Это был один из ярких ноябрьских дней Лондона, листья уже опали и чернели на земле, дул прохладный ветер, предвещая зиму. Я восстановилась в графике дежурств у Джейкоба и больше не прогуливала собрания, он снова был доволен, но получала серебра ровно столько же, что еле-еле хватает на одежду и еду.
Джейн помогала мне деньгами, хотя я была против, могу и сама заработать. Благодаря ей у меня были новые кожаные сапоги и дорогие льняные кафтаны, даже новый клинок подарила на мой недавний день рождения.
А живу я в домике в лесу, правда, не уверена, что зимой камин спасёт меня, придётся как-нибудь выкручиваться, а пока я проводила всё свободное время, гуляя с Джейн.
Мы часто сидели в доме и самозабвенно целовались, не обращая внимания на весь мир вокруг. Только вот, счастье быстротечно настолько, насколько я себе и представить не могла.
В этот вечер она работала дольше обычного, чтобы устроить хороший ужин. Я ждала с приятным волнением в груди, сидя на диванчике за какой-то книгой, которую мне принесла девушка, жуть какую скучную. И вот он, заветный стук в деревянную, новую кстати, дверь.
Энергично подскакиваю с места, кидая книгу куда-то на пол и открываю, счастливо улыбаясь. Джейн как всегда прекрасна в бежевом платье и лёгких туфлях, просто, но в то же время дорого. Идеально.
— А вот и я, с ужином, — довольная собой говорит зеленоглазая, — накрывай стол.
— Сейчас всё будет, капитан, — подхватываю из рук корзину и несу к пока ещё не накрытому столу. Раньше его здесь не было, Джейн пришлось его купить, а посуду она принесла из дома.
Пару минут и все тарелки и приборы были на столе, а потом, собственно, и ужин. Пока Джейн не видела, я быстренько убрала книгу, которая упала в опасной близости к камину и взглянула на помрачневшее лицо девушки. Мы сели за стол, а я обеспокоенно наблюдала за тем, как зеленоглазая, кажется, пытается подобрать слова.
— Что с тобой? — недожидаясь, спрашиваю я.
— Мне пришось опять соврать отцу, что я пошла прогуляться по Лондону, мне ужасно трудно не говорить правду, но если он узнает, не знаю, что ему придёт в голову, извини Луна, — выпалила она и виновато потупилась, уперев глаза куда-то в середину своей тарелки.
— Всё нормально, я понимаю, — я её отца не знала совсем, может он чокнутый, — возможно нам стоит уехать из Лондона?
Глаза девушки напротив вспыхнули азартом и быстро смели чувство вины.
— Ты думаешь? Мы могли бы отправиться в Прагу или в Париж.
— Ну, я не была ни там, ни там, так что куда угодно, лишь бы с тобой рядом, — улыбаюсь, когда она размашисто обняла меня, поцеловав куда-то под ухом.
Сначала мне было щекотно, но потом поцелуи стали увереннее, спустились на шею, кожу ласкал влажный язык, что у меня даже перехватило дыхание.
Она никогда не была провокатором, стеснялась и краснела под видом самой невинной девушки, но сейчас, как будто все эти дни она сдерживала себя, а я никогда не наседала. Джейн прикусила участок чувствительной кожи и по спине побежали мурашки.
— Чёрт... — ругательство само по себе срывается с губ низким от возбуждения голосом.
Одной рукой я задираю красивое платье, а второй поднимаю девушку за подбородок и неспешно целую в губы, будто в первый раз, пробуя на вкус. Под подолом я нащупала тонкую ткань уже влажных трусиков, она шла ко мне и думала только об этом, я уверена.
Плохая девочка.
Скольжу по ложбинке указательным и средним пальцами, слыша первые стоны желанной девушки. Поцелуй перерос из невинного в грязный и похотливый, каким его и хотела Джейн, двигаясь в ритм моих пальцев. Она была полностью расслаблена и лишь иногда, короткими движениями, расстёгивала мой кафтан, проникая тёплой рукой под его грубую ткань.
Как только я мимолётно отодвинула мешающую полоску ткани в сторону, я услышала топот за дверью и последующий грохот её выбивания.
Мы ничего не успели и сообразить, как в комнату ворвались несколько вооружённых людей и высокий лысый мужчина.
Джейн его сразу узнала.
— Отец! Это не...
Её схватили два охранника и увели на улицу, она пыталась вырваться, но её ловкость не могла сравниться с силой двух козлов.
Я соскочила за девушкой, но получила кулаком в поддых от её отца, упав навзничь и закашлявшись.
— Кто ты вообще такая, чтобы трогать мою дочь, мало трогать, вообще разговаривать. Нищая ты сука из Братства. Думаешь, я идиот и не знал, что вы встречаетесь? — у него был злобный оскал, а голос низким, по-настоящему немного пугал, — просто ждал момента, чтобы разрушить твою жизнь, хоть там и рушить-то почти нечего.
— Ублюдок! — кричу я, напуганная до смерти, но хватая при этом каминную кочергу и ударяю куда-то в сторону плеча, мужчина оказался быстрее и схватил прут, вырвав из моих рук и повторив свой удар кулаком.
Меня будто пригвоздило к земле. Он усмехнулся, тембр его голоса был похож скорее на рычание, чем на человеческую усмешку.
Вытащив с пояса кинжал, он гордо повернул в руке, направляя взгляд таких же, как у Джейн, зелёных глаз на меня.
— Оставлю тебе это на память, — чужая рука замкнулась на моей шее и всё онемело, как в припадке. Я могла лишь наблюдать, как отец Джейн вжал моё беспомощное тело в стену и приблизил острие так близко, что я чувствовала металл всей кожей.
Размахнулся и полоснул по диагонали вдоль всего лица, чудом не задев глаза.
— ААА-Аааа, — я через силу схватилась за залившиеся кровью лицо и упала на пол, чувствуя на себе удары ногами. Я слышала, как Джейн кричала на улице, плакала, но всё заволокло чернотой и я потеряла сознание и очнулась только, не знаю, через минут пятнадцать или двадцать от запаха дыма.
До поджога
Лысый мужчина, ещё несколько раз обошёл Луну кругом, улыбнувшись себе, затем вышел из дома:
— Сжечь здесь всё дотла.
— Нет-нет! Пожалуйста! — Джейн всё ещё держали, боясь, что та рванётся обратно в дом, а так бы и было.
Пара свободных мужчин нашли сухие места дома, оторвали обои и развели костёр. Зажгли факелы и заставили дом вспыхнуть за несколько минут.
От отчаянных криков и плача молодой девушки, мужчины хмурились и тяжело вздыхали, но приказ есть приказ.
— Это тебе урок, дочка, подумаешь, когда будешь идти против закона природы и вестись на таких, как она! — этот мужчина был явно не в себе от злости и ненависти и кричал настолько громко, что некоторые охранники вздрагивали, но не Джейн.
— Ненавижу тебя, ты не мой отец, ты кусок лживого дерьма, я хотела любить тебя, но ты недостоин любви, вообще ни черта не достоин. Я даже рада, что мама этого не видит! — отец дал ей смачную пощёчину, но был поржён словами дочери.
Огонь уже рос и трещало дерево, языки пламени отражались в заплаканных слезах, теперь уже одинокой, девушки.
Сейчас
Я чувствовала запах, резкий запах гари и прогнившего дерева. Тело всё ещё плохо слушалось и мне стоило немалых усилий приподняться и сесть хотя бы на колени.
Кровь на лице застыла; аккуратно касаюсь нанесённой раны и не могу поверить, что это всё было по-настоящему.
Аккуратно поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. Вокруг был только огонь и ничего больше, выход завален балками сверху и что-то мне казалось, ещё немного и весь потолок упадет прямо на голову, если не поторопиться и единственным спасеним была лестница на прогнивший сырой второй этаж.
Доски там горели совсем плохо и я смогла найти окно и выскочить из него. На траву падать было не так больно, но и мягкой посадкой это было назвать трудно. Кровь, хоть и подсохшая, мешала видеть, а тело ужасно ныло.
Всё, что я могла сделать – это бежать прочь.
