Освободи мой разум, свившийся в тугой узел

Оуэн склонился над очередным телом пришельца, последним на сегодня. Ему просто хотелось закончить с этим поскорее и поиграть в видеоигры до следующего инопланетного вторжения. Компьютер Тош издал писк, но Оуэн проигнорировал его — пусть Джек разбирается. Ему хотелось как можно скорее покончить со вскрытием. Он хотел уйти отсюда и найти какую-нибудь девушку в баре, или попросту напиться, чтобы не чувствовать себя так одиноко. Мгновение спустя на середину комнаты выскочил Джек. — Оуэн, Янто, за мной! — Почему не Гвен? — Она и Тош занимаются документами по инциденту с саэронцами, — Джек кивнул на запертую дверь. — Пошли. Оуэн вздохнул, бросил скальпель на стол и накрыл тело пластиковой плёнкой. Работе конца-краю не видно. Он ненадолго задержался на заднем сиденье внедорожника, когда Янто проверил показания своего сканера и указывал Джеку место, куда разлом выбросил нечто, что могло быть чем угодно. — Что это такое? — спросил Джек. — Не знаю. Сигнал слабый, так что этот предмет не может быть большим. Думаю, мы узнаем, что это, когда подойдём ближе. Вскоре они вышли в поле у авиабазы, где ветер заметно усилился. Оуэн вспомнил день, похожий на этот, много месяцев назад, когда он был так счастлив, и лишился всего в мгновение ока. Янто осмотрелся, поглядывая на свой сканер. С одной стороны тянулся ряд деревьев, и он указал в том направлении. Он пошёл вперёд по колючей траве, и Оуэн с Джеком последовали за ним. — Янто, где же оно? — спросил Джек, пытаясь рассмотреть что-нибудь из-за его плеча. Тот остановился так резко, что Джек врезался в него. Он нажал кнопку на сканере и прищурился, вглядываясь в экран. Его плечи поникли. — Ох… — Что? Янто протянул Джеку сканер: — Показания выглядят как человеческие. — О, нет. Я надеялся, что этого не случится, — Джек устало и печально покачал головой. — Возможно, сканер сбоит. — Нет, скорее всего, показания верны. Давайте закончим с этим скорее. Оуэн нахмурился. Они говорят загадками, используя какой-то шифр. Он терпеть не мог, чтобы его оставляли в неведении. Джек с Янто двинулись вперёд, и он следовал за ними, пока до ряда деревьев не осталось метров двадцать. Кто-то скорчился там на земле, закрыв голову руками. — Проклятие. — Нам потребуется оружие? — спросил Оуэн. — Электрошокер, может быть. Зависит от того, что с ними произошло. По полю проносился холодный ветер, и Оуэн задумался, чувствует ли его порывы этот человек, боится ли он. Они двинулись вперёд, теперь уже молча, автоматически стараясь не совершать лишних движений. Подойдя ближе, они увидели, что это женщина, её спутанные каштановые волосы закрывали на лицо, одежда была грязной и изорванной. Она услышала, как они приближаются, и отодвинулась назад. Оуэну показалось, что из его легких вышибли воздух. — Ох, господи, — ноги ослабели, звуки вокруг исчезли, он не видел ничего, кроме неё. — Диана. Он бросился к ней раньше, чем Джек или Янто успели его остановить. Она была грязной и худой, её била дрожь. Она смотрела на него испуганными глазами, такими огромными, какими он никогда не видел их в своих снах. Оуэн остановился в шаге от неё, чувствуя, как внутренности скручивает в тугой узел от страха и волнения. Тело не повиновалось ему. Он нерешительно наклонился к ней, словно к дикому животному. — Диана? — снова прошептал он. В ее глазах едва мелькнула искорка узнавания, и, когда он протянул к ней дрожащую руку, она потянулась к ней дрожащими пальцами и крепко сжала. Диана не сдерживала слёзы, в отличии от Оуэна. Она уткнулась лицом в его куртку, и расплакалась, её плечи сотрясались от рыданий. — Она может говорить? — мягко спросил Джек, когда они с Янто медленно подошли. Их лица были серьезны, Джек выглядел усталым. — Она еще ни слова не сказала, — Оуэн гладил ее спутанные волосы свободной рукой, за вторую она держалась, словно за спасательный круг. Проглотив комок в горле, он поднял глаза на Джека. — Что с ней произошло? Что нам делать? Джек вздохнул. Это прозвучало как бессловесное извинение. — Мы выясним, что с ней случилось и как ей можно помочь. Мы отвезём её в безопасное место. Янто, будь добр, принеси одеяло. — Да… Хорошо, — Оуэн немного отодвинулся от Дианы, лишь настолько, чтобы удалось снять пиджак и накинуть его ей на плечи. Его сразу же начинает бить дрожь от холода, но это не имеет значения, потому что Диана вернулась. Но боже, что же с ней произошло? Возвращение к машине выглядело странно: Диана не хотела отходить от Оуэна, а ему не хотелось, чтобы она шла спиной вперёд, поэтому они медленно двигались боком. Джек и Янто шагали рядом с ними, словно конвоиры. Во внедорожнике Диана забилась в угол на заднем сиденье. Оуэн сел рядом с ней, не переставая говорить какие-то бессмысленные ободряющие фразы. Янто и Джек делали вид, что ничего не слышат, и Оуэн был благодарен. Он не был уверен, что мог бы в этот момент отвечать им осмысленно. — Куда мы едем? — спросил Оуэн, когда Джек пропустил поворот на дорогу, ведущую к Хабу. — На Флэт-Холм. — Это… Джек снова вздохнул, его лицо помрачнело. — Я не хотел говорить тебе об этом, но… — он посмотрел в зеркало на Диану. — Я должен это сделать. Разлом идёт в обе стороны, Оуэн. — Ты имеешь в виду, что он забирает людей и забрасывает их куда-то в космос? — Да, — ответил Янто. — И иногда приносит их обратно. Но они возвращаются… Повреждёнными. — И как давно этим начали заниматься? — Ещё до того, как я попал в Торчвуд, — ответил Джек. — Когда я присоединился к ним, они держали пострадавших в подвале, на нижних уровнях, — он вздрогнул, поморщившись от отвратительных воспоминаний. — Хуже, чем нищих. Это было ужасно. Именно поэтому я создал Флэт-Холм. — Это остров в Бристольском заливе, — объяснил Янто. — Раньше там был военный бункер, теперь он принадлежит Торчвуду. Там есть дома для жертв разлома. Мы находим для них смотрителей, которые следят, чтобы они были в безопасности и обеспечивают им комфорт, если они не могут вернуться к нормальной жизни. — И обычно так и происходит, — добавил Джек. — Как ты узнал об этом, Янто? — Я занимаюсь документами. Трудно не узнать о чём-то, если оно так значительно. — Значит, ты везёшь Диану туда? — Оуэн посмотрел на женщину, съёжившуюся на сиденье, которая раньше была такой сильной и яркой, намного лучшим человеком, чем он сам. Его сердце сжалось от жалости и бессилия, и ему захотелось просто свернуться в комочек рядом с ней и заплакать — Да. Она сможет остаться там и будет в безопасности. Оуэн ничего не ответил. Он слишком хорошо помнил, как сильно любил Диану. Он думал, что она сможет сделать его прежним. Их любовь была слишком сильной и слишком короткой. Он вспомнил, как покупал то красное платье, вспомнил её лицо, когда она достала подарок из сумки, как он не знал, что ответить ей, пока она не поцеловала его. Он вспомнил, как они танцевали на безлюдной автостоянке, каким счастьем светились её глаза. Он был так счастлив, просто находясь рядом с ней. Она смогла заставить его почувствовать себя лучше, чем за все эти годы. Он вспомнил, как боялся влюбиться, и как была уверена она. Но он никогда не винил её за то, что она ушла. Имя Небесная цыганка принадлежало скорее ей, чем её самолёту, и Оуэн знал, что не смог бы удержать её, даже если попытался бы. И всё же это сломало его, и рядом не было никого, кто смог бы помочь ему. Он смотрел на испуганную женщину рядом с собой и не видел ни следа той силы и энергии, которая когда-то влекла его к ней. Настала его очередь помочь ей стать прежней. Путешествие на пароме прошло легко. Диана всю поездку лежала, свернувшись калачиком, рядом с Оуэном. Он обнимал её, пытаясь пальцами расчесать её спутанные волосы, и гадал, что же пришлось ей пережить, что лишило её внутреннего огня, голоса, жизни. Он хотел прижаться к ней, как она прижималась к нему, и держать в объятьях до тех пор, пока она не станет прежней. Но он знал, что это невозможно, и это причиняло слишком сильную боль. Они вслед за Джеком сошли с парома и направились к середине острова, спускаясь по крутой тропинке. Там виднелось несколько бетонных строений, торчащих из земли, и Джек шёл к одному из них. — Вы держите их в подземных бункерах? — прошипел Оуэн. — Да. Они уже находились здесь, и использовать их было проще всего. Случайные приезжие не должны просто так бродить среди жертв разлома, — Джек остановился у двери и нажал на кнопку коммуникатора на стене. — Джек Харкнесс. Код доступа 101824591. У нас новый гость. Дверь открылась. Полная чернокожая женщина поприветствовала их с лёгкой улыбкой: — Здравствуйте, капитан. Здравствуйте, Янто. — Оуэн, это Хелен. Она управляет всей базой на Флэт-Холм. Оуэн кивнул, всё ещё слишком ошеломленный, чтобы говорить. Они последовали за Хелен в коридор. Там было темно, и явно требовался ремонт. Оуэну стало больно, когда он понял, что люди живут здесь, в этих тёмных подземельях. Когда они шли по коридору, Оуэн замечал двери с меловыми табличками с именами на них. Спальни. Затем он увидел комнату для отдыха, наполненную людьми. Никто из них не говорил ни слова. Здесь всё казалось неправильным. Вдруг откуда-то раздался слабый крик, и Диана вздрогнула. Хелен провела их в свой кабинет и села за стол, достав ручку и бланк из ящика стола. Все кроме неё остались стоять. — Диана Холмс. Родилась в тысяча девятьсот двадцать седьмом. Двадцать шесть лет. Несколько месяцев назад пролетела через разлом из тысяча девятьсот пятьдесят третьего, не была повреждена. Была взята разломом спустя неделю после прибытия. Найдена сегодня в четырнадцать часов сорок минут, — слова Джека были коротки и отрывисты. — Вы знаете, как именно она пострадала? — Нет, мы привезли её сюда, это было проще всего. — Я позову Сильвию, чтобы она её осмотрела. Сильвия наш врач, — пояснила она Оуэну. — Я тоже врач, и я могу сам осмотреть её. — Нет, — рука Джека легла на его плечо. — Ты не можешь. — Почему нет? Я уже имел дело с подобным. Выражение лица Джека стало сочувственным и извиняющимся: — Потому что ты любишь её, Оуэн. Это затуманит твой разум и причинит боль. Ты не обязан делать это. Оуэн сдался. Он понимал, что Джек прав, как бы он не ненавидел сейчас его самого и его слова. Он не знал, что именно случилось с Дианой, но это сломило бы его, узнай он наверняка. Хелен позвала Сильвию, и они могли только ждать. Та оказалась женщиной лет сорока с каштановыми волосами и в очках. Как и все другие сотрудники, которых они видели, она носила красную униформу. — Оуэн, им придётся дать Диане успокоительное перед осмотром. Это всего лишь предосторожность, у нас раньше случались несчастные случаи. Оуэн устало кивнул и протянул руку. — Позволь мне сделать это. Повинуясь кивку Джека, Сильвия отдала ему шприц. Оуэн взял его, быстро отыскал вену на худой руке Дианы и ввёл ей успокаивающее. Он поцеловал её в висок, когда она, теряя сознание, уронила голову на его плечо. Сильвия вкатила в комнату из коридора инвалидную коляску и увезла на ней Диану. Оуэн устало прислонился к стене. — Господи, — он потёр переносицу. Всё тело ломило, но это не имело ничего общего с физической болью. — Да, это слишком, чтобы принять всё сразу, — в голосе Джека звучало сочувствие. — Я знаю, что это тяжело. — Нет, просто дело в ней. Я надеялся, что она когда-нибудь вернётся. Но не так. Совсем не так, — он выпрямился, приготовившись дать отпор, если понадобится. — Не думай, что я не буду приходить к ней так часто, как смогу. — Ты можешь приходить сюда каждый понедельник вместе с Янто, когда он будет привозить сюда что-либо. Это тебя устроит? — Да, я согласен. Джек повернулся к Хелен, которая молча сидела за столом. — Запишите доктора Оуэна Харпера как постоянного посетителя. Код доступа 565204839. Вероятно, он будет приезжать с Янто во время его визитов, но это не помешает. Джек кивнул Оуэну и тот слабо улыбнулся в ответ. Он был благодарен Джеку за молчаливое разрешение приезжать сюда в любое время, когда он почувствует, что это необходимо. — Это безумие, — снова вздохнул он. — Оуэн, — Джек стал серьёзным. — Ты не можешь рассказать об этом ни Тош, ни Гвен, понимаешь? — Но почему? — У Тош и так слишком много забот, а Гвен попытается сделать это место лучше, но мы и так делаем всё возможное. Если она узнает, то это принесёт ей только боль. — О, мы же не хотим, чтобы бедная несчастная Гвен Купер страдала от чего-нибудь, да? — усмехнулся Оуэн, пряча разочарование за сарказмом. — Оуэн, ты хотел бы забыть об этом месте, как о страшном сне, если бы ситуация сложилась иначе. Оуэн смотрел на свои ботинки. Он не хотел бы и слышать о Флэт-Холм, если бы не отчаянное желание хоть чем-то помочь Диане. — Пожалуй, ты прав. — Хорошо. Теперь пообещай, что ничего им не расскажешь. — Обещаю. Оуэн опустился на пол, опершись спиной о стену, а Джек опёрся руками на стол Хелен. Здесь не было комнаты для ожидания, поэтому в конце концов все трое устроились на полу кабинета, пока Хелен ходила к другим пациентам. Как врач, Оуэн уже не интересовался работой этого места. Он не хотел знать о нём ничего нового. Увидеть его поверхностно было более чем достаточно. Он боялся смотреть на него изнутри, боялся увидеть других, похожих на Диану, или ещё хуже. Но он знал, что рано или поздно это случится. Это неизбежно. Он не сможет отвернуться от них. Казалось, прошли часы, прежде чем Сильвия вернулась в кабинет. Она остановилась перед ними, её глаза были усталыми. — Диана одна из наименее пострадавших, капитан. Она получила незначительные физические повреждения: перелом руки, неопасные царапины и ссадины на руках и шее, но в остальном она физически здорова. Однако, насчет её рассудка мы ещё не в силах ничего сказать наверняка. Сейчас она спит в комнате 15G, вы можете увидеть её — Мы так и поступим. Спасибо вам, Сильвия. Она кивнула и вышла из комнаты. Джек жестом позвал Оуэна и Янто за собой. Диана выглядела бледной и слабой на маленькой кровати с серыми простынями. На ней была светло-голубая больничная одежда. Лицо было чистым, но волосы всё ещё оставались спутанными, и Оуэн подошёл к прикроватной тумбочке, пытаясь найти расчёску в её ящике. Он сел на кровать рядом с Дианой и нежно прикоснулся к её лбу, прежде чем взять в руки растрёпанную прядь каштановых волос и провести по ним расчёской. — Скорее всего, она проснется минут через двадцать. У этого препарата короткий срок действия, — проговорил Джек. — Мы будем снаружи. Мне нужно поговорить с Хелен о других пациентах. — Спасибо, — голос Оуэна сорвался. — Спасибо, Джек. — Не за что, Оуэн. Мне очень жаль. Он сидел рядом с Дианой, вглядываясь в её лицо. Оуэн спрашивал себя, помнит ли она что-нибудь о своем прошлом, о том, что случилось с ней, когда разлом унёс её. Ей приснился кошмар, испугавший её, и Оуэн наклонился к её уху, шепча успокаивающие слова. Вскоре она снова мирно спала, и он немного отодвинулся. Проснувшись, она не произнесла ни слова, лишь её глаза испуганно бегали, и руки шарили по простыне, ища что-то. Оуэн протянул ей руку, как раньше, и она сжала его ладонь. — Всё хорошо, Диана. Ты в безопасности, — Она тихо всхлипывала, и он придвинулся ближе. Она прижалась к его плечу, уткнувшись лицом в мягкую ткань рубашки. Он ласково погладил её по волосам. — Всё в порядке. Я не знаю, можешь ли ты говорить, но пока не пробуй это делать. Ты снова на Земле, здесь безопасно. О тебе позаботятся, и никто тебя не обидит. Не бойся. Она не отвечала, только сильнее прижималась к нему. Оуэн почувствовал, как слёзы обжигали глаза и рыдания сдавливали горло. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и снова заговорил, обращаясь к ней. Он говорил долго. Рассказывал, как дела у Эммы, говорил о том, что случалось с ним в её отсутствие, о проделках Джека и его глупых розыгрышах над Янто. Он гладил её по волосам и она сжимала его руку в такт движениям. Это было единственным признаком того, что она всё ещё здесь. Спустя долгое время хватка её пальцев ослабела и дыхание стало ровным и глубоким. Она уснула, прижимаясь к руке Оуэна, и он бережно опустил её на кровать, укрыв одеялом до подбородка. Поцеловав её в лоб на прощание, он отправился на поиски Джека и Янто. Первую половину пути через залив он провёл, перегнувшись через борт лодки, пока Янто придерживал его за плечи, а вторую — в каюте, сжимая руками голову, раскалывавшуюся от боли. Вернувшись в свою квартиру, он достал весь алкоголь, который смог найти и собрался напиться до потери сознания. Однако, Янто, постучавший в дверь, помешал. — Ну что ещё тебе нужно? — проворчал Оуэн, увидев его, но оставил дверь открытой, когда возвращался в комнату. Янто настороженно проводил его взглядом и прикрыл за собой дверь, проходя в квартиру. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. — Это Джек тебя подговорил? — Оуэн, он давно уже не заставляет меня делать такое. Я здесь, потому что беспокоюсь о тебе. Я хотел увидеть, все ли с тобой в порядке. — Разве я похож на человека, у которого всё хорошо? — Ты похож на человека, который вот-вот окончательно потеряет рассудок. — Чертовски верно, — Оуэн выбрал бутылку виски отсалютовал ей в знак приветствия. Он даже не стал брать стакан. — Та, кого я любил, улетела от меня, а потом вернулась вот так. Я думаю, что имею право на нервный срыв. А теперь оставь меня в покое, если не хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое. К удивлению Оуэна, Янто сел рядом с ним, взял пустой стакан и протянул ему. Оуэн пожал плечами и налил ему виски. — Думаю, ты действительно имеешь на это право, только не затягивай это слишком надолго. Возвращайся через пару дней, когда более-менее придешь в себя. — Я просто не был готов к чему-то подобному. Я и представить не мог, что разлом может сделать такое. Она просто… Мертва внутри. Как будто что-то забрало ее душу. — С ней что-то произошло, и это сделал разлом. Всё что мы можем сделать — попытаться вернуть её обратно. — А что, если мне не удастся? — Продолжай пытаться, снова и снова, — пожал плечами Янто. Оуэн спрашивал себя, не сошли ли они все с ума, веря в то, что люди, которых они любили, ставшие пустыми оболочками, могут стать прежними. Но это Торчвуд, и их работа всегда была именно такой. Он приезжал на остров каждый понедельник вместе с Янто, а иногда и в одиночестве в другие дни. Он всегда чувствовал себя раздвоённым: боль от того, что Диана так изломана и изранена, смешивалась с радостью от того, что она жива. Она так ни разу не заговорила с ним, он всегда подолгу сидел с ней, болтая о пустяках, а она лишь стискивала его руку и крепче прижималась к его плечу. И он задавался вопросом, изменится ли это когда-нибудь. Оуэну казалось, что они ходят по кругу, бесконечному и бессмысленному, и он думал, что её уже не вернуть. Это чувство было слишком знакомым и слишком сильно ранило его, именно так было с Кэти. Некоторые дни были лучше других. Иногда она узнавала его и, когда он приходил, её губы искривлялись в смутном подобии улыбки, а её рука теплела в его ладонях. В другие же дни она сворачивалась клубочком в изголовье кровати и стискивала его руку с такой силой, что Оуэн боялся, что она может сломать её. В такие дни она тихо всхлипывала, и его ласковый шёпот не мог успокоить её. Иногда она пугалась его и с криком вжималась в угол, когда он заходил в комнату. В такие дни он просто уходил, не говоря ни слова, и как можно тише прикрывал за собой дверь. Затем он выходил наверх из узких коридоров бункера и бесцельно бродил там, пока Янто не заканчивал свои дела. Иногда она просто смотрела на него снизу вверх, не узнавая. Она позволяла ему сидеть рядом с ней и гладить по волосам, но не тянулась к его рукам и не шевелилась. В такие дни он оставался с ней до тех пор, пока Янто не собирался уходить, а на обратном пути сидел в каюте, глядя в потолок. Он ненавидел утешения Янто, когда тот говорил, что этот день просто неудачный. Он ненавидел и себя — за то, что не мог помочь женщине, которую любил. В эти дни он чувствовал себя беспомощным и безнадежно усталым даже для того, чтобы согласиться на предложение Янто сходить в бар и напиться. Этот день был неудачным, и Оуэн сидел в каюте, сжимая руками виски и тяжело дыша. Он не пошевелился, когда Янто спустился к нему и сел рядом. — Она все еще молчит? — Не говорит ни слова и почти не двигается, — Оуэн с силой ударил кулаком по колену. — Порой я не уверен, что она узнаёт меня. — Почему бы тебе не принести ей что-нибудь? — Что ты имеешь в виду? — Принеси ей что-нибудь, что она может узнать. Какую-нибудь свою вещь, или что-нибудь из её времени. Может быть ей станет лучше, если она увидит что-нибудь знакомое, с чем связаны хорошие и яркие воспоминания. Оуэн вздохнул, не особо веря в успех: — Может быть. В тот вечер он вернулся домой и долго с тоской смотрел сквозь оконное на город расцвеченный огнями. Казалось, с той ночи, когда они танцевали на безлюдной автостоянке, прошло всего несколько недель, но чувствовал себя постаревшим на тысячи лет. Глубокая скорбь, которую он испытывал из-за того, что потерял Диану, а теперь и тошнотворное чувство неудачи и бессилия из-за того, что не может помочь ей, легли на его плечи тяжким камнем. Он боялся, что она навсегда останется лишь пустой оболочкой, внутри которой где-то затерялся разум, что он никогда не увидит сияющей улыбки на лице любимой женщины. Он боялся, что будет любить мраморную статую. Но на следующей неделе он стоял на причале, сжимая в руках коричневый бумажный пакет. Когда подошедший Янто увидел его, он одобрительно кивнул. Они молча поднялись на борт маленького парома, идущего на остров. Оуэна терзали надежды и сомнения. Он стоял у борта, глядя на волны. Янто подошёл к нему и положил руку ему на плечо, и Оуэн не оттолкнул её. Когда они сошли на берег, Янто тихо сказал ему: «Удачи», и Оуэн подумал, что она очень понадобится ему. — Диана? — Оуэн переступил порог ее комнаты и отыскал её взглядом. Диана сидела на кровати, насторожившись. На её коленях лежала книжка с картинками, и Оуэн задумался, пытался ли кто-нибудь из персонала почитать ей вслух. Она посмотрела на него, и ее губы изогнулись в слабой улыбке. Значит, удачный день. Надежда в сердце Оуэна постепенно побежала отчаяние. — Я принёс тебе кое-что. Подожди… — он расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана белый шёлковый шарф. Ткань давно потеряла запах Дианы. Он носил его несколько дней после того, как она ушла, пока последние нотки её запаха не исчезли. Оуэн бережно накинул шарф на её плечи. — Ты носила его, когда мы встретились, помнишь? Ты подарила его мне, когда улетала. Ты сказала, что заберёшь воспоминания с собой, но мне кажется, ты оставила их мне. Диана подняла на него взгляд, и её глаза блестели. Он сел на кровать рядом с ней и она прижалась к нему, положив голову на его плечо. Некоторое время он ласково шептал ей что-то и гладил по волосам, а затем кинулся к прикроватной тумбочке, чтобы взять бумажный пакет и открыть его. Шёлк платья выплеснулся из сумки алым сверкающим водопадом. Оуэн положил его на колени Диане, бережно освободил свою руку из её пальцев, стискивавшие его руку, и дал ей прикоснуться к ткани. Её пальцы сжали шёлк. Она поднесла платье к лицу и вдохнула его запах. — Помнишь? Мы танцевали под звёздами в канун рождества и пили за счастливые встречи. Ты была прекрасна. Её глаза широко распахнулись. На долю секунды Оуэну показалось, что он чем-то причинил ей боль, но она обернулась к нему и в её взгляде было что-то, чего не было раньше. Диана моргнула и её глаза наполнились слезами. Она открыла рот, желая заговорить, но из него вырвался только жалобный всхлип. — Всё хорошо, — прошептал Оуэн, глядя ей в лицо. Он убрал пряди волос с её лба, пытаясь смотреть ей в глаза и удержать её, не дать снова исчезнуть. — Всё хорошо, не торопись. В её глазах блестели слёзы, но к лицу возвращался цвет. Её руки дрожали когда она положила платье на колени и потянулась к нему. Она сжала его объятьях, и он обнял её в ответ, нежно поглаживая по спине. — Оуэн? Ему хотелось плакать и кричать от счастья, но вместо этого он лишь тихо прошептал: — Да, это я. Я здесь. — Здравствуй, — она улыбалась, и он улыбнулся в ответ, хотя слёзы застилали глаза. — Здравствуй, Диана.