Письмо, которого не было

У меня теперь много времени - приблизительно бесконечность посреди пустоты, в которой нет ни звуков, ни образов, только сплошная тьма, поглощающая в себя все, чему не повезет соприкоснуться с ней - наверное, и меня бы она тоже сожрала, только я, должно быть, давно сам стал темнее любой тьмы, так что не мне бояться ее оскаленной черной пасти. Здравствуй, брат. Пишу тебе в твой благословенный край, в котором ты все также отчаянно пытаешься защитить все то, что было когда-то создано вами (нами?), пишу письмо, которое ты никогда не прочтешь, а оно, может, и к лучшему - не должно лишний раз тревожить Владыку Мира, у него по горло своих дел - разгребать, например, то, что натворил его пропащий брат. Иногда мыслями я возвращаюсь в то время, когда не было еще никакого мира, когда меня звали Алкаром и когда не было никакого меня и не было никакого тебя, были только мы, и не было у нас никаких тел, никаких обличий, только души, светлее и чище которых было не отыскать. Ты остался таким же, только стал тверже и устойчивее - но не надейся, что я забуду о том, какие ураганы носились по земле еще до того, как она обрела первые черты того мира, коим является сейчас. Об остальном я думать не хочу, но не думать у меня не получается. Я тебя никогда не боялся. Ни тогда, когда разлетелись вдребезги оба Светильника (клянусь, от твоего голоса тогда содрогнулось все живое, но не я), ни тогда, когда вы пришли за мной в первый раз и отправили в Мандос на три сотни лет. Не боялся ровно до того момента, когда вы пришли за мной снова. Ты добрую тысячу лет назад в шутку обещал надеть мне корону на шею - никогда бы не поверил, что ты действительно сможешь это сделать. Ты был жутким, жутким настолько, что я просто не мог усомниться в том, что ты вправду мой брат - удивительно, что вся моя твердыня не разлетелась на куски от одного твоего взгляда. Клянусь, до сих пор гадаю, почему ты от меня не отрёкся. Давно пора было это сделать. Но даже вынося приговор, ты продолжал называть меня своим братом. Не верь мне, брат, я еще не раз солгу тебе, не раз подставлю, не раз предам - ты сам знаешь, мятежному веры нет, я Отец лжи и еще огромное количество титулов, вовсе не добавляющих мне чести. За нас все, кажется, давно решено - рано или поздно ты победишь, а я останусь где-то в руинах рухнувшего мироздания, потому что в вашей новой светлой Арде мне места нет и не будет, но я и не рвусь. Здесь страшно, Манвэ. Здесь, за гранью, которую тебе - да и никому из вас, - никогда не пересечь, потому что ваше место там, а мое, как ты сам решил - здесь. По эту сторону границы нет ничего. Только пустота. И я. Здесь нет звука. Здесь нет света. Но это не главное. На это мне наплевать. Жутко другое, Манвэ, и кто бы вообще мог знать, что от этого мне может быть так больно. Здесь вообще нет воздуха. Здесь вообще нет тебя.