиты человечества от природных катаклизмов и угрозы из космоса». В каждой из четырех стран-участниц Совета Безопасности ООН работал свой центральный филиал института. Это были, по сути, целые научные городки, созданные по образу Арзамаса-16 или Силиконовой долины. Головной же офис организации расположился в специально построенном для этих нужд Токио-3. Город имел не только важное научное значение, являясь крупнейшим технологическим центром Японии, но и оборонительное. Изначально проектировавшийся как крепость, он был окружен защитными автоматическими бастионами с самым новейшим вооружением. Система своевременного обнаружения высокоорбитальных космических объектов позволяла засечь и отследить любой предмет на расстоянии до сорока тысяч километров. Установленные в городе и окрестностях замаскированные зенитно-ракетные комплексы надежно хранили небо над Токио-3. С суши город прикрывали армейские контингенты из России и Германии, а в море постоянно действовал флот США. В документах было написано и о так удививших Синдзи опускающихся под землю зданиях. Оказывается, место постройки города было выбрано отнюдь не случайно. Он располагался на вершине колоссального подземного грота — Геофронта. Было приведено несколько теорий происхождения этого образования, но все они сходились на том, что подобная каверна может иметь только искусственную природу. Стены грота состояли из неизвестного науке сверхпрочного композита, с большим трудом поддающегося обработке современными средствами, и представляли собой почти идеальную полусферу. Возраст образования, по оценкам некоторых специалистов, вполне мог соперничать с возрастом Земли. Еще большей загадкой для ученых оказалось существование в Геофронте собственной жизнеспособной биосферы. Так же было неясно, откуда в замкнутом пространстве грота появляется свет солнечного спектра. Далее шло описание структуры отделов Nerv, которую Синдзи просматривал по диагонали. У него вновь закололо в висках: притупленная было обезболивающим мигрень, разгоралась с новой силой, мешая сосредоточиться на тексте. Но стоило поезду, спускавшемуся в полумраке, разгоняемому редкими техническими огнями, выйти в забранную прозрачным пластиком хорду тоннеля, как от мыслей о боли не осталось и следа. *(прим. Здесь и далее курсивом выделена речь на парселтанге.)