***
Гало целует его на третьем. Это как-то спонтанно, скомканно, прям посреди оживленной беседы, но вполне ожидаемо, Лио сам сидел пялился в рот ему да мечтал вцепиться зубами. Гало отстраняется, чмокнув его пару раз, как будто они снова дети. Лио с опозданием закрывает глаза. — Извини. Не сдержался. Вокруг все еще осенние сумерки, парк, полная романтика в унисон с такими же парочками, листики шуршат, бегают собачки. Лио ждет секунду, затем перехватывает инициативу и влазит к нему на колени. Резво соскальзывает языком ему по деснам, мгновение нового человеческого вкуса, слюна, голод. А потом они сосутся по-взрослому, потом Гало крепко жмет его к себе и подбрасывает его на бедрах. Гало не успевает заметить, что язык у него до странности длинный и с острым кончиком. Он больше не извиняется. Лио шустро собирает шмотки в рюкзак и бежит к нему в общагу насовсем.***
Любовь делает с ним что-то особенное, что-то нелогичное, словно сердце у него не железное, а бьется, словно он может испытывать чувство сильнее жажды крови. В крови он себе не отказывает — она льется фонтанами в темноте, горячая и живая, брызгает Лио на лицо и закипает в горле. Он пьет досыта, выдирает у тушки глаза и закусывает ими, незаметно для себя обращается и сжирает ненароком одежку. Норм, в принципе. Временами ему кажется, что он не хуже акулы. Все в нем переваривается. Гуэйре с Мэйсом он относит самое вкусное, а вкусным они считают разное. Лио — вырезку у хребтины, Гуэйра — бедро, Мэйсу нравятся пальцы. Да поди ж ты разбери в этой мешанине, что есть что. Лио прикидывается, что во мраке плохо видит. Потрясающие глаза его блестят звездами. — Босс, ты где был? — Обиженно тянет Мэйс, обгладывая мизинчик. Гуэйра подходит ближе, вся моська в крови, в волосах крови не заметишь, и так красноватые. Они обнюхивают Лио, вертятся, не верят собственным носам. От Лио пахнет мужским потом, семенем, взрослым человеком. Сексом. Сегодня Лио лишился девственности. Слуги его про секс, наверное, вообще никогда не слышали. — Я нашел себе партнера. На это они перекидываются парочкой взглядов и одновременно взрываются хохотом. Лио отвешивает Гуэйре подзатыльник, чтоб окровавленные кудри его заплясали гирляндами, шлепает отгрызенной рукой по спине Мэйса. Они по-прежнему ничего не понимают. Какие партнеры среди людей. Они черти, демоны, люди для них еда, уж точно не возлюбленные, не пары. Никто не говорит ему, что он странный, но он знает сам и все равно уверен. Он любит Гало, вот прям как увидел, как узнал, с первого взгляда полюбил. А с любовью шутки не шутят. Лио не зря долго жил с людьми. — Придурки. — Тили-тили-тесто. — Босс, ты хоть сверху или как? Ржач моментально прекращается, стоит ему показать свои великолепные когти.***
— Можно к тебе переехать? Гало сперва прожевывает, потом немного думает. Лио вроде и сам не в курсе, почему попросил. Не то чтоб ему плохо со своими, просто интересно посмотреть, как там у людей бывает. И так-то у них любовь. Надо жить вместе. Гало бегло представил его своим друзьям, но Лио как всегда никого не запомнил. Привычка не называть еду по именам. Память его самостоятельно очищается от ненужной информации. — Ну давай, — наконец решает Гало. От радости Лио встает и натурально кидается к нему на шею. Они уже жили вместе, а сейчас все по-другому, но снова будут ночевки и разговоры допоздна. Лио пока не придумал, как скрыть от милого, что сон вендиго не нужен. Ну, милый и не знает его истинную личину. Так что можно не париться. Не оставлять следов, не знакомиться. Лио потому и вожак, что никогда не оступается. — Хочу всегда быть с тобой, — зачем-то признается он в шею Гало. От этого по коже его бегут мурашки, и Лио ловит их губами. Так близко от сонной артерии, ну вот еще миллиметрик и прям клыком в такую вкусноту. Гало обязан оказаться самым вкусным. Красивые люди всегда вкусные, а Гало очень красивый. От таких мыслей Лио не к месту возбуждается. Вечером он собирает скромные два комплекта одежки и насовсем уходит от своих. Мэйс с Гуэйрой остаются за главных.***
Больше всего Лио нравится ночь. Ночью он может ходить в изначальной черной звериной форме и сверкать когтями, скалить зубы в витрины и бесшумно передвигаться на тонких конечностях, ночью его не видно, потому что сливается в слабом свете фонарей и танцует тенью на грани, ночью воздух свежий, прохожих мало, да и те неприлично легкие для охоты. То ли дело днем умыкнуть кого-нибудь из толпы и расчленить под носом у полиции. Раньше Лио только так и развлекался, а теперь он взрослый и серьезный, лидер, кормилец большой семьи. Бойфренд Гало. Нужно вести себя как подобает. Он обмазывается мраком и ныряет в него с головой, выбирает места потемнее и ныкается в них до рассвета, незамеченный, неуязвимый. Под ногами его кометы и спутники, за спиной его новые слои брони, луны собираются в панцирь и все равно не светят. Он отращивает рог, чтоб как у Гуэйры, потом ему не нравится, отрывает и сжирает его. Это новая форма эволюции, он знает. Он становится сильнее, а все потому что страшно влюблен. Он возвращается к Гало под бок сытым и умытым. Гало так и не просекает, что его не было полночи. Он смирно устраивается у него под боком, накрывается одеялком. Икает от обжорства. Мясо еще долго будет перевариваться. Утром Гало все равно несет ему завтрак в постель.***
Жизнь в общаге у людей почти такая же, ничего нового. Лио встает рано, готовит Гало завтрак — или яичницу, или овсянку, иногда макароны с сыром. Потом Гало собирается на работу, и они долго целуются на пороге, нежно гладят друг друга по лицам и уславливаются встретиться вечером и погулять. От такой идиллии Лио вовсе не противно. Он привыкает так жить. Весь день он наводит порядок в комнате, проходится мопом по коридору, стирает цветное и белое раздельно. Слава небесам, что в детском доме его всему научили, а то так бы и опозорился в роли домохозяйки. На вечер он печет для всех пиццу. Он же опора, вожак. Даже здесь, среди еды. Он кормит еду, чтоб Гало им нарадоваться не мог. Еда радостно хавает и жиреет. — Ну ты мастер, Лио! — Басит здоровяк, задевая его по плечу. Лио миг хочется вырвать ему руку и воткнуть суставом наружу, чтоб не пихался, но гнев быстро проходит. На запах огромной мегаострой пиццы собирается весь сквад Гало без Гало. — У-у, остро! — Вопит маленькая девушка. Лио по юности любил мясцо таких вот феечек, потому что нежное да сладкое, а сейчас ему подавай кого постарше. Та, что с розовыми волосами, вполне сгодится. Вон грудь какая, ляхи, все на месте, все при ней, жирненькое лакомство. Айна, кажется. Лио сглатывает слюни, отрезает ей кусочек побольше. Айна в шутку возмущается, мол, куда столько, а сама съедает все до последней крошки. Лио обдумывает идею раскормить ее силком. Гуэйра с Мэйсом тоже б не отказались от такого деликатеса. — Расскажи о себе, — просит ее сестра, протирая очки подолом халата. Лио честно не помнит, как ее зовут, но оно ему и не надо. Шибко костлявая, худосочная. Невкусно будет. Ему есть что рассказать. Он хочет приколоться и вмиг обратиться собою, показать им свои новые перепончатые пальцы и ядовитые шипы на хвосте, выложить все как на духу, что он главный по нечисти всея Промеполиса и вообще молодец. Защищает, кормит, заботится. О них шестерых в том числе. Вот где они такого вендиго еще найдут, чтоб еду кормил. Наоборот, жрать надо тех, кто натощак, а то придется переваривать всякую дрянь типа пиццы или пряного латте. Оно все еще в продаже, хоть Хэллоуин давно прошел. Лио дурно от одного лишь запаха, а Айна вот любит такую поебень. — Мы с Гало из одного приюта. Его усыновили в десять, а я вырос и сам ушел. Вот. Жил в городе со своими. А потом вас нашел. Как-то так. Девочки умиляются его сумбурному рассказу, ботан с громилой наворачивают пиццу за обе щеки и просят добавки. Лио туже затягивает пояс фартука, достает из духового шкафа сюрприз в виде сладкого пирога. Готовить его научили нянечки еще тогда, когда за подопечных у него были человеческие дети. Годы идут, а он все еще не забыл сочувствие на вкус. Еда тоже хочет вкусно кушать. Самая вкусная еда та, которая сама вкусно ела. Лио держит это в уме. Впервые полноценно знакомится с едой.***
Есть ему теперь охота больше, и неясно, то ли он все еще растет, и от этого такой голод, то ли он устает от жизни с людьми. С Гало. Гало водит его на свиданки, покупает ему красивую одежду, рубашечки с воротниками, пышные платочки, перчатки. Все как он хочет, все нарядно, празднично. Нескончаемый праздник. Гало няшит его и балует, как великовозрастную куклу, а ночью трахает лицом в матрас, как дешевую блядь. Лио не может определиться, что ему нравится больше. В темноте у Гало шрам выделяется и становится резким. — Давай догги. — Ок. Они откровенно шумят и мешают всей общаге спать, и Лио никогда нигде не было так хорошо, как в этой маленькой свежеубранной комнате, с членом в заднице и большой любовью внутри. Гало держит его за бедра, роняет капли душистого пота в ямочки на его пояснице. Понемногу Лио учится вести себя подобающе. Это вроде муштры, только Лио из охотника стал дичью, человеческим самцом, укешкой. Возлюбленным Гало Тимоса, лучшего пожарного в мире. Гало брызгает в него своей любовью, оставляет все до капли, горячо подрагивает, падая ему на спину. Кишки Лио обдает огнем. Его накрывает такой голод, что он нечаянно выпускает когти. — Что там у тебя? — Ничего. Зацепился просто. Гало предпочитает не выяснять.***
Они оба такие счастливые, что ни на что не обращают внимания. С календаря скатывается зима, а Лио все не возвращается к своим. Гуэйра с Мэйсом решают его навестить. — Босс! Лио оборачивается, деликатно подает им знак завалить ебальники. В продуктовый он зашел за томатной пастой, потому что на вечер Гало опять попросил пиццу, а эти орут и несутся к нему с такими довольными рожами, словно он человека спас. Он за всю жизнь ни одного человека не спас. Все очутились в его бездонном брюхе. — Здорово, бандиты. — Ты где потерялся? Лио толкает тележку в Мэйса и многозначительно показывает на общагу через дорогу. Они нашли его по запаху, ясно же. У него самый сильный запах, чужаки обходят Промеполис стороной. Запах этот один-в-один опасность, так Гуэйра говорит. Лио вот кажется, что пахнет он одеколоном Гало и цветами, как девка какая-нибудь. Ну, кто их разберет. Они катаются на тележке по всему магазину и потом долго гуляют с мешком продуктов. — Когда вернешься? Мы соскучились, — поет Мэйс, изображая дурачка и для наглядности наваливаясь на Гуэйру с обнимашками. Гуэйра ему подыгрывает, и они прижимаются щека к щеке и втихаря ржут над Лио. Прилюдно Лио нельзя пригрозить им когтями, поэтому он терпит. Потом отомстит. — У меня любовь. Так что отвалите. Они хохочут в укатайку и высовывают языки — синий, лиловый. Лио показывает им свой розовый. Как дети, ну право. Малыши у них дома и то лучше себя ведут. Кое-кто уже охотиться начал, так Лио доложили. И еще в их полку прибавление — два детеныша, двойня, совсем малютки еще. Лио заодно кумекает, как бы заглянуть с гостинцами повкуснее. Тоже соскучился же. Тайма просила передать ему привет, и он принимает его и шлет ей обратно. Он собирает для нее мужские зубы на ниточку — верхние резцы, она хочет такие бусики, модница. Жертв Лио транжирно скидывает в вулкан. Пока никого не нашли, лол. — Зачем она, любовь эта? — Во-во. Пойдем домой лучше. — Знаете, как круто? Еще секс. Сами бы попробовали, потом говорили. Мэйс тут же отскакивает от Гуэйры, Гуэйра враз его отпускает, путается рукой в его длиннющих волосах. Мгновение они смотрят друг на друга огромными глазами, смущенные, шокированные. Настает черед Лио хихикать. — Босс! — Ты чего такое говоришь! Прощаться с ними жуть как неохота.***
Всю темную сторону ночи Лио прокручивает их слова. Действительно, зачем любовь, любовь ведь для людей, чтоб они посвящали друг другу свои чертовы жизни и умирали в один день, но с Лио-то все не так. Он может кому угодно устроить это «в один день», а сам проживет вечность, пока не надоест. А Гало состарится и умрет. И все. Не будет больше лучшего в мире пожарника, и свиданий в парке, и громкого секса со стонами и криками. И поцелуев. По поцелуям Лио будет скучать сильнее всего. — Поцелуй меня. Гало сонно зевает, но все ж поворачивается, чтоб клюнуть его в губы. Теплый, колется щетиной. Лио представляет себя без него. Получается только черная чешуя и корона из человеческих костей. Лио идет за ответами к мраку.***
Он не ел нормально с осени, где-то с начала ноября, вот просто не мог никого в себя засунуть и все тут. А теперь нагулял аппетит, видать. После секса ему особенно голодно. Много энергии отнимает. Он перелетает с дома на дом, скользит призраком по панелям, любуется собой в отражении лужи. Красавец тоже, новый ряд шипов отрос, розовые, зеленоватые, сияющие. Надо это все подпитать, чтоб силы прибавилось. Он выискивает добычу. Это воля судьбы, провидение, но единственным, кто попадается в его голодную пасть, оказывается именно ботан из шайки Гало. Тот самый, с крашеным хаером и умным видом. Лио в порыве сожрать узнает его слишком поздно — циановая головешка его отлетает цветком с одного слабого тычка лапой, и Лио ловит ее, словно мяч в игре, потом делает кусь и неприятно хрустит стеклышками очков. Бля, ну так-то обидно. Теперь его искать будут, вопросы, полиция. А Лио привык не кормиться в жилище и не оставлять следы. Приходится давиться парнем прям там, с одежкой и прочими прибамбасами. За сигаретами он вышел, что ли, несчастный. Рэми, Роми, хер его теперь знает. Лио вот точно не помнит. Он пиздец какой дерьмовый на вкус. Но приходится доесть. Утром Гало встревожен вместе с остальными. Лио делает удивленное лицо, трет глаза, как будто спал. Вся общага на ушах. — Ты не видел Рэми? — Нет. А что случилось? Значит, все ж Рэми. Ну и похуй, в принципе. Лио аж до рассвета выковыривал его блядские очки из зубов. — Варис говорит, вышел за сигами и так и не вернулся. Может, встретил кого? — Наверное. Конечно, встретил, думает Лио. Самого прекрасного вендиго в мире и вскоре легкую безболезненную смерть в расцвете сил. От таких мыслей ошметки Рэми будто б возмущенно бурлят у Лио в животе. Рэми не находится и через три дня, и ребята обращаются в полицию. Лио ненадолго уходит проведать своих.***
К весне траур по Рэми как-то притупляется. Гало исполняется девятнадцать, и они идут романтически отмечать в ресторан. Лио дарит ему самодельный оберег от огня. И нечисти. Это такой прикол. — С днем рождения, любовь моя. Гало смотрит на него с легкой туповатой ухмылкой, как счастливые люди смотрят на своих счастливых людей. Лио немного не по себе от этого взгляда, но он старается его вернуть — часто дышит, хлопает ресничками. Даже пробует кусочек стейка, чтоб Гало поддержать. За годы сбалансированного питания он не утратил способности давиться человечьей дрянью. Ну, коров тоже можно есть, только и в разы не так вкусно, как молодые девчата. Лио жеманно вытирает рот салфеткой. Вообще он не голодный, но мысли о девчонках будят в нем аппетит к лакомству. И еще надо б навестить Гуэйру с Мэйсом, а то совсем поди там рассердились на горе-босса. Лио и им придумывает классный подарок.***
— Батя в здании, черти. — Босс пришел! Ура! Все толпятся вокруг него, встают на колени, преклоняют головы. Лио берет на руки малышей, перекидывается парой слов с их матерью. Тайма тоже тут, хвастается бусиками и представляет ему своего партнера. Все хорошо, ряды пополняются, люди ничего не знают. Ни следов, ни улик. Лио вытаскивает из рюкзака мешок и роняет на пол сочное порубленное тельце. Это та самая девушка с гогглами, Люсия, Лио даже запомнил. Двухцветные пучки ее лежат рядом с откатившейся головой. — Ва-а, вкусно пахнет! — Чур мне грудку! — Да она плоская вся, где ты там грудь увидел? Лио отходит, чтоб не мешать есть. В штабе темно хоть глаз выколи. Гуэйра с Мэйсом искренне его благодарят. — Заходи почаще. — Мы правда рады. От таких прямых и чистых речей у Лио механизм внутри делает оборот и разгоняется сильнее. Он ерошит Гуэйре лохмы, стукается с Мэйсом когтями. Красота. Вот где настоящие узы, настоящие забота и поддержка. Куда людям до них. — Ок. Он сильно рисковал, утащив Люсию прям с крыльца вуза, потому что народу вокруг было много и кто-нибудь мог его спалить. Вроде выбрал пятачок, где камеры наблюдения не достают, все равно замаскировался. Ну, будь что будет. Гало он точно не лишится, потому что настоящая любовь не умирает, а у них с Гало любовь такая, что никому не победить. Ни смерти, ни голоду. Лио верит. Лио охота сожрать их всех.***
Люсию тоже не находят. Гало с Айной плачут неделю, сильнее всех убивается Варис. Лио плачет с ними впервые в жизни. Параллельно он соображает, как бы под шумок выкрасть еще и Хэрис. Она не то чтоб прям вкуснотень на вид, но Мэйс таких любит. А для своих Лио что угодно сделает. Он все равно не торопится, выслеживает ее несколько месяцев, все обдумывает, готовит себе алиби если что. Репутация у него идеальная — Гало нашел ему работку в том же продуктовом, и четыре дня в неделю он выставляет фрукты с овощами, переклеивает ценники, а вечером чинно идет домой к милому на ужин и в кроватку. Хэрис Ардебит пропадает из своей лаборатории как раз в его рабочий день. Лио боится переиграть и все равно очень реалистично изображает страх. — В смысле «пропала»? Дальше все по старой схеме — Хэрис он заморозил, не порубил, потому что у нее больно красивое лицо и мимика неживого существа. Специально притащил тело в холодный цех в магазине и после закрытия смены торжественно вручил своим подданным. Мэйс счастлив, Лио счастлив, Гуэйра обожрался. Все как всегда. Хэрис Ардебит тоже сходит ему с лап. — Какое-то проклятие, что ли, — неслышно шепчет Гало в ладони. В комнате тоже полумрак, горит ароматическая свечка. Лио обнимает его со спины, просит не волноваться. Хэрис найдут. Обглоданную до костей и на помойке возле института. В лабораторном халате, в очочках, все как положено. Видать, маньяк в городе. Гало запрещает ему выходить из общаги в одиночку. Лио хочет посмеяться, уточнить, что Рэми был недалеко от общаги, но его это не спасло. Лио вовремя сдерживается. Кивает и сидит возле плачущего Гало всю темную долгую ночь.***
Это новая ультимативная форма любви, Лио уверен, совсем как его новый облик. К черным чешуйкам добавились серебристые, золотистые. Это значит, что он на пике сил. К нему на поклон приходят вендиго со всего континента. Принц Лио, так его зовут. Он необычайно горд собой. Он хочет признаться Гало, все-все выпалить, разбудить его и ласково клюнуть в лоб. Наклониться к сонной артерии, придавить пальцем, чтоб сильно не хлестало, а то вчера полы мыл. Наконец впиться уже в него зубами и выпить его досуха, вылизать дочиста, только они вдвоем, только любовь. Лио тоже исполняется девятнадцать. Любви в нем становится больше. — Я люблю тебя, — говорит он Гало, собирая его на работу. Гало спотыкается стоя, медленно выпрямляется, чтоб сгрести его в охапку. Вроде ничего такого не сказал, но от слов его Гало начинает плакать. Странные они, эти люди. Лио все равно рад, что снова встретил его и влюбился. — Ты все что у меня есть. На работу в то утро Гало опаздывает.***
Всех общажников решают расселить в однушки неподалеку от пожарной части. Меры безопасности, все дела. Лио радуется, потому что Гало официально сделал его своим женихом и соответственно членом семьи, Лио обустраивает хату и с мелкой йомой посылает своим весточку о перемене места жительства. Тут круто, по вечерам темнее темного и утром тоже света мало. Гало покупает ему обручальное кольцо. Лио знает, что это значит, что с этим делать. Читал в книжках, видел по телику. У его кина таких обрядов нет, но пары тоже объединяются на всю жизнь. Он картинно зажимает рот, стоит Гало прийти к нему в магазин к концу смены и встать на одно колено. — Лио Фотиа! Я тебя люблю. Выходи за меня. Лио откладывает дыню на прилавок, его напарницы визжат от кавая, ребята с кассы тоже аплодируют, улыбаются. Лио говорит ему тысячу «да», сыплет поцелуями на его синюю голову, падает к нему на пол. Золотое кольцо приходится впору. С этим начинается жизнь в статусе «без месяца Лио Тимос». Чтоб отметить в кругу своих, Лио притаскивает особое яство. Это Варис Трасс, мелко покрошенный и замаринованный в собственном соку, чтоб вкусненько было и точно на всех хватило. Орава у них теперь ого-го, пришлось новые бараки освобождать, чтоб все влезли. Мелкие едят больше всех, ну и на здоровье. — Ешьте вволю. — Поздравляем, Лио! — Поздравляем с помолвкой! — Променял ты нас, — горюет Гуэйра. Лио закатывает глаза, силком сует в рот ему кусок бедра. Его любимое так-то, да только у Вариса ноги были как столбы бетонные и вкус соответствующий. Хотя Лио старался. Вариса было сложнее всего достать. — Забудешь нас совсем, — вторит ему Мэйс, догрызая большой палец. Лио в подтверждение своих намерений махом обращается в себя настоящего. Его сородичи замирают, отрываются от трапезы. В их извечной темноте зрелище и впрямь потрясное. — Вы все — моя семья. Никуда я от вас не денусь. Тайма первая высовывается из толпы, снимает свои бусики и обращается в истинную форму вслед за ним. Это такой акт признания, это их верность, преданность. Следом за ней обращаются остальные, и мелочь, и взрослые, старики, самки. Гуэйра с Мэйсом последние, ублюдки. Лио тоже их любит, как ни странно. Лишний раз в мозгу его мелькает, что рога все ж ему нравятся, но только на Гуэйре, а потом он машет лапой, и все опять становится красное. Они едят все вместе, вот отличительная черта сильнейших уз. Его настоящая семья. Лио приходит домой хорошо нажратый и спокойный. По Варису тоскуют вдвоем.***
Они откладывают свадьбу на осень, потому что Гало повышают по службе, затем дата двигается к Хэллоуину, потому что охуенно романтично ж пожениться в день воссоединения, да. Приемные родители Гало сразу принимают и Лио, хотя он странный, худенький, в сережках, все еще похож на девчонку. Любовь всей жизни Гало. Лио готов сделать все, чтоб стать первой и последней его любовью. Церемония у них небольшая, потому что у Лио никого из людей нет, а у Гало осталась одна Айна Ардебит. Потери прошедшего года сильно по ней ударили, Лио видит по глазам. Лио обещает себе, что и ее вскоре избавит от муки сожаления. — Ну что? Лио Тимос. — Наконец-то. Он заливисто смеется, стоит Гало подхватить его на руки и закружить по загсу, потому что на нем та самая летучемышиная заколка и шарф с тыквами, они целуются долго, со вкусом, глубоко. Айна специально уворачивается от запущенного в нее букета. У нее такое лицо, будто на похороны пришла, а не на свадьбу. Тем же вечером она выжидает, пока Лио со свекрами уйдут фоткаться к фонтану, а сама уводит Гало поговорить и признается, что всегда его любила, что хотела сказать, да как-то не подворачивался случай. Что минувший год был очень тяжелый, что они потеряли всех, но остались друг у друга, что она желает им добра и удачи в семейной жизни и очень хочет, чтоб он был по-настоящему счастлив с Лио. Айна говорит это все прям в лицо Гало и всерьез думает, что Лио их не слышит, а тут всего метров сто расстояние, конечно же, у него отличный слух. Зрение тоже. Он видит, как Айна берет его мужа за руку. Тут же отпускает, правда, но этого хватает, чтоб он вскипел от гнева. Свекровь волнуется из-за его раскрасневшихся щек. — Лио, что с тобой? — Да так, устал. Ему хватает силы воли сдержаться. Он сглатывает ярость, обращает ее в другую страсть. Первая брачная ночь проходит как нельзя лучше.***
Он приходит к Айне чуть позже, стоит Гало отрубиться на нем после второго оргазма. Он приходит к ней человеком, в смокинге, с блестящим кольцом на пальце. Прыгает на балкон ее и уговаривает себя не злиться сразу. — Я теперь понимаю, зачем вам любовь, — говорит он, пока она кутается в халат и непонимающе моргает. — Ты что тут… — Любовь нужна людям, чтоб они страдали. А из меня человек ну такое. Да и страдать я не умею. — Лио, что ты… Больше он не говорит. Просто делает шаг ближе, вытягивает один коготь и легким движением полосует ее белое горло. Айна ведь страдает, Айна любит Гало и все это время смотрела, как Гало любит Лио, как Лио любит Гало. Айна тоже красивая, Айна не может кричать. Лио слизывает сок с когтя. — Я потому и пришел. Пообещать тебе, что со мной он будет самый счастливый. И все у нас будет хорошо. Лицо Айны перекашивается в столь любимом Лио лютом ужасе, она хватается за горло, но скользит о кровь, булькает, задыхается, мешком опускается на пол. Лио молча смотрит, как чахнет самый прекрасный цветок, Лио и садовник тоже хреновый. Зато из него классный вожак. С его правлением в городе тишь да гладь, нечисти все больше, страдальцев среди людей все меньше. Он дает Айне посмотреть на себя в последний раз, выковыривает ее яркие голубые очи. Самая красивая должна быть самой вкусной. Лио кладет в рот кусочек, тут же плюется. Гадость. Человечья пицца и то лучше. Он пакует еще живую Айну в халат и вместе с ней исчезает в окне. Темнота встречает его с распростертыми объятиями, обволакивает пуще одеяла, и это его самая большая охота, это загон дичи длиною в жизнь и самый большой теплый трофей. Мясо слабо трепыхается у него за спиной. Лио девятнадцать. Дома его ждет вечная любовь.