Мерлину Эмрису абсолютно нет дела до Артура Пендрагона

Кровать прогнулась под весом ещё одного тела, и Мерлин сильнее вжался в матрац. Как будто так его никто не увидит, как будто так он уйдёт и не скажет ни слова, чтобы не рвать душу. — Ты что, ревёшь? — спросил знакомый приятный голос. Ответить мальчик не решался. Тоже мне всевидящее око. И ничего он не плачет. С чего бы ему вдруг заплакать? — Я буду приезжать. — снова послышалось откуда-то сверху. — Нет, не будешь. — тихо, будто подушке, сказал Мерлин. — Зачем тебе. — Может, потому что ты здесь. — выразил свою мысль безликий звук. Как будто это очевидно. Мерлин не стал отвечать. Пусть уезжает себе на здоровье. Мерлину нет дела до этого идиота Артура. Он с самого начала казался глупым и самодовольным. Так на кой черт этот осёл сдался ему? Вот именно, что не сдался. Сейчас Артур наконец-то уедет и Мерлин не будет скучать. Ничуть. И сердце не будет разрываться на маленькие кусочки. И стены вокруг не потускнеют. И воздух не станет тяжёлым. Нет, нет и нет. Такое бывает только когда тебя покидает дорогой тебе человек, человек, которого ты любишь и ценишь. Так было, когда погибла мама. Когда пришлось бросить родной городок и друзей и переехать сюда в приют. Но когда уедет Артур, так не будет. Потому что Мерлину нет дела до этого самовлюблённого придурка. И он его ни капельки не любит. Они встретились пять лет назад. Когда потерявший маму десятилетний Мерлин Эмрис заселился в приют Камелот. Мальчик ни с кем не разговаривал. Он выучил дорогу из комнаты в библиотеку и ходил по ней чаще, чем кто-либо в этом месте. Тринадцатилетний Артур Пендрагон был из тех, кто все свои душевные терзания прячет за маской весельчака и задиры. И Мерлин был первым, кто на его колкость ответил колкостью. Именно так началась их дружба. Она длилась пять лет. Пять лет они вместе встревали в передряги и вместе вылезали из них. Артур чувствовал ответственность за Мерлина, так как был старше. Мерлин чувствовал ответственность за Артура, так как тот был законченным обалдуем. Вот они и отвечали друг за друга. Юноши частенько препирались и затевали шуточные потасовки, но всё всегда заканчивалось душевными разговорами, которые на следующий же день никто из них не принимал всерьёз. В каком-то роде они оба благотворно влияли друг на друга. И неблаготворно тоже. Но разве не в этом весь смысл? Но восемнадцатилетие Пендрагона наступило неизбежно. Пришло время покидать приют. Он знал куда пойдёт. В полицейскую академию. Будет стражем порядка и правосудия. Будет рыцарем для обычных граждан. Он бы ушёл и не оглядывался на ворота приюта. Как это делают все. Если бы не Мерлин. Если бы не этот наивный мальчишка, который работает магнитом для неприятностей. У Артура ныло где-то под рёбрами. Ныло так, что хотелось расцарапать грудь ногтями. Воздух жёг в лёгких, и каждый вздох отдавался огнём, а в горле стоял ком. Хотелось накричать на мальчишку. Сказать, чтоб посмотрел на него. Чтоб выслушал. Сказать, что он не врёт. Что будет приходить, и часто. Что он никогда бы не бросил его, потому что… — Я люблю тебя, Мерлин. — юноша встал с хлипкой кровати и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь, оставляя худощавого мальчишку пускать слёзы в подушку и прятаться под одеялом. Потому что Мерлину Эмрису абсолютно нет дела до Артура Пендрагона. Но почему тогда так тяжело пошевелиться?